* * *
Солнце уходило за лес.
По таежной тропе к краю старой вырубки подошли шесть человек, измотанных долгим переходом. Остановились за деревьями, тихо стояли, прислушиваясь. Отсюда виден был дом фактории, остальные дома и пристань были скрыты крутизной идущего к реке склона.
- Ляжем до темноты, - сказал невысокий жилистый человек с забинтованной головой; его звали Крюк, и он был у них вроде бы главным.
В этот момент в доме открылась дверь, и все шестеро пригнулись, хотя до крыльца было далеко и вряд ли их можно было оттуда увидеть.
Зотов с миской в руке стал разбрасывать объедки разоравшимся курам.
Когда он ушел в дом, самый старый из шестерых, ушлый таежник Михалыч, сказал с уверенностью:
- Собаки нет.
- Чего тянуть?! - вскинулся Шуруп, нервный, дерганый, вечно на грани истерики. - До темноты я подохну!
- Заткнись, - процедил Крюк. - А что у реки? Если там взвод ждет? У нас на следу столько мокрухи, вполне могли солдат поднять.
- Но дом-то вот! - поддержал Шурупа благообразный человек Муха. - Как вошли, так и вышли.
Крюк думал. Посмотрел на пятого, Барона, одетого в милицейскую форму, но без фуражки. Барон пожал плечами.
- В темноте, не в темноте…
Шестой, белокурый, хорошенький паренек Витя, ничего не сказал, спокойно ждал, как решат другие.
* * *
Через некоторое время Зотов вышел из дома, прошел за поленницу помочиться. Застегивая ширинку, услышал за спиной движение, обернулся.
- Здравствуй, хозяин.
Шагах в трех стоял Муха, улыбался ласково. Зотов удивился новому лицу, но не встревожился, шагнул навстречу, и тут ему в спину уперся обрез.
- Будешь тихо - не убью, - прошептал Крюк. - Кто в доме?
Муха еще улыбался, глядя па них.
- Я… - не сразу сказал Зотов. - Один я…
- В деревне есть чужие?
- Нет.
- Веди в дом.
Когда, оставив Витю наблюдать за подходами, вошли в дом, Шуруп сгреб Зотова за рубашку и выдохнул в лицо:
- Жрать!!
* * *
Ветер был тихий, теплый и казался прозрачным от того, что в темнеющем воздухе над водой мелькали тысячи прозрачно-белых мотыльков. Вот уже больше часа танцевали они свой странный бесшумный танец, и все больше их падало па воду, и темная река несла эти легкие хлопья в наступающую темноту.
Саша сидела на обточенном водой бревне, Лузга лежал, облокотясь па песок, и доедал из миски холодную уху.
- Как в этом году поденок много, - сказала Саша, рассматривая на ладони мертвых мотыльков.
- Откуда они берутся?
- А они три года червячками жили, в воде… А сегодня все сразу… Превратились в бабочек… На немного минут… И умрут все… Они даже не едят, им нечем.
- А чего ж делают?
- Ну… - Саша смутилась. - Обеспечивают потомство.
Лузга сказал с раздражением:
- Это в школе таким словам учат - "обеспечивают"? У них вечер любви! Вершина жизни. А вы в школе, небось, и слово-то это стыдитесь сказать - любовь!
- Ну почему, если в стихе… - краснея, сказала Саша.
Лузга проворчал что-то и стал лениво ловить пляшущих поденок. Засмеялся, поймав мотылька.
- Где любовь, там и смерть за углом!
Саша внимательно посмотрела на него, задумалась.
- А ты кем раньше был?
- Да когда раньше, Саша? - он махнул рукой.
Она не рассердилась, настаивать не стала. Он сел на корточки у края воды, вымыл миску, руки. Пригляделся, резко черпанул миской воду и выбросил на берег рыбешку, малька.
- Мама хочет, чтобы я после десятого в институт шла. Я же думала идти работать, ей тяжело одной, а она говорит: ничего… Так хочется в город поехать, может, даже в Москву, поступить в студенты… Не знаю…
Лузга принес миску с водой, в которой метался, серебряно взблескивая, малек.
- А на кого учиться?
- Хитренький! Не скажу!
Лузга держал миску в ладонях, оба склонились, разглядывая рыбешку.
На дебаркадере хлопнула дверь. Они обернулись, Лида вгляделась в сумерки, поставила на перила фонарь "летучая мышь", чтобы осветить лицо и пальцы, и стала нервно говорить по-своему.
- Нет! - сердито крикнула Саша.
Та опять что-то сказала, Саша сникла.
- Иду, чего ты…
Лузга зло выплеснул рыбешку далеко на песок и бросил миску перед Сашей.
- Знаю, что она говорит! Боится маманя, как бы ее девочку не того! - он сделал циничный жест.
- И нет! - Саша вскочила, чуть не плача, потому что он угадал. - И врешь ты все, врешь! И никем ты не был, никем!
Подхватив пустую миску, она быстро пошла прочь. Лузга некоторое время лежал неподвижно, потом приподнялся и плюнул далеким плевком.
У берега, в заводине, течение было возвратным, вода медленно вращала мертвых поденок, и все больше быстрых кругов от рыбы появлялось то тут, то там, и разносилось над водой сочное чмоканье.
* * *
Крюк и Михалыч рассматривали имевшееся у Зотова оружие: двустволку, охотничий карабин, коробки патронов. Зотов убирал со стола после ужина. Остальные лежали на полу на ворохе мехов. Шуруп спал.
- Для него патроны есть? - Крюк положил на стол пистолет "ТТ".
- Нет, - сказал Зотов.
- А для нагана?
- Да откуда? Это не промысловое оружие.
Крюк посмотрел на него, сказал жестко:
- Промысловое.
К столу подсел Барон, выразительно посмотрел на часы.
- Да, - кивнул Крюк и повернулся к Зотову. - Лодки на замках?
- Нет. Зачем?
- Значит, в деревне одна мелкашка и одна берданка? И все?
- Точно.
- Выходим через час, - сказал Крюк Барону. - До лодок пойдем краем леса, чтобы собаки не учуяли. Ну, а там…
Барон слегка повернул голову в сторону Зотова, Крюк твердо посмотрел на Барона.
Зотов в зеркале видел, как его приговорили. Он прошел па кухню, бестолково переставлял посуду и лихорадочно думал.
В дверь сунулся Витя.
- Идет кто-то!
Крюк вскочил, поманил Зотова, сказал спокойно:
- Встреть на крыльце, в дом не води. Витя, схоронись во дворе, если попытается знак подать - разом кончь обоих.
Когда Лида подошла к дому, Зотов стоял на крыльце.
- Иди домой. Так? - сказал он. - У меня живот болит, не хочу ничего.
Она что-то тревожно спросила.
- Ничего мне помогать не надо! - раздраженно сказал он.
Она постояла немного, повернулась и ушла в темноту. Зотов вернулся в дом. Все смотрели на него.
- Слушай сюда, - сказал он Крюку. - Немая приходила. Я ей мог на пальцах сказать, она бы кое кого предупредила… Вопрос: зачем не сказал?
- Жить, небось, любишь, - Шуруп сплюнул.
- Завтра к вечеру, может, послезавтра придет катер. Везет деньги па пять факторий. На катере человек пять, ну шесть. Одно-два ружья, один "ТТ" - вот так, примерно… Ну, куда вы на этих лодках уйдете?! А на катере мы и далеко и быстро уйдем. Можно - в город. Можно в такую тайгу, что…
Он умолк под их взглядами. Стало совсем тихо.
- "Мы"? - Барон взял двумя пальцами лацкан его пиджака: - Ты и твои вошки?
- Не, он чистый, - весело сказал Шуруп, - от него деколоном тянет.
Все пятеро так внимательно рассматривали Зотова, что ему стало совсем тошно.
- В деревне милиционер, - сказал он, отдавая последний козырь. - Вчера приехал, про катер сказал.
После некоторого молчания Муха ласково спросил:
- А почему раньше не упредил - о легавом?
- Ну… Теперь я с вами.
Барон и Крюк согласно посмотрели друг на друга.
- Катер - это хорошо, - сказал Крюк.
* * *
Копалыч подымался рано. Он жил во времянке у деда Якова. Наскоро помывшись у рукомойника, он достал очки и тщательно промыл стекла, а потом вытер их специальной тряпочкой и убрал в коробку.
Вышел на крыльцо дед Яков.
- Что, паря, опять стараться идешь? Как найдешь, шепни, где жила-то, а?
- На что тебе золото, дядя Яков?
- Да мне немного, шматок. Поехать хочу, сразу увидеть всю Россию и что с ней вместе - Киргизию там, Грузию… И непременно Курскую губернию, откуда мой род. Читал обильно, но видеть хочу, понять, как все это составляется вместе.
- Везде там я ездил, - сказал Копалыч, - и много где еще… А помирать легче не будет. Но ты прав - поезжай… Неужели не скопил на рыбе-то?
- Скопил, - дед усмехнулся, почесал затылок. - В один конец. Дак мне еще и вернуться желательно.
Копалыч махнул на него рукой и пошел за калитку, взяв стоявшую у забора лопату.
* * *
Лида полоскала белье в реке возле дебаркадера.
Витя из чердачного окна фактории хорошо видел в бинокль всю деревеньку и пристань. Рассмотрел без интереса и Лиду. Но тут в поле зрения бинокля вошла Саша. Высоко подоткнув юбку, она вошла в воду дальше матери, нагнулась, стала мыть лицо и шею. Бинокль застыл в Витиных руках.
- Кого видишь? - спросил его снизу, из люка Шуруп.
- Старуху, - медленно ответил он, и желваки его вспухли.
- Ты давай за ментом следи.
В комнате совещались.
- Легавого в избе не взять, - сказал Крюк, - посечет очередями.
- Да напрямки и пойти нельзя, - заметил Михалыч, - собаки забазлают.
- Послать его, - сказал Шуруп про Зотова, - пусть сюда приведет.
- Ну, нет! - усмехнулся Крюк. - Мне спокойней, когда хозяин на виду и потрогать можно.
- Тсс! - Муха, глянувший в окно, вскинул руку.
Во дворе, в трех шагах от калитки, стояла черноглазая старуха. Ждала, не желая тревожить хозяина, если он еще не встал.
- Что ей надо? - прошептал Крюк.
- Обещал керосина налить, - тихо ответил Зотов, у которого появилась некоторая надежда на другой исход дела.
Старуха терпеливо ждала. Зотов вышел на крыльцо, кивнул ей, прошел в сарай, прикрыл за собой дверь и - засуетился: выхватил из кармана огрызок химического карандаша, быстро огляделся, ища бумагу, вспомнил про портрет Берии, достал его, послюнил карандаш, крупно написал: "В доме банда. Шесть. С оружием". Зотов сложил бумажку в несколько раз, схватил бутылку с керосином, макнул дно в бочонок с дегтем и плотно прижал бумажку к дну бутылки.
Уже неторопливо вышел он из сарая, покосился на открытое окно. Из-за занавески Крюк следит, будет ловить каждое слово, жест, заподозрит - тут же выскочат, и старуху придушат, и…
- Зайди по дороге к Манкову, - раздельно и громко, как ему приказали, сказал Зотов. - Покажи ему, вот, керосин, мол, брала у меня. Так?
Он сверлил ее взглядом. Она кивнула, не понимая главной его заботы.
- Скажи ему: пусть придет, дело срочное для него есть.
- Ага, зайду, зайду! - она суетливо взяла бутылку. - Спасибо тебе, век не забуду.
Старуха вышла за калитку.
- Да не махай ты бутылкой, неси нормально! - процедил он.
- А! - Она повела плечом. - Не пролью.
Зотов вернулся в дом. Крюк пристально смотрел на него. Зотов взгляд выдержал.
- Может и не прийти, - сказал он. - Я ему не начальник.
- Не придет, значит плохо позвал, - сощурился Муха.
- Старуха к менту зашла, - доложил с чердака Витя.
В комнате стало тихо, только Шуруп вдруг засвистел "Мурку", но тут же смолк под взглядом Крюка.
* * *
Лузга проснулся на ветхом брезенте в предбаннике бани, стоявшей дальше остальных, у самого впадения ручья в реку. Потянулся, стал на четвереньки и выполз на свет.
Река дымилась. Солнце еще не поднялось над тайгой.
Лузга выпрямился, сел на скамью и откинулся на стену бани, далеко вытянув ноги.
* * *
Манков, в галифе и майке, вышел из нежилой избы, которую занимал, наезжая в деревню, повозился с калиткой - она косо висела, петля отошла, и пошел к фактории. На полдороге взгляд его привлек какой-то пестрый комок на тропе. Он присел на корточки и развернул измазанный дегтем портрет. Хмыкнул Манков весело, не перевернул бумажку, не осмотрел, отбросил в сторону и выпрямился. Оглянись он сейчас, он бы увидел надпись! Но он не оглянулся. Пошел к фактории, насвистывая.
У них все было рассчитано. Но когда Манков, войдя, задержался у калитки и стал двигать ухоженной дверцей, сравнивая ее со своей, у Шурупа не выдержали нервы: распахнув дверь сарая, он выставил руку с обрезом двустволки и, не целясь, выпалил в сторону Манкова, который секундой раньше отпрыгнул в сторону. Все же одна картечина задела его. Манков прыгнул через забор и побежал. Из окна выстрелил из "ТТ" Крюк - и попал. Но Манков бежал, бежал по-открытому, напрямую, а выскочившие за ограду бандиты выцеливали его. Опять выстрелил Крюк, Манков упал, но тут же вскочил и с той же силой побежал дальше, к своей избе. Выпалил Шуруп с неизвестным результатом. Михалыч целился, оперев охотничий карабин на столбик забора. Барон стоял позади с ружьем в руках, и не стрелял. А Витя бежал стороной, но не успевал пересечь путь. Манков вломился в калитку, и тут выстрелил Михалыч. Манков согнулся, прошел к дому несколько шагов, остановился и упал назад. Витя перемахнул забор. Простреленное в нескольких местах тело Манкова еще дергалось, выгибалось. Прицелившись из нагана, Витя выстрелил в него раз, другой… Хотел и третий, но услышал крик Барона:
- Хватит, ты! Патроны береги, кретин!
Витя отрезвел, убрал наган, вошел в сени и тут же вышел с автоматом в руках.
За заборами, в окнах появлялись перепуганные старухи.
- Муха, бери Витю и этого, - Крюк показал на Зотова. - Загнать всех в дома, взять те два ствола, и чтоб никто не вылезал. Михалыч, погляди, что у них там с лодками. Шуруп, со мной на пристань.
Зотов сказал Крюку твердо:
- Бабу на пристани не троньте.
Крюк пожал плечом, взял у Вити автомат и быстро пошел к пристани. Шуруп - за ним. Через некоторое время пошагал туда и Барон.
* * *
Лида прятала Сашу. Та ерепенилась, страх еще не дошел до нее.
- Да почему я?! А ты? Что я - маленькая? Что они мне сделают-то?
Мать рывком повернула ее к себе и сказала пальцами. Глаза Саши расширились.
Мать втолкнула ее в кладовку, где стояли ведра, швабра, ящик мыла. Приложила палец к губам и заперла дверь на висячий замок.
На палубу вышел Фадеич в фуражке, с рупором в руках. Вид его был грозен, он совершенно не понимал, что происходит.
Собаки бешено лаяли по деревне. Муха, изъявший в одном из домов малокалиберку, шел по улице и стрелял из нее собак. Негромкий хлесткий выстрел, и сразу вслед - визг и вой.
* * *
Витя толкнул калитку перед домом деда Якова.
- Дед с норовом, - сказал тихо Зотов, стоявший сзади.
От крыльца к ним молча метнулась большая собака. Витя спокойно взял прислоненные к забору вилы.
На короткий всхлипывающий стон собаки дед вышел на крыльцо с берданкой в руках.
* * *
- Немедленно прекратить стрельбу! - закричал в рупор Фадеич, когда раздался еще один выстрел.
К сходням быстро шли Крюк и Шуруп.
- Сдать оружие! - приказал им Фадеич.
Вдали стегнул выстрел из мелкашки. Визг - и тишина. В деревне больше не было собак.
- Гляди, они послушались, - добродушно сказал Фадеичу Крюк, поднимаясь по сходням. - Во! Все тихо, никто не стреляет.
Сбитый с толку его тоном Фадеич напыжился.
- Не сметь всходить на государственную пристань без раз…
Крюк на ходу вырвал у него рупор и сильно толкнул старика раструбом в лицо. Фадеич отлетел к стенке и сполз по ней на палубу. Он смотрел на бандитов без страха - с огромным удивлением.
- Отдыхай, дед, - сказал Шуруп, толчком ноги открывая какую-то дверь. - Полундра! Все наверх!
За дверью был склад угля и дров. Шуруп пошел дальше, пнул дверь кладовки, но увидел замок.
Крюк заглянул в камбуз, увидел Лиду: бесформенное тело, лицо в саже,
- Как тебя?.. Сготовь обед на семь человек. Склад открыт?
Она отрицательно покачала головой. Крюк нашел Фадеича, тупо рассматривавшего помятый рупор, ощупал его карманы, достал связку ключей.
- Под расписку, - неуверенно сказал капитан рейда.
Крюк бросил ключи Лиде под ноги, сгреб пятерней китель на сухой спине капитана и повел старика в его комнату.
Зайдя за угол и оглядевшись, Лида нашла в связке ключ от кладовки, сняла его и бросила в воду. А свой достала из кармана передника и, подумав, засунула за наличник кухонного окна.
* * *
Михалыч осматривал лодки. Ударом приклада пробивал дно и переходил к следующей. Оставил неповрежденными только две.
* * *
Лузге с его позиции у бани видно было, как Лида прятала Сашу, как выбросила ключ, а другой схоронила. Он сидел неподвижно и думал. Представить, как дальше пойдут дела, не удавалось. Пока что надо было сделать одно. Он вынес из предбанника башмаки и переместился ближе к дебаркадеру. Здесь стоял на трех камнях котел с варом для смоления лодок. Лузга сунул в него башмаки и закидал кусками вара. Потом побрел в сторону изб и лег на землю на открытом месте, откуда были видны и улица и дебаркадер.