Полицейское оцепление, представленное единственным "уазиком", Максим заметил издалека, еще от развилки, на которой остановилась маршрутка. Он вышел, осмотрелся, вернулся немного назад, взял чуть левее, перепрыгнул через занесенную снегом канаву на утоптанную тропу. Постоял немного, посмотрел по сторонам. Да, место удобное, даже красивое. Березовый лес, за ним небольшая сосновая роща, и все это на берегу реки. Правда, портят картину неказистые, еле живые домишки за кривыми заборами, вплотную примыкающие к ограде открытого манежа, но это для господ строителей не проблема. Кого-то из жителей уговорят, кого-то купят, особо упрямых подожгут посреди ночи - и все, дело сделано. Да, не повезло ни хозяевам конюшни, ни больным детям: какие лошади, когда столько гектаров даром пропадает. Максим к конюшне двинулся огородами, обошел два домика, проскочил в проулок между ними и оказался у полуразрушенного забора. Отсюда вход в конюшню как на ладони, отлично просматривается и пустой манеж и пара сараев рядом. Полицейский Уазик остался с другой стороны, здесь все тихо и спокойно. Спокойствие, конечно, условное, его нарушают приглушенные расстоянием голоса людей, треск рации и собачий лай. Но никого не видно, не заметно и следов на свежем снегу. "Карантин", - так сказали вчера Марине. Наврали, конечно, но зачем? Чего гадать, надо пойти и самому посмотреть.
Максим бегом пересек открытое пространство, перемахнул ограду манежа и оказался у двойных дверей перед входом в конюшню. Он взялся за скобу ручки, потянул створку на себя. Изнутри пахнуло запахом конского пота, сена, навоза и кожи. И раздался странный звук, Максим не даже сразу понял, что это рычит здоровенная лохматая псина. Пес был настроен решительно, но считал своим долгом сначала предупредить гостя о своих намерениях, и только потом бросаться на чужака. Огромный черно-серый метис - помесь "кавказца" и другой крупной собаки оскалил клыки, шкура на морде собралась в "гармошку", уши прижались к голове.
- Тихо, тихо, - примирительно произнес Максим. - Молодец, умница.
Пес на приветствие не отреагировал, зарычал еще громче и чуть присел на задние лапы. Но прыгнуть не успел, его схватили за ошейник и оттащили назад, в тамбур между дверями. Кто-то проорал оттуда хриплым, готовым сорваться на истерику голосом:
- Что вам надо? Убирайтесь, или я буду стрелять!
Человек не блефовал, Максим отлично расслышал, как в двух шагах от него что-то коротко и глухо лязгнуло.
- Не стреляйте, пожалуйста! Я только узнать хотел, мне сказали, что тут запись… - тон был выбран неверный, человек за дверью отреагировал нервно:
- Какая запись, забудьте! И уходите отсюда, или я… - и осекся. Какую угрозу может представлять загнанный в ловушку человек? Смешно даже говорить об этом. Поэтому Максим дернул дверь за ручку на себя и шагнул в тамбур. Схваченный хозяином за ошейник, пес отлетел и рычал теперь из-за спины высокого, сильно сутулящегося человека. Одной рукой тот удерживал собаку, второй сжимал пневматическую винтовку. Из такой только по воробьям палить, а не свою собственность защищать, от собаки и то больше толку.
- Добрый день.
Человек с ружьем отступил, потащил за собой пса. Но отступил недалеко, уперся в стену, стукнул прикладом винтовки об пол.
- Что вам нужно? - еще раз повторил он, но уже на автопилоте, даже в полумраке было заметно, что человек держится на ногах из последних сил. Что-то тут произошло со вчерашнего дня, и это что-то очень нехорошо пахнет.
- Мне нужно знать, что здесь происходит. В ваших интересах рассказать мне все, как есть. Поверьте мне на слово - я не меньше вашего заинтересован в том, чтобы все закончилось хорошо. Хорошо для вас, разумеется. И давайте пройдем внутрь, в конюшне в холодное время года нельзя долго держать двери открытыми. Лошади не любят сквозняков.
Не дожидаясь ответа, Максим закрыл первую дверь, потянул на себя за ручку створку второй. Пропустил хозяина конюшни вперед и следом за ним ступил на гулкий пол между денников. Справа пять, столько же слева. И почти все пустые, обитаемы только два из них. С дальнего конца прохода над дверью показалась светло-рыжая голова лошади с коротко подстриженной густой челкой, уставилась на гостя любопытными блестящими глазами. В другом деннике стояла кобыла с маленьким, полуторамесячным жеребенком. У него даже не изменился цвет шерстки, и светло-серый с головы до ног, как мышонок, малыш прятался за насторожившейся буланой матерью. Максим, чтобы не нервировать и без того беспокойно стригущую ушами кобылу, остановился.
- Вчера у нас двое таких было, вернее, четверо, вместе с жеребятами. Зарезать велели. Всех собак, кроме Гоблина, убили, и кошек. Жена в обморок упала, ее на "скорой" увезли, дочь с ней уехала. А я тут остался. Если снова придут, всех перестреляю. А потом сам застрелюсь, пусть тогда делают, что хотят.
Говоривший сполз по стенке денника на пол и закрыл ладонями лицо. Ему было лет сорок, или чуть больше. Длинный, нескладный, как кузнечик, с короткими рыжеватыми волосами и светлыми глазами, он почему-то напомнил Максиму бездомного драчливого кота, которому сильно досталось от соперников. Силы его иссякли, надо бы поесть и отлежаться, да враги окружили со всех сторон, и уже норовят броситься на спину.
- Кто приказал? - голос Максима заставил человека поднять голову. Он встряхнулся, поджал колени, потрепал по загривку пса.
- Сотрудники Госветконтроля. Я, как дурак, им документы вынес - там прививки, осмотры все прописаны, печати на месте, сроки соблюдены. Лицензию им сую, мой и жены дипломы, свидетельства. Показываю все это, распинаюсь, вдруг слышу - жена кричит. Оборачиваюсь, бегу обратно, а уже все. И Герань, и ее жеребенка, обоих… Знал бы - сам убил, чтоб быстрее…
Максим больше вопросов не задавал, только слушал и запоминал. По словам человека, назвавшегося Олегом, все началось почти неделю назад. Сначала в местных СМИ прошло объявление о том, что в районе зафиксирована вспышка смертельно опасного и неизлечимого для скота заболевания - африканской чумы свиней. На это внимания никто не обратил. Но на следующий солидные дипломированные специалисты и чиновники городской администрации вызвали хозяев "Подковы" на ковер. И заявили, что конюшня находится в эпизоотическом очаге заражения. И предупреждение о том, что если в радиусе пяти километров от города от чумы сдохнет хоть одна свинья (или не только свинья), то ликвидации подлежат все животные, включая лошадей, собак, кошек, кур и кроликов. На слова, что ни собаки, ни лошади, ни кошки, ни куры с кроликами не могут являться переносчиками африканской свиной чумы, чиновники и ветеринары не отреагировали.
Свинья сдохла позавчера, а вчера здесь появилась полиция и представители ветнадзора. Но Олег с женой времени не теряли, они отлично знали цену словам чиновников и часть лошадей успели вывезти с территории города в поселок в соседней области. Там их приняли с распростертыми объятиями - слава о "Подкове", о применяемых в ней методиках, ее подготовленных лошадях и инструкторах бежала впереди ее основателей. Но коневозка, хоть и на две головы, у "Подковы" была только одна, поэтому всех увезти не успели. Оставили двух кобыл с жеребятами, понадеявшись, что их-то точно не тронут. И просчитались.
- Вчера пришли сотрудники полиции и в приказном порядке заставили освободить помещение. В подтверждении того, что это не шутки, застрелили почти всех собак и кошку. Жена этого не выдержала, ей стало плохо с сердцем. Уже потом, после того как ее увезли в больницу, вывели и зарезали Астру. Тогда я принес из гаража канистру с бензином, открыл ее и сказал, что если они не уберутся, оболью себя и подожгу.
После того, как все убрались, Олег остался в конюшне вместе с Лютиком и Малышкой. И Гоблином - его, как самого опасного, вчера заперли в сарай, где хранится сено. И в общей суматохе и криках про пса просто забыли.
- Лютик, Герань, Малышка, - повторил Максим.
- Мы же с детьми работаем, вернее, работали. У нас в прокат только две лошади ходили, мы с покатушечниками почти не работали, - отозвался Олег и поднялся с пола. Гоблин замотал хвостом и все норовил встать между хозяином и пусть спокойным, но все же незнакомым человеком.
- А где они? - спросил Максим. В денниках опилки чистые, следов крови не видно.
- Там, за территорией. Их всех туда отводили, и там… Там и сожгли, и собак тоже, - пояснил Олег и отвернулся.
Да, исполнители, как всегда, не подкачали. Совершеннейшие живодеры, без мозгов, чести и сердца. Вот такие, в случае чего, и людей будут жечь без зазрения совести. Максим прошелся вдоль денников еще раз, погладил по храпу любопытного Лютика. Коняшка невысокая, лет пяти или шести, ноги недлинные, но крепкие, спина ровная, шея длинная, холка не очень выражена. Как раз то, что надо для детишек - уравновешенное добродушное существо. Он сам когда-то, две жизни назад, на таких лошадках начинал. Максим посмотрел на полную канистру с бензином и вернулся назад.
- Я только одного понять не могу: что им от нас понадобилось? Почему именно мы, зачем чуму эту свиную приплетать надо было? Если просто выгнать хотели, то лошадей уничтожать зачем? А жеребенка? - в голосе Олега снова прозвучали истерические нотки, и Малышка в своем деннике всхрапнула и ударила задними копытами в дверь.
- Тихо, тихо, - успокаивающе заговорил Максим, обращаясь и к человеку, и к лошади одновременно, - им, наверное, земля ваша нужна. Чтобы очередную хрень тут построить…
Но Олег яростно замотал головой:
- Нет, точно говорю вам, нет. Здесь территория завода когда-то была, вон до тех сосен, и свалка рядом. Тут все кругом отравлено, грунтовая вода не питьевая, загрязнена эфирами. Я здесь всю жизнь живу и помню, что люди тогда еще, давно говорили. Нам этот сарай по дешевке достался, другого подходящего помещения мы тогда не нашли. Сами тут все достраивали, манеж делали, крышу, стены утепляли. Это вам не "Ассортимент", там все, как у людей. Там даже роза ветров такая, что вонь с помойки не долетает. Это сегодня здесь не пахнет, а если полигон снова загорится, то хоть респиратор надевай. Особенно летом.
- Странно. Тогда я тоже ничего не понимаю, - теперь уже Максим уселся на чистые, пахнущие березой опилки в пустом деннике. Гоблин подошел к гостю, обнюхал обстоятельно и устроился поблизости. Олег остался стоять в дверях. С минуту все молчали, слышно было только, как топают в денниках лошади, жуют сено и гремят ведрами-поилками.
- Да нет тут никакой чумы, вранье все это, - снова заговорил Олег, - я даже не знаю, что и думать. Я же сам ветеринар по образованию, и все симптомы этого заболевания прекрасно знаю. А жена моя педиатр, у нее красный диплом, между прочим.
- А какие симптомы у чумы? - Максим спросил просто так. Вся продуманная причинно-следственная связь событий и спланированных действий рушилась на глазах. События развиваются по другому сценарию, и папаша "щенка очкастого" оказался не при чем. А кто тогда при чем?
- Африканская чума - это высококонтагиозная вирусная болезнь свиней, характеризующаяся лихорадкой, цианозом кожи и обширными геморрагиями во внутренних органах. Инкубационный период заболевания может продолжаться от двух до шести суток. У животных повышается температура тела до сорока-сорока двух градусов, отмечаются одышка, кашель, появляются приступы рвоты, парезы и параличи задних конечностей, усиливается жажда. Ну, биохимические показатели крови меняются, еще там много всего. Но здесь-то совсем другое, совсем! Мне даже думать об этом страшно, а не то, что говорить! - к концу лекции Олег перешел на трагический шепот.
- Жуть какая. А о каких других, как вы говорите, симптомах идет речь? И что такое "Ассортимент"? - из вороха информации Максим выхватил основное, в чем следовало разобраться в первую очередь.
- Понимаете, - Олег нервно оглянулся и почему-то снова взялся за винтовку. Максим рефлекторно потянулся к карману куртки, Гоблин насторожил уши и сморщил нос.
- Извините, мне показалось, что они снова пытаются войти. Сегодня уже два раза пробовали, я всю ночь не спал, - оправдываясь, проговорил Олег и прислонил винтовку к стенке денника. Максим молчал, просеивал опилки сквозь пальцы и ждал, когда хозяин конюшни соберется с мыслями.
- Нам в кабинете главного санитарного врача тогда сказали, что если сдохнет хоть одна свинья… Так, вот - во-первых, это была корова, а во-вторых, если она еще не сдохла, то это скоро произойдет. Вчера, когда тут все началось, мне ветеринар постановление под нос сунул и акт обследования, а там течение болезни у этой коровы описано: тяжелое лихорадочное состояние, упадок сердечно-сосудистой деятельности, серозно-геморрагическое воспаление кожи и лимфатических узлов, отеки головы и шеи, кровавый понос, рвота. Это не африканская чума, можете мне поверить.
- А что тогда? - Максим был сбит с толку обилием медицинских терминов. Но звучало все это так тревожно, что мысли в голову лезли самые мрачные.
- Bacillus anthracis, сибирская язва это, вот что. И зачем-то замаскированная под африканскую чуму. Я считаю, кто-то пытается скрыть начало эпидемии и истинный источник, откуда вылезла эта дрянь, вот и все.
Глава 5
"Если где-то нет кого-то, значит, кто-то где-то есть". И этот кто-то здорово все придумал. Скрыть распространение болезни все равно не удастся, но можно обозвать ее по-другому, чтобы народ не волновался. Это все равно, что скрывать начало эпидемии гриппа - надо просто ставить всем заболевшим диагноз ОРВИ, чтобы не превысить эпидемический порог. Но грипп это вам не сибирская язва, ее возбудитель используется для снаряжения биологического оружия. Для его снаряжения используются некоторые виды бактерий, возбуждающие инфекционные заболевания, принимающие вид эпидемий. Оно является оружием массового поражения и запрещено согласно Женевскому протоколу 1925 года. Только местная власть, похоже, плевать хотела на этот протокол, и не только на него.
Что, собственно, происходит? В городе (или где-то недалеко от него) появляется очаг распространения сибирской язвы. Каков набор обязательных мероприятий в случае обнаружения признаков появления этой болезни? Вводится карантин, выявленные больные животные изолируются, а их трупы сжигаются без вскрытия, и захораниваются по всем санитарным правилам под бетонным саркофагом. А что мы видим здесь? Сибирская язва обзывается африканской чумой, находятся крайние - "распространители" заразы. Власть с блеском демонстрирует заботу о здоровье граждан: ей оперативно удается найти "виновных", показательно их покарать и тем самым ослабить внимание к этому вопросу. А настоящий очаг распространения болезни продолжает успешно функционировать. И это возможно только в двух случаях - или он недоступен, или… Или недоступен, но по другим причинам.
- Корова, говорите? - переспросил Максим. - Корова, корова… А овца? Или свинья? Они тоже могут заразиться этой дрянью?
- Крупный рогатый скот, лошади, ослы, овцы, козы, олени, верблюды, - перечислял, загибая пальцы, Олег потенциальных жертв биологического оружия массового поражения, - и человек тоже, не забывайте. Зато домашние животные - кошки, собаки - к этой заразе мало восприимчивы. Я помню, обстановка изменилась на глазах, новая вводная упала, как снег на голову. "Чтобы дояркой работать - очередь по триста человек на место, - подумал Максим. - По триста человек. Чтобы работать дояркой за две тысячи долларов в месяц. С коровами, которые больны сибирской язвой. Мать вашу, извините за мой французский".
- Олег, я слышал, что где-то здесь, недалеко, есть то ли ферма, то ли что-то похожее, где людям платят сказочные деньги. Вы что-нибудь знаете об этом? - после минутной паузы спросил Максим.
- А, это вы про "Ассортимент"? Это не ферма, там целое предприятие, огромное - с птичниками, коровниками, и еще много с чем. У них там все, как когда-то в колхозах. Девушка одна у нас работает, вернее, работала - туда устроиться пыталась. Поехала, пришла на проходную и говорит: к вам хочу. А ей отвечают - через пять лет приходи, не раньше, тут желающих девать некуда, отбор как в банк или в "нефтянку".
Так, значит, эта легенда жива и активно поддерживается среди местного населения. Зачем, с какой целью? Но опять же - пока не спросишь, не узнаешь. Кого спрашивать? Да самих сотрудников. А где их найти, если живых работников "Ассортимента" в городе в глаза никто не видел? И тот водила-ассенизатор признался, что на территории фермерского хозяйства пусто, как на кладбище. Отсюда вывод…
Дверь во второй тамбур вздрогнула от ударов, послышались раздраженные голоса, крики и ругань. Малышка заржала, встала на задние ноги и грохнула передними подкованными копытами по стене денника. Жеребенок ржал тонко и испуганно, жался к животу разъяренной мамки и еле держался на тонких журавлиных ножках. Лютик вел себя спокойнее, он лишь грыз передними зубами не обитую железом кормушку. Олег схватил винтовку, ринулся вместе с Гоблином к дверям, Максим бросился за ними следом. Замер у двери напротив Олега, сжав в руке рукоять "Макарова". Времени на принятие решения не оставалось, выход был только один.
- Валите отсюда! - рявкнул Максим и выстрелил через дверь. Пуля прошила деревянную створку, крики мигом стихли, зато раздался дружный топот. Нападавшие такого отпора не ждали и коллективно ломанулись назад. Криков и воя не последовало, значит, все целы. Повезло. Гоблин заливался лаем и кидался передними лапами на дверь.
- Так, времени у нас нет. Вы куда остальных лошадей отвезли? И коневозка где?
После вчерашних событий, бессонной ночи и неожиданного финала мирной беседы Олег растерялся: смотрел то на дырку в двери, то на Максима, то на пистолет в его руке.
- Там, - родил он, наконец и ткнул пальцем в продырявленную дверь.
- А лошади? - поторопил его Максим.
- В Еремино, - Олег на всякий случай отступил назад, к деннику Лютика.
- Где это, сколько километров отсюда? Тридцать? В какую строну? Ладно, я понял. Пошли, они теперь не скоро сунутся.
Малышка успокоилась настолько, что позволила взнуздать себя и даже вывести из денника. Зато в проходе уперлась, опустила голову и снова заржала, но уже глухо и грозно. Олег держал ее под уздцы, тащил на себя, умолял и проклинал одновременно, но все зря. А из-за дверей снова доносились крики и вой сирен подъехавших на подмогу полицейских машин.
- Ничего не получится! - чуть не плача сказал Олег. - Она не пойдет!
- Пойдет, никуда не денется, - Максим пролез под брюхом Малышки, ворвался в денник. Жеребенок забился в угол под яслями и не ржал, а тоненько блеял. Рядом метался Гоблин, тявкал укоризненно и толкал жеребенка носом. Со второй попытки Максиму удалось накинуть на голову жеребенка огромный, не по размеру недоуздок и вывести дрожащего малыша из денника. Кобыла всхрапнула, рванула следом, и теперь уже Олег ехал по бетонному полу за лошадью как на буксире.
Максим бежал впереди, распахнул дверь и вместе с жеребенком выскочил на улицу, Олег с Малышкой вылетели следом.
- Назад! - крикнул Максим скакавшему рядом Гоблину, и пес послушался, побежал обратно в конюшню, к брошенному в одиночестве Лютику.