Гринер знал, что некоторые трастовые компании держали нужные ему акции на долгосрочную перспективу. Они-то и были им атакованы. Финансист забрасывал их обещаниями и обстреливал поручительствами, такими заманчивыми, такими красноречивыми и притом сугубо деловыми, что броня недоверия дала трещину. В конце концов все уверовали, что, обещая Гринеру свою поддержку, они поступают мудро. Его гарантии выглядели незыблемыми. И указанные компании согласились предоставить ему свои доверенности по первому требованию.
Выиграв эту партию, Гринер позвал своего клерка Рока.
- Отправляйтесь в Rural Trust Company и Commercial Loan & Trust Company. Встретьтесь с мистером Робертсом и мистером Морганом. Они дадут вам доверенности на акции Iowa Midland, выписанные на имя Фредерика Рока или Джона Ф. Гринера.
Рок был славным тихим парнем с правильными чертами лица и твердым подбородком. Его манеры подкупали окружающих. У него была привычка смотреть людям прямо в глаза. Однако Рок не оставлял о себе впечатление открытого человека. Впрочем, он, без сомнения, выглядел проницательным и решительным.
Коллеги-клерки болтали, что Рок все свое свободное время отдает изучению финансовых операций маленького Наполеона с Уоллстрит. Он относился к этим сделкам с таким же вниманием, как студенты военных учебных заведений - к сражениям Наполеона Бонапарта. И это было правдой.
- Мистер Гринер, - решился Рок, - вы владеете 110 тысячами акций, не так ли?
- Э-э? - безобидно пропищал Гринер.
- Я сам вычислил эту сумму, несмотря на то что ряд операций вы совершили вне офиса. Теперь вам необходимы доверенности еще на 50 тысяч. Для того чтобы получить полный контроль, избрать собственный совет директоров и реализовать ваши планы насчет слияния с Iowa Midland.
Лишь моргание глаз выдавало интерес маленького человека к словам Рока. Конечно, такие познания клерка в делах фирмы не могли не заинтересовать его.
- Мистер Гринер, - вложив в эти слова всю свою убежденность, сказал Рок. - Я хочу попробовать добыть их для вас.
- Да? - пропищал тот безучастно.
- Именно так, сэр, - ответил Рок.
- Тогда вперед! - как ни в чем не бывало, заявил мистер Гринер. - И дайте мне знать на следующей неделе, как у вас дела.
Тень разочарования легла на лицо Рока. Гринер тут же добавил:
- Конечно, если вы преуспеете, я отблагодарю вас.
- Каким образом, мистер Гринер? - спросил клерк, не сводя с него глаз.
- Я дам вам, - ободряюще пропищал тот, - десять тысяч долларов.
- Разве это достойная плата за такую работу, мистер Гринер? Ведь я могу провернуть великолепную сделку, - прибавил молодой клерк с легкой горечью.
- Это все, что я могу предложить, мистер Рок. И думаю, что это совсем недурно. Я подниму вашу зарплату с тысячи шестисот до двух тысяч в год. А это куда большие деньги, чем я имел в вашем возрасте.
- Отлично, - тихо произнес Рок. - Я сделаю все, что смогу.
На его лице проступили досада и разочарование: десять тысяч долларов за то, что я принесу ему десять миллионов!
Однако Рок уже два года изучал наполеоновские методы Гринера. За это время он научился терпению и ждал лишь своего часа. Наконец он настал. Рок чувствовал это.
Человека делают его поступки. Рок готовился к делу продуманно и, главное, хладнокровно. Он все спланировал. И это был хороший план. Это был его шанс, и Рок никому не дал бы его расстроить. Даже непредсказуемым членам правления. Впрочем, даже странно, что такой план не пришел в гениальную голову мистера Джона Ф. Гринера. Беспринципность собственной затеи не пугала клерка. У него был инстинкт финансиста школы Гринера.
Всю следующую неделю Рок посвятил сбору доверенностей от услужливых трастовых компаний. В сумме это составило 21 200 акций. Щедрыми посулами и красивыми обещаниями он выманил у известных брокерских контор еще 7100 акций. Таким образом, общее их число равнялось 28 300. Это означало, что на приближающемся собрании акционеров его гениальный шеф сможет получить 138 900 голосов из возможных 320 000. И выборы, несомненно, пройдут "по сценарию мистера Гринера", если, конечно, его оппоненты не смогут объединиться.
Время от времени маленький Наполеон интересовался у Рока о том, как продвигаются его дела. Клерк уверял в успехе своего предприятия. Впрочем, мистеру Гринеру он сказал лишь, что трастовые компании дали только 14 000 акций. И вообще не упомянул о 7100 акциях, которые получил у дружественных брокеров. Скрывать это было делом рискованным. Но пока все шло так, как он рассчитывал. Что ни говори, а Рок оказался отважным парнем.
Когда Рок убедился в том, что больше голосов за Гринера ему не собрать, он предпринял рискованный шаг. Он задался целью собрать голоса или же акции против Гринера. И Рок привел свой план в действие. Идея этого крепкого клерка с проницательными глазами и твердым подбородком вполне соответствовала финансовым ходам желтолицего человечка с хитрым взглядом и широким лбом.
- Или я выиграю, или ты проиграешь - одно из двух, - торжествующе бормотал про себя Рок.
Молодой человек немедленно отправился в офис Weddell, Hopkins & С°. Это были известные банкиры и к тому же давние враги мистера Джона Ф. Гринера. Они знали Рока как одного из личных клерков Brown & Greener. Так что тому не составило особого труда попасть на прием к мистеру Уэдделлу.
- Доброе утро, мистер Уэдделл.
- Доброе утро, сэр, - холодно поздоровался банкир. - Должен сказать, что даже удивлен самонадеянностью людей, пославших вас ко мне.
- Мистер Уэдделл, - заявил Рок с некоторой горячностью, которую он счел сейчас уместной. - Я покинул Brown & Greener. В моем понимании они были, - залихватски добавил он, - не слишком чисты на руку.
Лицо мистера Уэдделла окаменело. "Рок будет проситься на работу", - подумал он.
- Д-да? - сказал он. Его голос был холоден, как и весь его вид.
- Мистер Уэдделл, - произнес молодой клерк, устремив открытый взгляд на старого банкира, - возможно, вместе с другими честными людьми вы хотели бы предотвратить крушение мистером Гринером компании Iowa Midland. Я, мистер Уэдделл, - энергично продолжил он, поскольку его буквально распирал восторг от разыгрываемой комбинации, - полностью осведомлен о планах и возможностях мистера Гринера. Я прошу вас помочь мне в борьбе с ним. С вашей помощью мы точно победим.
- Что вы собираетесь делать? - уклончиво поинтересовался старый банкир. Он вовсе не был уверен в том, что это не очередной трюк изворотливого мистера Джона Ф. Гринера.
- Мистер Гринер, - раскрыл карты Рок, - не имеет контрольного пакета. У него только 110 600 акций. А я имею доступ не только к записям, но и к самим акциям.
- Я не хочу, чтобы вы выдавали секреты вашего шефа. Даже если он - мой враг. Отказываюсь об этом слышать. - Он был старомодным банкиром, этот мистер Уэдделл.
- Я не выдаю никаких секретов. Да он сам сказал репортерам, что у него есть более 100 тысяч акций. И те посчитали их за контрольный пакет. Однако Гринер получит все, если только вы мне не поможете! У меня есть голоса на 28 300 акций трастовых компаний и комиссионных домов. Мой план состоит в том, чтобы собрать все возможные голоса собственников, настроенных против Гринера, а также собственников, ратующих против Уиллеттса. Так мы сможем заставить мистера Уиллеттса дать нам письменное обещание провести необходимые реформы, прекратить свою рискованную политику и ненужные дорогостоящие мероприятия. Он сделает это, чтобы спасти себя и железную дорогу от Гринера. Но нельзя терять ни минуты, мистер Уэдделл.
Партия, которую Рок разыгрывал, захватывала и пьянила его как вино.
- А вы? - многозначительно осведомился старый банкир. - Какую роль вы отводите в этом себе? - Намеки были его последним оружием. План молодого человека уже казался ему единственным реальным выходом из ситуации.
- Я? Мистер Уэдделл, после выборов я мог бы стать помощником директора компании и таким образом гарантировать добросовестность нового менеджмента. Я мог бы также представлять интересы Weddell-Hopkins. Меня бы устроила, - добавил он важно, - зарплата в 5 тысяч долларов в год. До этого я получал ровно половину этой суммы.
На самом деле, его зарплата составляла ровно 1600 долларов. Но стоило ли сейчас преуменьшать свою значимость?
Старый банкир в раздумье вышагивал по кабинету...
- Что ж, сэр, у вас будут мои голоса, - наконец решился мистер Уэдделл.
- Только мистеру Гринеру пока не нужно знать об этом, - намекнул ему Рок.
С этим нельзя было не согласиться.
Weddell, Hopkins & С владели 14 000 акций Iowa Midland. На следующий день Рок получил их доверенности. Бумаги такой известной, в том числе своей настроенностью против Гринера, фирмы послужили для хитрого клерка прекрасным рекомендательным письмом. Теперь ему было чем убедить сомневающихся. Он заполучил акции практически у всех настроенных против Гринера акционеров в городе, а также в Филадельфии и Бостоне.
Его постоянное отсутствие в офисе не породило никаких подозрений. Все, включая Гринера и Брауна, считали, что он работает в интересах Brown & Greener. И действительно, за короткий срок он получил у друзей и врагов мистера Гринера доверенности на представление 61 830 акций. Такими результатами мало кто мог бы похвастаться. Рок очень гордился этим.
Рассчитал он и все свои последующие действия, взвесил все "за" и "против". Клерк работал сейчас на самого себя, на мистера Фредерика Рока. Он был обречен на победу, какой бы стороной ни упала монетка.
И вот Гринер вызвал его в свой кабинет.
- Ну, мистер Рок, как обстоят дела с доверенностями на управление акциями Iowa Midland?
- Они у меня, - довольно дерзко отвечал тот.
- Сколько?
Рок вытащил листок бумаги, хотя прекрасно знал все цифры на память. Безразличным голосом он изрек:
- У меня ровно 61 830 акций.
- Что-что? - Наполеон не смог скрыть удивления.
Рок посмотрел прямо в хитрые карие глаза Гринера.
- Я сказал, - подтвердил он, - что у меня есть доверенности на 61 830 акций.
Гринер уже овладел собой.
- Поздравляю вас, мистер Рок. Вы сдержали свое слово. И убедитесь в том, что я точно так же сдержу свое, - проговорил он обычным писклявым голосом.
- Думаю, мы с вами хорошо понимаем друг друга, мистер Гринер. - Рок не отрывал взгляда от желтоватого лица великого грабителя железных дорог.
Он знал, что перешел Рубикон. Он боролся за свое будущее, за исполнение своих желаний. Он схватился с титаном из титанов. Это все, о чем в тот момент клерк мог подумать. На удивление, эти мысли придали ему смелости. Сейчас нельзя было делать поспешные шаги. Рок почувствовал внутренне спокойствие - из жалкой тени Наполеона в эту минуту он был готов превратиться в великого полководца.
- Что вы имеете в виду? - с наигранной беззаботностью произнес мистер Гринер.
Присутствовавший здесь же Браун вдруг обо всем догадался. Он вспомнил, как Рок говорил: "У вас есть 110 тысяч акций Iowa Midland. Президент Уиллеттс и его группа контролируют примерно такое же количество".
- Да... - медленно произнес маленький человечек.
Его лоб покрылся испариной, но лицо по-прежнему ничего не выражало. Только глаза утеряли долю былой хитринки, вот и все. Теперь он внимательно смотрел на клерка. Он все понял.
- Что ж, некоторые доверенности выписаны на имя Джона Ф. Гринера. Но большинство - на мое имя. Этой долей яMoiy голосовать по своему усмотрению. И та сторона, за которую я проголосую, получит абсолютное большинство. Мистер Гринер, я контролирую назначение директоров, а следовательно, и президента Iowa Midland. Вы не можете помешать мне. Вы не способны ничего сделать, тем более навредить мне! - дерзко закончил он.
Все это было излишне и вовсе не так эффектно, как задумывалось. Но молодость - это болезнь, которая проходит лишь с годами.
- Вы - проклятый мерзавец! - прокричал Браун. Его толстая короткая шея побагровела, пурпурное лицо исказила злоба.
- Я получил большинство доверенностей, - продолжил Рок, как будто оправдываясь, - заверив Weddell, Hopkins & С° и их друзей, что я проголосую против мистера Гринера. - Он замолк, будто силы его оставили.
- Продолжайте, мистер Рок, - пропищал Гринер, - мы вас внимательно слушаем. - Бледный маленький человечек с черной бородой и высоким лбом имел не только финансовый талант, но и прекрасные нервы. Его писклявый голос никак этому не соответствовал. Но этот недостаток хоть немного сближал его с простыми смертными.
- Вы предложили мне 10 тысяч долларов наличными и зарплату в 2 тысячи в месяц.
- Да, - безропотно подтвердил Гринер. Сколько вы хотите? - Его взгляд снова стал хитрым. Огромный груз будто упал с его плеч.
Рок заметил это и ощутил в себе утерянную было смелость.
- Weddell, Hopkins & С° и их друзья хотят, чтобы я проголосовал за Уиллеттса. Конечно, если тот пообещает провести важные реформы. В качестве вознаграждения я получу должность помощника директора с офисом в Нью-Йорке. А также зарплату в 5 тысяч долларов в год, не говоря уже о месте в Weddell, Hopkins & С.
- Я дам вам все то же. И вдобавок 20 тысяч долларов наличными, - тихо предложил Гринер.
- Мне нужно не это. Я хочу стать членом Нью-Йоркской биржи. Мне нужно, чтобы вы выкупили мне место и отдали часть вашего бизнеса. И одолжили 50 тысяч долларов на мой трейдерский счет.
- Вот как?
- Мистер Гринер, вы же знаете, что я могу сделать. И я понимаю, что означает для вас абсолютный контроль над Iowa Midland. Это приведет компанию к слиянию с Keokuk & Northern. Я хочу быть вашим брокером. Я буду преданно служить вам, мистер Гринер.
- Что ж, Рок, - пропищал мистер Гринер, - по рукам. Теперь я понял ваши соображения. Я куплю вам место и дам вам любой бизнес, который я только смогу раздобыть. И одолжу вам 100 тысяч долларов без всякой расписки. Думаю, что теперь я вас знаю. Место вы получите так быстро, как только возможно. А в будущем мои интересы станут вашими интересами.
- Я все уже выяснил. И могу купить место в любой момент, - произнес Рок спокойно, хотя его сердце дико билось. - Оно будет стоить 23 тысячи долларов.
- Скажите мистеру Симпмону, чтобы выписал чек от моего имени на 25 тысяч долларов, - благосклонно распорядился Наполеон с Уолл-стрит.
- С-спасибо вам, мистер Гринер, - заикаясь, проговорил храбрый клерк. - Доверенности...
- О, все в порядке, - перебил его Джон Ф. Гринер. - Вы поедете вместе с нами в Де Мойн. Теперь вы - один из нас. Я давно искал такого человека, как вы. Но знаете, Рок, сегодняшние молодые люди - все либо мошенники, либо дураки, - завершил он своим обычным писклявым голосом.
Неделю спустя мистер Гринер был избран президентом Iowa Midland Railway Company. А мистер Рок стал членом Нью-Йоркской фондовой биржи
УПУЩЕННАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ
Сокрушить Джона Ф. Гринера было давней мечтой Даниэля Диттенхоффера. Голландец Дэн, как называли Диттенхоффера на Уоллстрит, был светловолосым мужчиной крепкого телосложения. Зычный голос и красный нос выделяли его в толпе брокеров. Внешне Гринер был его полной противоположностью. Его отличали нездоровая желтоватость лица и писклявый голос. В глазах маленького Наполеона с Уолл-стрит таилась хитринка, а высокий лоб выдавал недюжинный ум. Голубые глаза Диттенхоффера смотрели прямо и открыто, подбородок всегда был задран, а в осанке чувствовалась удаль настоящего борца за удачу.
Соперники были членами Нью-Йоркской фондовой биржи. Однако Гринера уже давно не видели на площадке. Он исчез с передовой после того, как некая жертва махинаций схватила его за воротник и бросила на пятнадцать футов в дальний угол биржи. Гринер был известен своими грандиозными планами крушения железнодорожных компаний. Таким образом он готовил их к последующему поглощению. Он действовал как питон, который превращает жертву в мягкую массу, чтобы потом проще было ее заглотить. Годы, проведенные на бирже, сделали его нервным и неспокойным.
Дэн все свои рабочие дни с 10 утра до 3 часов пополудни проводил на фондовой бирже. А его ночи были отданы другой игре - игровым столам с рулеткой или "Фараону". Беспокойный, как бурное море, страдающий от хронической бессонницы, он волей-неволей вынужден был под держивать себя мощными стимуляторами. Но алкоголь Дэн ненавидел всеми фибрами души. Поэтому игра стала для него выходом из положения - ведь это "вино" будоражит не хуже, чем выдержанный виски.
Регулярно Голландец покупал и продавал по 50 тысяч акций. Он мог с легкостью поставить на карту 50 тысяч долларов. Однажды он поспорил на все свое состояние - Дэн собирался угадать, какая из двух мух, сидевших на столе, улетит первой.
Для Гринера биржа была средством для достижения желаемой цели. За всю свою жизнь он совершил несметное число покупок и продаж, однако никакого восторга перед биржевой игрой не испытывал. Он ее отнюдь не идеализировал. Диттенхоффер же считал, что фондовая биржа является судом последней инстанции. Именно сюда могут обратиться финансисты, считающие себя правыми, чтобы получить по заслугам. Если же они не правы, то биржа избавит их от недостатков грубой силой доллара.
Совершенно естественно, что и в своих биржевых операциях эти два человека не были похожи. Они не сходились ни в чем. По своим моральным качествам это были современные Макиавелли и Ричард Львиное Сердце.
Почему между Гринером и Диттенхоффером началась вражда и когда это случилось, никто доподлинно не знал. Скрытую враждебность по отношению к Голландцу маленький Наполеон железных дорог испытывал из-за его вмешательства в различные биржевые сделки. Дэн же до сумасшествия ненавидел Гринера, наверное, по той же причине, по которой ястреб терпеть не может змей. Это была инстинктивная антипатия крайне различных существ.
Не один Дэн жаждал обанкротить Гринера. Множество людей предпринимали такие же попытки. Однако по мере их стараний Гринер становился все богаче. Рост его состояния был пропорционален уменьшению их капиталов.
Сэм Шарп приехал из Аризоны с 12 миллионов долларов. Он хотел показать избалованному Востоку, как надо сокрушать "финансовых скунсов вроде Гринера". Но финансовый скунс не вынес для себя новый урок. А Шарпу, в свою очередь, этот замысел ежемесячно обходился в полмиллиона долларов на протяжении года. Когда аризонский спекулянт лучше узнал эту игру - и Гринера, - он объединил усилия с Диттенхоффером. И они ударили вместе.
Это были искусные биржевые трейдеры, очень богатые и практически не имевшие финансового страха. И они пылали ненавистью к Гринеру. Живи эти варвары в другие времена, они с удовольствием разрезали бы Маленького Наполеона на кусочки и пронесли бы его сердце на блюде по веселящейся бирже. Но в безликом XIX столетии Шарп с Диттенхоффером довольствовались лишь попытками лишить Гринера пропитанных слезами его жертв миллионов. Семи или восьми из них.
Они открыли огонь. Их общее состояние было разделено на десять снарядов. Один за другим, они были выпущены в писклявого маленького человечка. От первого, второго и третьего Наполеон увернулся. Однако четвертый сломал ему ногу, а пятый выпустил из него дух.