– Мила, я ж тебя триста раз просил, не называй Анфису…
– Каратик, я сегодня посмотрела в календарик, оказывается, у Юльки завтра день рождения, ты представляешь? Ну и она, конечно же, позовет нас в субботу в ресторан, – играла глазками прелестница. – Поэтому сегодня ты уйдешь пораньше с работы… я тоже, естественно, и мы поедем выбирать Юльке подарок!
Каратов смотрел на Милу с легкой улыбкой. Удивительное свойство у его подруги – вчера прилюдно целовать какого-то хряка, а сегодня с чистыми глазами липнуть к Каратову.
– Мила, а с чего ты решила, что я вообще собираюсь идти к этой Юльке? – искренне удивился Каратов.
– Милый, это даже не обсуждается, – отмахнулась от него Милочка, закинула ногу на ногу и мечтательно закатила глазки. – Каратик, мы с Юлькой видели такое платьице – отпад! Здесь вот так открытенько, здесь вот так вот, а тут так… В общем, тебе понравится. Юлька так хотела себе купить, она даже мерила – ей хорошо. Вот мы сегодня поедем и купим. Когда меня Юлька в нем увидит, она весь хрусталь в ресторане сгрызет от зависти!
Каратов ничего не понял.
– То есть… ты себе это платье купишь? Не Юльке?
– Ты сдурел, Каратик?! – вытаращилась Милочка. – Конечно, себе! A ты хотел, чтобы я хрусталь от зависти грызла?
– Точно! – вдруг блеснул глазами Глеб. – A если ты еще к Юльке и с новым хахалем придешь, она вообще – окислится!
Милочка наморщила носик.
– Каратов, ну где я буду искать новых хахалей? Ресторан-то уже в эту субботу!
– Ну и что? A ты своего вчерашнего возьми… с толстыми ухами… Юлька его как увидит, сразу подумает, что он си-и-ильно богатый. Потому что страшный до ужаса.
Ноги Милочки быстренько приняли самое пристойное положение, и вся она вытянулась в струнку.
– Глеб… что ты такое говоришь? На меня, как всегда, наговаривают, а ты…
– Я вчера приезжал в «Лягушку», хотел тебе сюрприз сделать. A сделала ты, – тепло улыбнулся Каратов. – Мне твой новый друг очень понравился. У вас такие нежные отношения.
– Каратик… Глеб! – вскочила Милочка. – Ты ничего не понял! Виктор Павлович… он оказался там совершенно случайно! Это и вообще… мой учитель истории, и я…
– И ты сдавала ему экзамен, – догадался Каратов. – Мила, успокойся. На твоей работе наш разрыв никак не отразится, а…
– Какой разрыв?! – округлились кукольные глаза Милочки. – Ты что, сдурел?! Чтобы я по собственной воле согласилась на разрыв со своим боссом?! Да ни за что!
– Но я-то – запросто! – все так же улыбался Каратов. – И… ступай на свое рабочее место, у меня дела.
– Каратик, я никуда…
На столе зазвонил телефон.
– Да? – с радостью схватил трубку Каратов. – Да, это я… Арина… Венедиктовна?.. Да-да, конечно, я вас помню… Когда? Сегодня?… Нет, не говорила… То есть она говорила, конечно, но я… Непременно… И что? Все хотят меня видеть? Непременно! Да-да, буду.
Звонила учительница Анфиски и требовала появиться на родительском собрании. Да еще и как требовала!.. Опять начнутся жалобы всякие… Ох, и когда дочь уже подрастет?
– Кто звонил? – вытаращила глаза Милочка. – Женщина?
Каратов уставился на нее с явным непониманием. Похоже, девушка немного забылась.
– Каратов! Я спрашиваю, кто тебе звонил? Меня интересует, кто эта…
– Меня тоже интересует, и весьма давненько – вы почему не на своем рабочем месте? И, знаете ли, хочу вам сообщить, на вас очень жалуются ваши коллеги. Говорят, вас на рабочем месте застать невозможно. В чем дело, Людмила Ивановна? Я жутко обеспокоен.
Людмила Ивановна теперь хлопала глазами, уголки губ поползли вниз, видимо, жизнь предстала перед ней не в самом радужном свете.
– Но… Кара… Глеб… Антоно… Глеб Антонович… Но я… я только сегодня немножко опоздала. На пять минут всего… на пятнадцать… на часик, а потом… вот так и не сходила с сра… кх… с рабочего места. Только вот еще… бегала… ну, я кофе попить сбегала, потом еще в туа… кх… потом еще… опять на рабочее место прибежала…
– Боюсь, в этом месяце мне придется лишить вас премии, – ледяным голосом произнес Каратов и пододвинул к себе бумаги.
– Но, Кара… Глеб Ан…
– Вам что-то еще?
Милочка вдруг звучно всхлипнула и вылетела из кабинета Каратова, запрокинув голову.
– Как в немом кино… – с интересом наблюдал за ней Каратов. – Топиться побежала… Как Катерина в «Грозе»…
Потом вздохнул, на секундочку закручинился над поломанной судьбой Милочки и тут же про все забыл. Надо было заниматься делами.
Глава 2
Домой Каратов заехал только на минутку – надо было проверить, чем занимается его взрослая, самостоятельная дочь, быстренько пролистать дневник и отправляться в школу, на родительское собрание.
– Анфис, где твой дневник? – прямо из прихожей крикнул отец.
– Чего это с тобой? – вышла дочурка с накрашенными до самых бровей глазами.
– О господи… – тихонько охнул отец. – Это… чего?
Анфиска тут же глянула на себя в зеркало, которое висело в прихожей.
– Да это я макияж пробовала… по-моему, классно, а?
– Классно? Это ужас, Анфиска! Поверь мне как мужику! Смой немедленно, и чтобы я… В общем, приду – поговорим… Кстати, милая дочь, а почему ты меня не пригласила к себе на собрание? Я бы…
– Ты бы сказал, что у тебя работа, освободишься поздно, и никто тебя до девяти вечера ждать не будет, – спокойно пожала плечами дочь. – A чего – пойдешь?
– Да вот, дочь моя, пойду! A вот когда приду… Ты никуда не уходи. Сиди и жди меня дома, ясно? Я думаю, мне надо будет с тобой серьезно… Ох, уже опаздываю! Баба Таня не звонила?
– Беги, потом расскажу.
Каратов выскочил из дома и направился к машине. Только подъехав к школе, он вдруг вытащил телефон и стал набирать номер.
– Анфиса? У вас какой кабинет-то? Так… понятно… все, жди меня злого!
В Анфискином классе уже сидело довольно много народу. Перед столом стояла Арина Венедиктовна, пышная дама в вязаном платье, и нервно поглядывала на часы.
– Товарищи, еще подождем минут пять и будем начинать… Проходите, товарищ, – обратилась она к Каратову, который не знал, куда сесть. – Вы чей папаша будете?
– Я – Каратов. Моя дочь…
– Анфиса! Отец Анфисы!.. Мать-то не пришла! Хорошо, что отец пришел! – послышался родительский ропот.
Каратов невольно поежился – если нападут все разом, отбиться он не сможет, вон какие здесь три мужика толстенные…
– Тихо, товарищи! Тихо!.. Садитесь… а-а-а… Глеб Антонович, садитесь вот сюда, здесь Анфиса сидит.
Она показала на вторую парту в первом ряду, за которой уже сидела знакомая Глебу дамочка. Сегодня она была в хорошенькой коротенькой курточке и с простецким хвостом. Глеб ей вежливо кивнул, после чего дамочка резко отодвинулась.
– Итак… Я думаю, можно начинать… – вздохнула Арина Венедиктовна и принялась долго и нудно рассказывать о том, как важен в наше время процесс обучения и как мало учеников это понимают.
Каратов уже пожалел о напрасно потраченном времени, но Арина Венедиктовна наконец добралась до оценок. Оценки у Анфиски были едва ли не лучше всех в классе, ее опережал только Назаров Вадик. Судя по тому, как покраснела соседка Глеба, как она прижала руки к пылающим щекам, отличником был именно ее сынок. Учительница тем временем продолжала скрупулезно перечислять оценки каждого ученика.
Каратов всерьез боялся, что сейчас вот возьмет и всхрапнет, вот Анфиске-то неудобно будет… Да и фиг с ним, в другую школу переведет, да и все.
– A теперь о дисциплине, – объявила Арина Венедиктовна и зловеще уставилась на Глеба. – Здесь у нас, знаете ли, ну совсем беда! Просто катастрофа, я бы выразилась. И ведь весь класс стонет только от одной девочки! От Анфисы Каратовой!
– Да! Промежду прочим, мой сын завсегда от нее в синяках приходит! – возмутился самый толстый из трех толстяков. – Я уж прямо удивляюсь! Грю: «Борька! Ты чего ж сдачи дать не можешь?», а он мне: «Да ей никто сдачи не может дать!», а сам от нее вечно в синяках!
– Простите, что значит «от нее»? – не совсем сообразил Каратов. – Он что, в гости приходит, что ли?
– A вы не цепляйтесь к словам-то, не цепляйтесь! – набычился толстяк.
– И моя вот Леночка, – подпрыгнула со своего места носатенькая женщина с густо накрашенными глазками, – тоже пришла из школы и ка-а-ак давай реветь! Говорит, что эта Анфиска ее отлупила! Это что ж такое, я вас спрашиваю?!
– Вы бы, Наталья Дмитриевна, не слишком… – немного остудила ее пыл Арина Венедиктовна. – Ваша-то Леночка сначала Вадика Назарова с лестницы спустила…
– И Леночка тоже? – тихо охнула соседка Глеба.
– Леночка спустила, а Анфиса… – Арина Венедиктовна развела руками. – Анфиса… она была не права. Надо было сказать учительнице, а она просто взяла и Леночку отлупила.
– Да! Надо было учительнице лучше сказать, – тут же закивала Наталья Дмитриевна.
– Или сразу в суд, – поддакнула чья-то добрая бабушка. – Потом детки бы подумали – скидывать кого с лестницы али сначала поговорить.
– A вот моего Вову…
– Нет, погодите, мой Санька и вовсе вчера пришел с разбитым носом!
– Да твой Санька вчера с пацанами во дворе подрался, я ж видела! Он, видишь ли, закурить попросил!
– Да сама ты «закурить»! Чего это он у пацанов просить будет? Он, если надо, у меня стянет!
В классе поднялся шум, из которого Каратов понял – дисциплина во втором «А» давно погибла, а главной ее убийцей стала его дочь. Причем во всех происшествиях во дворе, а также в семейных неурядицах виновата тоже Анфиска.
Каратов просто поднялся и направился к выходу.
– Вы куда это, товарищ Каратов? – захлопала глазами Арина Венедиктовна.
– Домой, – охотно пояснил Глеб. – Я все понял. Я заберу Анфису из этой школы, переведу в другую и буду следить за ее поведением.
– Нет, ну зачем же переводить? – быстренько пошла на попятную классная руководительница. – Анфиса же… она же не всегда… она же только на защиту слабых… Вадика.
– Да уж! Трясется с этим Вадиком как курица с яйцом, а нашим детям попадает! – опять возмутился толстяк. – Ну должны пацаны драться! Вот мой Борька и дерется! Так ведь ему ж даже рукой махнуть не дают – сразу эта Анфиска налетает и за этого Вадика!..
– Да мямля потому что этот Вадик!
– Точно! И моя тоже говорит, я, говорит, давно из него мужчину хочу сделать, а Анфиска… A этот Вадик!..
– A чего это вам мой Вадик?! – вскочила со своего места тощая соседка Глеба и нервно поправила очки. – Он, между прочим, от этой Анфисы больше других получает!
– Ну уж вам-то, Валерия Игоревна, грех жаловаться, – обиженно поджала губки носатая мама Леночки. – Эта девчонка с ним носится как с писаной торбой!
– Точно! Она его научила уже! Мой к нему подошел, только хотел задачку списать, а тот сразу – тынц – учебником в ухо! И за что?
– Да уж! Я сама видела, как Каратова обучала этого Вадика на школьном дворе, чтобы он сдачи давал! Чему она его только научит! A ведь девочка!
– Я тоже хотела бы посмотреть на маму этой, с позволения сказать, девочки!
Каратов так и стоял, прислонившись к дверному косяку, готовый в любой момент плюнуть на все эти разборки и выйти из класса. Последний выкрик какой-то кудрявой особы его окончательно вывел из себя.
– Я еще нужен? – прервал вновь разгоревшийся спор Каратов.
– A вы оценки смотреть не будете? – удивилась Арина Венедиктовна. – Возьмите журнал.
Каратов взял журнал и стал быстро его перелистывать. В классе уже говорили о том, что надо сдавать деньги на ремонт, надо сдавать деньги на пришкольный лагерь, на что-то еще… Он не слышал. Его грызла одна мысль – они что, не знают, что Анфиска растет без матери? И учительница не знает? М-да… тонкий подход к каждому ученику.
Оценки у дочери были отличными, чего их смотреть. Учеба Анфиске всегда давалась легко…
Все предметы были просмотрены, но остались еще страницы в журнале…
– Ого! – не удержавшись, фыркнул Каратов.
На одной из последних страниц были данные о родителях учеников. И его Анфиски тоже. Отец, все правильно, Каратов Глеб Антонович, а вот мать… Каратова Татьяна Николаевна… Анфиска вписала сюда имя бабы Тани… интересно… нет, не сама, диктовала, наверное… а год рождения, как и у Глеба… Теперь все ясно. Арина Венедиктовна взяла класс только три месяца назад, где ей со всеми тонкостями разбираться… A вот и Назарова Валерия Игоревна… Прямо-таки Валерия! Не Дарья тебе какая-нибудь… Ага… генеральный директор фирмы «Курьер»… Вот так! A что там Анфиска надиктовала?.. Ага… Владелец частной клиники «Роса»… громко-то как, вот хитрюга. Поди догадайся, что в этой клинике всего пять кабинетов да операционная. Но зато какие! Так, а бабе Тане мы что приписали?.. Ха! Надо будет матери сказать – психолог широкого профиля! Ну Анфиска!
– Глеб Антонович, вы согласны?
Глеб вздрогнул – на него смотрела Арина Венедиктовна. И даже как-то… весьма лукаво смотрела, с хитрецой.
– Простите… а с чем я должен согласиться?
– Мы решили устроить субботник вместе с детьми, вы согласны участвовать? В принципе вы можете не приходить, а только сдать деньги.
– Хорошо, я согласен.
И Арина Венедиктовна одарила его сияющей улыбкой.
После этого собрание закончилось, родители стали подходить к столу учительницы, спрашивать по второму кругу о том, о чем она только что говорила два часа.
Каратов вышел из класса. Следом за ним торопливо застучали каблучки.
– Товарищ! Эй! Товарищ! Папа Анфисы!
Каратов обернулся. За ним торопилась эта нелепая Валерия Игоревна.
– Я все-таки… я все-таки думаю, – смущаясь, заговорила она, – думаю, что Анфисе не надо… ну… Вадика ничему обучать… A то… она и в самом деле научит его на людей кидаться… С учебником-то как-то и вовсе некраси…
– Хорошо! – резко оборвал ее Каратов. – Я скажу Анфисе, чтобы она вашего сына больше не защищала. И в самом деле – что ж она его от чужих кулаков отбивает. Хватит уже. Девочка она, а не он!
– Но… погодите!
Но Каратов ее уже не слушал. Он садился в машину с твердым решением – ничего он не будет говорить своей Анфиске. Возьмет и переведет ее в другую школу.
Анфиска сидела тихо как мышка все время, пока Каратов был в школе, а уж когда он вернулся, она и вовсе была похожа на испуганную собачонку… Так думал сам Каратов. Но в действительности не было ничего подобного.
– Па, я картошку пожарила, будешь? – как ни в чем не бывало спросила дочь, едва отец зашел в дом.
– Меня, знаешь ли, сейчас картошка интересует меньше всего, – скрипнул зубами Глеб. – Анфиса, скажи мне, когда я смогу спокойно появляться в школе? Вот так прийти и не краснеть?
– Чего? Опять ругались? – нисколько не удивилась Анфиска. – A оценки как?
– Да что ты мне своими оценками голову забиваешь? С оценками-то как раз полный порядок. A дисциплина?
Анфиска села на стул и покорно опустила голову. Каратов даже на минуточку поверил, что его дочь мучается угрызениями совести. Как бы не так!
– Па, ну если я при такой дисциплине еще и учиться успеваю неплохо, то…
– Короче, так! Либо ты к этому Вадику больше вообще не подходишь! Никогда! Ни при каких обстоятельствах! Либо…
– Либо ты нанимаешь няньку…
– Нет, милая моя, либо я тебя перевожу в другую школу, ясно? – метал молнии отец. – И давай уже ставь свою картошку!
Каратов был из тех счастливцев, которые дома умели думать только о личной жизни, а на работе – только о работе. Правда, уже который день его от врачебных дел упрямо отвлекала госпожа Людмила Ивановна, то бишь Милочка. Так же упрямо он старался ее не замечать.
– Глеб, сегодня чего думать будем? – подошел к нему его верный и преданный зам, Федор Федорович Сутулов. – Как-никак пять лет клинике-то. Юбилей, можно сказать.
– A чего надо думать? – не сразу сообразил Каратов. – Ну, я не знаю, премию, что ли, какую выдать? Надо Лиле сказать, пусть начислит.
– Премию – это само собой. Но у нас тут девчонки готовились… сценарий придумали какой-то, тостики подобрали, стишки про нас выдумывали… Надо в ресторан, а? – Тут Сутулов как-то хитро потер ус, лукаво сверкнул глазом и добавил: – Тем более что мы уже и зальчик сняли.