6.3. Дискуссии с Кейнсом и чикагской школой
Нет ничего удивительного в том, что Хайек с самого началапротивостоял теоретикам неоклассической традиции, которые из-за отсутствия корректной теории капитала и неспособности применить теорию предельной полезностик деньгам настаивали на том, чтобы подходить к текущимэкономическим проблемам исключительно с макроэкономических позиций.
Хайек выдвинул радикальные возражения против количественной теории денег, которой придерживались неоклассические экономисты вообще и чикагская школа в частности: "В силу своей макроэкономической природы она сосредоточена исключительно на общем уровне цен и внутреннене способна обнаружить последствия, которые экспансияплатежных средств оказывает на структуру относительныхцен. Поэтому она не учитывает самые тяжкие последствияинфляционного процесса: ошибочное инвестирование ресурсов и, как результат, порождение соответствующей безработицы" (Hayek 1980).
Помимо этого, Хайек возобновил дискуссию, которуюБём-Баверк вел с Кларком по вопросу концепции капитала. В своей работе "Чистая теория капитала" (Hayek 1941) истатье "Мифология капитала" (Hayek 1936, 199-228) Хайекподверг критике основателя чикагской школы Фрэнка Найта за приверженность мифической концепции капитала какоднородного самовозобновляющегося фонда, в результатечего он проглядел структуру этапов производства, образующих в совокупности производственный процесс, и свелк нулю роль предпринимателя как в непрерывном создании, координации и поддержании этих этапов, так и в решении не делать этого. Согласно Хайеку, подход Найтаочень опасен, поскольку одержимость равновесием ведетего в конечном счете к защите необоснованных теорий недопотребления и, косвенным образом, к оправданию кейнсианской политики искусственного вздувания эффективного спроса, не желающей учитывать ее искажающее воздействие на микроэкономическую структуру общественногопроизводства.
Впрочем, наибольшее значение имела дискуссия между Хайеком и Кейнсом, длившаяся на протяжении 1930-хгодов (Hayek 1995). Хайек положил начало дискуссии двумя большими рецензиями на книгу Кейнса "Трактат о деньгах", появившуюся на английском в самом начале 1930-хгодов, когда Хайек только поселился в Англии. Кейнс ответил яростными нападками на книгу Хайека "Цены и производство", и завязался спор, в котором был выяснен ряд важных аспектов теории денег и циклов. Сегодня, когда кейнсианская лодка прочно села на мель, мы начнем с того, начем закончилась дискуссия в конце 1930-х. Хайек особеннокритиковал Кейнса за его макроэкономический подход иотсутствие надлежащей теории капитала, которая бы, подобно предложенной Бём-Баверком, изображала производственную структуру как совокупность этапов. В вину Кейнсу он поставил и неразборчивость, с которой тот принялвульгарный миф о недопотреблении, в частности, не сумевпонять, что вполне можно получать прибыль на производстве определенного товара даже в условиях падения спросана него, если при этом инвестировать в сокращение производственных издержек, внедряя дополнительные капитальные блага и создавая таким образом более капиталоемкуюпроизводственную структуру. В этой структуре на этапах,дальше всего отстоящих от потребления, обеспечивается занятость для факторов производства, высвобождаемых в результате роста сбережений на этапах, расположенных ближек потреблению.
Более того, Хайек рассматривал кейнсианский рецептвыхода из Великой депрессии как всего лишь временноерешение, чреватое неблагоприятными последствиями. Действительно, любое искусственное повышение совокупного спроса ведет к серьезному искажению структуры производства и способно породить лишь нестабильную занятость. К тому же, когда со временем станет ясно, что трудиспользуется в неприбыльных производствах, возникнетеще большая безработица. Согласно Хайеку, предписываемые кейнсианцами и монетаристами фискальные и кредитно-денежные манипуляции вносят серьезные искаженияв межвременное согласование рынка. Поэтому Хайек выступает в пользу политики жестких денежных стандартов ипротив валютного национализма и гибких обменных курсов,решительными сторонниками которых являлись Кейнс итеоретики чикагской школы. В другой замечательной книге,"Валютный национализм и международная стабильность"(Hayek 1937), Хайек показывает, каким образом гибкие валютные курсы порождают и стимулируют глубокие искажения производственной структуры, неизбежно ведущиек рецессиям, которых не возникло бы в условиях фиксированных обменных курсов. Хайек утверждает, что гибкиевалютные курсы препятствуют координации, осуществляемой рынком, и порождают излишние денежные искаженияв реальном процессе размещения ресурсов.
Чтобы читателю было легче сопоставить радикальныеразличия в австрийском подходе Хайека и в макроэкономическом подходе кейнсианцев и монетаристов, мы свелиэти различия в таблицу 6.1.
| Таблица 6.1 | |
|---|---|
| Два противоположных подхода к экономической теории | |
| Австрийская школа | Неоклассическая школа(монетаристы и кейнсианцы) |
| 1. Время играет существеннуюроль | 1. Влияние времениигнорируется |
| 2. Капитал рассматриваетсякак неоднородное множествокапитальных благ, постоянноизнашивающихся и подлежащих замене | 2. Капитал рассматриваетсякак однородный самовоспроизводящийся фонд |
| 3. Производственный процесс динамичен и разделяется на разнообразные, вертикальныеэтапы | 3. Идея одномерной, горизонтальной производственнойструктуры, пребывающейв равновесии (кругооборот дохода) |
| 4. Деньги влияют на процесс, изменяя структуру относительных цен | 4. Деньги влияют на общий уровень цен. Изменения относительных ценне рассматриваются |
| 5. Макроэкономические явления объясняются через микроэкономические(изменения относительных цен) | 5. Макроэкономические агрегированные показатели мешают анализу стоящей за нимимикроэкономической реальности |
| 6. Приверженность теории, объясняющей повторяемость экономическихкризисов институциональными причинами | 6. Истинная теория циклов отсутствует. Кризисы объясняют внешними причинами(психологическими и/или ошибками кредитно-денежной политики) |
| 7. Разработана детальная теория капитала | 7. Теория капитала отсутствует |
| 8. Сбережения играют решающую роль. Они порождают изменения длины производственной структуры и определяют выбор используемых технологий | 8. Сбережения не имеют значения. Капитал производится горизонтально (того жесамого все больше и больше), а производственная функцияфиксирована и определяется состоянием технологии |
| 9. Существует обратная взаимосвязь между спросомна средства производства и спросом на потребительскиетовары. Для любых инвестиций нужны сбереженияи, следовательно, временное сокращение потребления | 9. Спрос на средства производства прямо соотноситсясо спросом на потребительские товары |
| 10. Предполагается, что производственные издержкисубъективны и не предопределены | 10. Производственные издержки объективны, реальны и предопределены |
| 11. Рыночные цены определяютвеличину производственныхиздержек, а не наоборот | 11. Исторические издержкипроизводства определяютрыночные цены |
| 12. Ставка процента - это рыночная цена, определяемаясубъективными оценкамивременно́го предпочтения.Ставка процента используется для получения величины текущей стоимости,к которой тяготеет рыночная цена каждого капитального блага. Чтобы получитьтекущую стоимость капитальных благ, ожидаемый отних будущий поток доходов дисконтируют по ставкепроцента. Банковское делос частичным резервированием и проводимая центральным банком политикаманипулирования ставкойпроцента порождают повторяющиеся циклы бумов (искусственных) и спадов | 12. Ставка процента определяется предельной производи-тельностью или эффективностью капитала, понимаемой как внутренняя ставкадисконтирования, при которой ожидаемый потокдоходов равен издержкампроизводства средств производства (которые мыслятсянеизменными и предопределенными). Считается, чтов краткосрочной перспективе ставка процента зависитисключительно от объема денежной массы |
6.4. Дискуссия с социалистами и критика социальной инженерии
Начиная с публикации в 1935 г. сборника эссе о логической невозможности социализма "Коллективистское экономическое планирование" (Hayek 1975), Хайек неутомимои преданно, бок о бок с Мизесом, участвовал в дискуссиио невозможности экономического расчета при социализме.Основная идея Хайека, отраженная в заглавии последней написанной им книги, "Пагубная самонадеянность", состоитв том, что социализм представляет собой пагубное заблуждение интеллектуальной гордыни или научного высокомерия. В своих работах Хайек использует термин "социализм"в очень широком смысле, охватывающем не только так называемый реальный социализм (т.е. систему, основанную нагосударственной собственности на средства производства),но и вообще любую систематическую попытку с помощьюпринудительных методов социальной инженерии частичноили целиком спроектировать или организовать какую-либо область сети человеческих взаимодействий, образующихрынок и общество. Хайек полагает, что социализм, в этомшироком смысле слова, представляет собой интеллектуальную ошибку, потому что для того, кто желает организоватьобщество или регулировать его, логически невозможно создать или получить информацию или знание, которые позволили бы ему исполнить волюнтаристское намерение "усовершенствовать" общество. Собственно говоря, общество,согласно Хайеку, не является системой, "рационально организованной" чьим-то умом, потому что оно представляетсобой стихийный порядок, т.е. динамический процесс, постоянно развивающийся и возникающий в ходе непрерывноговзаимодействия миллионов людей, который не был и дажене мог быть сознательно или обдуманно создан каким-либоодним человеком.
Сущность социального процесса, по Хайеку, заключается (как мы видели в главе 2) в сугубо личной, субъективной,практической и рассеянной информации, или знании, которую каждый человек - в своих конкретных обстоятельствахместа и времени - постепенно открывает и порождает в каждом из действий, которые он предпринимает для достижения своих конкретных целей, действий, материализующихсяв этапах того увлекательного путешествия, каким являетсяжизнь каждого человека. Для того чтобы люди могли по-предпринимательски открывать и передавать огромные объемы практической информации или знания, требующегосядля сохранения и развития сегодняшней цивилизации, онидолжны иметь возможность - без каких-либо помех, особенно систематического или институционального насилия илипринуждения, - свободно ставить перед собой цели и находить средства, необходимые для их достижения. Поэтомупонятен тот смысл, в каком Хайек рассматривает социализм,независимо от его типа или степени, как интеллектуальнуюошибку. С одной стороны, человек, желающий "улучшить"или организовать определенную область общественной жизни с помощью институционального насилия, не в состоянииобладать огромными объемами практической, разрозненнойинформации, рассеянной по умам тысяч людей, которымприходится против своей воли выполнять его приказы. (Этаневозможность связана с ограниченностью его способностипонимания, с объемом информации и в особенности с невыразимой в словах и динамической природой практическогознания, имеющего ключевое значение для жизни в обществе.) С другой стороны, систематическое использованиепринуждения и насилия, являющееся самой сутью социализма, не позволяет людям свободно стремиться к своим целям,но тем самым и цели не могут выступать в качествестимулов для открытия и создания практической информации, необходимой для развития и координации общества.
Хайек утверждает, что в силу тех же самых причин, покоторым социализм является интеллектуальной ошибкой илогической невозможностью, институты, имеющие особоезначение для жизни в обществе (моральные, правовые, языковые и экономические), не могли быть обдуманно созданыкем-либо, а являются результатом длительного эволюционного процесса, в который вносили свой крошечные вкладв виде опыта, желаний, стремлений, знания и пр. миллионы и миллионы людей сменяющих друг друга поколений,положивших, таким образом, начало ряда поведенческихнорм (институтов), которые одновременно возникали в процессе социального взаимодействия и делали этот процессвозможным. Эти поведенческие нормы, или материальныеправила поведения, образуют промежуточную область междубиологическим инстинктом, который затрагивает каждогоиз нас, и областью человеческого разума. Эта область промежуточна, потому что, хотя подобные правила поведения,несомненно, возникают в результате человеческой деятельности, они включают огромные объемы информации, опытаи знаний, намного превосходящие возможности любого отдельного ума создать, постичь или задумать подобного родаинституты с нуля.
Правила поведения, делающие возможным возникновение цивилизации, появляются в результате эволюционного процесса, в ходе которого социальные группы, первымивыработавшие нормы и правила поведения, благоприятныедля мирной, добровольной торговли (совокупность правил иинститутов, образующих право собственности), постепеннопоглощают и подчиняют себе другие группы, сравнительноболее отсталые из-за своей примитивной или родовой организации. Поэтому, как указывает Хайек, социалисты глубокозаблуждаются, полагая, что чувства и установки, типичныедля малых примитивных групп (основанные на принципахсолидарности, альтруизма и преданности), могут стать основой обширного порядка общественного сотрудничества, образующего современное общество. В самом деле, принципысолидарности и альтруизма пригодны в примитивных группах именно потому, что в подобных группах потребности иособенности каждого члена хорошо известны. Однако попытка распространить принципы солидарности и альтруизма, типичные для родоплеменной группы, на обширный порядок общественного сотрудничества, где взаимодействуюти сотрудничают миллионы людей, которые не знают и никогда не узнают друг друга, способна привести лишь к исчезновению цивилизации, к физическому уничтожениюбольшей части человечества и возврату к примитивному родоплеменному хозяйству, едва-едва обеспечивающего простое выживание.
Новый вклад Хайека состоял главным образом в демонстрации того, что идея Мизеса о невозможности экономического расчета при социализме представляет собой просто частный случай более общего принципа логическойневозможности социальной инженерии или, иными словами, "конструктивистского" или "картезианского" рационализма. Поскольку рационализм этого типа покоится наиллюзии, что человеческий разум намного могущественнее,чем на самом деле он отражает пагубную сциентистскую заносчивость, не признающую границ для будущего применения методов социальной инженерии. Хайек используеттермин "сциентизм" для обозначения неоправданного применения в общественных науках методов физических и естественных наук. В 1940-х - начале 1950-х годов он написалряд статей, которые позднее, в 1955 г., объединил в сборнике"Контрреволюция науки" (Hayek 1955; Хайек 2003). В этойкниге Хайек дает уничтожающий анализ позитивистскогорационализма, идущего от идей Конта, Сен-Симона и узкого бентамовского утилитаризма, предполагающих окружение, в котором информация о выгодах и издержках каждогодействия известна и позволяет принимать максимизирующие решения. К сожалению, в этот же период была опубликована работа Милтона Фридмана "Очерки по позитивнойэкономической теории" (Friedman 1953), которая завоевала огромную популярность и дала новый импульс использованию позитивистской методологии в нашей науке. ХотяХайек в своей книге в целом предвосхитил и подверг критикебольшинство наиболее одиозных положений Фридмена, самХайек позднее заявил: "Знаете, я часто говорю о том, что однаиз вещей, о которых я больше всего жалею, это что я не вернулся к критике трактата Кейнса ["Общей теории"], но почти так же досадно, что я не подверг критике книгу Милтона"Очерки по позитивной экономической теории", в определенном смысле крайне опасную" (Hayek 1994, 145). Это замечание может удивить тех, кто отождествляет Хайека с либерализмом чикагской школы, не отдавая себе отчет в оченьглубоких методологических различиях между членами этойшколы и австрийскими теоретиками. В другом месте он более подробно высказался о методологических разногласияхс Фридменом и неоклассиками: "Фридмен - это архипозитивист, считающий, что научные аргументы могут строитьсятолько на том, что эмпирически доказано. Я же полагаю, чтонам уже известно столько деталей в области экономическойтеории, что единственная задача - привести знания в порядок. Вряд ли мы нуждаемся в какой-либо новой информации.Главная трудность - переварить уже известное. Статистикане делает нас мудрее, она лишь дает информацию о конкретной ситуации. Не думаю, что статистические исследованиямогут чем-то помочь в плане теории. …У монетаризма Милтона и у кейнсианства гораздо больше общего между собой,чем у меня с любым из этих направлений. …Чикагская школа мыслит, в сущности, "макроэкономическими" понятиями. Они ведут анализ на уровне агрегированных показателей и средних: совокупное количество денег, общий уровеньцен, общая безработица, все эти статистические величины.…Возьмите "количественную теорию" Фридмена. Сорок летназад я писал, что у меня есть сильные возражения противнее, так как это очень грубый подход, оставляющий без внимания массу вещей. Мне досадно, что такой искушенныйчеловек, как Милтон Фридмен, не использует ее в качествепервого приближения, а принимает всю целиком. Так чтов конечном итоге мы расходимся именно методологическиевопросы" (Hayek 1993, 129-130).