Врата джихада - Александр Чагай 17 стр.

- На сегодня хватит.

- Кази-сааб - великий человек, - важно сказала мадам Тахира. - Его нельзя судить по обычным меркам.

- Прошу тебя, бегум, распорядись насчет ужина.

- Когда бандерша удалилась, вновь обратился к Хамзату. - Так что у тебя стряслось? - Цепким взглядом охватил фигуру юноши, схватил за локоть, завернул рукав рубахи.

Хамзат потупился.

- У меня был нервный срыв. Меня считают предате­лем. Свои же. У нас будет неделя землячеств, а я отказался стоять под российским флагом.

Черты лица Рахмана смягчились, морщины разгладились.

- Россия - твоя страна, но не твое государство. Оно убивает мусульман, обрекает их на голод и лишения. Нечего стыдиться своей позиции. Нужно иметь мужество и силу, чтобы настоять на ней. Разве я, наша партия не помогаем тебе? Разве ты не черпаешь силы в нашей коллективной мудрости? - Кази укоризненно покачал головой.

- Это не все. не главное. Когда я это сделал. У себя в общежитии. Меня нашел этот русский. дипломат. Я рас­сказывал о нем. Он отвез меня к себе.

- Разведчик, - нахмурился Кази. - Ищет осведомителей и агентов. Как же ты допустил?

- Я был без чувств. А потом. Я решил, это шанс кое- что узнать.

- Он снова вербовал тебя?

- Да. - нерешительно признался Хамзат.

- А ты?

- Сказал, что вообще-то не против, но должен подумать.

Во взгляде Кази просквозило одобрение.

- Я случайно увидел у него на столе одну бумагу.. По- моему, это важно, и я решил, что вы должны знать.

Внимательно выслушав Хамзата, Кази некоторое время напряженно размышлял.

- Вы всегда говорили, что не хотите кровопролития, - напомнил студент. - Что осуждаете террористов.

- Я приказал нашим боевым отрядам помогать рейнджерам, - рассеянно отозвался мулла.

- Военное крыло "Джамиат-уль-Мохаммад" - большая сила, почти десять тысяч. Сделайте что-нибудь. Американцы не хотят мира. Они хотят убивать всех, чтобы навсегда остаться в Афганистане, чтобы захватить Пакистан тоже.

- Это легче сказать, чем сделать, - помрачнел Кази. - Дзардан и ему подобные, русские, американцы, наш президент, все тянут одеяло на себя. Никто из них не в состоянии увлечь за собой людей, никого не заботит их духовное будущее, вера. Но это так, к слову. - Мулла испытующе посмотрел на Хамзата. - А тебя, вижу, заботит судьба этой русской.

Стараясь казаться спокойным, Хамзат ответил:

- Я не хочу, чтобы пострадала женщина. Она ведь виновата лишь в том, что хочет мира. Но важнее всего, это проклятые амрике . Нечего им там хозяйничать, если их вовремя не остановить, потом будет поздно.

Кази потер лоб.

- Ты прав. Я пошлю кого-нибудь к Дзардану. Каким бы он ни был.

- Меня! Пусть это буду я! - горячо воскликнул Хамзат.

- С какой стати ты рвешься в этот ад? - В голосе Рахмана почувствовалось недоверие.

- Доказать. - поторопился объяснить юноша. - Что я на что-то способен. - Заметив подозрительное выражение лица Кази, добавил: - Мне бы на время уехать из Исламабада. Мне здесь тяжело.

Последний аргумент вызвал у Кази понимание.

- Будь по-твоему. Только знай - я расстроюсь, если ты погибнешь. - Он почти не кривил душей. Приподнявшись на диване, посмотрел на часы. - Пожалуй, пора ужинать. - Взял со стола золотой колокольчик, резко тряхнул. В ответ на мелодичные переливы на пороге возник Мушахид. Кази покосился на Хамзата. - Тебя одного отправлять нельзя. Поедете оба.

Маленькая кавалькада продвигалась на северо-запад. Она состояла всего из двух джипов. Один из них - старая "тойота" с охранниками - поднимал клубы пыли. В более комфортабельной машине (тоже "тойота", но последних лет выпуска) устроилась Наталья Агапова. С ней ее личный секретарь Рожков - пожилой дядька из думского управления международных связей, которому подобные приключения вовсе не по вкусу. Впрочем, он привык - доводилось сопровождать неугомонную депутатку и в Бирму, и в Корею, и на Восточной Тимор. В любых климатических условиях Рожков не менял манеры одеваться - в консервативную черную "тройку". Третий пассажир - Фарзана Ношаб, выполнявшая функции гида и переводчика.

В первый день пути они миновали Кохат, пересекли Инд, успели проскочить Ванну и заночевали в Мирам Шахе. Это уже зона племен, здесь нечего было рассчитывать на защиту армии и полиции, вся надежда на гостеприимство Муалима Дзардана. Фарзана связывалась с ним через надежных людей, и были получены заверения в том, что путешествие будет абсолютно безопасным.

Из Мирам Шаха выехали рано утром. Рожков привычно дремал на переднем сиденье, Фарзана и Агапова устроились сзади, беседовали - в основном, о пустяках. Однако пакистанка упорно переводила разговор на серьезные вопросы, ей хотелось узнать, что за человек русская гостья.

- Все удивляются - что вас заставило приехать сюда. В России за это хорошо платят?

-Мне никто не платит, - терпеливо разъяснила Агапова, - на правительство я не работаю, хотя с его стороны мои усилия оцениваются положительно.

- Тогда, наверное, вы хотите прославиться. Но о вас и так пишут. В Европе, в Америке.

-Не это главное. Трудно жить в благополучии, комфорте, когда вокруг столько мерзостей, насилия. Конечно, этому нельзя положить конец, это будет всегда, но сидеть сложа руки и делать вид, что тебя ничего не волнует. Так тоже нельзя.

Фарзана авторитетно заявила:

- Это все от одиночества, Наталья-бегум. У вас нет семьи, а женщине нужно быть матерью, заботиться о детях. В вас столько неизрасходованной любви.

Агаповой ответила неопределенно:

- Может и так.

- А муж у вас был? - любопытствовала пакистанка.

- И муж, и семья. Курбан был мусульманином, мы жили на Кавказе.

- А почему расстались?

Агапова не отличалась словоохотливостью, но, бывает, с малознакомыми людьми тянет на откровенность. Через пять-шесть дней она навсегда уедет из Пакистана и больше никогда не встретится с Фарзаной. Так почему же не дать себе выговориться?

- Курбан довольствовался малым. Дом, жена, сын, немного денег. Жить в провинции, вдали от всего, наслаждаться семейным уютом. Я уговаривала его переехать в Петербург. Он согласился, но сказал, чтобы сначала поехала я, потом, мол, они с сыном подтянутся. Прошел месяц, два, полгода, Курбан не торопился. И я поняла: он не хочет расставаться с Кавказом. Писал, что можно жить порознь, навещать друг друга - летом, на Новый год. - Агапова горько усмехнулась. - Лгал и сам верил в свою ложь. В общем, мы расстались, хотя развестись так и не успели. Потом началась война. Курбан записался в ополчение, и его убили. Вот такая история.

- Как печально, - посочувствовала Фарзана. - А сын?

Агаповой разговор стал неприятен, она уже пожалела о своей откровенности.

- Деревню сожгли. Наш дом . - Она замолчала, потом резко оборвала беседу:

- Все. Хватит. Я устала.

Наталья Владимировна расколола волосы, стянутые на затылке в узел. Фарзана с интересом разглядывала стальную шпильку. Она была сделана в виде тонкого клинка с маленькой рукояткой, украшенной крупным полудрагоценным камнем.

- Чудесная работа.

- Подарили в Бирме. "Тигровый глаз".

Оставалось меньше четырех часов до назначенной встречи, когда путь преградило неожиданное препятствие - два огромных валуна. Что еще хуже: рядом стояла группа вооруженных людей. Джипы остановились в нескольких десятках метров. Фарзана побледнела. Агапова ничем не выдавала своих чувств. Молча наблюдала за развитием событий, словно не ей суждено было стать их непосредственным участником.

Охранники вышли из джипа, грозно трясли "калашниковыми", что-то кричали, дали несколько выстрелов в воздух. Со стороны валунов им ответили автоматной очередью. От группы моджахедов отделился человек, по виду - начальник. Одет в расшитую курту - цельнокроеный кафтан с вышивкой. Это костюм городской знати, высших воинских чинов. Спереди - дорогая застежка. Он помахал рукой, потом сложил ладони рупором и громко заговорил на пушту. Охранники Агаповой озабоченно переглянулись, затем главный из них рысцой подбежал к ее джипу, начал взволнованно докладывать.

- Что он говорит? - спросила Агапова.

-Это Сакеб, правая рука Дзардана, - перевела Фарза- на. - Говорит, ему приказано нас встретить. Мне это кажется подозрительным, такой договоренности не было.

Агапова упрямо мотнула головой.

- Пошли.

Она вышла из джипа, уверенно двинулась вперед. Охранники едва поспевали за ней. Русская вплотную приблизилась к Сакебу, посмотрела на него в упор. Несколько секунд они молча стояли друг против друга. В глазах пуштуна - выражение ироничное, пренебрежительное. А как по- другому можно относиться к женщине, возомнившей себя мужчиной? Примчалась из другой страны, хочет нажить капитал на местных страданиях, раздорах. Можно подумать, ей удастся то, что уже много лет не удавалось здешним оби­тателям. У женщин иное предназначение.

Сакеб бесцеремонно мерил ее взглядом. Ишь, даже не потрудилась одеться, как полагается. Нацепила комбине­зон, купленный в европейском бутике, голова не покрыта. Хоть шею сподобилась задрапировать - шелковой дупат- той горчичного цвета. Но все же хороша. Старовата на вкус Сакеба, но хороша. Белокожая, густые брови, сочные губы.

- Меня должен ждать Муалим Дзардан.

- Зря ты сунулась к нам, - Сакеб с трудом подбирал английские слова. - Здесь всегда воевали. Это наша жизнь.

- Меня должен ждать Дзардан. Мы поедем к нему?

- Поедем. Садись в машину.

Рожкову и Фарзане вежливо, но настойчиво предложили пересесть в другой джип. Агапова оказалась в обществе Са- кеба и его неразговорчивых телохранителей. Причем Сакеб устроился рядом с водителем, а женщина оказалась зажатой между двумя верзилами. Попытки завязать разговор, что-то узнать ни к чему не приводили. Главарь отвечал односложно, он явно не был настроен на общение.

- Если вы решили похитить меня. Потребовать выкуп.

Лениво обернувшись, Сакеб процедил сквозь зубы:

- Я воин, не бандит. Пуштунвали свято, законы мелма- стийа нарушать нельзя.

Пейзаж менялся. Редколесье и каменистая почва, изрезанная стекавшими с гор потоками, уступали место плодородным полям, где выращивали пшеницу, просо. По краям дороги росли финиковые пальмы, фруктовые деревья. Начиналась долина, по которой протекала река Точа. Скоро взору путешественников открылась она сама - быстрая, изобилующая перекатами и порогами.

Рядом с излучиной машины остановились. Здесь их ждали около сотни вооруженных бойцов, люди Сакеба. Помимо них - пятнадцать американцев. Привычные к комфорту, они поставили несколько палаток и располо­жились со всеми удобствами. В их распоряжении - по­ходные столик и стулья, электроплитка, раскладушки и гамаки. Командовал группой капитан Маккалоу - высо­кий, чуть нескладный, с равнодушными глазами за сте­клами круглых очков. В тот момент, когда в лагерь при­были Сакеб и группа Агаповой, он брился. Не торопясь, скоблил щеки "жиллетом", жмурясь под лучами горного солнца. Рядом загорали коротко стриженые, "накачан­ные" морпехи.

В присутствие американцев Агапова и ее спутники сразу почувствовали себя увереннее. Вместе с тем, как выявила беседа с капитаном, он никоим образом не намеревался помогать Наталье Владимировне в осуществлении ее миссии.

- У меня есть указание - проследить, чтобы с вами ничего не случилось. В том, что касается остального.. ин­струкций не имею. У нас свое задание.

-Какое же? - кокетливо улыбнулась Агапова. - Разве мы не союзники?

Сакеб отошел, чтобы не мешать беседе. Возможно, равнодушие моджахеда объяснялось тем, что ее содержание было известно ему заранее. А вот Фарзана внимательно прислушивалась. Рожков сидел на земле, облокотившись на обломок скалы. В этих диких местах он выглядел нелепо - все в том же чиновничьем костюме, темном галстуке.

- Союзники, мэм, - бесстрастно согласился американец. - Я знаю, что в России вы занимаете высокое положение, но здесь война, и.

- Капитан, - резко заметила Агапова. - Вы верно сказали насчет моего статуса. Когда я была в Штатах, меня принимал президент. И эта поездка предпринималась с учетом мнения и оценок посольства США в Москве. - Она блефовала, но только отчасти, президент ее действительно принимал.

На лбу Маккалоу выступили капли пота. Он нервничал.

- Война, мэм... Нам поручено уничтожить банду Дзар- дана. Была получена информация, что сегодня он спустится с гор и станет лагерем на излучине Точи.

-Хианат! Хианат!; - выкрикнула Фарзана. Потрясая маленькими кулачками, подбежала к Сакебу. Тот грубо ее оттолкнул, женщина оступилась и упала, заливаясь слезами.

Агапова произнесла с деланным спокойствием:

-Это предательство, капитан. Мы должны были встретиться с командиром Дзарданом, вступить в переговоры. Он хотел прекратить сопротивление. Моя миссия согласована.

Маккалоу надоело препираться.

- Об этом я уже слышал, мэм. Я выполняю приказы. Если есть вопросы - разбирайтесь в посольстве, в Белом Доме, в Кремле, раз вы туда вхожи. А встретиться с Дзар- даном не так трудно. Считайте, я вам уже помог. - Он щелкнул пальцами, подзывая бритоголового крепыша. - Сержант, проводи.

Сержант проводил Агапову в одну из палаток. Слегка нагнувшись, она забралась внутрь, за ней - Фарзана. Там, на брезентовом полу, сидел Муалим Дзардан. На ру­ках, просунутых под коленями - наручники. Рубаха по­рвана, на плече запеклась кровь. В такой же позе, со ско­ванными руками, в палатке находились еще два человека. Мужчина лет сорока, в котором не так уж легко было распознать Мушахида - грязные спутанные волосы, осунувшееся, измученное лицо, следы побоев. Хамзат выглядел лучше, как видно, его пока еще не били. Однако парень был изрядно напуган - уткнул нос в колени, старался ни на кого не смотреть.

- Тепленького взяли, - ухмыльнулся сержант. - Схватил Дзардана за волосы: - Подставил тебя твой Сакеб?

- Оставьте нас, - попросила Агапова.

- Не могу, мэм.

- Хотя бы отойдите.

Когда сержант удалился (встал у входа в палатку, внимательно наблюдая за пленными и русской), она обратилась к Дзардану: - Мы должны были встретиться с вами. Я из России.

Взгляд Дзардана ничего не выражал. Еще бы! Над его физиономией изрядно потрудились.

- Я ошибся.. Не надо было. - Он закашлялся: долго, натужно, выплюнул темный сгусток. - Сакеб. Это Сакеб. Как я ошибся.

- А вы кто? - Агапова обратилась к другим пленникам. Мушахид никак не отреагировал. У юного дагестанца дрогнули плечи, но и он промолчал.

В палатку заглянул Маккалоу.

-Это шпионы, хотели предупредить Дзардана. Напоролись на Сакеба, тот их скрутил. Откуда им стало известно. Словно язык проглотили. Ничего, заговорят.

-Мы их на Гуантанамо, - засмеялся сержант. - В "тигровую клетку".

Агапова вышла из палатки.

-Капитан, почему американцы не хотят мира? Как вы можете иметь дело с такими, как Сакеб?

Маккалоу покачал головой.

- Это не предмет для разговора.

- А, можете и не говорить! - воскликнула Наталья Владимировна. - И так все ясно. Вы. вы. вы мерзавец и подлец! Как и Сакеб!

Повернувшись, она хотела уйти, но Маккалоу схватил ее за плечо.

- Вы сами должны все понимать. Этим людям нельзя доверять. Нельзя верить. Ненавидят нас, но друг друга еще больше. Не надо было вам сюда приезжать.

Агапова дернула плечом.

- Вы мне отвратительны.

Американец устало вздохнул.

- Мы вас накормим. До утра останетесь здесь.

Вечером Агапова и Фарзана прогуливались по территории лагеря, стараясь не замечать любопытных и не особенно доброжелательных взглядов моджахедов. Наслаждались чистым горным воздухом, весело бурлящей рекой. От пока еще сильного солнца защищали заросли олеандров, дикого граната, фисташковых деревьев. Когда женщины дошли до палатки, в которой держали пленников, послышались голоса, звуки ударов.

Агапова и Фарзана встревожено переглянулись, уско­рили шаг. Им открылась малоприятная картина. Сержант и один из морпехов стояли на расстоянии метра-полутора друг от друга, водрузив на плечи толстую жердь. На ней, словно забитый барашек, за руки и за ноги был подвешен Хамзат. Рядом - Маккалоу, вооруженый бамбуковой палкой. Голова юноши откинута назад, глаза закрыты. На ягодицах брюки намокли от крови, однако американец продолжал безжалостно наносить хлесткие удары. Заметив Агапову и Фарзану, недовольно фыркнул, однако бить Хамзата перестал.

- Хватит с него, все равно больше ничего не расскажет. Этот, - кивок в сторону Мушахида, которого тоже вытащили из палатки, - потверже оказался. Надо всегда искать слабое звено, ха!

Агапова не скрывала негодования:

-Я буду выступать в парламенте. Перед журналиста­ми. Расскажу о том, что увидела. как американские офи­церы прибегают к пыткам.

Маккалоу повел плечом:

-Сделайте милость, мэм. Нас каждый день могут убить, и ради того, чтобы это не произошло, грязному шпиону можно и по заднице врезать. Знаете, кто они? Из "Джамиат-уль- Мохаммад", посланы Кази Рахманом, чтобы спасти Дзарда- на. А Кази, небось, настучал кто-то из ваших. Русские всегда были двуличными: вы обхаживаете иранцев и североко- рейцев, только и ждете, что мы оступимся.

- Замолчите! - в гневе воскликнула Агапова. - Мальчик без сознания. Отпустите его, снимите наручники.

-Ладно. Проку от него больше нет. Делай, что она говорит, - бросил Маккалоу сержанту. - И этого, - указал на Мушахида, - обратно.

Сержант сбросил Хамзата с жерди, снял с него наруч­ники. Над парнем начали хлопотать женщины: промывать раны, перевязывать. Хамзата трясло, он был словно в лихорадке. Агапова достала походную аптечку, занялась поиском лекарства.

Дело шло к полуночи. Тишину нарушали разве что шум реки и вой шакалов, которые в ближнем лесочке охотились на мелкую живность. В "тойоте" спали несколько человек. Спереди - Рожков и водитель- пуштун, который доверчиво посапывал на коленях у русского. На заднее сиденье положили Хамзата. Агапова и Фарзана устроились в спальных мешках прямо на земле.

Дзардан тоже заснул, хотя его не расковали. Однако полевой командир был приучен засыпать всякий раз, когда представлялась такая возможность. А вот Мушахид бодрствовал. Он был доволен, все шло по плану. Ну, получил пару тумаков, не беда. И то, что мальчишка все выложил американцам, не страшно. Это уже не имело значения.