Хотя Christie’s не обошелся без подстраховки – 13 из 35 работ были выставлены на торги с гарантией, что означает, что неизвестная третья сторона пообещала продавцу определенную сумму в независимости от того, каким будет исход торгов, аукцион оказался неожиданно успешным. Торги принесли почти 135 млн долл. (вместо ожидаемых 70) и 16 новых ценовых рекордов (в том числе на работы Мартина Киппенбергера, Ричарда Принса, Питера Дойга, Томаса Шютте). На поверку кураторский аукцион оказывается лишь способом красиво упаковать работы более или менее известных авторов. В этом инициатива Сегало не слишком отличается от задумки Гузе. Но, приняв во внимание тенденции последних пяти лет, Christie’s сделал правильный для себя вывод – и подтвердил многочисленные указания исследователей – о сближении мира искусства с миром шоу-бизнеса. Так, не последнюю роль в успехе аукциона сыграл сам Лоик Гузе, молодой харизматичный специалист, который одинаково часто становится героем сводок об арт-рынке и светских мероприятиях. Фактически сам эксперт постепенно превращается в звезду и самолично становится причиной возникновения "фактора Кеннеди". Специально к торгам был снят промо-ролик, больше похожий на видеоклип для MTV. В нем профессиональный скейтбордист Кристофер Мартин разъезжает на скейте по просторному хранилищу Christie’s, выделывая разные трюки; в те моменты, когда он проезжает очередной топ-лот предстоящих торгов, камера картинно замирает, видео замедляется, ловко продуманные мизансцены подчеркивают общий мрачноватый настрой, который стремился передать Гузе своей подборкой. Эффект усиливается благодаря использованию в видеоклипе музыки группы AWOLNATION, играющей электронный рок. Ролик, размещенный на сайте Christie’s и разошедшийся по социальным сетям, вызвал шквал критики у американских художественных обозревателей, но, судя по итогам аукциона, понравился более молодой и состоятельной аудитории, завлечь которую и рассчитывал аукционный дом.
Среди недовольных, как ни странно, оказались и художники. Присоединившись к хору обвинений в адрес аукционного дома, выставившего слишком высокие эстимейты, художник Вейд Гайтон устроил своеобразный демарш. Он известен тем, что создает картины с помощью струйного принтера и ксерокса. Одна из таких картин – "Без названия" (Fire, Red/Black U) 2005 г. – была отобрана для аукциона и выставлена с эстимейтом в 2,5–3,5 млн долл. В знак протеста против спекулятивных оценок Гайтон распечатал несколько десятков копий собственной работы в надежде, что произведение, потерявшее ауру уникальности, в одночасье превратившееся в тиражное, обесценится и не заинтересует покупателей. Он выложил фотографии распечатанных листов в Instagram, однако попытки вывести из строя раскрутившийся маховик аукционного азарта оказались тщетными – лот был продан почти за 4 млн долл.
Запутавшись в сети
Онлайн-саботаж системы аукционной торговли, предпринятый Гайтоном с помощью Instagram, торги в Интернете, которые составляют конкуренцию реальным торгам, возможность сию секунду просмотреть портфолио художника, находящегося в другой точке планеты, или "сходить" на ярмарку современного искусства, не отходя от компьютера, – все это лишь немногие последствия перемещения искусства и арт-рынка в Интернет. Глобальная сеть не оставляет альтернативы, помещая рынок искусства в наше личное пространство, делая его близким, доступным и от того, вероятно, чуть более понятным. Победоносный марш Интернета и цифровых технологий в сфере торговли искусством – явление сравнительно недавнее, но развивающееся стремительно. По данным отчета Arts Economics, в 2013 г. объем онлайн-продаж произведений искусства составил 2,5 млрд евро. Эксперты компании предсказывают, что к 2020 г. интернет-рынок искусства, состоящий из онлайн-продаж физически существующих аукционных домов и галерей, а также компаний, действующих исключительно в виртуальной реальности, может превысить 10 млрд евро.
С начала XXI в. в Интернете появилась не одна инициатива по продаже искусства. Такие сайты, как Artspace.com или Artsy.net, предпринимают все возможное, чтобы клиенты не боялись делать покупки онлайн. Логика сайтов очень похожа: в обоих случаях ставка делается на расширение кругозора пользователей. Artspace запустил свой собственный онлайн-журнал, где публикует интервью с художниками и коллекционерами, репортажи из мастерских, обзоры выставок и ярмарок, заранее подготовленные приглашенными экспертами (кураторами и галеристами) или же редакцией сайта, тематические коллекции – не больше 30 работ в каждой; и каждая готова переместиться в виртуальную корзину покупателя прямо сейчас. Artsy предлагает немного другой способ "навигации". Здесь задействован алгоритм T e Art Genome, который позволяет создавать самые неожиданные комбинации работ. На сайте собирается огромная библиотека изображений произведений искусства, каждому из которых присваиваются ярлыки, или "геномы". С помощью этих ярлыков можно связать между собой самые разные стили, художественные направления, сюжеты и имена и таким образом создавать бесконечные ассоциативные цепочки произведений. Так, присмотрев на сайте произведение Ай Вэйвэя, можно легко закончить в разделе, посвященном Сандро Боттичелли. Оба художника использовали метафору и аллегорию в качестве творческого метода и на основе этих "геномов" оказываются связаны.
Гигант интернет-торговли Amazon запустил в 2013 г. раздел Fine Art, воплощающий все плюсы и минусы покупки искусства онлайн. Каталог представленных работ невероятно подробен, единовременно такого выбора нет ни на одном аукционе и ни в одной галерее: здесь и живопись, и фотография, и смешанная техника, около сотни разнообразных стилей, столько же тематических тегов; работу можно выбрать по длине, ширине, цветовой гамме, формату, цене. Такой прямолинейный подход должен окончательно избавить нерешительного человека от сомнений насчет покупки – достаточно выбрать одну из тысяч работ, положить в виртуальную корзину, оплатить в один "клик" и дождаться посылку. То, что все привычные ритуалы, связанные с покупкой произведения, – предварительные беседы с экспертами, самостоятельные исследования, выставки, переговоры о цене – сведены на нет, можно считать плюсом и экономией времени и сил. Однако, приравнивая механизм продажи произведения искусства к механизму продажи электрического чайника или пылесоса, Amazon Fine Art делает вид, что произведение – это стандартизированный продукт, и тем самым нарушает одно из неписаных правил – не приравнивать искусство к обыкновенному товару или хотя бы делать это не так откровенно.
В Интернет смещаются и аукционные дома. Christie’s регулярно устраивает торги, доступные только пользователям Интернета. За первую половину 2014 г. онлайн-продажи Christie’s выросли на 27 %. Впрочем, конечная цель – все же привлечь клиентов в реальные выставочные залы Christie’s и подготовить их к участию в традиционных торгах. До сих пор такая стратегия приносила свои плоды: 11 % клиентов, купивших за первые шесть месяцев 2014 г. что-то на аукционе онлайн, решили поучаствовать в реальных торгах Christie’s.
Sotheby’s тоже предпринимает активные шаги в направлении интернет-торговли: в середине июля дом заключил соглашение с eBay. На первых порах речь идет о регулярных онлайн-трансляциях аукционов Sotheby’s на базе eBay и о создании специального раздела на сайте eBay с более изысканным дизайном, соответствующим более ценным товарам, которые теперь тут можно будет купить. Ставку компании делают не столько на продажу живописи, сколько на часы, вино, графику, драгоценности, фотографии и дизайн XX в.
Один из наиболее заметных и активно развивающихся стартапов в сфере аукционной торговли – Paddle8, торгующий современным искусством онлайн. За первую половину 2014 г. он выручил 17 млн долл.; и судя по тому, что с момента основания компании в 2011 г. число ее клиентов увеличилось в четыре раза, это далеко не предел. Paddle8 – результат совместных усилий Александра Джилкса, некогда сотрудника компании LVHM, а затем ведущего аукциониста Phillips, и предпринимателя Адитьи Юлка. Заручившись поддержкой частных и корпоративных инвесторов, среди которых Redline Capital Management Владимира Евтушенко, художник Дэмьен Хёрст и арт-дилер Джей Джоплин, молодые люди создали самую динамичную на сегодняшний день платформу онлайн-торговли искусством.
Ее главное преимущество, позволяющее успешно конкурировать с традиционными аукционными домами, – сжатые сроки, в которые потребители могут получить нужное произведение искусства. В то время как Christie’s или Sotheby’s должны следовать определенному ритму торгов (есть определенные "сезоны", когда продаются работы современных художников, импрессионистов или старых мастеров), на Paddle8 срок, в который работа проходит всю цепочку от продавца к покупателю, сокращается до пары недель. Скорость, впрочем, не единственное преимущество онлайн-торговли. Виртуальный бизнес позволяет сэкономить на всем, что касается реального, физического мира. Дорогие печатные каталоги заменяются интерактивными онлайн-страницами, снабженными ссылками на дополнительную информацию о художнике или произведении. Доставка напрямую от продавца к покупателю экономит деньги на оплате услуг перевозчиков. Кроме того, онлайн аукционному дому нет необходимости заводить выставочное пространство и аукционный зал, которые обычно располагаются в самых дорогих районах городов, – а значит, платить невероятно высокую аренду. Все это ведет к снижению комиссионных, которые уплачивает покупатель. Наконец, предоставляя покупателю время на размышления (ведь решение о покупке принимается не моментально в аукционном зале, а растянуто во времени на период онлайн-действия аукциона), интернет-аукцион позволяет избежать психологического давления, которое часто заставляет совершать немотивированные шаги и переплачивать.
Тем не менее у онлайн-торговли есть ограничения. И они зависят не столько от размеров аукционных домов, сколько от все той же психологической готовности людей тратить большие суммы денег онлайн. Главная слабость интернет-торговли в невозможности реально увидеть то, что покупаешь, и в отсутствии прямого общения с продавцом, которое необходимо для формирования доверия покупателя. Этот барьер сказывается на ценовом диапазоне работ, которые обычно выставляются на онлайн-торги, – чаще всего это вещи стоимостью ниже 100 тыс. долл. В то время как для традиционных аукционов основным источником дохода остаются реальные торги, а ставка делается на лоты с эстимейтом от миллиона долларов. Эксперты предрекают, что развитие интернет-технологий через некоторое время приведет к четкому разделению между аукционными домами по ценовому принципу – более "дешевый" сегмент обоснуется в Интернете, "голубые фишки" останутся в реальных аукционных залах.
На поводу у глобализации
"Со времен войны арт-бизнес вырос до беспрецедентных размеров. Цены взлетели как ракеты; обороты зашкаливали; удачная сделка из незначительного события, которое касается лишь избранного круга дилеров, превратилась в информационный повод для международных газет; возникла целая армия новых и самых разных коллекционеров: от тех, кто хочет купить пару-тройку картин за всю свою жизнь, до пенсионных фондов и финансовых трастов, которые все чаще пускают свои прибыли на прямые инвестиции в искусство". Казалось бы, перед нами фраза, которая в точности описывает характер современного рынка искусства с его новыми коллекционерами, одержимостью инвестициями, зацикленностью медиа на рекордных продажах и всех прочих атрибутах рыночного роста последних лет. Однако написана она была почти полвека тому назад и принадлежит Питеру Фуллеру, британскому арт-критику, искусствоведу и основателю журнала "Modern Painters". В процитированной статье для журнала "New Society" 1970 г. содержится еще немало наблюдений, которые из сегодняшнего дня выглядят на удивление точными предсказаниями, а иногда просто калькой современных событий. История идет по кругу и ставит непростой вопрос – насколько глубинны произошедшие с арт-рынком перемены? Так ли естественна логика действия, постоянного увеличения, накопления и приумножения или это лишь внешняя оболочка, маркетинговый трюк, который должен подстегивать покупательский интерес к современному искусству?
В оценках развития рынка искусства между собой борются два подхода – линейный и циклический. Первый, подгоняемый современным modus vivendi бесконечного прогресса, предлагает модель постоянного укрупнения. Она предполагает, что в результате изредка прерываемого роста структура рынка будет бесконечно разрастаться. Описанные выше интернет-торговля и распространение ярмарочного движения, сенсационные и все возрастающие суммы продаж на аукционах, рост числа покупателей, количества художников и цен – все это характерно для линейного подхода. Второй – более сдержанный взгляд на динамику торговли искусством; он показывает, что арт-рынок всего лишь воспроизводит свои прошлые конфигурации с различными более или менее существенными вариациями.
Мы привыкли слышать, что арт-рынок растет, обретает новых игроков, захватывает новые территории, с помощью Интернета объединяет ранее ничем не связанные части арт-мира, наводя мосты между продавцами и покупателями, находящимися в противоположных точках земного шара. Однако кризис 2008 г. вскрыл слишком много параллелей с событиями давно минувших дней, чтобы продолжать верить в бесконечный прогресс. Достаточно проследить взаимосвязь экономических потрясений и развития рынка искусства на протяжении XX в., чтобы убедиться в том, что мы не стали свидетелями чего-то прежде небывалого. Последствия Великой депрессии конца 1920‑х – начала 1930‑х годов отражены в отчетах аукционных домов, рапортовавших о снижении оборотов. Снижались не только цены, но и количество работ, выставленных на аукционы. Так, аукционный дом Sotheby’s приводит данные, согласно которым в начале 1930‑х вместо прежних 100–150 лотов он выставлял на торги всего 10–25. Нефтяной кризис 1973 г. положил конец стабильному росту рынка искусства в 50‑е и 60‑е годы. Через год после кризиса созданная на волне предшествовавшего ему экономического роста ярмарка Art Basel впервые зарегистрировала снижение числа посетителей и объема продаж. С 1982 по 1990 г., по данным Artprice, цены на искусство выросли на 600 % (особенно быстро на работы импрессионистов, которые скупали японские магнаты). Беспрецедентный рост был нарушен очередным мировым спадом экономики, начавшимся в 1989 г. и длившимся в течение нескольких лет. За ним последовал спад на арт-рынке, продлившийся примерно до конца 1990‑х. Развитие событий на рынке искусства в конце 1980‑х и в конце "нулевых", кажется, и вовсе прошло одни и те же стадии, разве что главные роли разыгрывали разные актеры. В ноябре 1987 г., всего лишь через месяц после крупнейшего на тот момент обвала фондовой биржи США, "Ирисы" Винсента Ван Гога были проданы на аукционе Sotheby’s почти за 54 млн долл. Через двадцать с лишним лет ситуация повторяется – в феврале 2008 г. индекс Доу – Джонса потерял в одночасье 370 пунктов и в тот же месяц в Лондоне проходят торги импрессионистов и модернистов, которые приносят аукционному дому впечатляющие 231 млн долл. Однако за огромными продажами, неизменными уверениями в том, что в моменты экономического кризиса средства лучше вкладывать в предметы роскоши, обязательно следовала рецессия.
Какими бы очевидными ни были параллели между событиями недавнего прошлого и динамикой рыночного развития десятилетия назад, сегодняшняя ситуация отличается своим размахом. Одним из самых красноречивых последствий изменившихся масштабов торговли искусством стало удивительно быстрое восстановление рынка. Если прежний экономический спад затянулся почти на десятилетие, то после обвала биржи 2008 г. до новых рекордов едва ли прошло три-четыре года; одни покупатели сменились другими, на место прежних денег пришли новые. Вследствие глобализации арт-рынок расширился, достигнув самых краев мира и не оставив темных пятен на его карте, а покупатели современного искусства уже давно не только и не столько выходцы из Европы и Америки. Само искусство преодолело языковые и культурные преграды быстрее и проворнее, чем это сделали литература, кино или другие области современной культуры. Однако любой разговор о глобализации – и глобализация арт-рынка и мира искусства не исключение – рискует превратиться в набор клишированных фраз, поскольку сам процесс ускользает от каких-либо четких определений и даже временных рамок.
Как показал видный исследователь мировых социально-экономических процессов, социолог и философ Иммануил Валлерстайн, сегодняшняя глобальная система, которая нередко кажется настолько свежим, исключительно актуальным явлением, в общих чертах приобрела свой современный вид в конце XIX в., а формироваться начала еще раньше – в результате кризиса феодальной системы середины XV в., который заставил страны Западной Европы постоянно расширять свои национальные границы с тем, чтобы обеспечить непрекращающийся экономический рост. Получившаяся система оказалась самой интернациональной за всю историю существования мира и к тому же очень динамичной. Формула ее успеха крылась в постоянном росте и описывалась балансированием экономических сил между странами, которые Валлерстайн распределил на три группы: "ядро", "периферия" и "полупериферия". "Современная миросистема родилась из консолидации мировой экономики. Вследствие этого у нее было время достичь своего полного развития в качестве капиталистической системы. По своей внутренней логике эта капиталистическая мировая экономика затем расширялась и охватила весь земной шар, поглощая при этом все существующие мини-системы и миро-империи. Поэтому на конец XIX в. впервые за все время на земном шаре существовала только одна историческая система. И сегодня мы еще находимся в той же ситуации", – объясняет Валлерстайн, подчеркивая, что структурно современный мир вовсе не так сильно отличается от мира столетней давности, как нам это может показаться.