— Я решил, что это оправданный риск, — ответил юноша, делая ударение на первые слова. — Свертки доставляла Хедвиг, и с ней же тетя возвращала предыдущий образец, чтобы я мог его уничтожить. Ей не нравилось прикасаться к сове, но раз в день обменять пакеты — небольшая цена за то, чтобы избавиться от меня и сохранить плату за учебу Дадли. Поначалу я беспокоился, что мое затворничество покажется странным, и даже думал попросить тетю Петунию класть пакет в сумку, когда она шла за покупками.
Профессор Макгонагалл поперхнулась.
Гарри улыбнулся ей.
— Да, мне тоже было неловко, — согласился он, — и потом, дом — в теории — охраняли защитные чары. Там мой образец не бросился бы в глаза — особенно если толком не знаешь, что именно искать. На исходе дня стало ясно: вы так и не заметили, что я ни разу не покинул дом Дурслей. И впоследствии не замечали, — добавил Гарри, не в силах изгнать из голоса горькие нотки. Совладав с собой, он взглянул на Дамблдора. — Теперь вы знаете все, чем интересовались, хотя, наверное, уже успели пожалеть об этом. А я хочу получить гарантию, что уровень заботы о волшебниках-сиротах изменится к лучшему. Вы сами обратитесь в министерство, или это придется сделать мне?
Снейп смотрел на молодого человека и глазам своим не верил. Похоже, мальчишкой Поттера больше не назовешь. Да и юношей он стал весьма неординарным. От него так и веяло уверенностью и силой, и сомнений в том, что он знает, как ею управлять, не оставалось. Видимо, это понимал даже Дамблдор.
— Я рад, что ты привлек наше внимание к этой проблеме, Гарри, и хочу попросить у тебя прощения за все, на что мы тебя обрекли. Понимаю, это лишь слова и их недостаточно. Я поговорю с представителями министерства.
Гарри кивнул.
— Я хотел бы знать, как развиваются события, — попросил он, будто это было в порядке вещей — заставлять самого могущественного в мире волшебника отчитываться о своих действиях, желчно подумал Снейп. Еще неприятнее он удивился, когда Дамблдор с энтузиазмом согласился.
— Как только что-нибудь услышу.
— Благодарю вас. И, если позволите, — Гарри поднялся и подошел к столу директора, — я хотел бы обсудить с вами еще один вопрос. Не могли бы вы принять меня в четверг вечером?
— Мы можем поговорить сейчас, — заинтересованно предложил директор, взглядом отпуская обоих преподавателей.
— Спасибо, сэр, но сначала я должен подготовиться, — твердо ответил Гарри.
Дамблдор пристально взглянул на молодого человека.
— Тогда в четверг, к девяти? — спросил он.
— Спасибо, — кивнул Гарри.
Он обернулся к преподавателям. Снейп заметил, как молодой человек окидывает комнату внимательным взглядом, прежде чем посмотреть в глаза ему и Макгонагалл:
— Спокойной ночи.
— Доброй ночи, мистер Поттер, — тепло откликнулась декан Гриффиндора.
Снейп не ответил.
Уже коснувшись дверной ручки, Гарри оглянулся и посмотрел прямо на Северуса.
— Профессор Снейп? Мне жаль, что вы потратили часть отпуска, разыскивая меня.
Не дожидаясь ответа, юноша покинул кабинет.
Трое преподавателей переглянулись в давящей тишине. Нарушил ее Дамблдор:
— Огневиски? — предложил он, вынимая бутылку из стоящего позади буфета.
* в футе 30.48 см
Глава 4: Дамблдор удивительно удивлен
Спустя несколько дней поисков Гарри собрал почти всю нужную информацию и принял необходимые решения. Решения эти были спорными, но он тщательно обдумал каждое.
Теперь, стоя в чем мать родила перед шкафом — каждому семикурснику полагалась отдельная комната, — он в кои-то веки раздумывал, что надеть. Обычная школьная мантия казалась чересчур простой; наконец он выбрал темно-зеленую шерстяную, купленную летом. Нейтральная и элегантная, мантия придавала ему уверенный вид. По крайней мере, хотелось на это надеяться.
Глубоко вдохнув, Гарри хорошенько представил себе уголок в кабинете Дамблдора — место, которое взял на заметку во время встречи с тремя преподавателями. Уголок был тесным и не мог оказаться занят Дамблдором, а потому вполне годился: расщепив директора пополам, вряд ли он произведет на него намеченное впечатление.
Приноровившись к тусклому освещению кабинета, юноша порадовался, что проник сюда без препятствий, и тихо произнес:
— Добрый вечер, профессор.
Дамблдор уже поднялся с кресла, заметив, что охранные чары вокруг его покоев нарушены. По его лицу скользнуло неприкрытое изумление.
— Гарри. Ты вовремя. Садись, пожалуйста.
Гарри выбрался из угла и сел перед директорским столом. Интересно, упомянет ли Дамблдор о его способе прибытия, спросил себя юноша, закусив губу. Старик вполне способен на такое! Тут он почувствовал, как директор проверяет заклинания защиты кабинета, и улыбнулся.
— Они невредимы, сэр.
Дамблдор строго посмотрел на него.
— И, тем не менее, ты только что преодолел прочнейшие барьеры в замке, где в принципе невозможно аппарировать.
— Вы уж простите меня, сэр, — смело заявил Гарри, — но хотелось продемонстрировать серьезность моих намерений.
— Вот как. Могу я узнать, относительно чего?
— Я хотел бы договориться с вами насчет дополнительного курса лекций, сэр.
— Хочешь взять еще один курс? Не вижу затруднений… — не понял Дамблдор.
— Нет, сэр. Я хотел бы вести этот курс. Не преподавать, строго говоря — каждый из посещающих получит шанс поделиться своими знаниями. Студентов будет немного — точнее, шесть.
— Значит, это не очередная Армия Дамблдора?
— Нет, но столь же важно в победе над Волдемортом. С которым я планирую расправиться в этом году, — не меняя интонации, сообщил Гарри.
Дамблдор выглядел растерянным.
— Думаю, будет лучше, если ты объяснишь, — попросил он, переплетая пальцы на животе.
— Благодарю вас, сэр. Что именно: про победу над Волдемортом или дополнительные занятия?
Рассмеявшись, Дамблдор с явным облегчением откинулся на спинку кресла.
— Как тебе угодно, Гарри.
Гарри скромно улыбнулся в ответ.
— Начну с занятий. Уверен, вы заметили, что мои успехи в учебе не назовешь блестящими, — юноша вопросительно взглянул на директора.
— Большую часть времени ты был занят другим, — подмигнул ему старик.
Губы Гарри дрогнули.
— Что да, то да. Но, с другой стороны, мне показалось странным, что средненький маг вроде меня столько раз выжил после встреч с Волдемортом. О, я знаю, что мне всячески помогали, — быстро сказал Гарри, и с чувством добавил: — И слава богу!
Дамблдор посмотрел на него с одобрением.
— Прошлым летом я много размышлял о том, как мне это удалось — даже при наличии поддержки. И решил, что суть не только в везении. Так я сделал некоторые выводы, обдумал принцип, по которому пришел к ним, и уверен, что прав.
— И что же?
— Хогвартский подход к обучению магии мне не очень подходит, сэр. Разумеется, кое-что я усвоил, но, когда припекало… Моя магия, так сказать, познается в беде, — тихо молвил Гарри. — Она просыпается при необходимости. Мне стало интересно, отчего такое возможно, и на уроках в прошлом году я в основном думал о том, как колдовать так, чтобы людям вроде меня стало проще, — ударив себя кулаком в грудь, подытожил он.
— Добился ли ты успехов в своей… методике? — поинтересовался Дамблдор.
— Да. Магию здесь усложняют, мне кажется. Все эти палочки, учебники, заклинания и жесты… но ведь магия, сэр, — сверкая глазами, Гарри наклонился к старику, — она везде. Вокруг нас и внутри тоже. Она просто ждет, когда ею воспользуются! И это — счастье. Не обязательно легко достижимое — нужно просто приноровиться, а потом не побояться расстаться этим чувством, и… — он пристально взглянул на Дамблдора, — да вы сами знаете, потому что чувство это знакомо и вам.
Губы директора тронула слабая, хоть и вполне дружелюбная улыбка. Похоже, он был здорово удивлен и с трудом верил в происходящее.
— Знакомо, — согласился он, — хотя, вероятно, несколько иначе, чем тебе, Гарри, и ощутил я его, будучи гораздо старше. Скажи, как тебе удалось аппарировать сюда?
— Вообще-то я уже год как аппарирую в замок, да и внутри замка тоже…
— Как же ты этому научился?
— Прошлым летом я усвоил принцип аппарации, а когда вернулся в школу, спросил себя, отчего она невозможна в Хогвартсе. Мне захотелось прощупать его защиту. Я поискал ее, и она отозвалась. Конечно, зная, каковы эти заклинания на ощупь, легко проникнуть сквозь…
— Как? — резко прервал его Дамблдор. — Ты обнаружил слабые места?
— Нет, я все тщательно осмотрел — защита безупречна, — просто ответил Гарри, снова удивив Дамблдора. Проверка защиты осуществлялась ежегодно, требовала объединенных усилий Минервы, Филиуса, Помоны, Северуса и его самого, и занимала весь день до глубокого вечера, к наступлению которого каждый из них едва двигался от усталости.
— Тогда как же? — подавив дрожь в голосе, повторил старик.
Гарри растерянно взглянул на него.
— Трудно объяснить. Я просто чувствую защиту, и все. А она чувствует мою магию, когда я заявляю о своих намерениях — ведь я не желаю замку зла…
— И защита это понимает? — ошеломленно уточнил Дамблдор.
— Да, — поднял брови Гарри. — Разве вы этого не знали?
— Я никогда не считал ее… одушевленной, — покачал головой Альбус.
— Но она и в самом деле такая! Столько разной магии, накопленной за годы, переплетенной! Это потрясающе. У защиты нет разума, но есть энергия — ведь мы говорим, что замок живет своей жизнью, — и ее больше, чем, например, в песке или камне. В нее вдохнули душу, как в картину. Ведь даже маггловские полотна — живые. Холст и краски сами по себе ничего не значат. Но вот работа закончена — теперь она приобретает смысл, а с ним и жизнь. Каждый, глядя на нее, увидит что-то свое: для каждого зрителя она выглядит иначе, и теперь это уже не просто сочетание цветных красок. Так и Хогвартс — почти одушевленное творение, ведь люди годами вкладывали в него свои надежды, свою любовь и участие. И магию — именно она делает Хогвартс более персонифицированным, чем, скажем, лондонский Тауэр. Замок платит нам тем же, пусть и самую малость. Я говорю не только о лестницах, что движутся, когда Хогвартсу вздумается пошалить, или окнах, сквозь которые видишь противоположную сторону замка, — Гарри взглянул на Дамблдора, надеясь, что тот его понимает. Должен же он понимать! — Я люблю его, и он это знает — знает, я никогда не допущу беды, буду биться за него до последней капли крови… защита не ослабевает, а лишь позволяет мне проникнуть внутрь. Нельзя ли мне чашечку чаю, сэр? Пересохло в горле, — чуть покраснев, закончил он.
— Может, наколдуешь ее сам? — шутливо предложил Дамблдор.
— Я и думать не смею о том, чтобы узурпировать ваши права в этом кабинете, сэр, — тихо отозвался Гарри.
Рассмеявшись, директор взмахнул палочкой. Из ниоткуда возник поднос со всем необходимым для чаепития.
Налив им обоим чаю, Дамблдор сделал несколько глотков и предложил:
— А теперь расскажи о дополнительных занятиях.
— Спасибо, сэр. Как я уже говорил, я не слишком хорошо поддаюсь здешнему обучению, но ваша методика вполне подходит девяноста пяти процентам студентов, и ее достоинства неоспоримы. Не сочтите за критику, — искренне уточнил Гарри, — но мы не можем позволить себе небрежно относиться к растрате магического потенциала. И, э-э… вот еще что… — добавил он, опустив глаза и снова отпивая чаю.
— Да?
— Я вижу уровень магической силы волшебника.
— Ты говоришь об аурах? — полюбопытствовал Дамблдор.
— Нет, те красивые. Я ничего подобного разглядеть не могу, а просто чувствую, если этот потенциал не используют сполна. Проверив всех в школе, я заметил, что некоторые понятия не имеют, какой силой наделены, и подумал — а вдруг они тоже неважные ученики, но не виноваты в этом? Тогда я и решил ввести добавочный урок магии.
— Магия для отстающих? — губы директора дрогнули, когда он представил себе, как волшебник с огромным магическим потенциалом отреагирует на эпитет «отстающий».
— Да, сэр, — засмеялся Гарри. — Разумеется, вы можете назвать курс, как хотите. Кандидатов много, но, несмотря на опыт в АД, я не гожусь в учителя, а поэтому решил, что начну с малого и подберу учеников среди ровесников.
— Очень благоразумно. Кто же попал в твой список?
— Некоторые кандидатуры могут показаться неподходящими; мне понадобится ваш совет, — взволнованно предупредил Гарри.
— Конечно! Зачитывай! Думаю, нет нужды упоминать, что этот разговор должен остаться между нами, — виновато добавил Дамблдор.
Улыбнувшись, Гарри кивнул.
— Понимаю, — он вытер ладони о бедра и начал: — Значит, так. Первым будет Невилл Лонгботтом.
— Что ж, я не удивлен, — вздохнул Дамблдор. — Признаться, я всегда считал, что он способен на большее.
Гарри фыркнул.
— Во всей школе только три волшебника обладают большим могуществом, чем он, сэр. Включая преподавателей.
— Прости, что?
— Он невероятно мощный маг, — объяснил Гарри, — но расходует лишь ту часть сил, что применима в Гербологии. Мы — я… я должен ему помочь.
— Ты уверен?
— Да.
— Значит, ты в состоянии классифицировать магию по рангам?
— Да.
— Нельзя ли уточнить?
— По уровню магии Невилл равен профессору Макгонагалл, профессору Флитвику и Гермионе.
— Надо же! И мисс Грейнджер — вторая в твоем списке?
— Нет. Здешний метод преподавания вполне подходит Гермионе, и занятия со мной ей ни к чему. Впрочем, когда они начнутся, я хотел бы пригласить ее сотрудничать в одном групповом проекте.
Дамблдор не мог поверить, что сидящий перед ним юноша еще два года назад был первым бунтарем в школе. Теперь казалось, будто это совсем другой человек.
— Кто еще у тебя на примете?
— Расскажите мне об Элоизе Миджен. У нее очень высокий уровень почти нереализованной магии, но о ее оценках я ничего не знаю. Считается ли она исключительной в чем-нибудь?
— Нет, она весьма посредственная ученица.
— Значит, она должна присутствовать. Как насчет Падмы Патил и Эрни Макмиллана?
— Тоже ничего из ряда вон выходящего.
— Стало быть, их я тоже беру, если согласятся. Драко Малфой?
Дамблдор откинулся на спинку кресла.
— Драко Малфой — отличник, — напомнил он.
— Он может достичь большего. По могуществу он на одном уровне с Невиллом.
— Он учится едва ли хуже Гермионы.
— Я чувствую, что ему это необходимо!
— Тебе известно, кто его отец, — взглянул на Гарри Дамблдор.
— Да, и я долго думал об этом. Драко можно обойти стороной. Он никогда не узнает о том, что потерял, да и быть моим учеником ему вряд ли понравится. Но ведь он еще не стал Пожирателем Смерти. Если взялся учить, никого нельзя лишать возможности открыть для себя что-то новое. Всем нужно дать равный шанс. Только в этом случае делается правильный выбор.
Дамблдор с гордостью посмотрел на Гарри.
— Я совершенно с тобой согласен, Гарри, но риск…
— Я сам позабочусь о безопасности. Никто из присутствующих на уроках вне классной комнаты не сможет рассказать о том, кого еще я учу. Полученными знаниями они будут распоряжаться сами, но я приложу все силы, чтобы нежелательные варианты показались им лишенными всякой привлекательности.
Некоторые время оба молчали.
— Хорошо, Гарри.
Юноша тяжело вздохнул. Он понятия не имел, как отреагирует на его предложение Дамблдор. Малфоя учить не хотелось, но его желания здесь роли не играли. Гарри набрался храбрости:
— Последний в моем списке — профессор Снейп.
Дамблдор вздрогнул так сильно, что чай пролился ему на руку.
— Простите, — виновато пробормотал Гарри.
— Профессор Снейп?!
— Да. В могуществе он вам ровня, — ответил Гарри.
Воцарилась тишина.
— Гарри, ты уверен? Твои умозаключения…
— Я не ошибаюсь, — покачал головой Гарри, — а если вы думаете, что я добровольно выбрал бы Драко Малфоя или Снейпа в ученики, то наверняка уже давно считаете меня сумасшедшим!
Дамблдор расхохотался.
— Гарри, я не могу представить, чтобы профессор Снейп когда-либо согласился заниматься у тебя. Он зельевар высшего ранга, да и…