— Он пользуется лишь частью своей силы, — заявил Гарри. — Остальная клубится вокруг него, пыльная и затхлая. На это больно смотреть.
— Ты не шутишь.
— Нет. Заставьте его прийти на первый урок, а я беру на себя остальное. Выбор за ним, но я надеюсь, что он захочет его сделать.
— Только не огорчайся, если…
— Я огорчусь. И не только из-за его незаменимости в наших рядах, но и бессмысленной траты его способностей. Впрочем, он сам должен принять решение, я могу лишь представить ситуацию в достаточно выгодном свете, чтобы он одолел ненависть, которую испытывает ко мне.
— Он вовсе не ненави…
— Не нужно, сэр! — засмеялся Гарри. — Я не забываю, что он множество раз спасал мне жизнь, но не стоит утверждать, будто это делалось с радостью!
Подмигнув Гарри, Дамблдор снова откинулся на спинку кресла.
— Значит, учеников мы обсудили. Теперь поговорим об учебном плане — его я тоже обязан одобрить. И одобрил бы — исключительного ради возможности взглянуть на выражение лица профессора Снейпа… Как бы то ни было, ты уже составил программу своего курса?
— Начал составлять. Я собираюсь научить их колдовать без палочки. Помимо этого будет много индивидуальных занятий — нужно помочь Элоизе, Падме и Эрни найти свое призвание; остальное придет после. В случае с Невиллом и Снейпом все наоборот: они должны расширить свой кругозор, чтобы убедиться, что способны на большее в других отраслях магии.
— Ты против специализации? — с любопытством спросил Дамблдор.
— О, в конечном итоге она неизбежна. Но и у Невилла, и у Снейпа интересы крайне узки. Я уже не говорю о том, как это важно — смотреть на волшебство с разных точек зрения; думаю, новые возможности выгодно отразятся и на их любимых занятиях.
— Профессор Снейп умеет гораздо больше, нежели просто варить зелья, Гарри.
Об этом он знал и сам! Впрочем, Дамблдор наверняка имел в виду совсем иное.
— Я ценю его мастерство, сэр. Снейп прекрасно разбирается в темных искусствах — возможно, именно поэтому он и не реализует все свои способности. Он отведал Темной Магии и не хочет пристраститься к ней. Не знаю. Мне кажется, он не осознает собственный потенциал. Кроме того, к той части колдовства, которую он считает «бесцельным размахиванием палочкой», не мешает относиться с бульшим уважением. Возможно, пользуясь ею реже, он перестанет высказываться так пренебрежительно. Ведь тогда он узнает, в чем разница между колдовством с палочкой и без нее.
Слушая Гарри, Дамблдор снова почувствовал, как меняется его восприятие мира. Он уже понял, что сегодняшний вечер обещает стать одним из важнейших в его долгой жизни. Люди нечасто приходили к нему обсудить столь глубокие идеи, и уж тем более не делали этого с такой небрежностью, как если бы речь шла о квиддичной стратегии.
— Пожалуй, пора и мне взглянуть, на что ты способен, — наконец сказал старик.
Гарри только этого и ждал.
— Что я должен сделать?
— Как насчет магической дуэли? — поднял бровь Дамблдор.
— Идет! — ухмыльнулся Гарри.
Дамблдор опешил. Ни один из ныне живущих магов — если не считать Волдеморта — не согласился бы сойтись с ним в поединке. Понимает ли этот мальчик, что его ждет?
— Никаких ограничений, кроме Непростительных Проклятий?
— Не сомневаюсь, что вы победите, сэр, но я все равно рад попробовать. Куда мы можем пойти? Не хочется снова крушить ваш кабинет, — робко заметил Гарри.
Дамблдор попытался припомнить все свободные помещения замка.
— На четвертом этаже есть большая комната, которая сейчас пустует…
— Можете представить себе, какова она изнутри? — попросил Гарри.
— Конечно, — кивнул директор, недоумевая о причине вопроса.
Гарри обошел его стол.
— Если позволите, я аппарирую нас обоих.
Вновь пытаясь совладать с потрясением, Дамблдор улыбнулся и ответил:
— Прекрасная идея.
Гарри взял его за руку, и спустя миг оба оказались в классе на четвертом этаже.
— Сработало! — обрадовался Гарри.
— Тебя это удивляет? — Дамблдор и сам был в изумлении.
— Вообще-то я ни разу не пробовал аппарировать с кем-то за компанию, да еще и не имея представления, куда, но ведь замок пропускает вас сквозь защиту, а стало быть, повода для беспокойства не было.
— Мерлин! Как легко верить тебе, мальчик мой!
— Вот и славно, — рассмеялся Гарри.
Три часа семнадцать минут спустя Дамблдор признал поражение. Подтверждая это, Гарри на миг взял протянутую ему палочку и тут же с улыбкой вернул ее директору.
— Здурово! — воскликнул он, подавая старику руку и поднимая того с пола. — Ай! — директор ненароком задел нарыв на его ладони. — Потрясающий сглаз! Кто бы мог подумать, что фурункулы так отвлекают внимание! Стоит пошевелиться — и они тут же дают о себе знать!
— Похоже, нам обоим не помешает обратиться к мадам Помфри, — с улыбкой заметил Дамблдор.
— Может, лучше прямиком в лазарет? — полным тревоги голосом предложил Гарри.
Дамблдор покачал головой.
— Ко мне, если не сложно. Свяжемся с Поппи через камин. Узнав, что директор школы нуждается в медицинской помощи, люди могут начать волноваться.
— Который из сглазов причиняет вам боль? — продолжал беспокоиться Гарри. — Простите, что пришлось…
— Чепуха, мой дорогой! Ты все сделал правильно. Я даже удивлен, что ты отважился применить эти заклятия.
— Вы не оставили мне выбора, когда сломали руку, — пробурчал Гарри.
— Совершенно верно!
Обняв директора здоровой рукой, Гарри аппарировал в его кабинет. Юноша усадил старика в кресло перед камином и вызвал лазарет на связь. Через несколько минут в пламени показалась одетая в ночную рубашку мадам Помфри.
— Простите за беспокойство, Поппи! — обратился к ней Дамблдор. — Не подлатаете нас немножко?
— Альбус! — Поппи тотчас шагнула в камин. — Что с вами стряслось? — ахнула она, глядя на усеянное лопнувшими нарывами лицо Гарри, его безвольно повисшую руку и бледное лицо директора.
— Небольшая и очень веселая дуэль! — улыбнулся Альбус. — Но от помощи мы не откажемся.
— Веселая дуэль? Сейчас два часа ночи, Альбус!
— Мы немного увлеклись, милая Поппи, — извиняющимся тоном признал тот.
Поппи уже водила над ним палочкой.
— Это еще что такое? Ваш сердечный ритм кошмарно…
— Э-э… думаю, это из-за проклятия тахикардии, — робко сообщил Гарри.
— Ты наслал на директора тахикардию? Гарри, мне за тебя стыдно! — разозлилась колдомедик. — А здесь что? Альбус, да у вас сломана голень!
— Ах, это… ударился о край парты, — бодро отрапортовал директор. — И не вините Гарри за проклятие, Поппи! Он отделался поломанной рукой и тройной дозой проклятия Furunculus!
Охая и возмущаясь, Поппи принялась осматривать Гарри.
— И проклятием несварения желудка, если не ошибаюсь, — поджала губы женщина.
— Э-э… я думаю, это просто болевой шок, — возразил Гарри. — От тех чар я увернулся.
— Я вернусь через минуту, и лекарства принесу. Сядь, Гарри. Не вздумайте двигаться!
Пригрозив обоим, она исчезла в камине.
— Спасибо вам, сэр, — тихо сказал Гарри.
— Это тебе спасибо, милый мальчик. Не помню, когда я в последний раз так веселился! Но под конец ты, кажется, стал поддаваться?
— Я не поддавался, сэр, — закусил губу Гарри. — Просто… наблюдал. Вы придумывали такие интересные штуки! Я не слыхал и половины заклинаний, которыми вы в меня запустили!
Рассмеявшись, Дамблдор осторожно, стараясь не сжимать, потряс руку юноши.
Возвратившись, Поппи отряхнулась от пепла.
— Я же велела тебе сесть, Гарри, — сердито напомнила она.
Молодой человек покраснел.
— Не могу, Поппи, — ответил он.
Колдомедик подняла бровь, передавая директору небольшой флакончик.
— Нарывы, — сообщил Гарри, как будто этим все объяснялось.
— Везде? — догадалась женщина.
Молодой человек кивнул.
— И давно?
Гарри поглядел на Дамблдора.
— Тот сглаз был одним из первых? — спросил он, и в ответ получил кивок. — Значит, почти три часа прошло.
— Ну и ну! Что ж, выбор невелик, Гарри. Пожалуй, слишком поздно пытаться растворить их — может возникнуть абсцесс; впрочем, если хочешь, я могу попробовать. Но лучше воспользоваться прогрессирующим заклятием: нарывы созреют и лопнут в течение часа. Процедура болезненная и малоприятная, но обезболивающее поможет, а кожа уже к завтрашнему вечеру станет как новенькая. Избавишься от всех дефектов.
— Значит, так и сделаем, — простонал Гарри. — Господи, что станет с моей новой мантией!
— Одно очищающее заклятие… — рассмеялась Поппи.
— Да, но я-то буду знать, что вымазал ее гноем, — поморщился Гарри.
— Почему бы тебе не зайти в лазарет? Я дам тебе халат — переодеться.
— Вряд ли я смогу лечь, Поппи.
Женщина усмехнулась.
— Я этого и не жду, но бродить взад-вперед все же лучше по лазарету. Директору придется лечь в постель, а я должна буду остаться здесь, чтобы присматривать за ним.
— Я и сам могу за ним присмотреть!
— Как только получишь колдомедицинское образование — лет так через семь — милости прошу, — строго заявила Поппи. — А теперь давай залечим тебе руку.
Несколькими минутами позже все сломанные кости были вылечены. Поппи отправилась подготовить для директора спальню, а сам Дамблдор пристально посмотрел на молодого человека.
— Гарри, я думаю, тебе стоит заглянуть к Олливандеру насчет новой палочки, — словно между прочим заметил он.
Гарри вскинул голову.
— Я уже был у него.
Дамблдор быстро взглянул на палочку Гарри, и юноша заметил, как плечи старика поникли.
— Я пользуюсь второй палочкой, когда ношу личину другого человека, — тихо пояснил он. — У него дом в Хогсмиде, — Гарри все-таки решил упомянуть об этом.
— Какая она — твоя другая палочка?
Гарри внимательно взглянул в глаза Дамблдору.
— На рождество Фокс дал мне еще одно перо, — извиняющимся тоном сказал он.
— Сам?
— По моей просьбе, — признался Гарри. — Я понимал, что должен буду приобрести еще одну палочку, чтобы не оставлять следов, колдуя с чужим лицом. Тогда-то мне и захотелось сделать ее самому.
Он видел, что директор с трудом сдерживает любопытство.
— И что же? — поторопил его старик.
— Ничего не вышло, — отозвался Гарри. — В саду моего хогсмидского дома есть яблоня — ее веточкой я и воспользовался. Все без толку. Потом пробились весенние побеги — они были замечательно гибкими и упругими, но я все равно не добился результатов. В конце концов я принес несколько веток и перо мистеру Олливандеру и попросил его сделать для меня палочку.
— Вот как.
Гарри медлил с продолжением, желая подразнить старика. Он знал, чего ждет Дамблдор, хотя и не понимал всей значимости своего недавнего открытия.
— Он пригласил меня попробовать самому.
Было слышно, как Дамблдор шумно вздыхает.
— И у тебя получилось?
— Да.
Директор сидел перед ним, тяжело дыша.
— Значит, еще с пасхальных каникул?
— Да.
— Ты знал, и не сказал ни слова?
— Но ведь это ничего не значит. Магия — это вечный круговорот. От магглов к сквибам, от знахарок к кому-нибудь еще. Она — случайный дар…
Но Дамблдор уже встал с кресла и теперь с трудом опускался на одно колено.
— НЕТ! — вскрикнул Гарри.
В кабинет вбежала Поппи.
— Альбус! Что случилось?
Не обращая на нее внимания, Альбус поклонился Гарри и, сжав руки в кулаки, скрестил их на груди.
Поппи изумленно переводила взгляд с одного на другого.
— Гарри? — голос ее дрогнул.
— Пожалуйста, встаньте, профессор! — взмолился Гарри. — Я не хочу этого! Так неправильно!
Альбус поднял голову, но остался неподвижен.
— Волхв, не отказывай мне в такой радости. Я уж и не чаял дожить до встречи с истинным волхвом.
Поппи ахнула, и вслед за директором опустилась на колени.
— Пожалуйста! Встаньте! — выдавил Гарри. — Я этого не хочу! Смысл магии не в этом!
Но они лишь смотрели на него, и Гарри поискал в сердце правильные слова.
Добавив в интонации нотку властности, он обратился к Альбусу и Поппи:
— Как волхв, прошу вас подняться, — и они, широко раскрыв глаза, повиновались. Сердце Гарри глухо забилось. Он еще не привык думать о себе, как о Волхве — высшем маге, и не освоился с мыслью, что в магическом мире этот статус имеет значение, хотя несколько месяцев назад мистер Олливандер воздал ему те же почести. Он даже не смел читать об этом, словно сам процесс поиска информации мог привлечь внимание окружающих.
— Как волхв, — уже мягче продолжил юноша, — прошу вас довериться моему мнению о магии, а оно таково: я ничем не лучше других, просто в круговороте волшебства получил немного больше силы. Я не хочу, чтобы передо мной стояли на коленях, — в отчаянии сказал он.
— Разве мы не вправе признать твое положение в обществе? Отметить его положенным торжеством? Поклясться тебе в верности?
Гарри вытаращил глаза.
— Я не требую верности, — робко ответил он, — но, если позволите, я хотел бы попросить вас о двух вещах.
Альбус смотрел на него с любопытством, Поппи — с благоговением.
— Прошу вас верить, что я кое-что знаю о магии, и принимать мои слова к сведению, насколько странными они бы не казались. А еще — будьте моими наставниками, потому что я молод, неопытен и нуждаюсь в советах людей, которым доверяю. Я говорю о вас обоих, — добавил он, глядя на Поппи.
Колдомедик кивнула, вытирая глаза; Гарри вспыхнул и погладил ее по руке.
— Обязательно, Гарри, — отозвался Дамблдор.
— Спасибо. Конечно, я не всегда буду поступать по-вашему, — улыбнулся Гарри.
Дамблдор ухмыльнулся в ответ, но тут же принял серьезный вид.
— Ты хочешь скрыть свой статус от людей? Но почему?
— Не вижу, каким образом их это касается, — твердо заявил Гарри.
— Как насчет Ордена? — настаивал Дамблдор.
— Мне кажется, вы придаете этому слишком много значения, — ответил Гарри. — Пойдут слухи, а я не хочу, чтобы они добрались до Волдеморта. Элемент неожиданности дает нам преимущество. Подозреваю, что он захочет убить меня здесь, в Хогвартсе, пока я все еще считаюсь «ребенком». Нужно покончить с ним в этом году. И я это сделаю.
Дамблдору казалось, будто с его плеч упала тяжелейшая ноша. Гарри Поттер на их стороне! Несмотря на чуть не разгоревшуюся несколькими днями раньше ссору и его разочарование в том, как сложилась его судьба, несмотря на жестокость и произвол магглов, Гарри Поттер на их стороне. И к тому же он оказался волхвом. Первым британским волхвом за последние двести лет. Мерлин, у них снова есть надежда!
Глава 5: Идея подана
Гарри сидел на краешке парты в заброшенном классе на четвертом этаже и упражнялся в медитации.
Остаток ночи он провел, бодрствуя — мерил шагами спальню Дамблдора и беседовал с ним, пока нарывы не прорвались, заляпав жирным гноем вовремя натянутый больничный халат. Принятый вслед за этим душ был одним из самых приятных в его жизни. Гарри насквозь пропах гнилостной вонью фурункулов, смешавшейся с запахом пута, которым он не однажды облился во время дуэли с директором. Волосы слиплись, и отмывать их было до тошноты противно. К счастью, поспав немного, он обнаружил, что кожа действительно очистилась, да как — ни пятнышка не осталось! Это бесконечно радовало — ведь даже Мальчик-Который-Выжил может позволить себе немного тщеславия, верно?
Дамблдор решил, что во время завтрака к каждому из потенциальных учеников Гарри прилетит сова с посланием, в котором будет упоминаться лишь о том, что к пяти вечера адресату надлежит явиться в класс на четвертом этаже.
Юноша провел день, обдумывая, как себя вести. Он мог и отложить первый урок, но хотелось начать занятия как можно скорее — к тому же, при сжатых сроках он лучше работал.
Невилл Лонгботтом толкнул дверь и удивленно ему улыбнулся.