- По той же причине, - ответила она, - Заготовленная ранее легенда. Всё пошло не так. Увидев, как они схватили вашего приятеля, вы оба сразу перешли на план B. Он - грабитель, а вы помогаете правоохранительным органам. Он получит лёгкое наказание, вас погладят по головке. Это требует определенного уровня мастерства от вас обоих. Наверное, это серьёзная сделка.
Ричер кивнул, - Как вы думаете, насколько сделка велика?
- Это серьезное расследование. Оно продолжается уже долго.
- Дорогое, как вы думаете?
- Думаю, да.
- И это в то время, когда с финансированием, похоже, имеются проблемы.
- Финансирование всегда является проблемой.
- Так же, как и самооценка, репутация и рейтинги успешности. Подумайте о Делани и Куке, поставьте себя на их место. Длительное и дорогостоящее расследование разваливается из-за какой-то случайности. Они вернулись к самому началу, а может быть, еще хуже. Возможно, пути назад совсем нет. И это очень стыдно. Что будет дальше?
- Не знаю.
- Такова человеческая натура, - сам же ответил Ричер, - Сначала они кричали, ругались и били в стену. Затем включился их инстинкт выживания. Они стали искать способ прикрыть свою задницу. Они искали возможности представить всё так, будто операция на самом деле была успешной. Агент Делани сказал именно так. Они придумали идею, что парень был участником развода. И тут они услышали, как Аарон разговаривает со мной, и я говорю, что нигде не живу. Я бродяга, как сказал Аарон. Это навело их на еще лучшую мысль. Можно убить двух зайцев одним выстрелом и доложить, что упаковали двух парней и вырвали сердце у этой проклятой гадины. Их даже могут похлопать по спине и вручить благодарственные письма потом.
- Вы хотите сказать, что они слепили дело.
- Я знаю это точно.
- Это уже слишком.
- Они дважды проверили меня, чтобы подстраховаться. Они убедились, что я не ношу сотовый телефон с собой, и никто не знает, где я нахожусь. Они поняли, что я идеальная жертва.
- Вы согласились с версией, что парень был не просто грабитель.
- Гипотетически, - сказал Ричер, - И без восторга. Как часть профессионального обсуждения. Они начали мне льстить, сказали, что я разбираюсь в этой работе, а я просто издевался над ними. Они придумывали всякую хрень, чтобы прикрыть свои задницы. Хотя, я пытался быть вежливым.
- Вы сказали, что это возможно.
- Зачем бы я сказал так, если б был замешан в этом?
- Они думают, что это двойной блеф.
- Я не настолько умён, - сказал Ричер.
- А вот они уверены в обратном. Вы служили в элитном подразделении военной полиции.
- Разве это не означает, что я на их стороне?
Адвокат ничего не ответила, только немного поёрзала на своём стуле. Ричер понял. Отсутствие симпатии, недоверие, а, может быть, даже отвращение и желание уйти. Это человеческая натура. Он знал, что это такое.
Ричер попросил, - Проверьте время на ленте. Они услышали, как я сказал, что у меня нет адреса, колёсики в их головах закрутились, и сразу же после этого они перехватили допрос и начали работать со мной. Затем они снова ушли, всего на минуту, чтобы переговорить наедине. Они обсудили друг с другом, достаточно ли у них для этого, и может ли это сработать. Они решили, что всё нормально, вернулись и арестовали меня.
- Я не могу предъявить это на суде.
- А что вы можете предъявить?
- Ничего, - сказала она, - Лучшее, что я могу сделать, это попытаться пойти на сделку с правосудием, признав вину.
- Вы серьезно?
- Абсолютно. Вам будет предъявлено обвинение в очень серьезном преступлении. Они собираются представить рабочую версию в суд, и подкрепить свидетельствами очевидцев, обычных людей штата Мэн, все из которых являются буквально или фигурально друзьями и соседями членов жюри. Вы - никто и неизвестно откуда. В самом деле, откуда вы?
- Вообще-то, ниоткуда.
- Где вы родились?
- В Западном Берлине.
- Вы немец?
- Нет, мой отец был морским пехотинцем. Родился в Нью-Гемпшире. В то время Западный Берлин был его местом службы.
- Значит, вы всегда были военным?
- С самого детства.
- Плохо. Люди, конечно, благодарны вам за вашу службу, но в глубине души они думают, что вас всех искалечила война. Существует большой риск, что вы будете осуждены, и если да, то получите большой тюремный срок. Гораздо безопаснее признать себя виновным в меньшем преступлении. Вы бы сэкономили им время и деньги на состязательном разбирательстве, а это очень важно. Есть же разница между пятью годами и двадцатью. Как ваш адвокат, я нарушила бы свой долг, если бы не рекомендовала вам это.
- Вы советуете мне отсидеть пять лет за преступление, которого я не совершал?
- Все утверждают, что они невиновны. Жюри к этому уже привыкло.
- А юристы?
- Клиенты постоянно лгут.
Ричер ничего не ответил.
Его адвокат добавила, - Они хотят перевести вас в Уоррен сегодня.
- А что у нас в Уоррене?
- Тюрьма штата.
- Чудесно..
- Я подала прошение, чтобы вас задержали здесь на день или два. Это будет более удобно для меня.
- И?
- Мне отказали.
Ричер снова промолчал.
Адвокат сказала, - Вас привезут сюда завтра утром для обвинения. Суд находится в этом же здании.
- Значит, я уеду и вернусь обратно менее чем через двенадцать часов? Это не очень продуктивно. Я должен остаться здесь.
- Вы сейчас принадлежите системе. Так она работает, и не всё здесь имеет смысл. Привыкайте к этому, а утром мы обсудим вашу просьбу. Я предлагаю вам подумать об этом очень серьезно сегодня ночью.
- А как насчет освобождения под залог?
- Сколько вы можете заплатить?
- Примерно семьдесят баксов с мелочью.
- Суд посчитает это оскорблением, - сказала она, - Лучше вообще не предлагать.
Затем она соскользнула со стула, подняла свою перегруженную сумку и вышла из комнаты. Ричер услышал, как стальная дверь открылась и закрылась. В камере снова стало тихо.
Десять минут. Что плохого может случиться за это время?
* * *
Прошел еще час, затем вернулся молодой полицейский. Он сказал, что штат разрешил те же шесть долларов и пятьдесят центов на обед потратить и округу. Он пообещал заказать самое лучшее из меню закусочной и перечислил список предлагаемого, который был обширным. Ричер задумался на мгновение. Может, куриный пирог. Или пасту. Или яичный салат. Он выбирал вслух из этих трёх вариантов. Коп рекомендовал куриный пирог, он сказал, что тот действительно хорош, и Ричер поверил ему. Плюс кофе, добавил он. Много, подчеркнул он, действительно много и в термосе, чтобы сохранить горячим. С нормальной фарфоровой чашкой и блюдцем. Без сливок и сахара. Коп написал все это на клочке бумаги огрызком карандаша.
Затем он спросил, - Вам понравился общественный защитник?
- Конечно, - сказал Ричер, - Она оказалась красивой женщиной. И умной, к тому же. Она считает, что всё это недоразумение, и эти парни из штата иногда чересчур усердствуют. Не то, что вы, в округе. Им не хватает здравого смысла.
Молодой полицейский кивнул, - Думаю, иногда бывает и так.
- Она говорит, что я выйду завтра, скорее всего. Она говорит, что я должен сидеть и доверять системе.
- Как правило, это лучший способ, - сказал парень. Он засунул бумажник в карман рубашки и вышел из комнаты.
Ричер остался на своей кровати. Он ждал. Он чувствовал, как в здании стало тише, так как дневная смена ушла домой и пришла ночная. Стало меньше людей. Экономия. Сельский округ в малонаселенной части штата. Затем, наконец, молодой полицейский вернулся с едой. Его последнее поручение в этот день, почти наверняка. Он нёс поднос с фарфоровой тарелкой, накрытой металлическим колпаком, белым рифлёным пузатым пластиковым кофейным термосом и блюдцем с перевернутой чашкой и ножом с вилкой, обернутыми бумажной салфеткой.
Ключевым элементом являлся пластиковый термос. Из-за него весь ансамбль по высоте не проходил сквозь горизонтальное приёмное отверстие в решётке. Парень не мог положить термос на бок на поднос, потому что тот покатится, и кофе разольётся по всему пирогу. Он не мог пропустить его через промежутки между прутьями решётки, потому что из-за своей пузатой формы он не проходил сквозь них.
Парень молчал, размышляя.
Двадцать четыре года. Новичок. Парень, который считал Ричера всего лишь спокойным стариком, проводившим всё своё время на кровати, явно расслабленным и отошедшим отдел. Никаких криков и стонов. Никаких жалоб и недовольства.
Доверяет системе.
Не представляет опасности.
Он будет удерживать поднос одной рукой на расставленных пальцах, как обычно делают официанты. Сняв ключи с пояса, он разблокирует калитку и откроет её пальцем ноги. Его кобура пуста, в ней нет пистолета. Стандартная практика во всем мире. Ни один тюремный охранник не имеет оружия. Носить с собой заряженное оружие, будучи окружённым заключенными - значит напрашиваться на неприятности. Он войдет в камеру, снова нацепит ключи на пояс и возьмёт поднос обеими руками. Он повернётся к бетонному столу.
И его расположение в помещении подскажет несколько различных возможностей.
Ричер подождал.
Но нет.
Парень был из тех новичков, что позволит украсть свою машину, но не был полностью тупым. Он поставил на время поднос на пол снаружи камеры, снял с него кофейник, чашку и блюдце и расставил их все на кафеле со своей стороны решётки. Затем он поднял поднос и подал его через приёмное отверстие. Ричер взял его. Чтобы налить, ему пришлось бы просунуть запястья между прутьями и делать это снаружи. Чашка пройдёт, не на блюдечке, конечно, но ведь и он обедает не у Ритца.
Парень сказал, - Вот так.
Совсем не дурак.
- Спасибо, - сказал Ричер, - Очень приятно.
Парень сказал, - Наслаждайтесь.
Но Ричер не смог сделать этого. Пирог был плохим, а кофе слабым.
* * *
Через час появился другой полицейский, чтобы забрать пустые тарелки. Ночная смена. Ричер попросил, - Мне нужно увидеть детектива Аарона.
Новый парень сказал, - Его здесь нет. Он пошел домой.
- Вызови его. Прямо сейчас. Это важно.
Парень не ответил.
Ричер сказал, - Если он узнает, что я просил, но ты его не вызвал, он надерёт тебе задницу. Или заберёт у тебя жетон. Я слышал, у вас сейчас проблемы с финансированием. Мой совет: не давай ему повода.
- О чем вы хотите с ним говорить?
- Еще об одном трофее в его коллекцию.
- Вы собираетесь признаться?
- Возможно.
- Вы - заключенный штата. Мы - округ. Нам все равно, что вы сделали.
- Позвоните ему все равно.
Парень не ответил. Просто забрал поднос и закрыл стальную дверь за собой.
* * *
Парень, должно быть, позвонил, потому что Арон появился через девяносто минут, где-тов середине вечера. На нем был такой же костюм. Он не выглядел ни нетерпеливым, ни раздраженным, просто был нейтрален. Может, слегка любопытен.
Он посмотрел сквозь решетку и спросил, - Чего вы хотите?
Ричер сказал, - Поговорить о деле.
- Это уже дело штата.
- Нет, если это был простой грабёж.
- Но это не был грабёж.
- Вы в это верите?
- Это был надежный способ стряхнуть наблюдение.
- Как насчет меня как второго тайного соучастника?
- Это тоже похоже на правду.
- Это было бы чудом координации. Не так ли? Точно в нужном месте и в нужное время.
- Вы могли ждать там несколько часов.
- Но ждал ли я? Что об этом говорят ваши свидетели?
Аарон не ответил.
Ричер сказал, - Проверьте время на ленте. Мы с вами разговариваем. Сопоставьте последовательность событий. Делани стал для меня прессовать из-за того, что услышал.
Аарон кивнул, - Ваша адвокат уже говорила мне это. Бездомный бродяга. Меня это не убедило тогда, не убеждает и сейчас.
- И это не вызывает у вас сомнений? - спросил Ричер.
- Я детектив. Сомнения - это вопрос жюри.
- Вас обрадует, что невинный человек отправится в тюрьму?
- Вина и невиновность - тоже вопрос жюри.
- Предположим, меня оправдали? Вас обрадует, что ваше дело сгорит синим пламенем?
- Это не мое дело. Это дело штата.
Ричер сказал, - Прослушайте ленту снова. Сверьте время.
- Не могу, - ответил Аарон, - Записи нет.
- Вы говорили мне, что есть.
- Мы полиция округа, и не имеем права записывать допрос штата. Это не наша юрисдикция. Поэтому запись была прекращена.
- Но это было еще до того. Беседовали только вы и я.
- Эта часть была испорчена. Предыдущие записи были стерты, когда запись была остановлена.
- Как это получилось?
- Это произошло случайно.
- Кто нажал кнопку стоп?
Аарон не ответил.
- Кто это был? - снова спросил Ричер.
Делани, - сказал Аарон, - Когда забрал дело у меня. Он извинился. Он сказал, что не знаком с нашим оборудованием.
- Вы поверили ему?
- Почему я должен был ему не верить?
Ричер ничего не сказал.
- Случайности иногда бывают, - снова сказал Аарон.
- Вы уверены, что это была случайность? Вы уверены, что они не сделали из свиного уха шелковый кошелек, то есть они не уничтожили улики?
Аарон промолчал.
Ричер спросил, - Вы никогда не видели, как такое случается?
- Что вы хотите, чтобы я сказал? Он мой коллега-полицейский.
- Я тоже.
- Вы были им когда-то, теперь вы просто человек, проходящий мимо.
- Когда-нибудь вы тоже станете таким. Хотите, чтобы все эти ваши годы кто-то тоже перечеркнул?
Аарон не ответил.
Ричер сказал, - В самом начале вы говорили, что присяжные не всегда доверяют показаниям полицейских. Почему? Или присяжные всегда неправы?
Тишина.
Ричер спросил, - Разве вы не помните, что именно мы говорили на записи?
- Даже если бы я помнил, это было бы всего лишь мое слово против слова штата. А это не то же самое, что явные улики, не так ли?
Ричер не ответил. Аарон постоял, глядя сквозь решетку, еще минуту, затем ушел.
* * *
Ричер лежал на спине на узкой кровати, прижав к стене локоть одной руки, и подложив под голову ладонь другой. Сверьте время на записи, сказал он, и теперь сам вновь пробегал то, что помнил из своего первого разговора с Аароном. В зеленой комнате, похожей на бункер. Свидетельские показания. Вступление. Имя, дата рождения, номер карты социального страхования. Затем его адрес. Без постоянного места жительства и т. д. и т. п. Он представил, как Делани слушает их. В другой комнате звучит громкий динамик. Другими словами, вы бездомный, сказал Аарон, и Делани слышал, как он это сказал. Громко и четко. Сколько времени ему потребовалось, чтобы просчитать эту возможность и вмешаться?
Слишком много времени, подумал Ричер.
Там еще была вся эта пустая болтовня о посттравматическом синдроме и 110-м, а также длинное обсуждение с Аароном, окажутся ли его показания полезными или вредными, а затем сами показания, осторожные, выверенные, последовательные, подробные, точные и написанные без спешки. Затем частный разговор потом. Это уже, когда Буш вышел из комнаты. Его предположения и семантический анализ в подтверждение. Его словаБольшое спасибо за то, что помогаете нам в этом. И так далее. Все это. Всего от силы семь минут. Ну, может, восемь или девять.
Или десять.
Слишком много времени.
Делани среагировал на что-то еще.
Что-то, что услышал позже.
* * *
В десять по часам в голове Ричера, в коридоре за стальной дверью послышался тяжелый топот шагов. Дверь открылась, и вошли шестеро, в другой форме. Полиция штата. Сопровождение заключенных. У всех был "Мейс", перечный спрей и шокеры на ремне. А еще наручники, кандалы и тонкие металлические цепи. Всё было отработано. Приказав Ричеру отступить от решётки, повернуться и выставить руки в щель для еды, они надели наручники на запястья и, крепко удерживая цепь, присели на корточки и пропустили руки сквозь решётку, так же, как он, наливая себе кофе, только снаружи. Они закрепили кандалы на его лодыжках, связав их вместе, и протянули цепь к наручникам. Затем отперли его калитку и открыли нараспашку. Он пошёл, семеня мелкими шагами, но его остановили у стола заказов, где достали все его вещи из ящика. Паспорт, банковская карточка, зубная щетка, семьдесят баксов купюрами, семьдесят пять центов квотерами и шнурки. Они сложили всё это в конверт цвета хаки и запечатали его. Затем его вывели из блока, трое впереди, трое сзади. Они провели его через те же повороты под низкими бетонными потолками и вывели на стоянку. В дальнем углу стоял окрашенный в серый цвет школьный автобус с сеткой на окнах, припаркованный рядом с разбитым внедорожником. Они втолкнули его внутрь и посадили на заднее сиденье. Других пассажиров не было. Один парень сел за руль, остальные пятеро сидели рядом.
Они добрались до Уоррена незадолго до полуночи. Тюрьму было видно с расстояния в милю, благодаря ярким пятнам дуговых светильников, видимым даже сквозь туман. Автобус ждал у ворот, дизель тяжело громыхал, работая вхолостую, а лучи прожекторов играли над ним. Ворота открылись, и автобус запустили внутрь. Он снова подождал у вторых ворот, затем проехал к ярко освещенной площадке у железной двери, на которой была надпись "Вход для заключенных". Ричера провели через неё и дальше по правому коридору Y-образного перехода в тюрьму для содержания заключенных, пока еще не осужденных. Наручники, цепи и кандалы сняли. Его имущество в том же конверте цвета хаки было зарегистрировано, а его переодели в белый комбинезон и синие шлёпанцы для душа и отвели в камеру, более или менее похожую на ту, которую он только что покинул. Калитку захлопнули и закрыли на ключ. Конвой ушел, и через минуту свет погас, и блок погрузился в шумную и беспокойную темноту.