- Пусть злится, это ему полезно. Томасо работает с рекламным агентством "Фигг-Харрис". Фигг пытался с ним связаться и узнать, можно ли дать нам его координаты, но парень не выходит на связь. Так что мне пришлось надавить.
- Понятно. И каковы результаты?
- Вот его мобильный.
Она назвала номер телефона и адрес в Северном Голливуде. Я поблагодарил ее и позвонил Анхелю. На пятом гудке включился автоответчик. "Привет, это Энди, будущая звезда. Оставьте свои координаты, и я вам перезвоню".
Координаты я оставил, но не стал дожидаться, когда будущая звезда мне перезвонит, и отправился на север.
Около часа дня я съехал с автострады и остановился в кафе перекусить. Съев четыре тако, я свернул на тихую улочку между озером Толука и Студио-Сити. У дома с огромной верандой и вывеской "Продается" я вышел из машины. За дом вела узкая дорожка к бывшему гаражу. Туда я и направился. Гаражные ворота были заменены стеклянной дверью, занавешенной жалюзи. У входа стояли столик и несколько кресел. Я постучался.
- Анхель! Это Элвис Коул.
Анхель не отвечал. Я снова постучал, обошел гараж. Сбоку были два окна и дверь. Двор от соседей закрывал сетчатый забор, заросший бугенвиллеей.
Боковая дверь оказалась заперта, окна занавешены. Я снова вернулся к стеклянной двери и подергал за ручку. Одна створка была закрыта, но вторая поддалась. Гараж был переоборудован в студию с дешевеньким столом, телевизором и раскладным диваном. На столе лежали мобильный, бумажник, ключи. На полу - книги по актерскому мастерству и режиссуре, на стенах - киноафиши. Обстановка была скудная, но Анхель хотел показать, что это - жилище актера. Жаль только, что Анхелю больше не суждено было его увидеть. Анхель Томасо лежал ничком на диване, с окровавленной головой. На нем были футболка и шорты. Руки и ноги были залиты кровью. Кто-то написал на стене неровными алыми буквами: "У нас была любовь".
Я прислушался, но было понятно, что кроме Анхеля здесь никого нет. В крошечном помещении стояла тишина, только жужжала одинокая муха. Но пока я стоял в дверях, к ней присоединились другие.
Я подошел к телу. Его несколько раз ударили по голове чем-то тяжелым. На потолке остались капли крови. Того, чем его убивали, на месте преступления не было.
Надпись на стене на первый взгляд была сделана кровью, но, присмотревшись, я понял, что это губная помада. Ни окна, ни двери взломаны не были. В квартире ничего не разбросано. Я постарался не оставить отпечатков пальцев, ничего не передвинуть. В его бумажнике было шестьдесят два доллара. На буфете лежало нераспечатанное письмо от тетки. Я с грустью подумал, что, будь у него такая возможность, он бы его прочел.
Полицию я решил вызвать со двора. Сел в кресло и вдыхал аромат бугенвиллеи. В помещении с трупом пахло совсем не так. Дверь можно было закрыть, но этого я делать не стал. Он и так долго пробыл один.
Я сидел, пока не появились двое полицейских. Увидев через распахнутые двери тело Анхеля Томасо, они велели мне поднять руки вверх.
- Не нервничайте зря. Я как раз собирался вас вызвать.
- Мы это тыщу раз слышали, - сказал тот, что постарше.
Их звали Джарди и Силберман. Джарди был старшим, а Силберман новичок. Оба посмотрели на мою рожу, но про синяки не спросили.
Я назвался, сказал, что при мне есть оружие, и объяснил, почему я здесь.
Наручники они на меня не надели, но проверили мое удостоверение личности, забрали пистолет, и мы втроем подошли к дверям.
- Ого! - сказал Силберман.
- Его звали Анхель Томасо, еще - Энди Том. Три года назад он был свидетелем по делу об убийстве.
- Вам не стоит ничего говорить без адвоката, - предупредил Джарди.
- Джарди, я просто рассказываю. Я пытался его отыскать. Конни Бастилла из убойного отдела все про это знает.
Силберман снова посмотрел на мои синяки и спросил:
- Вы с ним подрались, после чего убили?
Джарди велел ему помолчать. Он доложился начальству и повел меня к патрульной машине - ждать опергруппу. Силберман остался в бывшем гараже.
- А как вы, ребята, здесь оказались? - спросил я.
- В участок поступил анонимный звонок. Это были вы?
- Нет. Я уже сказал, я как раз собирался вам звонить.
- Это расскажете детективам. Они сейчас будут.
Приехали еще две полицейские машины. Сержант приказал оцепить улицу, и тут прибыли детективы. Среди них был и Кримменс.
Джарди встретил их на подъезде, показал на меня. Кримменс не сводил с меня глаз. Когда Джарди закончил, Кримменс подошел ко мне.
- Там в самом деле Томасо?
- Сами посмотрите.
- Это вы его убили?
- Когда я приехал, он уже был мертв.
- Это мы посмотрим.
- Жаль, я не приехал сюда на прошлой неделе, когда вы с Бастиллой не смогли его отыскать. Он мог бы остаться в живых.
- Не рассуждайте, Коул. Вам придется побыть здесь.
Кримменс отправился осматривать труп, а Силберман вернулся и сел со мной рядом.
- Это вы его убили? - спросил Силберман.
- Разумеется, нет.
- А по-моему, вы.
Следующие двадцать минут Силберман молчал. Кримменс с напарником вернулись к своей машине. Приехал коронер, и они снова пошли к телу, теперь втроем. Кримменс почти тут же вышел - подъехала полицейская машина с начальством. Оттуда вылезли Бастилла и Маркс. Маркс покосился на меня, но тут подъехал очередной автомобиль. Оттуда вышел высокий детектив пятидесяти с лишком лет. Они с Марксом перебросились парой слов и подошли к Бастилле и Кримменсу. Этот новый, наверное, был Мансон. Маркс и Мансон наконец отправились дальше, а Бастилла с Кримменсом подошли ко мне.
- Для группы, которая уже расформирована, вы, ребята, многовато времени проводите вместе.
Бастилла встала передо мной, скрестив руки на груди.
- Как вы его нашли?
- Его бывший сосед по квартире дал мне телефон родственников Томасо в Техасе. Они мне сказали, что он вернулся сюда и снова решил попробовать стать актером. Этот адрес дал мне его агент.
О Пэт Кайл я без ее разрешения упоминать не хотел.
- Вы с ним разговаривали?
- Я приехал, когда он уже был мертв. А почему вы с Марксом здесь? Я думал, дело закрыто.
- С чего вы решили, что бедняга имел какое-то отношение к делу?
Я пристально на нее посмотрел, но по выражению лица ничего прочитать не смог.
- Потому что вы с Кримменсом его искали, а теперь он мертв. Потому что он был главным свидетелем в деле Беннет и мы уже не сможем ничего у него узнать.
- Вы видели, что написано на стене? Судя по всему, это была любовная ссора. Вы входили в квартиру?
- Вы что, издеваетесь? Мы искали этого человека неделю, он мертв, и вы считаете, что это любовная ссора?
- Вы туда входили или нет?
- Нет. Я заглянул в дверь и понял, что он мертв. - Если бы я признался, что входил, она бы имела полное право меня задержать.
- Вы кого-нибудь подозреваете?
- Возможно, это сделал тот, кто убил семерых женщин. А что с Айви Казик? Вы отыскали мужчину, которого она видела, когда приходила к Берду?
Бастилла поджала губы и покачала головой - будто бы с сожалением. А потом отступила и кивнула Кримменсу. Он поманил меня пальцем - мол, выходи из машины.
- Идемте.
Кримменс развернул меня лицом к машине.
- Встаньте как положено.
- Что это вы делаете, черт подери?
- Хотим убедиться, что вы ничего не взяли с места преступления, - сказала Бастилла. - Если вы откажетесь сотрудничать, вас арестуют за незаконное проникновение в жилище и по подозрению в убийстве.
Кримменс обшарил мои карманы, мои бумажник и мобильник выложил на капот машины. Блокнот он тоже забрал. Пока Кримменс меня обыскивал, Бастилла полезла на заднее сиденье, где только что сидел я. Интересно, что она там искала?
- Проверь его носки и ботинки.
Маркс и Мансон вернулись и стояли рядом, пока Кримменс меня обыскивал. Затем они втроем о чем-то посовещались, Мансон пошел к своей машине, позвонил по мобильному. Кримменс закончил, и Маркс с Бастиллой обернулись к нам.
- Босс, он чист.
- Оставьте нас. Когда я закончу - он ваш.
Кримменс и Бастилла отошли к машине детективов.
- Так вот как ваше дело закрыто, Маркс, - сказал я.
Маркс, поджав губы, рассматривал меня.
- Вам должно быть стыдно, Коул, - процедил он.
- За то, что я делаю вашу работу?
- За то, что вы нарушили даже тот покой, который удалось обрести семье Репко. В какую игру вы играете? Хотите заработать гонорарчик, рассчитываете, что родственники погибших вас наймут?
- Я пытаюсь набрать голоса и баллотироваться на должность. Мне нужны деньги, чтобы нанять "Левередж". Вы их рекомендуете?
- Полегче, Коул, - сказала Бастилла.
- Маркс, я отлично знаю, что вы с ними работаете. Это они вам посоветовали закрыть дело Берда? Чтобы была возможность сообщить радостное известие?
Маркс густо покраснел:
- Вы хам и мерзавец!
- А семье Репко известно, что вы вмешались в расследование по делу их дочери, чтобы защитить тех, кому вы обязаны?
- Садитесь в машину, Коул, - велела Бастилла.
Маркс вернулся к Мансону, Бастилла пошла за ним. Около машин начальства они посовещались, и Мансон уехал. Бастилла села в машину к Марксу, и они тоже уехали. Меня держали на заднем сиденье у Джарди почти два часа, сначала Кримменс с напарником, потом то один, то другой, потом вместе. Они расспрашивали меня про Томасо, про все, что я увидел на месте преступления. Я рассказал, что проверил, не были ли вскрыты двери и окна - понимал, что они найдут мои отпечатки пальцев, но отказался признать, что входил в помещение. Про все остальное я не врал. Вопросы были уместные - их задали бы каждому, кто оказался на месте преступления. Подошел криминалист, взял у меня отпечатки пальцев. Мы пошли по третьему кругу, и тут Кримменсу позвонили на мобильный. Он выслушал звонившего и сказал:
- Разумеется, шеф. Мы все еще его допрашиваем. - Он послушал еще и протянул трубку мне. - Это Маркс.
Я взял аппарат.
- Слушайте меня внимательно, Коул, - сказал Маркс. - Лейтенант Пойтрас сказал, что вы с ним друзья. Насколько я понял, вы - крестный одного из его детей.
У меня это вызвало раздражение и почему-то страх.
- Это вас не касается, Маркс!
- Я дал лейтенанту приказ опечатать дом Берда и не отвечать ни на какие вопросы по делу. Однако вы, штатский, оказались на месте преступления, причем в сопровождении лейтенанта, что было прямым нарушением моего приказа, да еще на глазах у свидетелей. Вы меня слышите?
Я почувствовал железный привкус во рту.
- Слышу…
- Я мог бы доложить о поведении Пойтраса в комиссию по административным наказаниям. И это положило бы конец его карьере.
- Чего вы добиваетесь, Маркс?
- Держитесь подальше от Репко. Держитесь подальше от порядочных людей из "Левередж" и от моего дела. Вы меня поняли?
- Да.
- Передайте трубку Кримменсу.
У меня в животе была пустота, словно я не ел несколько дней и вообще больше никогда есть не буду. Кримменс выслушал последние указания и отключил аппарат.
- Выходите, Коул. Он сказал, что вы можете быть свободны.
Спускались сумерки. Я ехал с места преступления. Угрожая Лу Пойтрасу, Маркс пошел на огромный риск. На такой риск люди идут только в отчаянном положении, а это значило, что Маркс скрывает что-то важное. Если он хочет, чтобы я держался подальше, мне нужно быть как можно ближе.
На бульваре Вентура я заехал на заправку, позвонил Джо Пайку и адвокату Абботу Монтойа. Рабочий день закончился, но я знал, что мистер Монтойа ответит.
- Как дела, сынок? Рад тебя слышать, - ласково приветствовал меня он.
Аббот Монтойа был благовоспитанным семидесятилетним джентльменом. Но благовоспитанным он был не всегда, и в старые времена никто не назвал бы его джентльменом. Мистер Монтойа состоял в одной лос-анджелесской банде - на пару со своим приятелем Фрэнком Гарсиа. Но им удалось порвать с прошлым. Аббот Монтойа окончил юридический факультет Калифорнийского университета, а Фрэнк Гарсиа создал торговую империю, которая стоила миллиард долларов. Фрэнку принадлежал Генри Малденадо, член городского совета. Наверное, не только он.
- Тоже рад слышать вас. Хочу попросить об одолжении.
- Мы навечно у тебя в долгу.
Когда-то Фрэнк Гарсиа нанял меня и Пайка найти человека, который убил его единственного ребенка. Мы его нашли, и с тех пор все так и повелось.
- Вам что-нибудь известно о политконсалтинговой фирме "Левередж"?
- Да. У них давнишняя репутация.
- Мне нужна информация о них и их клиентах. Их услугами пользуется замначальника лос-анджелесской полиции Томас Маркс. А еще Нобель Уилтс.
- Член горсовета?
- Да, сэр. А член совета Малденадо тоже их клиент?
- Нет, но это не важно. Ты хочешь побеседовать с ним об этих людях?
- Да, сэр, если он согласится.
- Он будет счастлив с тобой встретиться.
- Сэр, мне бы не хотелось, чтобы об этом узнали в "Левередж".
- Можешь на меня положиться.
Я повесил трубку, но остался на заправке. Я думал о том, как легко мне удалось обнаружить Анхеля Томасо. Контакт с Джеком Эйсли тоже пригодился, но хватило пары телефонных звонков - и вот он. Такое впечатление, что Бастилла и Кримменс и не пытались его искать. Айви Казик тоже было нетрудно найти, но я не был уверен, что Бастилла пыталась это сделать. На мой вопрос о Казик она просто не ответила.
Я отправился в Голливуд-Баул, где жила Казик. В доме было тихо. Я позвонил, постучал.
- Я могу вам помочь?
Во дворе стоял лысый грузный мужчина в майке и шортах, со стаканом в руке. На табличке у его двери было написано, что это Дарбин Лангер, домуправ.
- Я приехал к мисс Казик.
- Ее нет дома. Вы слишком громко стучите. Не надо так громко.
- Извините. Я оставлю ей записку. - Я взял карточку и, приложив ее к стене, стал писать.
- Это как-то связано с полицией? Они тоже громко стучали.
Я перестал писать и посмотрел на мужчину. Он отхлебнул из стакана.
- Это была детектив Бастилла? - Я показал рукой, какого она роста. - Вот такая, лет сорока. Латиноамериканка.
- Ну да. Сегодня утром. Айви не было. - Он потянулся за запиской. - Если хотите, я передам.
- Спасибо, не стоит. Я положу в почтовый ящик.
Я опустил записку в ящик и поехал домой. Дорога показалась длинной - может, потому, что было о чем подумать, хотя мало что поддавалось анализу. Я поставил машину на стоянку, вошел в кухню. Разулся, разделся, одежду бросил в бак с грязным бельем и поднялся наверх принять душ - так я делал всякий раз, побывав в обществе трупа.
Отмывшись и переодевшись в чистое, я спустился вниз и обнаружил в гостиной Пайка. Он баюкал на руках кота. Глаза у кота были закрыты.
- Я собираюсь готовить ужин, - сказал я Пайку. - Пива хочешь?
- А то!
Я достал из холодильника пару банок и рассказал Пайку про Анхеля Томасо.
- В полицию поступил анонимный звонок, и патруль приехал, когда я был там.
- Думаешь, тебя подставили?
- Они не могли знать, что я там.
- Это мог знать тот, кто следил за домом.
Я отхлебнул пива и продолжил.
- Маркс сказал, что, если я не отстану, он обвинит Лу в неподчинении приказу. И погубит Лу карьеру.
- То есть он угрожает Пойтрасу?
- Да. За то, что тот пустил меня в дом Берда.
- Конкретно угрожает?
- Да.
Пайк ухмыльнулся:
- А как ты должен отстать?
Я объяснил, как Маркс связан с "Левередж".
- Маркс покрывал "Левередж", еще когда расследовали убийство Репко. Дарси нашел видеозапись, сделанную в проулке, где была убита Репко. И послал ее в отдел экспертиз. Там с диска ничего снять не смогли, и Дарси отправил его в лабораторию спецэффектов на киностудию. Но когда началась история с Бердом, оперативники забрали диск. Никто не знает, что с ним.
- Думаешь, он у Маркса?
- Не знаю. Если там видно, что убийство совершил Берд, Маркс бы его использовал. А если там полная ерунда, зачем нужно делать так, чтобы диск исчез?
- Может, на записи кто-то другой?
- Может быть. Не знаю.
Пайк сделал глоточек пива.
- Элвис, в этом участвует не один Маркс. Здесь должен быть замешан весь оперотдел. Такие секреты скрыть нельзя.
- Линдо мне сказал, что в оперотделе действует вертикаль власти. Всю картину знают только те, кто наверху. Тайны проще хранить, когда люди не знают, что происходит.
- Кто там всем заправлял?
- Маркс с Бастиллой и еще некто Мансон. Линдо слышал, что Маркс и Мансон давно работают вместе.
Пайк спустил кота с рук. Тот метнулся ко мне. Я налил ему в блюдце немного пива.
- И что ты собираешься делать? - спросил Пайк.
- Постараюсь разузнать что-нибудь про "Левередж". Все дело в "Левередж" и Марксе. А ты попробуй узнать про Бастиллу и Мансона. Грязные полицейские всегда оставляют после себя грязь.
Пайк хмыкнул.
Мы приготовили ужин, выпили еще пива, посмотрели телевизор. Пайк ушел, когда начали выть койоты.
10
Аббот Монтойа позвонил утром, в двадцать минут девятого, и сказал, что о встрече с Малденадо договорились. Малденадо примет меня в десять и постарается помочь. Это гарантировал Фрэнк Гарсиа. Без пятнадцати девять я, приняв душ и одевшись, ел яичницу. И тут в дверь позвонили. Пока я дошел до двери, звонок прозвонил трижды. На пороге стоял Алан Леви. Прежде я встречался с ним только либо у него в конторе, либо в суде.
- Алан? Какой сюрприз!
У дороги был припаркован шикарный "мерседес", но у самого Алана вид был совсем не шикарный. Он выглядел встревоженным и озабоченным, нервно моргал.
- Надеюсь, вы не против, что я вот так запросто заскочил. Я решил, что нам будет безопаснее поговорить не в офисе.
И это говорил адвокат по уголовным делам, который ведет у себя в офисе самые приватные беседы.
Я впустил его. Леви посмотрел в окно, где над каньоном поднимался утренний молочный туман.
- Здесь у вас мило. И уединенно.
- Алан, что случилось? У меня встреча, мне надо идти.
Он сунул руки в карманы - словно не знал, куда их деть.
- Анхеля Томасо убили.
- Знаю.
- Я знаю, что вы знаете. Полиция обнаружила вас на месте преступления.
- Вы пришли как адвокат? Мне собираются предъявить обвинения?
- Да нет, нет, но…
У него был довольно жалкий вид. Я никогда прежде не видел Алана Леви жалким.
- Возможно, вы были правы, сказав, что в этом деле не все до конца ясно, - сказал он, насупившись. - Объясните мне, что происходит.
- Маркс все еще расследует убийства.
Леви удивленно вскинул брови: