Что же тогда с эффективностью (результатом), спросите вы? Бизнес – это прежде всего эффективность (результативность). Так-то оно так. Однако то, что мы называем эффективностью или результативностью, однажды перестает быть таковым именно тогда, когда мы перестаем чувствовать удовольствие от ведения этого бизнеса или любого дела. Не замечали? Однажды приходит тот самый момент, когда ты понимаешь, словно тебе 90 лет, что бизнес стал обузой. И ты тащишь, его как чемодан без ручки, потому что избавиться от него оказывается намного сложнее, чем им управлять, а желания управлять им становится все меньше и меньше. Силы вроде как еще есть. А вот желания все меньше и меньше. В чем причина такого положения дел? – спрашивал я себя. Почему умирает бизнес? Даже не так! Какова причина потери души бизнеса? Я это точно понял: бизнес не всегда умирает после выхода из него души. Какое-то время он продолжает еще функционировать.
Я нашел причину, и, как водится, раньше, чем противоядие. Но это радовало: "Я знаю причину". Понятное дело, мне пришлось потратить много времени. Но это было и есть самое лучшее мое время, потому что я уже знаю, как создавать удовольствие от работы, на которую человек тратит больше половины своей жизни. И я знаю причины гибели или продолжительности жизни карьеры и бизнеса.
Причина эта заключается только в одном факторе. Если работа делается без удовольствия – это скрытая форма насилия над собой, и, что с технической точки зрения важно, этот фактор является основным в вопросе увядания любимого дела или снижения его эффективности (результативности). Эффективность (человека) = (его) удовольствие. Если быть более точным, то вместо слова "эффективность" следовало бы поставить слово "продуктивность", потому что раб на плантации – это почти всегда "эффективность", но в то же время "непродуктивность". Если очень грубо высказаться, то износ раба происходит слишком быстро. А бизнес – это дальнее плавание. Там нужен сильный моряк и на долгое время.
В общем, если человек не испытывает удовольствия от работы, имеет место насилие. А поскольку человек по своей природе стремится к свободе, он будет всеми силами избегать насилия, то есть такой работы, которая делается без удовольствия. Остальное – вопрос времени и терпения.
Мы, таким образом, подобрались к следующей идее. Идеальное состояние человека – это состояние, близкое к состоянию удовольствия. Вы можете подобрать этому слову свое значение, но суть от этого не изменится. Для того чтобы дело делалось хорошо, нужно, чтобы тот, кто его делает, был в хорошем состоянии – испытывал бы радость, увлечение, азарт, счастье, уверенность или внутреннее спокойствие – называйте это как вам нравится.
Но как этого добиться? Существует ли некая система или рецепт, с помощью которых можно было бы вызывать это состояние каждый раз, как только оно уходит? Потому что, когда оно ушло, бизнес или дело начинает походить на машину гонщика, который перегружает двигатель, и он вот-вот сгорит.
Старая технология
Как-то раз я работал с артистом. Проводя свою стандартную коуч-сессию, я обратил внимание на одну деталь. Дело было перед спектаклем, до начала оставалось часа четыре. Клиент был очень расстроен, утром его мать отвезли в больницу.
Я немного растерялся, потому что не знал, что в таких случаях, кроме стандартного утешения, можно сделать. Наша встреча прошла как-то уныло, и я так и остался один на один с вопросом: "Как можно было помочь?" Эта мысль не оставляла меня. Но особенно не давала покоя после того, как я увидел его вечером на сцене. Я сидел в первом ряду и очень хорошо видел все, что происходит с моим клиентом, исполняющим роль счастливого человека.
Каково же было мое удивление, когда я увидел, что глаза артиста светились от счастья и он заряжал позитивом всех зрителей. Я был ошарашен и повергнут. Этот человек, видимо, знает ответ на вопрос, который мучает меня уже больше десяти лет.
Я никак не мог понять, как человек, у которого мать находится в тяжелом состоянии, был способен так играть?
Утром я сразу позвонил ему и попросил о встрече. И первым моим вопросом был вопрос о том, что он чувствовал, когда играл.
– Я чувствовал то, что мне нужно было чувствовать по моей роли, – ответил он.
– То есть ты не просто имитировал, а чувствовал то, что играл? – удивленно спросил я. – Ты хочешь мне сказать, что в том эпизоде, когда ты играл счастливчика, это было настоящее твое состояние на тот момент?
– Именно. – Он посмотрел на меня исподлобья и спросил. – Ты, видимо, хочешь спросить, как это возможно? – И еще через мгновенье добавил. – Нас этому учили.
– Где? – спросил я недоуменно, подумав, что это за филигранный тренинг он проходил, а я не знаю о нем.
– В театральном. Это, собственно, и есть система Станиславского.
У меня внутри что-то вспыхнуло. Я не изучал систему Станиславского, но случай, который произошел с моим клиентом, был не первым в истории. Это может делать почти каждый профессиональный артист. То есть существует алгоритм, с помощью которого можно вызывать состояние удовольствия у любого человека, продуктивность которого тут же увеличивалась на порядок. Я спросил его: "Ты можешь мне рассказать, как ты это делаешь?"
Наш разговор был долгим, и все закончилось поисками теории Станиславского и еще двумя бессонными ночами, когда я не мог оторваться от его книги, описывающей полную технологию подготовки артиста. "Кажется, я нашел, – говорил я себе, – теперь могу научить этому других".
К этому моменту мне уже было абсолютно понятно, что все статистики успешных людей, все великие дела и компании, победы на выборах или в значимых тендерах, просто драйв в жизни или теплый дом и родная семья – это все возможно только при одном условии. Если то, что ты делал, к чему шел и стремился, ты делал с удовольствием.
Мне было это понятно, я только не мог одного – создавать свое удовольствие от работы тогда, когда я этого хочу, а не быть следствием и находиться в ожидании, когда это состояние возникнет. Неужто мой клиент, когда шел на свой спектакль, молился об этом состоянии или надеялся, что оно начнется просто потому, что он взойдет на театральный помост?
Я уже умел поднимать настроение клиента и вводить его в хорошее состояние. Но искал нечто другое. Я искал технологию, которой человек мог бы воспользоваться без помощи инструктора, тренера или консультанта.
Нужно ли говорить о том, как внимательно я штудировал систему Станиславского? Хотите знать, нашел ли я то, что искал? Нет. Конечно, я нашел там очень многое, что можно применять для успеха, и в первую очередь – управление своими и чужими эмоциями. Я нашел идею самой игры: "тактический способ обмана собственного ума", который постоянно вмешивается. Но мне казалось, я вот-вот найду и самое главное, что я искал, – механизм создания удовольствия в работе. Но все было тщетно.
Да, собственно говоря, и способ, который применил мой клиент, – это совсем не то, что мне надо, и работает он только в одном случае – если человек артист и у него есть роль. "Но люди в массе своей не артисты, а их повседневная работа не ассоциируется у них с ролью", – говорил я себе.
Вечером я позвонил клиенту домой, чтобы справиться о здоровье его матери, и каково было мое удивление, когда в трубке я услышал голос раздавленного горем человека. Где тот, кого я видел вчера, и почему он не мог так же сделать сегодня? Ответ лежал на поверхности – сегодня он не играл роль. Ее не было. Мой рецепт от Станиславского провалился.
Я не знаю, почему я не сдавался. Может быть, это миссия всей моей жизни и кто-то сверху меня ведет? Так или иначе, я понимал, что три года практики в роли коуч-консультанта дали мне понимание, что именно нужно делать, чтобы клиент мог воспрянуть духом, потому что в другом состоянии (по сути, не духовном) он мало на что годен.
Однажды по совету коллеги я применил технику "отмотки пленки назад". Она как-то мне сказала: "Ты должен найти свой способ. Брось умные книги. Если ты сам получал удовольствие и неоднократно – способ есть. Поэтому отматывай пленку всех тех случаев, когда ты создавал нужный тебе эффект, и пытайся зафиксировать те действия, которые предшествовали появлению удовольствия". А потом помог случай.
Секрет, как создается удовольствие, найден
Как-то раз мне позвонил хороший знакомый и предложил принять участие в бильярдном турнире. Я отказался сразу, потому что играть в бильярд и участвовать в турнире – это разные вещи. Но турнир был командный, а мой друг не мог в силу определенных причин быть в это время в городе. В общем, суть состояла в том, чтобы просто принять участие и не подвести его команду. Поскольку я играл неплохо, ситуация выглядела сносно.
Как назло, в первом туре мне попался один из самых сильных игроков. Шансов выиграть не было никаких. Я улыбнулся про себя и расслабился. Будь это бокс, я бы расстроился, конечно, но поскольку игра в бильярд связана с ударами по шарам, а не по голове, я чувствовал себя в общем-то нейтрально. И уж во всяком случае, не питал надежд на выигрыш и мои стремления ограничивались одним – не выглядеть ужасно и забить хотя бы пару шаров.
По жребию разбивал я. Сделал я это просто, без каких-либо ожиданий: хорошо ударить, правильно разбить или попасть при разбивке в лузу. Удар сделан. Я выпрямился. Когда я осознал, что мой шар в лузе, у меня было какое-то нейтральное состояние. Такие удары всегда похожи на случайность. Но вот мой второй, третий и четвертый удары! Это было нечто. В каком-то нереальном состоянии я выполнял очень сложные удары, и мои шары оказывались в лузе. У меня вдруг возникло чувство, что я вошел в историю всех бильярдных игр. Удары были красивы именно из-за своей сложности, это восхищало. Причем не были случайностью, как в первом ударе. Я чувствовал, как ко мне с уважением относятся зрители. Два шара, а потом еще три, забитые моим противником, не вызвали во мне ни капли волнения. Мне было все равно, потому что я играл великолепно и уже как бы доказал всем, на что способен. Теперь можно и проигрывать. Два следующих незабитых шара не вызвали расстройства, потому что сами по себе были мастерскими.
При счете 5: 5 я играл, как будто был именитым мастером. У меня все получалось, даже тогда, когда шар не заходил в лузу. Два следующих удара вывели меня к финишной прямой. А восьмой, последний шар, был просто фееричным. Через весь стол, резанный, не очень сильный удар по чужому шару заставил его войти прямо в лузу на очень медленном ходу так, как это происходит в замедленной съемке. Это было настолько красиво, что даже взрыв аплодисментов не усилил чувства, которые я испытывал в этот момент.
Две следующие партии прошли на одном дыхании. Когда я понял, что тур за мной и мой противник жмет мне руку, я не осознавал того, что передо мной стоит тот самый сильный игрок. Я ликовал. Это было настолько приятное ощущение, что я подумывал, а не заняться ли этим всерьез. Но эйфория проходит быстро.
Что произошло потом, долгое время оставалось загадкой. Помню, перед самым первым ударом в следующем туре, когда я разбивал, я подумал: "Интересно, забью ли я шар при разбивке, как в тот раз?" Когда я ударил, шар пошел в лузу очень точно, но почему не оказался там, нужно было спрашивать только у самого Господа Бога. Каким-то чудом он просто туда не вошел.
– Так – подумал я. – Не знак ли это?
То, что происходило дальше, описать трудно. Почти каждый удар, который я бил, шел мимо лузы. Почти всегда не хватало каких-то пары миллиметров. Перед каждым следующим ударом я спрашивал себя: "Ну, что сейчас мне уготовит это удар?" И далее следовал промах. Мне удалось забить по какой-то случайности три шара. Так я оценивал это, потому что после удара не мог объяснить, почему шар оказался там. Это была как манна небесная! И не радость от игры, а вздох: "кажется, обошлось".
Эту и последующие две партии я проиграл. В последнем туре я не забил вообще ни одного шара. Это была сухая, которая закончилась буквально за три минуты, что было мне на руку, потому что то, что я испытывал во второй партии, лучше не описывать. Перед каждым ударом я находился в состоянии жуткого волнения, а после удара – в раздражении. И это на протяжении всей игры, которая превратилась в микс ужасного состояния: стыда за промахи при легких ударах, сомнений, самообвинений, постоянно сопровождаемых внутренним диалогом, а также разочарований. И все это не ощущалось по отдельности. Это был микс отрицательных ощущений.
"Что со мной? – спрашивал я себя. – Я ведь мог проиграть в прошлом туре и был бы несказанно рад. Что произошло со мной? Что за ужасное состояние, которое я сейчас испытываю?"
"Удивительная вещь, – думал я, возвращаясь домой, – какие факторы играли в тот момент, когда я выиграл, и какие, когда проиграл?" Масло в огонь подливало то, что я точно понимал, что в первом туре я играл в удовольствие, а во втором – нет. Я опять видел, что мой принцип работает. Но что лежит в его основе? Я вспомнил совет моего коллеги и начал отматывать пленку назад. "Что же я там вижу?" – спрашивал я себя, просматривая один за другим эпизоды этого турнира. И вдруг меня осенило. В какую-то долю секунды я постиг сразу все, что так долго искал. Казалось, я все это забуду, если не запишу. Первое, что я отметил на каком-то обрывке, было следующее – в первом туре я не был нацелен на результат. Я был ошеломлен и возбужден от этого открытия, как будто стоял перед самой последней чертой какой-то тайны, которая вот-вот откроется. И не потому, что отсутствие нацеленности на результат имело место именно в этом конкретном случае. Я был ошеломлен из-за другого: я как бы увидел все похожие случаи в моей жизни. И главное – то, что одним и тем же фактором во всех этих случаях было отсутствие стремления получить результат.
"Невероятно, – говорил я себе. – Ведь это невозможно. Все великие гуру и просто уважаемые люди проповедовали совсем противоположное. Они говорили о результате. Я и сам был помешан на этом и в свое время даже вывел целую теорию, которую, как мне казалось, с успехом применял. Может быть, я схожу потихоньку с ума?"
Может быть. Но факты говорили о другом. Как только человек 1) отстранен от результата, 2) делает что-то правильное в направлении его достижения, – эффективность увеличивается. Как ни странно, секрет эффективности зиждется на двух вещах: 1) отрешенности от результата и 2) правильном делании того, что ведет к нему. Научившись совмещать эти два фактора, можно добиться очень многого.
ОТРЕШЕННОСТЬ ОТ РЕЗУЛЬТАТА + ПРАВИЛЬНОЕ ДЕЙСТВИЕ = КАТКА (НАИВЫСШАЯ СТЕПЕНЬ МАСТЕРСТВА)
Продуктивность. Фактор № 1
Дело не в том, что концентрация внимания на результате не приносит результата. Как раз приносит. Рабы на плантации приносят очень неплохой результат. Да и в наше время в почете тот менеджер, который способен нацелить своего подчиненного на результат, мотивируя его премией или искусно манипулируя им другим способом.
Так в чем вопрос? Вопрос в продуктивности. У каждого инструмента или вещи есть свой износ. И это знает каждый бизнесмен. Амортизационные отчисления созданы именно для этого. Но кто из руководства думает о сотруднике с этой точки зрения? Что для него является признаком износа, который выводит его из строя? Шрамы на теле?
Ответ прост. Износ человека происходит при помощи эмоционального насилия над ним, то есть когда человек делает что-то без личного желания. Он не хочет, но делает. Именно это отнимает у сотрудника и человека ту жизненную энергию, которая движет им, как энергия бензина движет автомобилем.
Весь вопрос успеха современного бизнеса или карьеры – это аспект октанового числа в бензине, или, иными словами, "октанового числа" энергии у сотрудника. Продуктивность сотрудника прямо пропорциональна уровню его состояния. А это уже не просто вопрос результативности, поскольку бизнес в основе своей – это бег на длинную дистанцию, на которой определенный уровень эмоционального состояния команды должен сохраняться как условие продолжения этого бизнеса.
Сотрудник должен делать результат, но для этого ему необходимо соответствующее количество и качество "керосина" – духовной энергии.
– Что это такое? – однажды спросил меня один важный бизнесмен. Я проводил небольшой семинар о структуре сознания человека, и мне нужно было показать, что эффективность человека зависит от некой специфической энергии. – Это подзарядка от еды? – продолжал он серию своих вопросов.
Мне пришлось остановиться на этом подробно. "Но удивительно, – подумал я тогда, – люди до сих пор так и не знают, что лежит в основе их счастья. Они полагают, что нужно просто хорошо поесть, чтобы подзарядиться".
Я продолжал. "Если сам человек или руководство не будут заботиться об этой энергии, сотрудник не по своей воле начинает сбавлять темп и, соответственно, результаты". Какой смысл стегать или уговаривать загнанную лошадь скакать дальше? Но ведь с человеком происходит то же самое, хотя выглядит это банально: грипп, ОРВИ, ангина или нервный стресс. Никому в голову не приходит, что болезнь сотрудника – это не внешний фактор, а исключительно внутренний. Человеку нужна некая специфическая энергия, без которой он не может делать этот результат.
И эту энергию вы можете заметить в человеке, когда он испытывает удовольствие от работы. Можно было бы сказать, что "состояние удовольствия", которое испытывает человек, и "энергия с высоким "октановым числом"" – это одно и то же. Если вы видите, что сотрудник несчастлив во время работы, тускл, еле-еле передвигается, хмур или невесел, знайте – от него нет смысла ждать результата в долгом периоде и пора искать замену или восстанавливать. Если в последнее руководство особо не верит – это называется "быть готовым поменять лошадь в упряжке". Как бы прискорбно это ни звучало, но именно это происходит во всех компаниях. Почти во всех. Если человек не справляется – его увольняют. Если его не увольняют – он, как тонущий, тащит за собой остальных. Бизнес начинает сдавать именно тогда, когда возникает критическая масса "тонущих" – потерявших силу "делать", переставших получать от работы удовольствие, а не тогда, когда возникли изменения на рынке или еще что-то подобное. И первым таким мучеником обычно является "капитан корабля".
"Что же получается в итоге? – размышлял я. – Необходимо снимать акцент с результата и переносить его на удовольствие?" Интуитивно я понимал, что двигаюсь в верном направлении. Я уже мог двигаться не на ощупь, не опираясь, так сказать, только на интуицию, а показать механику, чтобы впоследствии ее мог самостоятельно повторить любой.