========== Глава 1 - Странный портрет ==========
- Беллз, спускайся к завтраку! – женщина с задорными рыжими волосами хлопотала над завтраком для своей малышки, пытаясь приготовить что-нибудь, только из муки и яиц, в своей старой, обветшалой кухоньке. Продукты кончились вчера, а идти за ними было некому. Её дочь завтра сдает последний экзамен для выпуска из школы в этом году, и поэтому она на усиленной подготовке.
Рене всеми силами пыталась дать своей единственной дочери все то, что не могла получить сама. Семнадцатилетняя Белла оправдывала её ожидания во многом, хотя её характер и требовал корректировки в некоторых местах. Но она никогда не общалась дурно с матерью, только с чужими людьми, а это вызывало проблемы с её адаптацией в обществе Нью-Йорка.
Рене жила на доходы своего маленького магазинчика, расположенного в предместье этого вечно не спящего города.
Наконец, на лестнице послышались быстрые и гулкие шаги её сокровища.
Девушка предстала перед матерью, как и обычно, в своей желтой затертой футболке и коричневато-бежевых шортах, которые носила ещё бабушка Рене.
- Блинчики! – вдохновенно воскликнула Изабелла, усаживаясь за стол, напротив тарелки с завтраком. Рене лишь хмыкнула и села за стол рядом с дочкой.
- Сегодня я буду в магазине допоздна, милая, – с любовью, сказала она, видя, как девушка стремительно поглощает блины, ничуть не расстроенная простотой завтрака. Вот она – привычка! Рене улыбнулась довольной дочери; она ненавидела видеть, как страдает её ребенок! Именно поэтому она прогнала своего мужа Чарли, который в пьяном угаре, сильно избивал её и дочь. А потом, за ним вслед, отправился и отчим Беллы – Фил, который, по сравнению с Чарли, казался просто «ангелом божьим», пока не показал свое истинное лицо…
- Помощь нужна внизу, мам? – спросила Белла, глядя на измученную Рене.
- Нет, солнце, учись, сдай экзамен, а там посмотрим! – улыбнулась ей женщина, пряча усталое лицо под маску радужного спокойствия. Магазин Свонов был порядком потрепан и располагался на первом этаже двухэтажного здания, где проживали мать с дочкой. Белла понимала, что мать оставляет ее готовиться к экзамену, ибо слишком хорошо знала - внизу работы было сколько душе угодно, работай - не переработай!
- Не перетрудись, прошу тебя! – она приобняла её, унося тарелки в мойку, чтобы помыть посуду.
- Хорошо, солнце, – Рене улыбнулась и, встав со стула, направилась к двери.
-Будь умницей, Беллз! – крикнула она и вышла за дверь. Девушка усмехнулась и отправилась наверх, в свою комнату, учить ставшие ненавистными алгебраические уравнения и формулы…
Рене стояла за прилавком в своем магазине и смотрела, как клиент трепетно разглядывает статуэтки. Вдруг колокольчик на двери оповестил о новом посетителе.
- Добрый день! – поприветствовала вошедших женщина. Ими оказались двое темноволосых мужчин.
- Здравствуйте, – улыбнулся один из них ослепительно улыбкой. – Мы по поводу налогов, мисс Свон, я прав?
- Да… – неловко пробормотала женщина и, сразу же, похолодела. Где ей взять столько денег, чтобы отдать им? Они уже вторую неделю сюда приходят… Как долго удастся скрывать это от Беллы? Девушка ведь все равно узнает… если уже не узнала!
- Понимаете… у меня сейчас нет таких денег… - прошептала Рене, стараясь не отвлекать покупателя, стоящего перед прилавком.
- Простите, мисс Свон, но у нас тоже есть босс, и он требует немедленной оплаты аренды. Ему принадлежит вся земля близ Нью-Йорка и большинство земель в самом Нью-Йорке. Мистер К. заставит нас платить из собственного кармана, если вы к завтрашнему дню не выплатите долг… На его земле построен ваш магазин! – мужчина скривил губы, произнося слово «магазин», так как эта «халупа», по его мнению, не была достойным использованием арендованного земельного участка… Но, впрочем, кто он, чтобы осуждать действия своего босса, продавшего землю этой замарашке Свон?
- Но… - беспомощно взмахнула руками Рене, пока мужчины выходили из магазина, бросив на последок: «Два дня – максимум!»
Клиент вышел вслед за проверяющими, видимо оставшись недовольным тем, что продавщица не уделила ему должного внимания.
- Что же мне делать? – прошептала Рене, грустным взглядом проводив клиента, понимая, что выхода из создавшейся ситуации нет.
- Мистер Каллен, я же говорил вам, что со Свонами будет проблема. Вам незачем было сдавать в аренду этот участок! – промолвил высокий, темноволосый мужчина, которого звали Луи, стоя перед креслом своего начальника и, по совместительству, одного из самых влиятельных бизнесменов Нью-Йорка, если не всего США.
Миллиардер, сидящий в изящном и до неприличия дорогом кожаном кресле, развернулся и уставился на того, кто вздумал давать ему советы и, хуже того, упрекать в его действиях. Никто не осмеливался на такую дерзость! Надо бы преподать этому идиоту урок!
- Ты вздумал мне указывать? – мягким, тающим, словно топленый сахар, баритоном проговорил мистер Каллен.
- Нет, нет, как же я могу… просто… Босс…
- С меня довольно, ты уволен, пошел вон! – сказал Каллен и замолчал. Его лицо выражало абсолютное безразличие. Безразличие… это чувство стало его неотъемлемой стороной, ничто не волновало и не трогало Каллена. Ему и жизнь эта осточертела и придурки, которых ему рекомендуют, их компетенция - настолько низкая, что единственное, что они умеют, это просаживать его деньги…
- Мистер Каллен, я…
- Пошел вон! - повторил усталым голосом миллиардер, поворачиваясь к окну, задумчиво наблюдая за кружащими снежинками.
Обычно никому дважды повторять было не надо, вот и Луи послушался, прекрасно осведомленный о последствиях неверного поведения…
Нет, Эдвард Каллен не был конченным убийцей… Он убивал, но только тех, кто доводил его до предела, когда другого выхода, с его точки зрения, не было. В остальном он являлся обыкновенным мультимиллиардером, имеющим все, что можно купить за деньги, кроме семьи.
Казалось, судьба наградила этого мужчину всем – красотой, умом, силой духа, деловитостью и несгибаемой силой воли. Он не покорялся никому! Все покорялись ему. Сначала этому причиной был его отец… Они называли его Львенком, сыном Великого Льва! А после смерти Каллена-старшего, вмиг осатанели и захотели свергнуть его… Он достойно показал им, что Львенок вырос, став Львом, и не позволит никому вокруг вести себя непочтительно по отношению к нему.
По поводу магазина этой Свон… Ну, да, решение слишком быстрое и глупое, но, тем не менее, кто бы ещё купил эту землю? Какой бы дурак вложил свои деньги в этот жалкий клочок земли на подъезде к огромному супермаркету, который тоже, кстати, принадлежал ему.
«Дураком» оказалась Рене Свон, выкупившая его и открывшая там горе-магазин. Через два дня она должна была выплатить ему деньги за три месяца аренды, а сегодня является этот Луи и говорит, что она не может их ему отдать!
Какого черта?
Кто будет её спрашивать?
А если и вправду не отдаст?.. Что тогда? Выселять её оттуда, что ли? Она живет прямо в этом магазине и, кажется, не одна… Кто там с ней живет? Муж? Сын? Надо бы разузнать все о её семье… А почему бы, собственно, не сделать это сейчас? Все равно в этой тюрьме, спрятанной за обложкой роскошного особняка в пять этажей и жилой площадью в пару гектаров, нечего делать! По крайней мере, сейчас конец месяца, сбор налогов – все это ложится не на его плечи, а на работников, нанятых им. Деньги, можно сказать, сами текут ему в руки… Но это недолгий период – пять-шесть дней, - а потом все по новой.
Но он любил свою работу, или думал, что любил?.. Потому что только тут можно было отвлечься от мирской суеты и попытаться принести какую-то пользу… А кому? Зачем? Он и сам не знал… Забвение приходило к нему не так часто, превращая его в того, кем он являлся… Он знал, что после той потери он уже не будет прежним, но, казалось, становился им каждый раз, когда смотрел на фигурку маленького ангела с книжкой церковных гимнов…
Никто не знал, что эта статуэтка значит для Эдварда Каллена, и какие воспоминания будит в его истерзанной виной душе.
- Джессика, даю семь минут! – проговорил он ровным голосом в интерком. – Мне нужна информация о жизни, семье, доходах и финансах Рене Свон! Поняла меня?
- Да, мистер Каллен, все будет сделано! – проговорила девушка и отключилась.
Эдвард Каллен поднялся со своего кресла и принялся наматывать круги по кабинету. Воспоминания о прошлом накрыли его; какой счастливой могла быть жизнь, если бы он тогда не опоздал на день рождения к единственному важному для него человеку…
Она ненавидела его работу, но он продолжал работать… и эта работа отняла её у него… Но после её смерти он находил забвение только в работе. Первое время он выпивал, и даже пробовал наркотики, но потом оставил эту глупую затею… Все равно медленная и мучительная смерть. Кокаин и алкоголь не приносили желанного облегчения, как это бывает у некоторых, а наоборот, делали страдания еще глубже…
Что же касается работы – она была идеальна! Только окунувшись в работу с головой, можно было забыть все на свете, и в том числе себя!
Словно неуправляемый зверь, все эти предприятия и фабрики требовали к себе все его внимание, отвлекая от мыслей о том злополучном дне. Этой личной трагедии, которая изменила весь мир и его самого.
Она была его семьей… всем, что у него было! И он потерял её, буквально за пять секунд… а всё остальное он потерял на десять лет раньше… ну, кроме денег и власти – они неисчерпаемы для рода Калленов, потому что его прадеды ходили «по головам», чтобы создать эту империю. Империю, которую наследники обязаны расширять и приумножать, чтобы, в свою очередь, оставить своим наследникам дело и богатство Калленов.
А сами наследники жаждали обладать этой империей, где нет ничего, кроме власти и денег? Где царит ненависть и смерть… мгла неприступности, за которой не с кем поговорить, некого любить… и некого утешить… успокоить… Она была его путеводной звездой в этих дебрях, а он так глупо позволил ей уйти!
Эдвард Каллен все ждал кары небесной, а её все не было…
Больше семи лет прошло со дня её смерти, а он все ещё скорбит… и будет скорбить вечно, ибо только она могла делать его похожим на человека, делать его счастливым…
- Мистер Каллен, вот! – прерывая его хождение по комнате, Джессика, секретарь первой категории, протянула мужчине папку со всеми сведениями о семье Свон, которые удалось собрать возможными и невозможными средствами за столь короткое время.
Забыв обо всем, Эдвард оставил хождение по комнате и схватился за папку, будто бы в ней была его жизнь… а так оно и было! Ведь если он не перестанет думать о том дне… он сломается, он не выдержит! Он должен был взять перерыв, отвлечься от мрачных мыслей. Надо взглянуть на эти чертовы документы, дабы его не задушило прошлое, которое он уже не в силах исправить.
В папке лежала история Рене Свон, её дата рождения и детальный портрет, с прикрепленной фотографией… Ничего особенного, просто бедная идиотка, вот и все! Он чуть было не закрыл папку, как словно во сне перевернул страницу, и взгляд его упал на маленький (7Х7) потрет девушки с карими глазами, и такими же каштановыми волосами. Словно Белоснежка из диснеевской сказки, она была прекрасна. На фото она улыбалась, улыбка была такой милой и доброй, Каллен не мог отвести глаз.
Но больше всего его поразило то, что было написано под фото… Изабелла Свон…
Изабелла! Папка выскользнула из рук миллиардера и ударилась о пол, а сам Эдвард Каллен замер, потому что это имя, как ножом, полоснуло по исстрадавшемуся от боли сердцу…
Что для него значило это имя Изабелла, знал только он… и та, которой сейчас не было в живых по его вине!
========== Глава 2 - Я её хочу! ==========
- Мама, мама, что такое? – перепуганная Белла стояла перед Рене, тормоша её за плечи, пока женщина отчаянно боролась с охватившим её ужасом.
Для Беллы, у которой с детства в доме была напряженная обстановка, состояние Рене говорило о надвигающейся беде. Она понимала, что произошло нечто ужасное в магазине, только вот что?
- Белла… мы должны… - проговорила Рене, но вмиг опомнилась и заткнулась, чтобы дочка не знала ничего о проблеме и тех мужчинах… Она не хотела подвергать жизнь своего единственного и любимого ребенка опасности.
- Что мы должны, мам? – спросила Белла, усаживая мать на плетеный стул посреди маленькой, обветшалой кухни.
- Ох, Беллз… - простонала Рене и откинулась на спинку стула. – Я не могу тебе сказать, я не хочу, что бы ты знала!
- Знала о чем? – недоумевала бедная девушка, пытаясь понять все по лицу матери.
- Мы должны денег, Белла! – сдалась Рене, истошно выкрикнув последнее слово.
- Денег? Кому?
- Налоги! Мы не платим налоги три месяца! Сегодня за ними приходили…
- Мам, все в порядке! Я заработаю эти деньги, вот увидишь! – пожала плечами Белла, будто это было наплевательское дело. На самом же деле, она просто хотела утешить мать.
- Нет, малышка… - Рене покачала головой, смахивая слезы. – Мы не сможем их отдать, а ты не сможешь их заработать… За два дня мы нигде не достанем пять тысяч долларов!
- Пять тысяч?! – голос Беллы повысился на три октавы, но она притихла и запустила руки себе в волосы, цепляясь за роскошные локоны так, будто искала там поддержку.
- Да… - Рене позволила слезе стечь по щеке, а потом быстро и резко обняла свою дочь, прижимая к груди, в попытке оградить от всех бед на свете! Она прекрасно понимала, что их ждет – улица, хотя бы первые пару месяцев, пока она не найдет работу… Если вообще найдет!
А, может, там они и умрут – под забором, словно вшивые собаки?
Это одному Богу известно…
А тем временем в доме Эдварда Каллена творилось что-то необъяснимое. Все вокруг пребывали в ожидании какого-то важного события, только так можно объяснить поведение мрачного и молчаливого хозяина, раздававшего раздраженные приказы направо и налево.
В конце концов, мистер Каллен вышел на веранду, чтобы позвонить своему лучшему и единственному другу – Джасперу Хейлу.
- Джаспер, ты мне нужен, срочно! – несколько слов, и Эдвард повесил трубку, чувствуя, как в горле образуется тугой комок. Что с ним такое? Такого беспокойства он не испытывал более десятка лет! Что изменилось?
Он сам не понимал. Лишь в его руке было зажато то самое небольшое фото девушки с притягивающей улыбкой. Изабелла… одно имя убивает его… а эта девушка… что в ней такого? Почему он не может оторвать от неё взгляда?
Часть своих тридцати пяти лет Эдвард Каллен прожил, словно чужой сам для себя. Потому, что на протяжении семи лет он скорбел о своей единственной девочке, о своем солнце, о своем воздухе…
Ни для кого нет ничего тяжелее, чем потерять единственного близкого человека. А он потерял. И он вынужден с этим жить. Насильственное причинение себе боли ни к чему не вело – он не чувствовал боли. Он и до сегодняшнего дня был словно заморожен, а теперь… Теперь он пылает огнем, и его единственное желание – увидеть эту девушку. Кто она? Ясно, что дочь Рене, только вот, что она из себя представляет, на самом деле? Какого черта она его так зацепила? Таких, как она, миллион – даже среди его прислуги! Но эти глаза… они не дают ему дышать! Они не дают ему оторваться от себя… словно бы затягивая в свои омуты и не желая отпускать…
Джаспер Хейл прибыл через полчаса после звонка своего друга и был проведен в патио к Каллену, сидевшему на одном из кресел.
- Джаспер! – Эдвард поднялся, как будто очнувшись от чего-то, и пожал мужчине руку. За свои сорок лет Джаспер видел много, а его дружбе с Калленом было почти семнадцать лет. Но за эти семнадцать лет он видел, как блестят глаза его друга, лишь однажды – в день, когда он впервые увидел свою девочку. А потом… после того дня он так изменился, что казалось, что осталась лишь пустая оболочка человека, а душа улетела на небо, вместе с его единственной. Он был холоден и мрачен, и чтобы Джаспер не предпринимал, вывести его из такого состояния не удавалось никому.