Стали они совещаться. Хотели дожидаться самого Гардези и заставили Татьяну Феликсовну дозвониться до него, чтобы позвать его в самое пекло. Но их ждало разочарование: не было его в городе и ещё два дня не ожидалось. Тогда захотели они позвать какой-то "эмчеэс", который обладал силой и умением достаточными, чтобы сокрушить все преграды…
Но не выдержала вдруг Татьяна Феликсовна и запричитала, что не нужно варварства и вандализма в лице грубого "эмчеэса". А вызовет она сейчас слесаря знакомого, который не раз ей по жизни помогал в трудных ситуациях. Засомневались предводители демонов, но порешили, что ничего не потеряют от такой любезности Железного Феликса, и разрешили позвать слесаря.
Татьяна Феликсовна дозвонилась до слесаря быстро да вот уговаривала долго. Уговорила. Появился тот слесарь в спецовке чистой да опрятной, в очках тёмных да фирменных, в перчатках специальных да тонких, с сумкой вместительной да полной инструментов всяческих. Мастер, одним словом! Подвели его к сейфу неприступному и стали наблюдать.
Слесарь что-то там высматривал, вынюхивал, выстукивал и наконец достал огромную связку ключей-отмычек. Позвякивал, выбирал, попробовал открыть. Раз неудачно, два неудачно, три неудачно… Предводители демонов уж роптать начали, "эмчеэс" поминать. Но с четвёртой попытки что-то щёлкнуло внутри дверцы бронированной, все замерли…
Вдруг вскрик раздался да следом грохот неописуемый возник. Все обернулись и увидели, что Татьяна Феликсовна поднос с посудой обронила. Пока извинялась она за неловкость свою, предводители демонов вновь обратили взоры свои на сейф поддавшийся…
Смотрят – слесарь со смеху покатывается. Что такое? Бросились к сейфу распахнутому. А там… Тьфу! Журналы глянцевые срамные с девицами голыми… Перерыли весь сейф, но ничего примечательного не сыскали: ни документов подмётных, ни бумаг ценных, ни знаков денежных… Ох как расстроились предводители демонов! Стали рыться в кабинете пуще прежнего, беспорядок развели страшный.
А слесарь ушёл, похохатывая.
А тот, кто в банке был главным по безопасности, незаметно подмигнул Татьяне Феликсовне.
Спрашиваете, чего он подмигивал? Да всякое говорят… Говорят, что журналы срамные в сумке своей вместительной слесарь принёс. Говорят, что зря предводители демонов не обыскали смеющегося слесаря, когда тот уходил. Говорят, что слесарь тот уж очень на хозяина кабинета был похож…
Говорят и говорят. На то и легенда!
Венчурная инвестиция
Ко мне в кабинет зашёл Костя, начальник торгового отдела по ценным бумагам, и сказал:
– У нас проблема.
– А нельзя ли беседу начинать другими словами? – расстроился я. – Половина визитов ко мне начинается словами "у нас проблема".
– Половина – не так уж плохо… – попытался утешить меня Костя, проходя и усаживаясь напротив.
– Может быть, – ответил я. – Если бы при этом другая половина не начиналась словами "у меня просьба".
– У меня просьба, – немедленно отозвался Костя.
– Слушаю, – вздохнул я.
– Ты лучше посмотри.
Костя положил передо мной листок бумаги с распечатанной на ней таблицей. Таблица была сложная. Много всяких названий ценных бумаг и много всяких цифр. Очень мелким шрифтом.
– Издеваешься? – осведомился я.
– Это мне из финансового департамента прислали, – торопливо стал объяснять Костя. – Наш консолидированный портфель акций. Вот здесь маркером выделено…
– Акции ОАО "Интерсибирь", – прочитал я. – Погоди… Что-то я не помню… Откуда это у нас?
Костя замялся.
– Помнишь, однажды ты толкнул идею, что при таком тотальном росте котировок можно сделать несколько венчурных инвестиций…
– Да? – Я напряг память. – А! Было дело… Помнится, я ещё попросил аналитиков подобрать что-нибудь из акций небольших компаний… – Я спохватился. – Подожди! Я же потом эту авантюру отменил!
– Отменил, – не стал спорить Костя. – Но ты её отменил спустя три дня, а мы… э-э… как бы это сказать… за это время уже успели слегка воплотить её в жизнь.
– Красавчики! – вскипел я.
– Андрей, ты не волнуйся, мы сразу же быстренько всё распродали, причём даже с прибылью…
– С прибылью?
– Если в процентах годовых, то доходность получилась очень даже внушительная. Но этих "венчуров" мы купили немножко, так что в абсолютном выражении вышло несущественно… – Костя покряхтел. – Только вот эту сволочную "Интерсибирь" никак не можем слить…
– А много её у нас?
– Вот, посмотри… – Костя ткнул пальцем в таблицу.
– На двести тысяч долларов? – Я хмыкнул. – Да ладно, не бог весть что… Продай по текущим ценам. Даже если будет небольшой убыток, то квартал у тебя вроде бы удачный, так что есть чем покрыть…
Костя посмотрел на меня скорбным взглядом.
– Андрей, если бы всё было так просто, я бы тебя не беспокоил… Конечно, я бы продал – и дело с концом. Но рынок просто исчез.
– В смысле? – не понял я.
– Эту "Интерсибирь" никто у меня не берёт…
– Так уж и никто? – усомнился я.
Взгляд Кости стал ещё более скорбным.
– "Интерсибирь" попала под налоговые претензии, – сообщил он. – Говорят, она на грани банкротства. Так что неудивительно, что спрос отсутствует…
– Кр-р-расавцы! Повесили неликвид на мою голову… Ты же знаешь, как к этому относится финансовый департамент!
– Знаю, – уныло кивнул Костя. – Вчера имел беседу с Эммой Леонидовной. Хотя, если выражаться точнее, это она меня…
– Понял, понял, – прервал я его жалобы. – Значит, надо срочно, до конца квартала, убрать эти акции с баланса?
– С баланса банка их уже давно убрали, – заметил Костя. – Перевесили на нашу офшорную компанию. Но Эмме Леонидовне этого мало. Говорит, что мы всё равно этой "Интерсибирью" гадим ей в консолидированную отчётность по международным стандартам.
– Чего же она хочет?
– Чтобы мы срочно нашли покупателя. Стороннего.
Я подпёр щёку кулаком, нежно посмотрел на Костю и уточнил:
– Чтобы нашли стороннего покупателя на ничего не решающий пакет акций непонятно чем занимающегося АО, получившего налоговые претензии и готовящегося к банкротству?
– Ага, – подтвердил Костя. – Я пробовал. Честно. Выпотрошил всю свою записную книжку. Искал каких-нибудь рейдеров, которым могут быть интересны эти акции. Не получилось. Да и времени мало осталось.
Я перебросил листок с таблицей обратно Косте и откинулся на спинку кресла.
– Проблему я понял. А в чём просьба?
– Ну очень не хотелось бы нарываться на гнев Эммы Леонидовны, – признался Костя. – Может, у тебя найдётся кто-нибудь, кто заберёт у нас эти акции… нерыночным способом.
Я прищурился.
– Нерыночным способом?
– Ну… – Косте очень не хотелось называть вещи своими именами. – За вознаграждение.
– Ты имеешь в виду "откат"? – не стал я стесняться.
Костя смущённо кивнул.
– Конечно, эти расходы я возьму на свой бонусный фонд, – безрадостно сказал Костя. – Да и дисконт к цене приобретения можно дать… Где-нибудь до двадцати пяти процентов. Я бы тебя не беспокоил, просто это вопрос не моего уровня.
– Да уж, – сердито проговорил я. – "Откаты" и прочую гадость вы всегда оставляете мне…
* * *
На следующий день я пригласил на обед в пафосный ресторан знакомого зампреда правления одного малоизвестного московского банка, находящегося в рейтинге крупнейших российских банков в третьей или четвёртой сотне. К делу мы перешли, только покончив с горячим блюдом и приступив к десерту.
– Даже и не знаю, чем обязан такому шикарному обеду и вашему вниманию, Андрей Викторович, – признался мой визави.
Я не стал приукрашать действительность:
– Дельце простое и циничное. Мне нужно продать неликвидные ценные бумаги. Сделаем очень выгодную для покупателя цену. – Я вздохнул и будничным тоном добавил: – Конечно, за это будет отдельное вознаграждение, вне суммы сделки. – Я изобразил обаятельную улыбку и присовокупил: – Наличными.
– Где неликвид – там всегда возникают наличные, – философски заметил мой собеседник. – А что за ценные бумаги?
– Акции ОАО "Интерсибирь".
– Н-да.
– Вам знаком этот эмитент?
– Да, знаком. Большой у вас пакет?
– На двести тысяч. Не рублей, разумеется. Вот здесь изложены параметры пакета, взгляните… Вот цена покупки.
– Ага, вижу. Двести тысяч – это, знаете ли, для нас заметная сумма… А насколько выгодна предлагаемая вами цена?
– Сбросим десять процентов от нашей цены приобретения.
– Десять, значит…
– Мало?
– Может быть, двадцать?
– Пятнадцать максимум.
– Хорошо, пусть будет пятнадцать.
– То есть вы уже сейчас готовы договориться? – удивился я.
– А почему бы и нет? Это вы, Андрей Викторович, с высоты своего положения можете не знать все ценные бумаги, которые шляются по нашему рынку. А у нас в банке нет даже аналитического отдела. Подбирать ценные бумаги в портфель зачастую приходится лично мне. Так что об этой "Интерсибири" я знаю – мне приходилось читать несколько аналитических обзоров… Тогда звучало неплохо, поэтому я не удивлён, что ваш банк рискнул вложить в него немного денег… Немного – по вашим масштабам, конечно.
– Это была для нас рисковая инвестиция, – пояснил я. – Венчурная.
– Венчурная инвестиция? Что ж, думаю, именно такая характеристика подходит для этих акций… Что ж, интересная сделка получается. Осталось определить размер этого самого "отдельного вознаграждения"…
– Ну, учитывая размер самой сделки… – Я уклончиво пожал плечами.
– А что вы думаете насчёт десяти тысяч? С одной стороны, ради меньшей суммы не стоило бы и напрягаться, а больше платить как-то уже и невыгодно…
– Меня устраивает, – быстро согласился я. Я опасался худшего. – Договор по сделке оформим сегодня, расчёты не позднее послезавтра, а десять тысяч через посредников по завершении расчётов. Договорились?
– Договорились.
И мы чокнулись бокалами.
* * *
Мы успели осуществить сделку до конца квартала. Все должны были быть довольны. Кроме Кости, конечно. Он пытался намекнуть, что часть моральной ответственности за эту венчурную инвестицию лежит на мне, но безуспешно. Я был хладнокровен: тридцать тысяч убытков плюс десять тысяч "отката" – Костин бонусный фонд должен выдержать.
В первый день следующего квартала у меня в кабинете появился сотрудник нашего управления безопасности, которому днём ранее я вручил пухлый конверт с сотней стодолларовых банкнот. Он выступал посредником в неформальных расчётах с тем самым зампредом правления банка, который согласился купить эти неприкаянные акции "Интерсибири".
– Как всё прошло? – поинтересовался я.
Он молча положил мне на стол два пухлых конверта.
– Это что? – удивился я.
– Вот этот конверт вчера дали мне вы, – сообщил посредник. – Второй – сегодня дали мне они. Там тоже ровно десять тысяч. Банкноты "чистые", мы проверили.
– Погодите, погодите, – слегка обалдел я. – Какой ещё второй конверт? Это вы должны были отдать им конверт!
– Ну, я не знаю, – пожал плечами посредник. – Человек с их стороны очень нервничал, не дал мне и рта раскрыть. Сунул мне конверт, просил передать благодарность за выгодную сделку и чуть ли не бегом отбыл. Я даже не успел ничего вытащить и отдать. Даже засомневался, правильно ли я вас понял. Точно мы им должны, а не они – нам?
Я тупо смотрел на конверты, припоминая детали беседы в ресторане.
– Теперь уже не знаю, – пробормотал я.
* * *
Всё это выглядело как-то нелепо и даже подозрительно, поэтому я не стал торопиться с выяснениями и уточнениями. Зампред правления банка-покупателя тоже мне не перезванивал. А когда спустя пару недель налоговые органы сняли претензии к "Интерсибири" и котировки её акций взлетели на шестьдесят процентов, я уже и не видел повода что-либо исправлять в этой ситуации. Даже было какое-то новое внутреннее ощущение – всё-таки впервые мне дали взятку. Правда, ничего приятного в этом ощущении не было – по сравнению с понесёнными убытками от продажи со скидкой и тем более по сравнению с упущенной прибылью этот полученный мною "откат" выглядел даже не утешительным призом, а скорее издевательством.
Итого, друзья, две морали.
Мораль первая. Если уж договариваешься о таких циничных и нечистоплотных вещах, как "откаты", будь конкретен и не стесняйся выражаться ясно. Недопонимания тут чреваты.
Мораль вторая. Если уж делаешь венчурные инвестиции, будь готов просто нести убытки или ждать лучших времён. Не пытайся урегулировать их подобными "нерыночными методами". Венчурные инвестиции любят не суетливых, а терпеливых.
Протокольная история
В моём кабинете за столом для совещаний сидели: Костя, начальник торгового отдела по ценным бумагам; Святослав, начальник валютного отдела; Валентин, начальник аналитического отдела; Семён, начальник отдела по управлению активами клиентов; Серго, начальник отдела продаж; Савва, начальник банковского риск-менеджмента; Татьяна Феликсовна, мой помощник и секретарь-референт.
Шла оживлённая дискуссия.
– Так, ребята, – бодро сказал я. – Нужно ещё поднапрячься. Ещё на три заседания.
– Я иссяк, – утомлённо отозвался Валентин. – Я уже не представляю, о чём бы я мог докладывать…
– Допустим, Валентин каждую неделю информировал о текущей ситуации на рынке, – предложила Татьяна Феликсовна.
– Это само собой! – Я дёрнул плечом. – Вы, Татьяна Феликсовна, это автоматом везде первым пунктом проставьте…
– Так, – забормотала себе под нос Татьяна Феликсовна, делая записи в блокноте. – Слушали начальника аналитического отдела… Принятые решения… А какое решение было принято?
– Какое, какое… – Я пожал плечами. – Принять к сведению доклад аналитического отдела…
– Вот, значит, вы как! – обиделся Валентин. – Я напрягался, каждую неделю вам доклад готовил в поте лица… А вы – "принять к сведению"!
– Валя, ну хватит, нет времени…
– А ты что хотел, чтобы там было написано? – с нехорошей улыбкой поинтересовался Серго.
– Ну, например, "одобрить доклад и признать исключительно полезной деятельность аналитического отдела", – с вызовом в голосе сформулировал Валентин.
– Я вот как предлагаю, – хищно оскалился Серго. – "Заслушали начальника отдела продаж о точности прогнозов, сделанных начальником аналитического отдела в прошлом докладе, и вынесли предупреждение начальнику аналитического отдела о профнепригодности"…
– Это провокация! – заявил Валентин. – В моих докладах прогнозы были точные!
– Ещё бы! – фыркнул Серго. – Сейчас всё задним числом нарисует…
– А ну прекратить! – рявкнул я. – Давайте конструктивно…
– Если конструктивно, – сказал Валентин, – то мне вообще непонятно, что делал на заседаниях начальник отдела продаж?
– Отдел продаж, – наставительно заметил Серго, – это индикатор клиентских настроений…
– Нет, без отдела продаж дело не пойдёт, – оживился Семён. – Как же мы объясним неудачные покупки ценных бумаг в клиентские портфели, если, как выясняется, прогнозы аналитического отдела были точные?
– Я не понял! – угрожающе проговорил Серго. – При чём тут я и неудачные покупки?
– Как это – при чём? – удивился Семён. – Помните, мы накупили "ЮКОСа" сто шестому клиенту? Предлагаю объяснить это докладом начальника отдела продаж о настоятельном желании клиентов приобрести в свои портфели высокорискованные акции…
– Подождите! – вскинулся Савва. – При чём тут желание клиентов? По идее, риск-менеджмент должен был пресечь любые телодвижения в сторону акций "ЮКОСа"!
Савва и Семён посмотрели на меня.
– Так, – сказал я. – Мы что, правда, купили "ЮКОС" одному из клиентов?
– Если бы только одному! – прорычал Серго. – Управляющие хреновы! Спекулянты недорезанные! Пять клиентов "попали" на убытки! Просьба занести в протокол, что лично начальник отдела продаж был против!
– Думаю, излишних дискуссий в протоколах разводить не стоит, – заметила Татьяна Феликсовна.
– Вот именно, – согласился я. – Иначе разрушим образ трогательного профессионального единства нашего коллектива… Давайте так. На ближайшем заседании перед теми злосчастными покупками "ЮКОСа" Серго как бы доложил о желании клиентов увидеть в своих портфелях акции "ЮКОСа", а Савва…
– А меня в тот день не было! – объявил Савва. – Татьяна Феликсовна, запишите, что я отсутствовал! Болел.
– Ах, хитрюга! – воскликнул Серго. – На меня всё повесить хотите…
– Да, – захихикал Валентин, – шьём тебе дело "ЮКОСа"…
– А ты бы не ржал! – Я ткнул указательным пальцем в сторону Валентина. – С тебя ещё три-четыре тематических доклада. Думаешь, твоё участие ограничивалось исключительно рутинными конъюнктурными выступлениями?
– Да можно взять какие-нибудь старые наши обзоры эмитентов, которые мы выпускали для клиентов…