Недоступные для английских налоговиков гонорары за использование логотипа, копившиеся на счетах траста, позволили Virgin Records пережить кризис музыкальной индустрии конца 70-х, а к середине 80-х, подписав контракты с Genesis, Culture Club, Human League и полутора десятками музыкантов помельче, стать одной из самых успешных звукозаписывающих студий.
На крыльях судебных разбирательств
Обратившись к Брэнсону с бизнес-планом клиентоориентированной авиакомпании-дискаунтера в 1983 году, юрист Рэндольф Филдс в полной мере испытал на себе силу напора и мощь прирожденного переговорщика. В итоге Филдсу достались лишь 25% акций и пост председателя совета директоров. Да и с тем ему уже через год пришлось расстаться – Брэнсон выкупил его долю за £1 млн.
Когда Брэнсон вознамерился приобрести авиакомпанию, в его окружении не было ни одного человека, не выступившего бы против. Являться на неведомый тебе рынок услуг, где к тому же все роли давно распределены – это всегда отдает некоторым безумием. Возможно, Брэнсоном, кроме редкого нахальства и чутья, двигали и сантименты – его мать в юности была стюардессой.
Через четыре месяца после объявления о создании авиакомпании (обставленного с уже привычной Брэнсону экстравагантностью и скандальностью – приземление в лондонском аэропорту воздушного шара с загримированным под инопланетянина карликом едва не спровоцировало подъем в воздух боевой авиации), 22 июня 1984 года, состоялся первый рейс Virgin Atlantic по маршруту Лондон – Нью-Йорк. На борту: 70 корзин с шампанским, куча знаменитостей и даже несколько обычных пассажиров с билетами. В полете Брэнсон успел дать сотню интервью.
Идея дешевого авиапутешествия (билеты продавали по демпинговым ценам) помогла VA втиснуться между крупными корпорациями. Что их, конечно, не радовало. Особенно неуютно чувствовала себя British Airways, чью клиентуру в основном и грозил перехватить Брэнсон. Холодная (временами до кипения) война между наглым выскочкой и традиционным перевозчиком продолжалась почти все 90-е. Брэнсон выиграл громкий судебный процесс о фиксировании цен, облегчив карманы ВА почти на £4 млн. Личную компенсацию по этому делу в размере полумиллиона фунтов стерлингов он распределил между служащими VA, назвав это "премией от British Airways".
Имидж трансатлантического автобуса был, однако, крайне невыгоден в финансовом отношении. Для поддержания авиакомпании Брэнсону пришлось пойти на немыслимое – он продал Virgin Music лейблу Thorn EMI (который прежде пытался поглотить) за £560 млн. При заключении сделки Ричард плакал.
Попутно ему пришлось выкупать неудачно размещенные на Лондонской бирже в 1986 году акции (во многом из-за этой неудачи и сорвалось поглощение EMI) у 600 тысяч акционеров. Virgin Group снова стала частной, заплатив за это цену первичного размещения – 140 пенсов за акцию.
В 1999 году Брэнсон продал 49% VA Сингапурским авиалиниям за £1,225 млрд. В том же году он получил рыцарское звание.
В XXI век сэр Ричард Брэнсон вступил уже с новыми проектами. Радио и мобильная связь. Космический туризм и гуманитарно-экологические проекты, футбол и "Формула-1". Его подход к бизнесу по-прежнему вполне сопоставим с его авантюризмом. Он едва не погиб, перелетая на воздушном шаре через Атлантику, пару раз тонул, серьезно рисковал, лично спасая английских заложников в Ираке.
Сегодня, как и сорок-пятьдесят лет назад, он триумфально воплощает особую ипостась человека шестидесятых годов – с толком устраивающего свое материальное благополучие под шумок чужих и собственных патетических словес.
Брэнсон – человек года издания 1968, эпохи антивьетнамских демонстраций и сексуальной революции. Он одевается с присущим всем хиппи безвкусным демократизмом, носит волосы до плеч и редкую бородку на манер Брайана Джонса. Живет на барже. Он ненавидит снобов и как бы всегда доступен для публики. Все еще обожает интервью, его хобби – водить журналистов за нос.
Один из посетителей его дома-баржи был изумлен легкомыслием, с которым Брэнсон отказался от светского ланча с участием герцога Эдинбургского – как будто речь шла о паре кружек пива в пабе. У Брэнсона, как обычно, были дела поважней.
Когда он купил ночной гей-клуб, расположенный как раз напротив его банка, общественность сочла это неуместной шуткой. Между тем спекуляции на ставшей модной сфере не могут не приносить доходы.
Часть 3
Компании, продающие образ действия
Форд стандартизировал промышленное производство – и вкусы, и привычки автомобилистов. Ротшильды приучили мир к тому, что время – это деньги, и к тому, что тот, кто владеет информацией, – владеет миром. Без программного обеспечения от Microsoft эта книга не увидела бы свет, а без бухгалтерского учета и аудита вести современный бизнес (да и не только бизнес) невозможно в принципе.
Ксерокс – это любой копировальный аппарат, аспирин – любая ацетилсалициловая кислота. Как бы компании, придумавшие эти товары, ни пытались убедить общественность в том, что это – торговые марки. Компания ЗМ вот уже почти 70 лет пытается убедить мир в том, что товары под этой маркой выпускает только она. Однако все эти 70 лет миллионы людей по-прежнему пребывают в уверенности, что скотч – это любая прозрачная клейкая лента.
Компании, подобные Ford Motors, Microsoft или Hewlett-Packard, продают не просто машины, программы для ПК или принтеры – они продают определенный образ действий, которым мы руководствуемся ежедневно, ежеминутно. Они серьезнейшим образом облегчают нам жизнь, делают наш труд более эффективным, производительным, творческим, наконец.
Это и делает их столь влиятельными. Из этого они и извлекают свою прибыль.
Анархист конвейерного типа // Генри Форд и Ford Motor Company
Для современников он был не более чем расчетливым дельцом, выскочкой и взбалмошным героем светской хроники. Его презирали, его успеху завидовали, а об элементарном уважении не могло быть и речи. Но в историю Генри Форд вошел как гениальный организатор, создатель первых серийных автомобилей и конвейера, а также как решительный борец за социальную справедливость.
Быстрый и упрямый
Если Генри Форд хотел прочесть о себе в газетах что-то приятное, он покупал в них полосы. Десятками, иногда сотнями.
Впервые имя Форда появилось в прессе в 1903 году. Причиной тому стала судебная тяжба между мало кому известной компанией Ford Motor и могущественным Объединением лицензированных производителей автомобилей.
Этот год перевернул жизнь Генри. В 40 лет он рискнул уйти с должности главного инженера Детройтской автомобильной компании, в которой сконструировал 19 автомобилей. "Моих коллег интересует лишь сиюминутная прибыль, а не развитие на перспективу", – так Форд объяснил причину увольнения. Поступок более чем рискованный для человека, привыкшего тратить большую часть зарплаты на хобби – бензиновые двигатели. Сбережений у Генри не было. Вместо них были жена-домохозяйка, маленький сын и непоколебимая уверенность в собственном успехе.
Затем Генри построил две одинаковые гоночные машины. На одной из них он установил новый мировой рекорд скорости. Это, как сам Форд напишет потом в мемуарах, едва не стоило ему жизни. После этого Генри решил поберечь собственную голову – чтобы было на что надевать лавровый венок. Он разыскал велогонщика Барни Олдфилда, человека без страха, пьянеющего от скорости, и за пару месяцев научил его водить машину. И тот выиграл несколько гонок подряд.
На призовые Генри Форд и основал свою собственную компанию. На ворота перед маленьким сараем из красного кирпича на окраине Детройта он прибил табличку Ford Motor Company. В компании Генри работал и как директор, и как главный конструктор, и как сменный бригадир.
В кирпичном сарайчике была создана первая модель компании Ford А, а потом и модели В, С, F, К, N (Генри называл свои машины по алфавиту). А всего через пять недель после того, как первые машины поступили в продажу, Объединение лицензированных производителей автомобилей потребовало, чтобы Ford Motor Company присоединилась к нему или прекратила работу. Ведь автомобили Генри продавались по беспрецедентно низкой цене.
Со страниц газет на Генри Форда полились потоки грязи. Покупателей Ford А запугивали тем, что, приобретая машины, они нарушают закон и могут быть арестованы. Генри отчаянно отстаивал свою независимость. Он хотел удержать низкие цены любой ценой. Однако $70 млн капитала конкурентов, поставленные против $35 тыс. Генри, решили исход поединка. После шести лет судебной тяжбы Генри Форд бы признан виновным.
Но, несмотря на потоки клеветы, обвинений и прямое запугивание, покупатели остались верны Форду. Даже во время судебного процесса в сарае из красного кирпича выпускали по сотне автомобилей в день. И они продавались по самой низкой в Америке цене! А судебный процесс стал для компании своего рода рекламной кампанией. Тем более что в 1911 году Генри удалось обжаловать решение и выиграть дело.
После этого Генри надолго поверил, что скандал – причем с любым результатом – может быть отличной рекламой. И он абсолютно перестал обращать внимание на то, что писали о нем газеты. Это был первый шаг к созданию неприятного образа Генри Форда.
Сам того не сознавая, Форд отдал на милость репортеров себя самого, собственные поступки и чувства. Генри мало заботило, какое впечатление будет производить газетный персонаж Генри Форд. Главное, думал он, чтобы этот тип регулярно появлялся на первых полосах.
Газетчикам только того и надо было.
Великий и ужасный
Очень скоро в виртуальном газетном мире появился колоритный персонаж по имени Генри Форд. Он оказался на редкость активен и часто оккупировал целые полосы.
Этот Форд терпеть не мог делиться славой. Он никогда не называл имена конструкторов машин. По этой причине Генри не раз приходилось набирать новых разработчиков на места тех, кто, обидевшись, уходил к конкурентам.
Знаменитые слова Генри "Каждый покупатель может приобрести автомобиль любого цвета при условии, что этот цвет – черный" обыгрывались газетчиками не иначе как яркий пример самодурства и упрямства Форда. А Генри даже не пытался объяснить покупателям, что его упрямство вызвано лишь тем, что при конвейерной сборке успевает высыхать только японский черный лак.
Изобретенный Фордом конвейер репортеры поспешили окрестить "бесчеловечной потовыжималкой". Генри не отвечал, хотя мог бы рассказать прессе, что любой рабочий на его предприятиях, если надоест, может сменить профиль работы, а также о том, что 40% менеджеров его заводов начинали свою карьеру с рабочих должностей.
Репортеры узнали, что Форд строит для своих рабочих больницы и школы. Тут же появились репортажи о том, как несчастных детей вынуждают танцевать любимые танцы Генри – польку и кадриль. Вслед за этим Форда обвинили в увлечении социализмом. Причиной тому стали высказывания Генри о кредитах, которые "развращают предпринимателей".
Мифом, с радостью развенчанным репортерами, было и то, что цены на автомобили Генри постоянно снижались. Да, так гласили рекламные слоганы. При этом машины абсолютно всех марок поднимались в цене в два раза. Впервые это произошло во время строительства нового завода компании в Ривер-Руж. Во второй раз цены подскочили в 1918 году.
Газетные полосы, купленные Фордом, объясняли рост стоимости сложностями, вызванными войной. Независимая пресса излагала другую версию событий.
Введя в 1914 году на своих заводах конвейер, Форд начал платить рабочим $5 в день. На других заводах платили только $2-3. Причем Генри решил любыми способами выпускать не меньше 1000 автомобилей в день. Ему это удалось, и прибыль он до копейки вкладывал в развитие производства, не спрашивая мнения акционеров, естественно. Те подали в суд и добились в 1917 году повышения дивидендов.
На заседании суда Форд назвал акционеров "паразитами". На следующий день газетчики злорадно праздновали поражение Генри, которому пришлось выплатить повышенные дивиденды, а также резко увеличить стоимость машин.
Следующим номером программы стало увольнение Генри. Автомобильный магнат передал царство своему 26-летнему сыну Эдселу. Это вызвало панику на биржах и, как следствие, падение цен на акции Ford Motor Company.
Казалось, эксцентричный Генри отошел от дел навсегда. Во всяком случае, теперь его обиженное лицо мелькало только на полосах светской хроники – в компании очередной кинодивы.
Каково же было удивление акционеров и конкурентов, когда в 1919 году Генри собрал пресс-конференцию и довольно объявил, что теперь ему лично принадлежат 100% акций Ford Motor Company. "С акционерами покончено!" – провозгласил Генри и с нескрываемым удовольствием рассказал, что в течение двух лет через подставных лиц скупил 41% акций.
Теперь ни у кого не оставалось сомнений в том, что автомобильной империей, а также железными дорогами, многочисленными транспортными судами, 285 тыс. гектаров леса, рудниками, стекольными и металлургическими заводами управляет Форд-старший, а застенчивый Эдсел занимает кресло управляющего империей лишь номинально.
Генри выдвигали и в президенты. Однако он толком не смог сказать, от какой партии баллотируется. Кампания стихла, не успев набрать обороты.
Широко освещалось пацифистское плавание Генри в 1915 году в Европу. Теодор Рузвельт назвал этот рейд "самым позорным явлением в Америке", а его оппонент на президентских выборах в который раз обозвал Генри "вралем и клоуном".
Форд ответил им на 250 газетных полосах, предварительно оплатив площади, конечно, и назвал обоих "подстрекателями войны", но едва не упустил из-за этого плавания сенаторское кресло.
Следующий год ознаменовался войной с газетой Chicago Tribune, назвавшей Генри "анархистом". Потратив сотни тысяч, Форд проиграл. Газета отделалась шестицентовым штрафом.
После этого Генри не пнул только ленивый. В 1931 году, когда Форд собственноручно заложил первый камень в фундамент филиала компании в Кельне, газеты приписали ему финансирование национал-социалистов. Бульварные пошли еще дальше – детально расписали "тайную встречу" Форда с Гитлером.
Это был явный перебор даже для непробиваемого Генри. Он решил срочно скорректировать свой образ и не поленился засесть за мемуары.
Сладкий и пушистый
Если верить легенде, одобренной самим Генри, он решил стать автомобильным магнатом после того, как еще в детстве упал с лошади. При этом из седла мальчишку в прямом смысле слова выбил вид проезжающего вдоль кукурузного поля локомобиля.
По другой версии, с лошади будущий владелец Ford Motor Company все-таки не падал. Он догнал водителя локомобиля и на всю жизнь запомнил его рассказ о том, что мотор чудо-машины крутится со скоростью 200 оборотов в минуту, а специальное устройство отсоединяет привод от работающего мотора.
Существует и третья версия легенды "Генри Форд выбирает профессию". Если верить ей, то Генри решил стать механиком, взорвав дома чайник. Он наполнил его до краев водой, плотно закрыл, заткнул носик и наблюдал за развитием событий через кухонное окно. Когда чайник взорвался, из окон кухни повылетали стекла.
И хотя покупка нового чайника и замена стекол были тяжелой нагрузкой для скромного бюджета его родителей – ирландских эмигрантов, они не стали его ругать, утверждает легенда, поскольку Генри взорвал чайник не из баловства, а пытаясь вычислить силу пара. Родители растроганно назвали сына гением и предсказали ему большое будущее.
Правда, поверить в пророческий дар Уильяма и Мэри Форд довольно сложно, особенно учитывая, что помимо старшего сына Генри у них было еще пятеро детей, которые время от времени тоже что-то взрывали, поджигали или попросту развинчивали (история не сохранила их изобретений).
К тому же, когда Генри, который, будучи старшим сыном, должен был унаследовать ферму, в 16 лет уехал в близлежащий Детройт и стал учеником механика локомобилей, отец стал утверждать, что Генри погубил себя и свое будущее. Мягко говоря, это было не совсем точное пророчество.
В городе "неудачник" стал неплохо зарабатывать. Механик платил ему $1 в день, а за ночь, проведенную за ремонтом часов для соседа-ювелира, Форд зарабатывал до $10. Собственная коллекция часов Форда в тот момент насчитывала 300 экземпляров. По тем временам это было несметным сокровищем.
Когда в связи со строительством железной дороги правительство Соединенных Штатов ввело общее часовое расписание поездов, Генри создал часы с двойным циферблатом (прежде время определяли исключительно по солнцу, и данные существенно отличались). Часы показывали два времени и стали местной достопримечательностью.
Генри даже собирался открыть собственное часовое дело, но затем счел часы предметом далеко не первой необходимости и отказался от этой затеи. Рев моторов привлекал его куда больше тиканья часовых механизмов.
Затем в послужном списке молодого механика оказалась компания "Вестингауз". Здесь Генри налаживал и чинил паровые двигатели. Вслед за ней – Детройтская автомобильная компания. Но и здесь талантливый механик не прижился. Им были недовольны старшие коллеги. Действительно, где это видано – выполнять за полчаса работу, на которую нормальные люди тратили часов пять! Да и вообще, Форд своим присутствием действовал на нервы очень многим: слишком легко ему все давалось, слишком он был энергичен.
После увольнения Генри несколько лет скитался по Штатам в поисках работы и даже вернулся на семейную ферму. Отец вздохнул с облегчением и подарил сыночку 16 гектаров леса. Но его радость оказалась преждевременной. Как оказалось, Генри приехал только для того, чтобы жениться на дочке фермера-соседа Кларе. При этом Форд продолжал эксперименты с двигателями. Жена, как ни странно, одобряла чудачества мужа – может быть, потому и прожила с ним всю жизнь.
В мемуарах Форда не раз звучат слова благодарности жене. Генри признается, что только она была всегда безоговорочно уверена в его успехе. "Если бы не она!.." – часто восклицает Генри на страницах своих воспоминаний.
Талантливый и циничный
Конечно, Генри лукавит. Особой близости между супругами не было. Любовные похождения Форда были в начале века излюбленной темой светской хроники. Если верить репортерам, в комнате для гостей, находившейся рядом с его кабинетом на фабрике в Детройте, побывали едва ли не все знаменитые актрисы Голливуда тех лет. Злые языки утверждали также, что подобной чести удостаивались и вполне заурядные, но привлекательные сотрудницы предприятия. Причем и с первыми, и со вторыми Форд вел себя по-хозяйски непринужденно.
Генри любил итальянскую кухню. Если очередная кинозвезда получала от него приглашение на пиццу или равиоли, она вполне могла включить в чек стоимость пары бриллиантовых колье или норковых манто. Многие не видели ничего плохого в том, чтобы стать на время содержанками Форда. Тем более что платил он щедро – правда, бесконечно мучился при этом вопросом "Что этим женщинам нужно – я или мои деньги?".