Тут зазвонил телефон. Звонил Фома Неверующий:
— Какая к черту увеличительная жидкость. Это же самогон. А по-простому водка. Сдайте этот аппарат вместе со сторожем в милицию.
— Не отвлекайте нас, — строго сказал профессор Чайников. — Продолжаем лекцию. Итак, электронная лампа устроена очень просто. У нее есть катод и анод. Катод — это такой раскаляющийся волосок, который поставляет электроны. Можно сказать еще, что это детская площадка для электрончиков.
— Почему? — спросила Марина.
— Потому что он присоединен к батарейке. Ток из батарейки нагревает волосок докрасна. Когда волосок нагревается, вокруг него возникают и роятся электрончики.
— Мне жалко электрончиков, — сказал Миша Кувалдин. — Они там могут сгореть.
— Ничего им не сделается. Они привычные, — ответил профессор Чайников. — Они даже на солнце могут жить. Так вот они все время роятся вокруг катода, а сами хотят полететь на анод к иончикам. Помните, это няни такие с колясочками?
— Помним, — ответил Миша Кувалдин. — Они еще пузатые и с пряничками.
— А чего же они не летят? — спросила Марина Рубинова.
— У них сил нет, — ответил профессор Чайников. — Но если к катоду и аноду подсоединить провода и дать напряжение, то есть пустить сильный ток, то все электрончики так и полетят от катода к аноду. Так и попрыгают.
Он нарисовал на движущейся доске такой рисунок.
Миша Кувалдин подошел к Марине Рубиновой и тихонько объявил: — Я знаю, почему электрончики с катода попрыгают. Они балбеса Э. Дээса боятся. Он в этом ящике сидит.
И Марине тоже показалось, что в углу ящика сидит кривоватопузый балбес Э. Дээс с резиновой дубинкой в руках и со страшной силой скалит свои большущие зубы, какие обычно рисуют на карикатурах японским захватчикам.
— По такой лампе ток может идти только в одну сторону, — продолжал профессор. — И такая лампа называется диод. Если вы попытаетесь пустить ток в обратную сторону, у вас ничего не получится.
— У нас в метро полно таких диодов, — согласился с профессором Миша Кувалдин. — Они людей только в одну сторону пропускают. Я попытался в обратную сторону пойти, потому что я газету в вагоне забыл, мне этот диод как треснет по ногам!
Вся доска уже была заполнена рисунком, и профессор очень осторожно нажал кнопку, чтобы приехал чистый кусочек. Он нажимал эту кнопку, а сам боялся, вдруг что-нибудь неожиданное выйдет: лифт приедет или пол провалится.
Но ничего ниоткуда не свалилось, никакой люк не открылся. А приехал чистый кусок доски.
— Теперь я вам расскажу про другую лампу — триод, — сказал профессор и нарисовал такую схему:
— Видите, здесь все то же самое. Только в середине добавилась сетка. И когда электрончики со страшной силой бегут к аноду, чтобы встретиться со своими ненаглядными иончиками, мы можем помочь им бежать, а можем, наоборот, их затормозить с помощью этой сетки.
— А как? — спросила потрясенная Марина Рубинова.
— А так. Мы напустим на эту сетку электрончиков из другого источника, они возьмут и закроют все дырочки на сетке. Вот и все — путь закрыт. Или наоборот: мы заберем с сетки половину электрончиков, вот и все — половина пути открыта. А если мы заберем их всех с сетки — пожалуйста, все электроны с катода до анода долетят, весь поток.
Профессор задумался:
— С чем бы это сравнить?
Он походил по аудитории, посмотрел в окно, что-то увидел там и сказал:
— Это как при сражении в горах: маленькая горстка воинов может пропускать или сдерживать большой поток врагов. Ясно вам, товарищи ассистенты?
— Ясно, — сказала Марина Рубинова и протянула профессору расческу.
— Что это?
— Расческа. Причешитесь, пожалуйста.
Профессор взял расческу и выбросил ее в окно.
— Не отвлекайте меня!
А за окном в это время шли съемки телевизионного фильма «Полководец Суворов», 15-я серия. Большое войско стояло наготове с ружьями и пушками, чтобы идти на штурм Измаила. Все они ждали красную ракету. Зеленую расческу они не заметили.
— Продолжаю, — сказал профессор. — Вы видите, добавляя и убирая электроны с сетки, можно управлять сильным током аккумулятора. Поэтому электронную лампу можно назвать усилителем.
— А что же в ней усиливается? — спросил Миша Кувалдин.
— Слабые колебания тока на сетке превращаются в сильные колебания тока аккумулятора. И фара, например, горит или ярко, или еле как. А этой мощной фарой управляет горстка дохленьких электрончиков.
— Это как у нас при Брежневе, — заметил Миша Кувалдин. — Горстка дохленьких руководителей управляла всей страной.
Марина Рубинова увидела, что профессор разгуливает по студии в одном красном кеде. Она решила профессору помочь.
— Профессор, — сказала она, — возьмите это! — и протянула Чайникову тапок.
Профессор схватил кед и выбросил его в окно:
— Я же сказал, не отвлекайте меня!
А за окном, как вы помните, ждали красной ракеты, чтобы начать штурмовать неприступную крепость. Как только они увидели красный кед, все пошли в атаку.
— Ура! — кричали тысячи участников. — Вперед!
Хотя штурмовать грозный Измаил было еще рано — выдающийся полководец Суворов еще не сказал своих замечательных слов:
— Вперед, братцы! Мы возьмем его или умрем как один!
Вместо этих замечательных слов он закричал:
— Назад! Ни с места! Куда вы, мои солдаты? Еще не было красной ракеты! Это просто ошибка! Отдайте Измаил обратно!
И режиссер, который снимал картину, тоже кричал:
— Товарищи массовочники — солдаты России, немедленно вернитесь на свои места! Товарищи массовочники — турецкие янычары, перестаньте бросать вниз бутафорские камни! Произошла ошибка.
Шум был просто удивительный. Профессор Чайников выглянул в окно и сразу все понял.
— Товарищи телезрители, — сказал он. — Вот вы сейчас видели, как армия пошла в атаку. Мы бросили в окно простой тапочек, а в движение пришли очень большие силы, то есть просто огромные. Это и есть типичный пример усиления. Точно так же слабенькие электроны при помощи электронной сетки усиливают большой ток. То есть руководят им. Теперь вы тоже сами можете придумать примеры усиления.
— А я уже придумал такой пример, — сказал Миша Кувалдин.
— Пожалуйста, приведите его.
— Это моя научная жидкость. — Миша подал профессору стаканчик. — Выпьешь один глоток — и сразу всего больше становится.
Он приложился к стаканчику:
— Вот, например, сюда идут два милиционера с двумя собаками.
А это был один милиционер с Пальмой.
Он сказал Мише:
— Ваша игра окончена, вы конфискованы. А ваш аппарат арестован. То есть наоборот. И это никакая не увеличительная жидкость, а обыкновенный самогон.
— Я не знаю, что такое самогон, — ответил Миша. — И не понимаю, за что я конфискован.
— Вы конфискованы за то, что производить самогон в нашей стране запрещено, — ответил милиционер и увел Мишу в милицию.
На этом шестая научная лекция о радиотехнике была закончена.
ЛЕКЦИЯ СЕДЬМАЯ
Колебания высокой частоты
Мишу Кувалдина отбивали у милиции всем телевидением. Профессор Чайников лично звонил начальнику отделения и объяснял:
— Да поймите вы, без ассистента все остановится. У нас и так не хватает научных кадров.
— Да? — говорил начальник. — А если эти кадры занимаются не наукой, а самогоноварением?
— Вы плохо знаете наши научные кадры! — возражал Чайников. — Он не только самогон, он суп не сумеет сварить.
— Хорошо, — согласился начальник отделения. — Мы проведем следственный эксперимент.
Эксперимент провели, Мишу отпустили. Все отделение после этого супа плевалось:
— Этим бы супом арестантов кормить, — говорили сердитые милиционеры. — Никто бы в милицию попадать не стал.
А Миша, счастливый, снова появился в студии. Правда, начальник отделения предупредил, что вся милиция будет за Мишей по телевизору приглядывать.
Марина Рубинова ждала профессора Чайникова на лекцию.
— Все виды обуви наш профессор уже перепробовал, — говорила она. — Интересно, в чем он придет в этот раз?
— Я думаю, он придет на лыжах, — предположил Миша Кувалдин.
Профессор пришел в болотных сапогах.
— На чем мы остановились в прошлый раз? — спросил он у Миши.
— Мы тапочек в окно выбросили.
— И это все?
— Нет, еще расческу.
— А что вы поняли из радиотехники? — не отставал профессор.
— Что в электронной лампе полно электрончиков. И она их усиливает, — сказала Марина Рубинова.
— А как? — интересовался профессор.
— Наверное, она их хорошо кормит, — предположил Миша.
Профессор схватился за голову.
— Караул!
Марина Рубинова поспешила отвлечь его:
— Профессор, — сказала она, — пришло много писем. Давайте мы их посмотрим.
Профессор стал вскрывать письма. До начала эфира было еще полчаса. Первое письмо было такое:
«Дорогой профессор. Мне очень понравилась последняя лекция про радиоволны. Я так смеялась, когда вы уехали под потолок. Я тоже хочу научно прыгать на батуте. Я с удовольствием прослушаю эту лекцию еще раз.
Юля, семь лет».
Второе было не лучше:
«Дарагой прахфессор Чайников!
Меня зовут Коля. Я живу хорошо. Моя мама сказала мне, чтобы я всегда слушал ваши научные лекции. И тогда я пойму наконец, как некрасиво вытирать нос рукавом. Может быть, я еще немного поумнею и не буду нажимать в лифте все кнопки одновременно. Мне очень понравилось вращательное движение, когда все бегают и все падают. Скажите, пожалуйста, мне по телевизору, где можно купить электрончиков? Потому что у меня есть пустой аквариум. Только, пожалуйста, не откладывайте, а то я поеду в санаторий во вторую смену».
Третье письмо было даже немного сердитое:
«Товарищ Чайников!
Давайте с батутов спускаться на землю. При чем тут прыг-скоки, если мы говорим о радиоволнах и человечках из телевизора? С нетерпением жду радиоволн.
Начальник отдела образования Районного Отдела Образования Каблукова М. Ф. и ее дочка Мила».
— Спасибо, — сказал профессор Чайников Марине. — Остальные письма я прочитаю дома. Много их?
— Два грузовика, — ответила Марина.
— Это невозможно! — поразился профессор. — Такой интерес к моим лекциям! Такая тяга к знаниям! И чем, в основном, интересуются юные телезрители?
— В основном они интересуются, где можно купить электрончиков или хотя бы батут? Потом они интересуются, из чего можно делать увеличительную жидкость. Просят прислать чертежи увеличительного аппарата.
— Вот что, — сухо сказал телевизионный ученый. — Не нужны нам эти письма. Один грузовик отправьте в Министерство торговли, а другой в Министерство милиции. Продолжаем занятия!
Он взял мел и нарисовал на движущейся доске такую схему:
— Дорогие товарищи телезрители! Мы с вами занимались колебаниями низкой частоты — прыганием на батуте. Многие из вас освоили этот вид колебаний и даже собираются приобретать батуты. Сейчас я расскажу вам про другой вид колебаний. Я расскажу вам о колебаниях высокой частоты. Вот перед вами такой колебатель. То есть колебательный генератор. То есть генератор колебаний высокой частоты.
Профессор с удовольствием посмотрел на свой кривоватый рисунок.
— Он состоит из электронной лампы, двух катушек, двух источников питания, конденсатора С и выключателя В.
— А что это за крышки от кастрюль в середине? — спросила Марина Рубинова.
— Это не крышки от кастрюль, — хмуро ответил профессор Чайников.
— Это музыкальные литавры для оркестра, — догадался Миша Кувалдин.
— Да ничего подобного! — закричал профессор, — Какие еще литавры? Кому это в нашей схеме оркестр понадобился?
— Электрончикам! — быстро ответил Миша.
— Зачем?
— По радио музыку передавать.
— Это обыкновенный конденсатор! — взревел профессор Чайников, как раненый малогабаритный мамонт. — Слушайте меня и понимайте!
Профессор кричал так громко, что ничего не было понятно.
— Что он сказал? — спросил студийный механик-электрик.
— Он сказал: «Слушайте меня и поднимайте».
Механик немедленно нажал кнопочку, и часть сцены под профессором поехала вверх, выше и выше. Профессор сразу стал похож на типичный привокзальный памятник. Это ему понравилось, и он очень значительно стал говорить:
— Возьмем нижнюю часть рисунка. Как только мы нажмем на выключатель В, ток из аккумулятора[1] побежит к катоду. Как показано на рисунке стрелками.
— А почему ток побежит? — спросила Марина Рубинова.
— Потому что он стрелок боится, — растолковал Миша. — Стрелки могут попасть в электрончиков.
— Да ничего подобного! — возразил профессор. — Ток пойдет из-за электродвижущей силы. Если говорить по-сказочному, из-за балбеса Э. Дээса.
— И что будет дальше? — спросила Марина.
— Дальше, дорогие телезрители, — ответил профессор Чайников, — поток электронов с разогретого катода через сетку устремляется к аноду. Понятно?
— Чего уж тут не понять? — удивился Миша Кувалдин. — Яснее ясного. Этот катод — как разогретая сковородка. Вот электрончики и сыпятся с него во все стороны, как блохи с собачьего хвоста.
Профессор Чайников задумался над этим ярким сравнением, но в научный спор с Мишей втягиваться не стал. Он никогда не видел, как блохи сыпятся с разогретого собачьего хвоста. Он просто стал объяснять дальше:
— Как только электрончики долетят до катода, они немедленно побегут по проводам дальше. И сразу же попадут в колебательный контур.
— А что это такое?
— Это параллельное соединение конденсатора и катушки. Если в схеме имеется такое соединение, электрончики всегда запутываются в нем и долго мотаются между конденсатором и катушкой. Я уже рассказывал вам об этом.
— Напомните, — попросила Марина Рубинова. — Почему они мотаются?
— Когда на пути электронов встречается колебательный контур, электрончики сначала бегут в сторону конденсатора. Там они собираются на одной пластине конденсатора, на одной литавре, как говорит наш младший научный сотрудник Миша, и тянут руки к иончикам, которые гуляют на другом берегу. Они кричат: «Привет, иончики!». Иончики кричат им в ответ: «Привет, электрончики!». Но перепрыгнуть с одной пластины на другую не могут. Хотя расстояние там крошечное.
— Ну а это-то почему? — спросил потрясенный научный сотрудник Миша. И вся милиция, которая не сводила с него глаз, тоже напряглась в ожидании ответа.
— Потому что между пластинами конденсатора есть изолирующая пленка. Она не позволяет электрончикам встретиться с иончиками.