Глава 4
У Олега Игоревича Звонарева, отца Полины, был собственный бизнес. Не большой и не маленький. Несколько лет назад Звонарев обнаружил интересную особенность. Когда-то существовали как явление так называемые "колбасные электрички". В этих электричках провинциальная Россия по выходным въезжала в Москву, чтобы запастись колбасой, сливочным маслом и шоколадными конфетами – всем тем, чего днем с огнем нельзя было отыскать в своем родном городе, где из всех вкусностей в продуктовых магазинах присутствовали только кильки в томате да малосъедобная карамель. Когда времена изменились и многое из того, что прежде можно было купить только в столице, появилось и в провинции, о "колбасных электричках" подзабыли, но тут-то и проявилась одна особенность, на которую обратил внимание Звонарев. Провинция все равно продолжала ездить в Москву, потому что через столичные таможенные склады проходила большая часть импорта, завозимого в Россию, и получалось, что, как и прежде, товар надо покупать здесь и только здесь. Каждый день тысячи юрких грузовичков "Газель" устремлялись по направлению к Москве, торговцы из провинции ехали за товаром, и каждый при этом терял деньги: бензин, амортизация автомобиля, взятки гаишникам. Заботу о доставке товара в провинцию Звонарев решил взять на себя. Он заключил договоры с десятками мелких провинциальных фирм в городах, расположенных на расстоянии до полутысячи километров от Москвы, наметил несколько маршрутов, и по этим маршрутам из Москвы регулярно отправлялись большегрузные фуры, доставлявшие заказанный торговцами товар к месту назначения. Получалось, что Звонарев был полномочным представителем в Москве десятков фирм, зарегистрированных где-то далеко за пределами Московской кольцевой автодороги.
У него был свой офис и собственный автопарк, те самые фуры. Уже неделю фуры стояли на приколе. Водители по утрам приходили на работу, узнавали, что и сегодня на маршрут никто не выезжает, после чего отправлялись по домам, унося с собой толику тревоги, разлитой в воздухе.
Звонарев приезжал в офис в семь. В это время здесь еще не было никого из персонала, кроме охраны, и до девяти, до начала работы, он успевал сделать многое из того, что оставалось со вчерашнего дня.
Сегодня он тоже приехал в семь. Прошел в кабинет, сел за стол, закурил трубку, но к делам не приступал. Сидел, курил.
Без четверти девять пришла секретарь. Звонарев попросил ее приготовить кофе. И еще попросил пригласить к нему коммерческого директора – сразу, как только тот появится.
Коммерческий прибыл без двух девять. Без минуты девять он уже входил в звонаревский кабинет.
Звонарев попыхивал трубкой. По кабинету плавал пахучий табачный дым.
– Надо подготовить бумаги, Боря, – сказал заместителю Звонарев. – По передаче наших грузовиков.
– Передаче – кому?
Звонарев двинул по столу лист бумаги с кратким текстом.
– Фирма "Экспансив", – сказал он. – Оформишь не как продажу, а как передачу в счет погашения долга.
– А мы? – осмелился поинтересоваться коммерческий директор.
Прежде никогда не осмеливался. Звонарев приучил его к тому, что только он, Звонарев, принимает здесь решения, а коммерческий директор, пусть даже он и называется директором, нужен только для того, чтобы воплощать в жизнь звонаревские задумки. Довоплощались. Фирма идет ко дну, долги нарастают как снежный ком, просвета не видно, а если еще отдать грузовики, без которых работа просто немыслима, – фирму можно сразу закрывать.
– Так надо! – сказал Звонарев.
– Олег Игоревич! – еще раз набрался храбрости коммерческий директор. – Это же на нас крест сразу можно ставить! Без грузовиков мы ничто! Их в последнюю очередь надо отдавать! Уже когда совсем ничего не останется…
Он осекся, поняв, что сейчас грянет буря. Хорошо знал шефа. Но оказалось, что ошибался. Вместо того чтобы напомнить о том, кто тут хозяин, Звонарев сказал негромко:
– Я продаю свою квартиру.
И эти простые слова прозвучали страшнее самого страшного крика.
– Иди! – сказал Звонарев потерявшему дар речи коммерческому директору.
Когда тот ушел, Звонарев позвонил Полине, спросил, как дела.
– Нормально, – ответила дочь.
Вчера они не очень хорошо расстались. Когда Звонарев сказал Полине, что она должна ехать с Хеджи, Полина не сразу поверила. Пришлось поведать ей на ходу придуманную историю о каких-то мифических компаньонах, которые вот-вот сюда приедут и с которыми у Звонарева должен произойти очень важный и совершенно конфиденциальный разговор. Выглядело неправдоподобно, Полина встревожилась. Чтобы пресечь расспросы, Звонареву пришлось ее выпроваживать едва ли не силой. В общем, не очень красиво все выглядело.
– Поживи пока у Хеджи, – сказал Звонарев.
По кабинету плавали клубы табачного дыма.
– У тебя все в порядке? – спросила Полина.
– Вполне. А почему ты спрашиваешь?
Он и сам чувствовал, как фальшиво звучат его слова. И Полина наверняка догадывается. Не маленькая ведь.
– Я испугалась вчера.
– Чего ты испугалась? – спросил Звонарев.
У него был недовольный и высокомерный голос.
– Так, вообще, – ответила Полина.
У них не принято было открыто проявлять свои чувства.
В кабинет зашел коммерческий директор. Прошел к столу, положил перед Звонаревым лист бумаги. Звонареву бросилось в глаза крупно выведенное слово "Заявление". Продолжая разговор с Полиной, придвинул лист поближе, пробежал взглядом по строчкам. Это было заявление об уходе. Звонарев поднял глаза на своего подчиненного. Тот имел вид бледный, но решительный. Все понятно, крысы бегут с корабля. Знает, стервец, что возникли проблемы. А когда услышал, что придется продать грузовики и дела, следовательно, очень и очень плохи, тотчас же стал смазывать лыжи.
Не говоря ни слова, Звонарев подмахнул заявление. Борис топтался в нерешительности и не уходил.
– Я, наверное, должен объяснить…
Вместо ответа Звонарев молча указал на дверь.
– Мы сегодня увидимся? – спросила на том конце провода Полина.
Это она таким образом поинтересовалась, может ли вернуться домой.
– Нет! – ответил Звонарев.
– А когда?
– Я тебе позвоню.
Звонарев положил трубку на рычаг. Ни "здрасьте", ни "до свидания". Он всегда так разговаривал с Полиной.
Ближе к полудню приехали люди из "Экспансива". Бумаги о передаче им трейлеров были готовы. На них уже даже стояла звонаревская подпись.
– Но этого мало, – напомнили Звонареву.
– В течение ближайшего месяца я отдам остальное.
– Отдадите – чем?
Они знали о его теперешних финансовых возможностях и потому проявили недоверие.
– Продам квартиру, – ответил Звонарев.
– Хорошая квартира?
– Центр. Сто пятьдесят квадратных метров, – сказал Звонарев, хмурясь. – Этого должно хватить. С вами я, по крайней мере, рассчитаюсь.
Получалось, что не им одним он должен.
Во второй половине дня Звонарев отправился пообедать в ресторан. Здесь все ему было знакомо и все привычно. И даже заказал он себе все то же, что и всегда. Трапезничал, и тут вдруг до него дошло: это же он сам для себя иллюзию создает. Знакомый ресторан, знакомые официанты, привычные блюда – будто все идет по-прежнему, как всегда, и ничего в его жизни не изменилось. И даже расплатиться за обед он все еще мог. И сегодня, и завтра, и послезавтра. Пока в его бумажнике не закончатся деньги. О том, что будет потом, он старался не думать.
Расплатился с официантом и даже дал на чай. Все как всегда. Преуспевающий человек, успешно ведущий свои дела. Хотя бы перед официантом он еще мог играть эту роль.
Из ресторана он вышел расслабленной походкой никуда не спешащего человека. Его машина стояла у тротуара. Он подумал о том, что вот с машиной ему будет жалко расставаться. А все-таки придется.
Поехал домой. Машину поставил у подъезда, вошел в дом, поднялся на свой этаж. Открывая квартиру, долго возился с ключами. Уже когда распахнул дверь, сверху, с площадки между этажами, стремительно спустился парень в легкой куртке и вязаной шапочке, надвинутой на глаза. Звонарев еще успел обернуться на звук шагов, и поэтому первая пуля попала ему в лицо. Звонарев упал. Убийца выстрелил еще раз, для пущей надежности, после чего спустился вниз, сел в поджидавший его автомобиль и уехал.
Глава 5
Они договорились встретиться возле университета, но на встречу с Полиной Хеджи опоздал на двадцать минут. Судя по разбитому бамперу его машины, на то у него были веские причины.
– Представляешь, – сказал он, – налетел на какого-то "чайника". Вторую неделю водит машину. Новенький "жигуль". Чтобы он не очень задавался, я ему немного подрихтовал дверцу.
– Это серьезно?
– Пострадавший жив, – буркнул Хеджи. – Но сто пятьдесят баксов я ему отдал. Из тех, что твой папик нам пожертвовал. Извини, у меня не было других денег.
Мимо них проходили люди. Кому-то Полина кивала, с кем-то перебрасывалась парой-тройкой фраз. И вдруг встала спиной к потоку. Лицо было хмурое, Хеджи заметил, поинтересовался:
– Что такое?
– Препод. Ужасно противный.
Хеджи посмотрел вслед удалявшемуся человеку. Высок и молод. Короткая стрижка. И торчащие уши, со спины это особенно бросалось в глаза.
– Ты с ним в контрах? – спросил Хеджи.
– Меня от него тошнит.
По дороге домой они заехали в "Макдоналдс".
– Это нам вместо ресторана, о котором говорил твой папик. Все равно денег уже почти нет.
Взяли по биг-маку, еще картофель и пару порций кофе.
– Он звонил мне сегодня, – сказала Полина. – Что-то с ним происходит.
– Это он тебе так сказал?
– Нет, я сама поняла. Позвонил на мобильник, прямо на лекции. Никогда раньше не делал так, если знал, что я на занятиях.
– Чего хотел?
– Ничего. Просто спросил, как у меня дела.
– И как у тебя дела?
– Мерзко.
– А мне понравилось, – сказал беспечно Хеджи.
– Что понравилось?
– Наша вчерашняя ночь.
Полина нахмурилась.
– Не нагоняй тучи, – попросил Хеджи.
– Ты меня вчера просто изнасиловал, – с досадой сказала Полина. – Я ничего этого не хотела.
– Я же не виноват, что у тебя было плохое настроение.
– Зато у тебя был сплошной ништяк.
– Да, моя девочка. Чувствовал я себя просто превосходно. Хорошо, что папик твой оттаял.
– Ты о чем?
– Ну, в смысле – перестал тебя подавлять. Отпустил на вольные хлеба.
– У тебя настроение сегодня какое-то недоброе, – определила Полина.
– Я все никак успокоиться не могу. Полторы сотни баксов подарил чужому дяде. Хорошо, что не свои.
– И деньги эти, – вспомнилось Полине. – С какой стати отец дал тебе эти доллары?
– Я разве не достоин? – хмыкнул Хеджи.
– Нет, просто на него это не похоже.
– Прижимистый старикан?
Полина резко вскинула голову.
– Не смей так говорить о нем!
Хеджи пожал плечами.
В это время в сумочке у Полины запиликал сотовый телефон. Хеджи отвернулся.
– Алло!
– Это Полина Звонарева? – незнакомый мужской голос.
– Да.
– Где вы сейчас находитесь?
– А с кем я разговариваю?
– Моя фамилия Маркелов, я сотрудник Московского уголовного розыска. Вы можете подъехать?
– Куда?
– К себе домой.
Дом. Отец. Утренний звонок отца. И сотрудник Московского уголовного розыска Маркелов. Все это выстроилось в пугающую цепочку.
– Что с ним?! – выкрикнула Полина.
Сидевший рядом Хеджи даже вздрогнул.
– Ничего, – сказал Маркелов. – То есть не то чтобы совсем ничего… Вы только успокойтесь…
– Что?! – крикнула Полина.
– Ваш отец погиб.
Глава 6
У двери квартиры стоял милицейский сержант. Вид у него был хмурый, такими бывают люди, которым приходится сталкиваться с неприятностями, пусть даже и чужими.
– Вы к кому? – спросил он у Полины.
– Я здесь живу.
Сержант еще больше посмурнел лицом и посторонился:
– Пройдите.
Из отцовского кабинета вышел неприметного вида мужичок: короткая стрижка, черная куртка и серые брюки. Такие обычно по окончании рабочего дня стоят где-нибудь на автобусной остановке с непременной откупоренной бутылкой пива в руке.
– Вы Полина? Это я вам звонил. Моя фамилия Маркелов.
Быстрый взгляд на Хеджи:
– А вы кто?
– Я… друг…
– Вот что, милый друг, в этой комнате подождите.
Здесь еще были люди, в форме и без.
– Вы извините, – сказал Маркелов Полине, увлекая ее в отцовский кабинет. – Мы в ваше отсутствие, второпях. Хотели по горячим следам, так сказать. Вы как себя чувствуете? Может, врача?
– Нет, – сказала Полина. – Не надо.
Она никогда не слышала о существовании врачей, которые могли бы помочь в такой ситуации.
– Что с ним? – спросила Полина. – Как?..
"Как он погиб?" – этого она произнести не могла, у нее не было сил.
– Заказное убийство. Он пообедал в ресторане… Ваш отец, кстати, всегда в одном и том же ресторане обедал, вы не в курсе?
– В "Людвиге".
– В "Людвиге", да, – кивнул Маркелов.
Что-то он уже успел разузнать, похоже.
– Когда вы видели отца в последний раз?
– Вчера.
– Он не ночевал дома? – приподнял бровь Маркелов.
– Это я не ночевала дома.
– Почему? – с бесцеремонностью лечащего врача спросил собеседник.
– Отец меня выпроводил.
– То есть?
– Сказал, что я должна поехать к Хеджи.
Должна… поехать… к Хеджи… Он же все знал, получается!
– Он знал! – разрыдалась Полина. – Знал! Знал!
– Что он знал? – быстро спросил Маркелов.
– Он специально! Он знал, что это случится!
– Он что-то говорил вам?
– Говорил, что к нему должны приехать люди.
– Кто?
– Его компаньоны.
– Он назвал фамилии?
– Нет.
– А должности этих компаньонов? Из какой они фирмы?
– Ну какая фирма! – сквозь слезы сказала Полина. – Это же все чушь! Такого никогда раньше не было!
– Чего не было?
– Чтобы он меня выпроваживал из квартиры. Я очень удивилась вчера. Но ничего не поняла. И только теперь…
Она уже дала волю чувствам, и Маркелову пришлось принести для нее стакан с водой. Полина пила, стакан плясал у нее в руках. Маркелов терпеливо ждал.
– Вы жили вдвоем? – спросил Маркелов.
– Да.
– А ваша мать…
– Она погибла. Два года назад.
– Извините.
Короткая пауза. Только для приличия, потому что Маркелов не отступился:
– А мама ваша… Что с ней произошло?
– Погибла.
– Это я понял. Как?
– Самоубийство.
Самоубийство – это было Маркелову неинтересно. Вот если бы что-то такое, что связано с бизнесом Полининого отца… Все-таки он спросил на всякий случай:
– Причина самоубийства известна?
– Мама была больна. Неизлечимо.
Маркелов вздохнул.
– Когда вы почувствовали, что с вашим отцом что-то происходит?
– Я ничего не почувствовала.
– Совершенно?
– Да.
– И ничего не заподозрили?
– Нет.
– Даже вчера?
– А что было вчера?
– Отец отправил вас.
– Ах да! Нет, я ничего не заподозрила. Это было странно, конечно.
– Где вы провели ночь?
– У Хеджи.
– Это кто?
– Мой друг.
– Вот этот, который приехал сюда вместе с вами?
– Да.
– Вы давно знакомы?
– Несколько месяцев.
– Несколько – это сколько?
– Первого сентября мы с ним познакомились.
– Прошлого года?
– Да. Был первый день учебы. Я учусь в университете…
– В каком?
– Гуманитарном. Первого сентября мы пошли отметить начало учебного года. В кафе. Там я его увидела.
– Он был знаком с вашим отцом?
– Да.
– Вы его познакомили?
– Да.
– Как ваш отец к нему относился?
– При чем тут это?
– При том, – ответил Маркелов.
– Нормально он к нему относился.
– И спокойно вас отправлял к этому… как вы его назвали…
– Хеджи.
– Да, к Хеджи.
– Ни к кому он меня не отправлял.
– А почему?
– Ну с какой стати! – почти простонала Полина.
– Значит, отношения были не очень-то?
– Почему?
– Потому что только вчера, в силу каких-то причин, отец впервые отправил вас к вашему другу, – проявил способность выстраивать логические цепочки Маркелов.
– У них были нормальные отношения! – с детским упрямством сообщила Полина.
– Я понял, – совершил временное тактическое отступление Маркелов. – Но давайте вернемся во вчерашний день. Вы сможете восстановить его по часам? Час за часом.
– Я не хочу! – Полина заплакала. – Я ничего не хочу вспоминать!
Единственное, чего ей сейчас хотелось, – это чтобы ее оставили в покое.
– Хорошо, – не стал противиться Маркелов. – Давайте о чем-нибудь другом поговорим. Например, о родителях вашего отца. Они живы?
– Нет.
– Давно умерли?
– Я еще была маленькая.
– А другая семья у него была?
– Это вы о чем? – оскорбилась Полина.
– Брак с вашей мамой – это был первый брак вашего отца?
– Да.
– И у него нет других детей, кроме вас?
– Нет.
– Братья? Сестры?
– У него никого нет.
– Я понял, спасибо. Так вы успокоились? Я бы хотел вернуться во вчерашний день.
– Не хочу я! Не хочу! – почти выкрикнула Полина.
Во вчерашний день – это было страшно. Там еще жив отец. Он уже что-то знает, а Полина даже не догадывается. Он выпроваживает ее, пытаясь уберечь. А на следующий день погибает.
– Хорошо, – сказал Маркелов. – Давайте отдохнем немного. Вы здесь побудете несколько минут, а потом я вернусь и мы продолжим. Договорились?
Полина не ответила. Маркелов вышел в коридор, плотно прикрыв за собой дверь. В коридоре был грузный человек в светлом плаще.
– Интересная штука получается, – вполголоса сказал этому человеку Маркелов. – Дочка убитого вроде как единственная наследница.
Глава 7
– Паспорт ваш, пожалуйста, – попросил Маркелов.
Тщательно изучил документ, от первой до последней страницы.
– А Полина сказала, что вас зовут Хеджи.
– Это мой псевдоним.
– Вы писатель? – проявил интерес Маркелов.
– Я ди-джей.
– Это что такое?
– На радиостанции работаю.
– А-а, понятно. Пластинки крутите?
– Ну, пускай будет так, – не стал перечить Хеджи.
– Вы Звонарева знали?
– Так, видел несколько раз.
– Как он вам?
– Ничего. Крутой такой мужик.
– Почему он вас недолюбливал?
– Почему же недолюбливал? – растерялся Хеджи.
Не оттого растерялся, что это было неправдой – про то, что недолюбливал, – а как раз потому, что так и было, и это откуда-то уже знал Маркелов. От Полины знал?
– Вам повторить вопрос?