— Что же теперь будет? — непроизвольно вырвалось у одной из жен.
— Если не замнем, из армии попрут, это точно! — сказал Мишка не оборачиваясь.
— Ха! Из армии! Посадить могут! — подлил масла в огонь Вовка.
Глаза жен округлились и увеличились до размеров юбилейного рубля.
— Как же быть, мальчики?! — заскулила вторая. — Придумайте что-нибудь.
И они придумали:
— Может быть, их в ресторан сводить, чтобы все по мирному решить. Глядишь, уговорим забрать заявление из милиции, — высказал предположение Мишка.
— Да? А позволь узнать, на какие «шиши»? Вести-то надо четвертых, — возразил Вовка и незаметно подмигнул соучастнику.
— Да, это рублей сто пятьдесят-двести, не меньше, — согласился Мишка и вздохнул.
Жены посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, покинули кухню, где происходил разговор. Пошептавшись о чем-то в коридоре, они через некоторое время вернулись, держа в руках по «стольнику», «заначенные» на семейные нужды.
— Вот вам деньги, мальчики, — сказала первая.
— Напоите их «в хлам», только пусть заявление заберут, — напутствовала вторая.
— Трудно это будет! — вздохнул Вовка.
— Главное, чтобы согласились, — еле сдерживая смех, пробубнил Мишка.
— Тогда сегодня нас не ждите. Опять ночь не спать! — деланно сокрушался Вовка.
— То наряды через день, то теперь еще и это на наши головы свалилось! — вполне натурально заныл Мишка.
Когда они вышли из квартиры на лестницу, вслед им раздалось: «Вы уж постарайтесь, мальчики! Для нас! Завтра отоспитесь».
Наверное не стоит описывать, как старались и Мишк, а и Вовка.
Следующий день был воскресением. Покой наших героев, спавших с чувством выполненного долга, жены охраняли, как зеницу ока.
Подстава
Историю эту мне рассказал еще в бытность мою курсантом один из офицеров нашей роты, старший лейтенант Владимир Баландин. Прибыл он к нам из войск, прослужив несколько лет командиром группы в отдельной роте специального назначения, дислоцированной в Новочеркасске. Это место службы, по словам Владимира, было до того сладким, что он не особо расстраивался по поводу отсутствия служебного роста. Впрочем, судите сами. Во-первых, Новочеркасск-город отнюдь не маленький, это подтверждает наличие там университета и ряда других вузов рангом поменьше. Во-вторых, рота дислоцировалась в самом городе, а не в нескольких верстах от него, как это часто бывает. В-третьих, практически все офицеры, служившие в роте, были обеспечены квартирами, а это отнюдь не мало. С продуктами, даже в советские времена, там было неплохо. В-четвертых, в-пятых…
А женщины! Какие женщины живут и учатся в этом прекрасном городе. Нет, бесспорно, новочеркасская отдельная рота была жемчужиной спецназа до тех пор, пока ее не расформировали из-за какого-то ЧП. Но не будем о грустном. Офицерам, которым посчастливилось попасть в эту отдельную часть, нравилась не только цивильная жизнь в городе. Боевая подготовка шла в роте полным ходом, поэтому служить было интересно. Коллектив офицеров и прапорщиков был небольшим, но дружным. По давно заведенной традиции, все праздники, дни рождения, присвоения званий и свадьбы отмечались сослуживцами за общим столом.
Беда пришла нежданно. Старого замполита роты, который сам активно участвовал во всех неслужебных мероприятиях, перевели с повышением. На его место прибыл молодой лейтенант, выпускник училища. С первого взгляда он вызвал подозрения у офицерского коллектива, да и у самого ротного тоже.
Не секрет, что курсантов военно-политических ВУЗов учили, что, став замполитами, они будут обязаны следить за своими командирами и своевременно докладывать по линии политотдела обо всех выявленных у них недостатках и просчетах. Это называлось политическим влиянием. Именно этого влияния и опасались старожилы новочеркасской роты. Надо было что-то делать, приближались выходные с выездом на природу.
Решение созрело неожиданно. Один из наиболее опытных взводных предложил как-нибудь подставить замполита и тем самым дискредитировать его для того, чтобы он не смог «политически влиять» в дальнейшем. Идею одобрили и даже придумали, как ее осуществить. Осталось ее реализовать. Не откладывая в долгий ящик, офицеры намекнули молодому лейтенанту, что, по старой офицерской традиции, он обязан накрыть стол в ресторане, по поводу прибытия в часть. Так сказать, прописаться. Замполит не спорил, и вечером, завершив служебные дела, офицеры отправились в любимый ресторан. Здесь все их знали по именам, впрочем, как и они прекрасно знали персонал заведения. А одну официантку, по имени Валентина, все знали очень близко. Свою кличку «Офицерша» она получила из-за того, что некогда была замужем за офицером, который служил в Германии. Однако за слишком пылкую любовь не только к своему мужу, но и к другим офицерам ее и, естественно, ее супруга выдворили из ГСВГ в двадцать четыре часа. Нужно было сильно отличиться в амурных похождениях для того, чтобы это произошло. Муж, конечно, после этого с ней развелся. Но любовь Валентины к «господам офицерам» в целом не прошла. Вообще Валька была доброй отзывчивой и хозяйственной бабой, в одиночку воспитывавшей дочь. Единственным минусом была ее единственная и на всю жизнь любовь к военным. Да и минус этот был минусом только для мужа. Особенно она жаловала спецназовцев. В роте даже ходила такая шутка: «Тот не офицер роты, кто с Офицершей не спал».
Разумеется, молодого замполита повели к Вальке «в кабак» для того, чтобы вновь прибывший лейтенант естественным образом влился в дружную офицерскую семью. Прибыв на место и делая заказ, самый опытный, указав Валентине на замполита, сказал: «Валюша, обрати внимание на молодого человека. Не мужчина — вулкан! Но есть проблема. Недавно выпустился из политического училища и несколько скован в общении с женщинами. Надо помочь. Между прочим, холостяк!». Услышав последние слова, Офицерша бросила на ничего не подозревавшего лейтенанта опытный взгляд, широко улыбнулась и пошла выполнять сделанный ребятами заказ.
Вечер проходил, как принято говорить, «в теплой дружественной обстановке». В финале вся подогретая компания офицеров, не обремененных браком или исполнением супружеских обязанностей в этот вечер, направилась домой к Валентине. Как это обычно бывает, в ходе застолья, не без участия Офицерши, мужская пирушка украсилась представительницами слабого пола. Погудев у Вальки дома, «народ» часам к трем ночи начал расходиться. Наверное, понятно, что молодой замполит угодил в постель к хозяйке квартиры. Самый опытный, затеявший всю эту историю, уходя, ободрил ее: «Утром парня не буди, мы его на разводе прикроем. До обеда он твой».
Как сказал, так и сделал. Утром на разводе командир роты спросил:
— А где у нас замполит?
— Он задерживается. Просил передать, что ему надо получить багаж на вокзале, — ответил самый опытный.
Командир роты кивнул. Офицеры ухмыльнулись, стоя в строю. Этот «багаж» они получали не раз. Теперь замполит был повязан. В случае чего, они всегда смогут ему сказать, что несмотря на то, что они весело проводят внеслужебное время, на службу-то они пребывают без опоздания, в отличие от него самого.
Однако этого не потребовалось. Замполит оказался хорошим парнем, с которым у всех сложились приятельские отношения. Все пошло, как и прежде. Об истории с Валькой забыли.
Примерно спустя полгода после описанных событий замполит на утреннем построении офицеров, сияя как новый полтинник, объявил:
— Сегодня вечером приглашаю всех на свадьбу!
Все кинулись поздравлять, уточняя при этом время и место сбора, и только самый опытный настороженно спросил:
— А кто невеста?
— Валька! — счастливо улыбаясь, ответил замполит.
Возникла немая сцена — как в финале «Ревизора».
Командир и самый опытный, молча взяв под руки жениха, увели его в канцелярию, оставив офицеров обсуждать новость. И тот, и другой понимали, что брак этот допустить нельзя, поскольку вина за эту ошибку молодого офицера пожизненно ляжет на них.
Оставшись втроем, старшие товарищи популярно и доходчиво, но в то же время щадя неокрепшую психику недавнего выпускника политического училища, разъяснили ему недопустимость такого опрометчивого шага, не забыв и про то, как определяется принадлежность к новочеркасской роте специального назначения.
Конечно, лейтенант и сам догадывался об этом, но человек он был слабохарактерный, чем Офицерша не замедлила воспользоваться. Она-то раскусила его в первый же вечер.
— Как же быть теперь? Я же слово дал, да и столы уже накрывают, — растерянно проговорил жених. — Гости на свадьбу приглашены.
— Свадьбы не будет! — выкрикнул, подражая Шурику из «Кавказской пленницы», самый опытный. Ротный согласно кивнул и произнес менее импульсивно, похлопав замполита по плечу: «Аза накрытые столы ты не беспокойся».
После этого несостоявшемуся жениху срочно выписали командировочное удостоверение и отправили за молодым пополнением куда-то в Сибирь.
К шестнадцати часам, как и предупреждал замполит, к воротам части подъехала свадебная кавалькада. Валентина решила, что не стоит строго чтить традиционные обряды с выкупом невесты и тому подобными глупостями. Женщина она была тертая и прекрасно понимала, что так можно и в «девках» остаться.
— В наше время, — справедливо рассудила она, — за своим счастьем можно и на машине подъехать.
Но не тут-то было! На беспрестанное гудение авто вышел, прекрасно разыгрывая недоумение, командир роты. Увидев Валентину в свадебном платье, он бросился поздравлять ее и заодно, как ни в чем не бывало, спросил, кому же это такое счастье привалило.
Ничуть не смутившись, Валька назвала имя замполита.
— Как? — снова почти искренне изумился ротный. — Ай-я-яй! И что же это он ни словом не обмолвился! Вот ужо, приедет, я ему задам!
— Приедет? Откуда? — пришла очередь изумиться Офицерше.
— Да понимаешь, Валек, я же не знал, что у вас свадьба и отправил его в командировку за молодым пополнением. А он — парень исполнительный, ни словом о свадьбе не обмолвился. Козырнул, сказал «Есть!» и уехал.
Валентина была женщиной неглупой, поэтому не стала по таким пустякам устраивать скандал, а сделала широкий жест, пригласив всех к столу. Не пропадать же добру!
Прошло какое-то время. Замполит приехал из командировки и, как и учили, носа не показывал ни у Вальки, ни в ее «кабаке». Все вроде бы успокоилось и забылось, когда после очередного совещания герой нашей истории встал и, краснея, как и в прошлый раз, пригласил всех на свадьбу, которая состоится завтра, то есть в субботу. Все снова кинулись поздравлять, и лишь самый опытный настороженно спросил, кто невеста.
— Валька, — невинно моргая, ответил лейтенант.
Когда, после того, как все, в очередной раз пришли в себя, начался невообразимый шум. Последовали предложения еще раз «спасти безумца», но, как выяснилось, было поздно. Как-то, встретив в городе пропавшего жениха, Валентина поинтересовалась, почему он не заходит. Тот, в свою очередь, ответил, что только что вернулся из командировки. Валентина, спросила, не разлюбил ли он ее за это время. Замполит, избегая прямого разговора, немного помявшись, ответил, что нет.
— Ну и чудесно! — сказала Валентина и, остановив такси, скомандовала, как когда-то Гагарин: «Поехали!».
Доверчиво сев в машину, замполит спросил:
— Куда едем?
— Как куда, — удивилась Валька, — жениться! Чтобы не ждать в городе положенный месяц, распишемся в сельсовете у меня в станице. Там все свои.
Замполит, будучи человеком деликатным, возразить не смог. Спустя пару часов все было кончено.
Свадьба прошла шумно. О ней говорили долго, но спустя некоторое время забыли, как забыли и всю эту историю. Со временем и чувство вины, имевшееся у офицеров, пропало.
И не потому, что Валька изменила свое поведение, выйдя замуж. Нет, все оставалось по-прежнему. Скорее потому, что сам замполит, не зацикливаясь на патологической любвеобильности своей супруги, был вполне доволен своей жизнью. Наверное, он был идеальной парой для такой женщины.
На замке ли граница?
Утверждение о непроходимости государственной границы СССР было истиной для всех граждан Союза Республик свободных, кроме разведчиков специального назначения. Им частенько приходилось противодействовать пограничникам на учениях по прорыву или переходу госграницы.
Нельзя сказать, что задача эта была пустяковой. Некоторые группы попадались в полном составе, но не при пересечении контрольно-следовой полосы, где, как показывали советские фильмы, под каждой коровьей лепешкой сидел пограничник и звонил на заставу по телефону. Даже применение собак не всегда помогало.
На одном из самых первых учений, по реальному переходу государственной границы с Польшей, против разведгруппы, которой командовал старший лейтенант Рыжик, действовали польские пограничники. Идя по следу разведчиков, они пустили двух собак. Действуя не совсем так, как положено, Рыжик остался прикрывать отход группы. Обладая феноменальной физической силой, он в считанные секунды зарезал первую овчарку, бросившуюся на него. Вторую он удавил поводком и повесил на дереве. Сам же спокойно ушел догонять подчиненных.
Поляки были потрясены, найдя трупы их лучших овчарок и попросили им показать людей, которые это смогли сделать. Руководители учениями сказали союзникам, что это сделал один человек. Поляки в это верить отказались. Тогда им представили Рыжика. Внешний вид его и слова: «Пускайте еще двух, если не жалко. Покажу, как это делается», убедили союзников, которые потом ходили вокруг спецназовца, как вокруг инопланетянина.
Вообще вид Рыжик имел очень внушительный. Рассказывали, что как-то Белорусская бригада выехала на прыжки. В части остался только суточный наряд. Дежурным по части заступил майор Рыжик. Внезапно в часть приехал Командующий Округом и никого, кроме дежурного, не застав в части, уехал на площадку приземления. Там он поделился своими впечатлениями с комбригом: «Приезжаю к тебе в часть, а там — никого. Один майор перед штабом с лопатой стоит…». Комбриг решил, что Рыжик зачем-то решил лично что-то окопать лопатой, но далее из разговора стало ясно, что «лопатой» Командующий назвал ладонь Рыжика, которой тот отдавал честь.
Труднее всего было работать в приграничном районе, где местные жители прекрасно знали друг друга и пограничников заставы. И без того бдительные, они активизировались в период учений, когда за достоверную информацию о разведчиках «условного противника» они получали вполне безусловную премию от трех до пяти рублей. Особые трудности создавали юные друзья пограничников. Но и люди постарше не теряли бдительность.
На границе с Китаем проходили совместные учения бригады специального назначения ЗабВО, территориальных органов КГБ и погранвойск округа. Группа под командованием лейтенанта Иннокентия Пака, корейца по национальности, выполнила задачу и решала вопрос эвакуации. Не хотелось попадаться в самом конце учений. Форма одежды у спецназовцев была стилизована под форму военнослужащих США. Однако она имела определенное сходство и с формой китайских военных. Отношения в те годы с Китаем были очень натянутые. Группа расположилась на короткий привал у тропинки, ведущей в деревню. Кеша достал карту и стал прикидывать, как бы им лучше обойти посты «погранцов». В это время на дороге появилась старушка. Черт дернул Пака высунуть из кустов свою корейскую физиономию и, тыча пальцем в карту, спросить, изображая характерный акцент: «Бабуска, эта Советский Союз?». Бабка, ни слова не говоря, присела и рванула на полусогнутых так, что только ее и видели. От души посмеявшись, разведчики забыли, что хорошо смеется тот, кто смеется последним. Но, в то же время, последним смеется тот, до кого хуже доходит. Не прошло и десяти минут, как наблюдатель доложил, что со стороны деревни в их направлении движется толпа местных, ведомая объектом розыгрыша. По полю в их направлении мчались трактора… Еще около шести часов группа уходила от преследования местных жителей и пограничников, объединивших свои усилия.