Винсент Онг утверждает, что точка, которую оставляет принтер, тоньше человеческого волоса в пять раз – из таких и состоит любое изображение на бумаге, сделанное с помощью принтера HP. Чтобы изображение получалось идеальным, точки разных цветов должны ложиться строго в определенное место.
Но на практике это получается редко. Впрочем, в HP уже есть изобретение, которое решает проблему. В печатающей головке принтера установлены датчики. Они анализируют изображения и могут скорректировать головки. Благодаря такой калибровке удается добиться того, чтобы краска ложилась на бумагу точно, без зазоров. Даже в одну пятую волоса.
Наконец гость сдается и отдает листок, так и не найдя свою точку.
= Инженером быть непросто, – улыбается Винсент Онг. – Вот так я на эти точки каждый день и смотрю.
Разноцветный черный
Лим Конг Хэк, американский патент 6705693. Ли Хок Лим, американский патент 6536968. Чуа Чинг Янг, американский патент 6511227.
В холле лаборатории HP – экспозиция "Гении инновации HP", на которой каждый автор патента указан на отдельной металлической дощечке.
После книги "No Logo" Наоми Кляйн американцы в Азии еще долго, наверное, будут восприниматься как эксплуататоры, с помощью дешевых азиатских рук делающие все, что эти руки способны делать. Но они уже давно пустили в ход не только руки, но и мозги – по крайней мере, в бывшем владении Ост-Индской компании, а ныне независимом государстве Сингапур, главный исторический персонаж которого – основатель современного Сингапура сэр Томас Раффлз.
Благодаря разработанной здесь технологии Edgeline инженерам HP удалось увеличить скорость печати. Чтобы печатающая головка двигалась быстрее, с нее сняли картриджи – теперь чернила передаются по трубочкам. Благодаря Scalable Printing Technology, создание которой стоило компании $1,4 млрд, увеличили надежность принтера: если какое-то из сопел печатающей головки выходит из строя, его "работу" берет на себя другое. Но это только брендированные технологии. А каждый продукт – результат огромного количества инноваций, для которых даже нет названий.
В 1982 году Том Питерс исследовал Hewlett-Packard, потому что считал ее образцово инновационной. Спустя четверть века название компании ужалось до двух букв, но HP по-прежнему может быть образцом. Как и во времена Тома Питерса, в HP устраивают встречи инженеров с потребителями: те в течение двух дней делятся своим опытом использования разработок компании. В ходе одной из таких встреч ИТ-менеджеры компаний-клиентов пожаловались, что обновление драйверов слишком сложное – приходится посылать людей во все офисы, и в HP сначала разработали систему автоматической загрузки драйверов из Интернета, а теперь и вовсе вывели на рынок принтер, который не требует установки драйвера. Кроме того, на старых моделях принтеров был предусмотрен ограничитель на лотке, чтобы бумага не слетала на пол. Но инженеры HP, посещавшие пользователей своих разработок, заметили, что люди ленятся вытаскивать блокиратор. Теперь он выпадает автоматически, как только человек открывает лоток.
– Иногда мы собираем инженеров, даем им разный хлам и говорим: сделайте что-нибудь, – говорит Чжуй Пин. – Что угодно. Не для разработки новых продуктов, просто для креативности. Это помогает, потому что инженеру часто нужно искать простое решение сложных проблем, и оно может лежать не в той области, в которой порождена проблема.
Когда некоторые клиенты стали жаловаться на то, что принтер двигается на столе (из-за высокой скорости работы печатающей головки устройство вибрировало), можно было пытаться сделать головку меньше и легче, чтоб она не толкала сам принтер, но Чжуй Пин утверждает, что нашлось решение попроще: инженеры HP просто добавили противовес, который двигался в противоположную сторону.
Чтобы поощрять креативность инженеров, в лаборатории HP работает Toy Shop – магазин, в котором изобретатели могут заказать гаджет из любой точки мира: его купят, доставят и дадут поиграться (чтобы инженеры были в курсе любых технологических новаций). Также раз в год организуют большой сбор идей, во время которого каждый может поделиться мыслями (на таких всеобщих конкурсах родилась идея создать печать на компакт-дисках и применить технологии, используемые в производстве печатающей головки, в медицине). А когда продукт почти готов, организуют конкурс Walk a Mile in Our Customer's Shoes: чтобы выиграть билет в кино, нужно зайти в демо-зал, протестировать новый продукт и оставить отзыв.
Хорошее черно-белое изображение называется композитным и состоит из цветных красок – если посмотреть на черный цвет в микроскоп, увидишь разноцветные точки. Так же и креативность организации может состоять из элементарных частиц, которые, казалось бы, к креативности никакого отношения не имеют.
В зоне отдыха, помимо настольного футбола и дартса, есть еще висящее на стене изображение Recognition Tree. Сюда надо прикреплять листы с благодарностью коллегам. Листы тоже испещрены азиатскими фамилиями. На одном с заголовком A-pat-in-the-back Лим Тэк благодарит Сэм Квонг Тэка за то, что тот делал его работу, пока Лим был в командировке. На другом – Марк Сельва благодарит Адама Тега просто "за поддержку".
Жарко – холодно
– Есть пыльные страны, а есть грязные. Есть страны, где жарко, а есть такие, где холодно, – говорит директор отдела тестирования Джиран Со. – Поэтому мы тестируем принтеры в самых разных условиях.
Глядя на многочисленные лаборатории сингапурского R&D, в которых разработки испытываются на прочность, на противодействие радиации, магнитным полям, влаге, холоду жаре и прочим бедствиям, создается впечатление, что главная сложность создания новых продуктов состоит не в том, чтобы что-нибудь изобрести. Главная сложность – сделать так, чтобы изобретенное потом работало.
– Вибрация везде. Даже когда вы стоите на полу, вы вибрируете, – говорит Джиран. – Просто эта вибрация мелкая.
Принтеры HP испытывают, конечно, не только на мелкую вибрацию, но и на крупную. Например, на случай неосторожности грузчика, который уронит коробку с принтером. Для этого теста разработана специальная установка, которая сначала поднимает принтер, а потом обрушивает его на пол – разные люди бросают no-разному поэтому функции безрукого работника отданы машине. К тому же с ее помощью можно более точно испытывать разные углы коробки.
Впрочем, на тестирование разных углов тоже есть вариант – спустить коробку по лестнице, но пока HP такую новацию никто не предложил. Правда, автоматизировать удается не все – в некоторых комнатах тестовой лаборатории все же используют ручной труд. Только в них отделение R&D HP в Сингапуре отдаленно становится похоже на тот образ, который складывается у любого человека при выражении "американские компании в Азии". Две маленькие китайские женщины в синих халатах и дешевых кроссовках выполняют механическую работу: передают статическое напряжение на те места принтера, куда оно может передаться через руку человека, а потом снимают показатели. График работы висит на стене – с 8.30 до 17.30 с двумя перерывами на чай по 15 минут и одним обедом. Рабочий стол уставлен зеркалами.
– Для чего? Чтобы не обходить и не переворачивать большие принтеры, – поясняет Джиран Со.
– Ну иногда и губы можно подкрасить, – замечает менеджер по продуктам Эвелин Хо.
На сингапурской фабрике, где производят печатающие головки и картриджи, зеркал меньше, а китайских женщин в дешевых кроссовках больше – фабрика основана в 1970 году и сегодня здесь работают 6 тыс. человек (вместе с центром R&D производство образует компанию, которая занимает десятое место в числе крупнейших предприятий страны и дает 9% "ненефтяного" экспорта). На первый взгляд производство похоже на образцовое предприятие, где не место креативным вольностям. Здесь ходят в халатах, человека в шлепанцах уже не встретишь, и даже для мусорных корзин цветным скотчем определены места на полу, с которых корзины не должны сдвигаться. Впрочем, цветной скотч указывает не только места для мусора: все, что можно поставить на колеса, здесь на них и стоит для большей мобильности, даже многие устройства. А чтобы не возникало хаоса, для каждой тележки обозначено на полу свое место.
Инженерный ген
– Мы делаем так, чтобы продукция HP выглядела как продукция HP, – говорит докладчица, представляя гостям сингапурского R&D новый принтер HP OfficeJet Pro серии L7000.
Лучше бы она этого не говорила.
– А что делает этот принтер принтером HP?
– Ну... Этот принтер выглядит основательно. Это символизирует основательность и доверие, которое внушает наша техника. Что и заставляет этот принтер выглядеть как принтер HP.
– Ну и лого, – шутят гости.
Том Питерс, который почти 30 лет назад с увлечением описывал, как инженеры встают за прилавки, чтобы разрабатывать самые лучшие калькуляторы, теперь увлечен совсем другим: ему симпатичны дизайнерские компании вроде Apple. Но HP явно не относится к их числу – пока единственным действительно существенным отличием продукции HP от любой другой является фирменный скругленный угол. Но этого, наверное, недостаточно.
"Наши продукты должны быть клевыми", – говорит генеральный директор подразделения лазерной печати HP Пьер Мирлес, формулируя новый курс, который пытается взять теперь компания. Но пока это больше похоже на мечты, чем на программу действий: стать "клевой" HP будет непросто, пока бал правят инженеры.
Создается ощущение, что они действительно заправляют всем бизнесом. Даже само производство струйных принтеров для офисов – следствие чисто инженерного упорства и презрения к маркетингу, который предписывает следовать за потребителем, а не пытаться переучить его. Хотя в последних разработках "струйников" инженерам HP удалось практически сравниться со многими "лазерниками" по скорости и стоимости печати одной страницы, перспективы этих разработок туманны: струйные принтеры не пользуются популярностью у офисных служащих, и этот рынок вряд ли ждет взрывной рост. Чтобы оправдать миллиардные затраты хотя бы на технологию SPT, компании придется приложить немало усилий, борясь с предубеждением потребителей, которые считают, что лазерные принтеры быстрее и лучше, а чернила – технология прошлого, которой не место в офисе.
Однако в HP по старинке верят в прорывную силу технологий. Даже многие маркетинговые продукты придумывают здесь не маркетологи, а ученые из R&D. Сейчас, например, HP выводит на рынок два типа картриджей – Standard и Value. Один для тех, кто печатает мало, а другой для тех, кто печатает много. В первом случае сам картридж стоит дешевле, но страница печати обходится дороже, во втором – картридж стоит больше, зато расход на страницу меньше.
Но даже такая сугубо маркетинговая штука родилась в департаменте R&D. "Это придумали инженеры, исследовав предпочтения клиентов, – говорит старший инженер подразделения расходных материалов HP Эдуардо Масиас. – А маркетологи? Ну, они потом нарисовали упаковку".
Из бухгалтеров в миллионеры // Элвин Эрнст, Артур Янг и Ernst & Young
При жизни они никогда не встречались. Хотя занимались одним и тем же делом в одной и той же стране. Их подход в бизнесу был едва ли не диаметрально противоположным. Хотя успех – несомненным. Слияние их компаний спустя 40 лет после смерти основателей запустило процесс превращения "большой восьмерки" крупнейших аудиторов в "большую четверку".
Скуповатые наследники Пачолли
Американская система бухгалтерского учета считается одной из самых совершенных в мире. Но век назад ей было очень далеко до британской. Основные ее недостатки – запутанность и закрытость – вызывали недовольство британских инвесторов. Но американцы, остро нуждавшиеся в британских деньгах, тем не менее скупились потратить лишний цент на наведение порядка в собственных бухгалтерских книгах. Составление годового отчета крупной компании стоило около $15, проведение его независимой аудиторской экспертизы – примерно $25. Отчасти это объяснимо: аудита в современном понимании тогда просто не было. Аудит начинался и заканчивался проверкой правильности ведения бухгалтерских книг – никаких консультаций, никаких предложений, ничего того, что сейчас предлагает клиентам любая уважающая себя аудиторская компания.
Вот в такой ситуации на американском рынке и появились две независимые аудиторские компании. Одну основал немец Элвин Эрнст, другую – шотландец Артур Янг.
Они сделали это почти одновременно. Но если первый сделал это в 21 год, то второй – в 30. Если первый был типичным американцем, хоть и родился в семье немецких эмигрантов, то второго считали истинным англичанином, хоть он и приехал в США из Шотландии. Если первый, обладая недюжинным здоровьем, совершенно не интересовался спортом, то второй, страдая наследственным недугом, прекрасно играл в регби. Если первый 44 года был счастлив в браке, то второй так и остался холостяком. Если первый под влиянием внешних обстоятельств импульсивно менял тактику, то второй продолжал долбить в одну точку. В общем, это были совершенно разные люди, что, безусловно, отразилось на их компаниях. И неудивительно, что их преемники пошли на слияние компаний лишь спустя четыре десятилетия после смерти основателей (кстати, умерших почти одновременно). А объединившись, превратили совместное детище в одну из крупнейших аудиторских фирм мира, которая может похвалиться и американской демократичностью, и английским консерватизмом.
Артур Янг и его $500
В конце XIX века наиболее профессиональными бухгалтерами в Великобритании считались выпускники шотландских колледжей. По общему мнению, те, кто окончил английские бизнес-школы, годились им разве что в подмастерья, хотя по масштабам финансовых операций Англия намного опережала Шотландию. Именно шотландцев английские компании предпочитали направлять в США, чтобы те на месте разобрались с особенностями американской системы учета, а заодно и присмотрели за английскими инвестициями.
Одним из таких специалистов был прибывший в Нью-Йорк в 1890 году Артур Янг. Он окончил университет Глазго, где учился на юридическом факультете. Будучи высокого роста, он зарекомендовал себя как хороший спортсмен и даже стал капитаном университетской команды регбистов. По отзывам сокурсников, Янг производил впечатление человека хорошо воспитанного, он постоянно совершенствовал свои знания. Ш отландские приятели то ли в шутку, то ли всерьез называли его истинно английским джентльменом.
По окончании университета Янг работал в респектабельной юридической компании Глазго, где контролировал учет сделок с недвижимостью. Он подавал большие надежды, и руководство уже подумывало о его повышении, как вдруг у Янга проявилась наследственная болезнь – у него стал ухудшаться слух. В Европе рассчитывать на продвижение по служебной лестнице с таким заболеванием не приходилось, поэтому Артур, почти не раздумывая, принял предложение международного финансового консорциума J. Kennedy Tod & Со. и переехал в США.
Проработав на компанию четыре года, Янг после серьезных раздумий принял решение начать собственное дело. В 1894 году Артур Янг, которому исполнилось уже 30 лет, в компании с неким Стюартом открыл в Чикаго собственную бухгалтерскую фирму Stuart & Young, вложив в ее уставный капитал $500. Партнеры проработали вместе 12 лет, оказывая бухгалтерские, аудиторские, агентские услуги и консультации по инвестициям. У компаньонов периодически возникали разногласия по поводу дальнейшего развития бизнеса, и после одного такого спора Янг предложил расстаться. Компания Stuart & Young была ликвидирована, и в 1906 году Артур с братом Стенли, также прибывшим в Америку, основал компанию Arthur Young & Company.
Элвин Эрнст и его $300
А чуть раньше, в 1903 году, в Кливленде открылась небольшая аудиторская компания Ernst & Ernst Public Accounting Firm, учредителями которой были братья Элвин и Теодор Эрнсты. Их отец, портной, был родом из Германии. В США у него родились трое сыновей и дочь. Старшим был Теодор. И именно его воспитанию и образованию отец отдавал большую часть времени и денег. По воспоминаниям Элвина, второго ребенка в семье, в то время как у младших возникали проблемы с оплатой обычного образования, старшему брату было даже позволено заниматься музыкой.
Впрочем, Элвин не был завистливым ребенком. Просто он рано понял, что в жизни нужно рассчитывать прежде всего на себя. Окончив в 1899 году Кливлендский университет, Эрнст стал работать в компании Twist Drill, где отвечал за текущие платежи и расчеты, а также за контакты с независимыми аудиторами. Их работа чрезвычайно заинтересовала Эрнста, и через год он устроился в аудиторскую фирму и одновременно поступил на вечерние курсы местного бизнес-колледжа для повышения квалификации. Через два года Элвин Эрнст работал уже старшим клерком.
Все глубже проникая в тонкости бухгалтерской науки и закономерности управления производством, он все больше убеждался в том, что бухгалтерские книги – это не просто цифры, иллюстрирующие деятельность компании. Это информация к размышлению и инструмент для принятия важных управленческих решений, позволяющих усовершенствовать производственный процесс. В его голове возникла идея превратить аудит из элементарной проверки правильности составления отчетности в консультационный бизнес, сулящий значительно более высокие доходы, чем $15 в год. Но делиться своим открытием с руководством он не стал. Реализовать его Элвин, которому тогда исполнился 21 год, решил самостоятельно. Точнее, в компании с братом, который раньше Элвина начал постигать премудрости бухгалтерской науки и уже несколько лет работал старшим бухгалтером в компании Nickel Plate Railroad.
У Теодора идея создания собственной аудиторской компании особого энтузиазма вообще-то не вызвала, но и протирать штаны в должности старшего клерка, не имея никаких перспектив, ему надоело. Поэтому в июне 1903 года к $300 Элвина он добавил $200, и в Кливленде появилась фирма Ernst & Ernst. 1 июля братья въехали в небольшой офис, арендованный за $40 в месяц, и приступили к работе. Уже к концу 1904 года капитал компании Ernst & Ernst вырос до $9831,33. Годовой доход Элвина Эрнста составил $2071, его брата Теодора – $1761.
С одной стороны, такой успех свидетельствовал о том, что идея расширить аудиторский бизнес за счет консультаций оказалась плодотворной. Так думал Элвин. Но, с другой, успех мог быть временным, вызванным конъюнктурными причинами. Так рассуждал Теодор. В октябре 1906 года он решил заняться каким-нибудь более надежным бизнесом и потребовал от брата выплатить его долю. Капитал компании к тому времени достиг уже $34,3 тыс., и потеря двух пятых из них казалась Элвину равносильной катастрофе. И все же он удовлетворил требование брата. В фирме Ernst & Ernst остался один Эрнст.