Беты (редакторы): Olivia
Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: Все свои. Костюня/Васька
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Юмор, Психология, Философия, Пародия, Повседневность, Стёб
Посвящение:
Всем друзьям.
Пролог
Испания нарисовалась в моем отпускном графике также внезапно и геммороидально, как неудачный анальный секс. После очередного апрельского литературного четверга я случайно забрел в любимый ирландский паб и напоролся на токующего в одиночестве, словно тетерев на завалинке, взлохмаченного Костюню-стакана.
— Ты был на Майорке? — выдохнул он мне в лицо перегаром эля и сигарет. — Край сбывающихся мечтаний. Теща вот так и сказала: «Увидеть Майорку и помереть». В Париже она уже была, но там такого эффекта не последовало, — он задумчиво поболтал остатками пенного напитка на дне тяжелой стеклянной кружки, и я на автопилоте подлил ему еще. — И что ты думаешь, два месяца назад только ее туда на отдых провожал. Ну, вздрогнули за ее девять дней, Славка.
Мы вздрогнули, не чокаясь, а потом довольно быстро накатили еще. У Костюни наметились проблемы по работе и планы по переквалификации из пресс-секретаря одной из отечественных партий в ассенизатора.
— Ты, пойми, Славка, ведь я занимаюсь сейчас тем же самым, только это по приличному называется. Хочу отдохнуть в Испании и разгребать потом реальное говно, так будет честнее, — плакался он мне, занюхивая эль пикантно ароматным дорблю с прожилкой синей плесени.
Каким образом в итоге я согласился на совместную с ним поездку, я сейчас помню уже плохо. Да это и не так важно. От судьбы ведь, как говорят, все равно не уйдешь. Помню только одно: я загадал тогда, что хочу весь отпуск, как негр из анекдота, валяться под пальмой, жрать бананы и ничего не делать.
Ешкин кот и епишкина жизнь. Ну, что я еще могу сказать. В формулировке желаний, как учит Восток в лице старика Хоттабыча, действительно надо быть предельно аккуратным, так как есть места на этой земле, где они, сцуко, реально сбываются. Майорка, и вправду, одно из них.
Половину моего испанского отпуска я провел, прикованный радикулитом к койке гостиничного номера с видом на пальмовую рощу и жрал одни бананы. От всепроникающего запаха так любимой местным населением скумбрии, которую по национальным традициям полагается жарить в исключительно подгулявшем состоянии, меня неожиданно и по-детски мощно пробивало блевать от любой другой еды. Но вот этот чертов африканский картофель приживался в желудке с завидным постоянством.
В свою очередь, Костюня скоротал по меньшей мере треть из двух недель в сортире нашего общего... эээ, ну, вы поняли. От этой самой скумбрии и местной жирной пиши у него развился обратный эффект, кроме того, для его подобного времяпрепровождения было и еще одно обстоятельство, о котором я расскажу позже.
По возвращению из отпуска Костика ждал сюрприз в виде залитой фекальными водами квартиры благодаря дырявой фановой трубе, на которой решил сэкономить сосед сверху.
Ч 1. Добро пожаловать на Майоркщину
О том, что Испания — это родина инквизиции, я вспомнил в тот самый момент, когда на пункте пограничного досмотра местного аэропорта в длинной нескончаемой очереди из немцев, французов и почему-то японцев меня окончательно и бесповоротно скрутил приступ радикулита.
Болезнь давала знать о себе еще на Родине за несколько дней до отъезда. Но ее звездный час «X» наступил после того, как я потаскал в руках чудо—чумодан на колесиках, выдвигающаяся ручка которого заклинила не в магазине при покупке, не во время обкатки девайса дома, а, как это всегда и бывает, в путешествии.
Потом был стриптиз на скорость в отечественном аэропорту: «Снимите обувь, выньте ремень, а это что у вас в карманах, достаньте компьютер из чехла, включите, выключите, положите в чехол, пройдите через рамку еще раз» и многочасовое сидение в самолете, щедро сдобренное подливаемым из-под полы Костюней дьютифритовым коньяком.
Поэтому четыре часа полета до Майорки я почти не заметил и не почувствовал до того самого момента, когда мы пересекли заветную красную линию и вписались в толпяк иностранцев.
Сделал свое дело и резкий перепад температур: в Питере в начале сентября зарядили частые дожди, воздух не прогревался выше семи градусов тепла. Здесь же в четыре часа дня по-нашему, в два часа по-испанскому царила двадцатиградусная жара.
Скрючившись в общеизвестную позу «зю» — голова на уровне таза, рука на пояснице, я дополз до будки с испанскими погранцами и протянул свой паспорт. Несмотря на огромную прилетевшую толпу их было только двое, и они явно никуда не торопились. К тому, что в курортных странах не принято никуда спешить, я, в принципе, привык еще на Кипре и на Крите, но как оказалось, неторопливость этих островов можно назвать почти мегаскоростью по сравнению с испанским мироощущением времени.
Пограничник, мужик хорошо за сорок, к которому я попал, сочувственно оглядел меня, профессионально гостеприимно улыбнулся тонкими губами... и, не открывая паспорт, попросил встать ровно, чтобы удостоверяться в моем соответствии с фотографией в документе.
— Here you are, чтоб б тебя, — не менее лучезарно просиял я, выпрямляясь, вцепляясь до побеления пальцами в его стойку и ощущая, как от боли из глаз сыплются огромные искры, сопоставимые с бортовыми огнями неутомимо приземляющихся и приземляющихся самолетов. На Майорке в разгар туристического сезона они взлетают и садятся с разрывом в две минуты.
В силу долгого опыта работы на границе, мужик неожиданно четко просек русское окончание фразы, позеленел, пожевал губами и нахмурился, продумывая ответный ход.
— And now take away your fingers from my table. It’s forbidden! — победно выдал он, когда я понял, что продержусь благодаря стойке еще пару минут.
— Соколик, — не выдержала мающаяся в очереди за мной украинская седенькая бабуся и продолжила на смеси языков: — Ив хер тейк авай хиз фингерзс, херу вил би аллес капут. Дур йою андерстенд ми?
Метнув глазами молнию на нервную старушенцию, погранец открыл мой паспорт на нужной странице и также не глядя тиснул печать по своему столу, соединенному с моим организмом собственными вцепленными нервными окончаниями, с такой силой, что я почувствовал, как моя пятая точка окончательно отсоединяется от организма. Я собрал остатки воли в кулак и со слезами пополз в сторону уже прошедшего границу Костюни.
— Спасибо Вам, — с чувством поблагодарил я соотечественницу, уже приготовившуюся занять мое место у погранца, который жестом дал понять очереди, что занят очень важным делом: только что к нему в кабинку заглянула еще коллега, блондинка модельной внешности, принесла кофе и теперь, попивая его, он обозревал ее упругую попу, безжалостно затянутую на жаре в черные брюки. — А вы сама откуда будете? — обратился я к старушке.
— Я-то? С Луганщины. Доча дом здесь прикупила. Вот и приходится мотаться, лангвичи учить на старости лет, да за фазендой присматривать. А со спасибом, нема за що. Насмотрелась я тут уже на них. Двинул бы ты сейчас коней на этой Майоркщине, и парься из-за тебя на границе еще пару дней, — выдохнула горестно бабка, пожевала губами и вперилась хитрым голубым взглядом в испанца. — Милок, их бин с утра не ссавши. Яй нид дабблклозет райт хиар. Май памперс из филлд.
Честно говоря, в тот момент я даже близко не представлял себе, насколько сравнение Майорки с Украиной, сделанное случайно простой пожилой женщиной, окажется в точку. Хотя, как выяснилось позже, русских, украинцев и белорусов, что богатых, что бедных, на этой земле более чем хватает. Кто-то подается сюда в поисках лучшей доли, кому-то недвижимость дарят такие вот обеспеченные родственники.
И только этим разве что можно объяснить все те приключения, которые произошли со мной и Костюней в Испании.
Ч2. Дон Вася
Это, оставшееся одним из самых неизгладимых испанских впечатлений Кости-стакана и доведшее его почти до обещания бросить пить, ждало нас в зоне аэропорта, где обычно все гиды встречают прилетающих подопечных туристических фирм. В крупных международных хабблах, особенно в городах, живущих за счет туризма, под киоски с названием туроператоров отводят почти треть территории для прибывающих. Названия организаций пестрят всеми языками мира, да и сами представители турфирм за время ожидания клиентов успевают перессориться на них, нахватавшись от коллег бытовых фраз.
...Костюня, увидев, как я ползу к нему, согнувшись в три погибели, бодро подхватил мой чемодан наравне со своей спортивной сумкой и рюкзаком, и не менее резво погарцевал на поиски представителя турагентства, чтобы побыстрее утрясти все формальности и закурить, наконец, на свежем испанском воздухе.
— Ты не спеши, Славка, иди медленно. Я сейчас все сделаю, — заверил он меня и улетел к заветной сигарете.
Как и везде в Европе, в столице Майорки — Пальме (вот только не стоит переводить ее как слышится по-русски, по-испански palma — это ладонь, для обозначения же общеизвестного дерева используется другой термин — Palmera) уже давно объявлено о борьбе за здоровый образ жизни, и курение официально в общественных местах запрещено.
Воскурить волшебную дымную палочку, теоретически, можно лишь рядом со специально обученным местом, то бишь урной, опять же со специальным знаком, практически... если вас не поймает полицейский, то всюду. Я уже молчу про то, какой нехилый, взрослый шок я испытал, зайдя в местный супермаркет и обнаружив там пачку сигарет моей любимой марки, которую я покупаю в России за евро, стоимостью в пять европейских денежных эквивалентов, и как решил снизить никотиновую дозу вдвое, но не буду забегать вперед.
Я тяжело вздохнул, курить тоже хотелось до опухших ушей, и, придерживая руками отваливающуюся поясницу, поплелся вслед за ним для того, чтобы в согнутом состоянии почти влететь в пятую точку побросавшего на месте шмотки (забывшего о двух пол-литрах там!) Костика.
— Ух же ш, твою мать налево, мне, кажется, нравится Испания, — выдохнул он, пока я потирал ушибленный лоб. — Какая лапуля. И, кажется, держит табличку с названием нашей турфирмы.
Внешне «лапуля» напоминала ожившую двухметровую Барби. Только приглядевшись повнимательнее, я заметил у нее странное, я бы сказал минуспервое, отсутствие груди и подозрительно бугрящийся пах, затянутый в узкие джинсы. Костюня тем временем уже рыл копытом землю, рассуждая о том, как лучше познакомиться.
— Это... — аккуратно издалека начал я делиться своими опасениями, — может быть, мы лучше спросим, как его зовут?
— Его? — выпучился на меня друг. — Слав, ты че? Девку от парня отличить не можешь? Грудь маленькая — так это хорошо, я люблю изящные формы. Плечи широковаты. Ну так, значит, спортсменка, пловчиха, умеет время весело проводить, — продолжал убеждать себя он, отрывая в сумке конверт с названием нашей турфирмы.
«Это» отреагировало мгновенно и подлетело к нам.
— Здравствуйте, я вижу, вы — наши клиенты, — пропело оно неожиданным для Костюни и ожидаемым для меня басом. — Я ваш гид на Майорке.
Костя поперхнулся и нервно рванул на своей футболке воображаемый галстук:
— Богиня, как вас зовут? — гаркнул он, справившись с первым шоком.
— Мальчики, меня зовут Бэзил. По-русски Василий. Можно Вася, — выдохнуло это и, приглядевшись цепким взором к моей экстравагантной позе, пропело дальше. — А сейчас я вам сообщу номер чудесного автобуса, который волшебным образом отвезет вас в ваш отель.
— Шестьдесят девятый? — кисло в шутку сыронизировал я, стараясь не палиться по-полной перед Костюней. (Как вы все помните, о некоторых особенностях своей ориентации я всегда предпочитаю помалкивать перед коллегами).
— О, как вы догадались? — закатил глаза Вася. — Все верно, я буду очень ждать вас там, — засиял улыбкой понимания он, оглядывая крепкую, накаченную задницу Костюни и подмигнул мне.
Друг, наконец, отскреб челюсть от пола и с лязгом приставил ее на место. Потом Костя похватал снова сумки и меня за шиворот, и поволок на выход.
— Славка, он пидор, да? — нервно выдохнул Костюня, когда мы, наконец, оказались на свежем воздухе. Прикурил сигарету.
— Кость, ну зачем так бросаться обвинениями? — зашелся удушливой волной краски я. — Может, просто адрогин. Слушай, я тут где-то зажигалку посеял. Раскуришь от сигареты?
— Кто-кто? — закашлялся Костька, подставляя губами свою, уже разгоревшуюся, к моей, зажатой в зубах.
Я пыхнул, затягиваясь, и как раз в этот момент мимо нас пронесся Вася, обвешенный сумками и туристами в возрасте от девяти до девяноста лет:
— О, как эротично, брависсимо, мальчики, — скомандовал он. — А теперь быстро в автобус. Нас ждет Майорка.