* * *
Бекетов продолжал сидеть, когда к нему подошел сержант Корган:
- Вы ранены, товарищ капитан?
Юрий ответил:
- Да, Виталик, в самое сердце!
- Разве так бывает?
- Бывает! Какие у нас потери?
- Убитыми десять человек, двое ранены, один тяжело.
Бекетов застонал:
- Десять человек?! Десять пацанов?!
Видя состояние командира, сержант сказал:
- Я видел в десантном отсеке почти пол-ящика водки, непонятно, как здесь оказавшейся, но, может, вам стоит выпить? Успокоиться? Ведь все равно уже ничего не изменишь!
Капитан кивнул головой:
- Принеси!
Отпив почти полбутылки, протянул емкость сержанту:
- Хлебни и ты, если хочешь.
Выпил и сержант.
Жаров в сопровождении двух солдат появился внезапно. Крикнул:
- Сидишь? Крокодильи слезы льешь, оборотень?
Бекетов встрепенулся:
- Что? Жаров, тварь! Ты-то мне, падаль, и нужен! Сейчас ты за все ответишь, мразь!
- Да нет, Бекетов, отвечать за совершенное преступление придется тебе!
И обернувшись к солдатам, приказал:
- Взять его!
Капитан сориентировался мгновенно, вытащив пистолет:
- Стоять, бойцы. Это провокация, ни с места, иначе буду стрелять!
Солдаты замялись, все же они хорошо знали капитана Бекетова и были наслышаны о его прежних подвигах. Начальник поста приказал:
- Обезоружить Жарова! Это приказ!
Но удар сзади в затылок, заставил Юрия упасть. На него навалился рядовой Демидов. Сержант Мансуров, подняв автомат, прикладом которого сбил Бекетова, довольно усмехнулся, обратившись к Жарову:
- Кажется, мы, Игорь Леонидович, вовремя, а? Каков Бекетов? В момент переломил ситуацию, и не зайди мы с Гошей сзади, неизвестно, чем бы обернулся запланированный вами арест!
Жаров бросил подчиненным:
- Связать капитана!
И отдал приказ по рации:
- Внимание всем постам! Находиться на позициях. Третьему отделению второго взвода перейти на передний край правого фланга. На месте оставаться лишь дозорам. Я, старший лейтенант Жаров, принимаю командование блокпостом на себя и вызываю поддержку! Личному составу находиться в полной готовности к отражению нового штурма противника! Приступить к выполнению приказа!
И добавил:
- Сержанту Родимцевой срочно прибыть на командный пункт!
Отключив станцию, Жаров кивнул Мансурову:
- Бекетова тоже в блиндаж, под охраной Демидова.
Отдав необходимые распоряжения, оборотень направился на командный пункт.
Кристина появилась почти одновременно с конвоем, введшим в блиндаж Бекетова. Лицо капитана было залито кровью. Упав на дно траншеи, он рассек о камень бровь, что и вызвало обильное кровотечение. Увидев Юрия в таком виде, Родимцева поднесла ладонь к губам, чтобы не вскрикнуть.
Жаров приказал ей:
- Срочно вызови на связь командира батальона!
Родимцева пришла в себя:
- Да, да! Конечно! Есть, товарищ старший лейтенант.
Бекетова усадили на кровать, грубо стерев полотенцем кровь со рваной раны.
Кристина же включила радиостанцию.
- Равнина! Я Затвор-21. Прошу ответить!
Оперативный дежурный ответил мгновенно:
- Я - Равнина! Слушаю вас, Затвор-21!
Родимцева запросила:
- Срочно соедините меня с Первым!
В ответ:
- Принял! Выполняю!
Через секунды:
- Я - Первый Равнины! Слушаю вас, Затвор!
- Первый, с вами желает говорить второй Затвор!
- Передайте ему связь!
Стоявший рядом с амбразурой Жаров подошел к радиостанции:
- На связи Жаров!
Комбат тут же спросил:
- Что произошло на посту? И почему докладываешь ты, а не начальник поста!
- Капитан Бекетов арестован мной!
- Что? В чем дело, лейтенант?
- Разрешите доложить по порядку?
- Давай! Чего тянешь резину? Докладывай!
Жаров выдал комбату все о том, что имело место произойти на блокпосту за последние часы, в своей, естественно, интерпретации.
- Итак, Первый, налицо предательство Бекетова. Уверен, он знал о том, что банда, разгромившая мирное селение на нашей территории, имела намерение прорываться через блокпост батальона.
Комбат перебил взводного:
- Откуда он мог знать об этом?
- А мы тут при задержании одну интересную штучку при нем обнаружили. Импортный прибор специальной импульсной связи. Такие у нас не применяются. Это первое! Второе, капитан, приведя подразделение в полную боевую готовность, мне лично отдал приказ, согласно которому при получении сигнала "Факел" я должен был отвести взвод от позиций контроля над Шунинским ущельем, снять отделение прикрытия этого ущелья и организовать оборону возле высоты 204,0, на запасных позициях. Что я и сделал. Но, как оказалось, выполнил приказ в то время, когда в зону ответственности левого фланга поста вошли прорывающиеся силы противника.
Белянин прервал старлея:
- Так банда осуществила попытку прорыва на нашем направлении?
Жаров вздохнул:
- Не только попытку, но благодаря усилиям Бекетова и сам прорыв!
Комбат воскликнул:
- Что? Головорезы прошли через блокпост?
- Большей своей частью, да! Я поздно успел вернуться на прежние позиции, и мои люди смогли уничтожить лишь с десяток бандитов.
- А чем же, вашу мать, занимались люди Бекетова? Или их он тоже отвел от передовой?
- Никак нет! Но правый фланг поста подвергся массированному обстрелу со стороны перевала Катаван, а также штурм из Катаванского ущелья, что отвлекло силы второго взвода от прорывающихся через границу сил! И факты говорят о том, что прорыв банды был спланирован и проведен не без самого активного участия Бекетова!
Комбат проговорил:
- Бекетова, значит?
Жаров ответил:
- Так точно! Он не только обеспечил прорыв банды, но в прямом смысле подставил под пули своих подчиненных, выведя их на невыгодные для отражения штурма позиции, в результате чего второй взвод потерял двенадцать человек, из них десять убитых!
- Десять человек?
- Так точно!
- Где Бекетов?
- Рядом со мной! Сидит на кровати! Хочу заметить что при задержании, предатель оказал вооруженное сопротивление, и только четкие действия сержанта Мансурова с рядовым Демидовым помешали оборотню пролить кровь моих подчиненных! Вы хотите поговорить с ним?
Комбат рявкнул:
- Я поговорю с вами обоими! И со всем личным составом блокпоста, не выполнившим боевую задачу. Подготовить прием вертолетов со второй ротой! Вместе с ней на блокпост прибуду и я! Будем разбираться на месте! Все. Конец связи!
Жаров повернулся к Мансурову:
- Возьми с собой человек пять взвода Бекетова и следуй к вертолетным площадкам. Часа через полтора прибудет комбат и вторая рота. Обеспечь безопасную встречу "вертушек"!
Сержант козырнул и вышел из блиндажа.
Жаров устало присел на стул, поставив между ног автомат. Бекетов молчал, смотря в одну точку. На пол капала кровь из рассеченной брови.
Старший лейтенант, приказав Демидову охранять Бекетова, вывел Кристину на свежий воздух. Ветер быстро разогнал и пороховую гарь, и запах боя, запах смерти! Оборотень попытался заговорить с Родимцевой, но та попросила оставить ее в покое. Жаров не стал настаивать. А через два часа старший лейтенант уже встречал комбата. Вторая рота в полном составе начала занимать позиции блокпоста.
Глава четвертая
Гарнизон у станицы Разгульной. Гауптвахта полка внутренних войск. 8 октября.
В 6 утра окошко железной двери одиночной камеры открылось, начальник караула объявил:
- Бекетов, подъем! Через пять минут выход в туалет!
Створка захлопнулась. Бекетов поднялся, присел на край солдатской кровати, потрогал опухшее веко. Вчера, после того как его вертолетом перебросили в гарнизон и по приказу Белянина определили на гауптвахту, жена Крабова обработала рану капитана. Сейчас глаз припух и немного болел. Но это ерунда по сравнению с тем, что творилось на душе у Юрия. Он поднялся, облачился в повседневную форму. Окровавленный камуфляж после душа ему позволили заменить на брюки и рубашку. Бекетов, одевшись, осмотрел камеру. Кроме кровати в ней находилась тумбочка, стол да два стула. Стены заляпаны неоштукатуренным засохшим раствором, на окне, выходящем во двор караульного помещения, крепкие решетки и деревянный щит, закрывающий половину окна. Выложив из тумбочки туалетные принадлежности, Бекетов взял со стола пачку "Явы" и зажигалку. Закурил. Подошел к окну, открыл форточку. Солдат-часовой тут же повернулся и поправил автомат. Бекетов сел за стол. Было слышно, как в коридоре отмеряет шаги еще один часовой.
Дверь открылась, в проеме показался молодой лейтенант, с пистолетом в руке. Страхуется парнишка. Ствол на "губе" в обычной ситуации положено держать в кобуре и на предохранителе. Но, возможно, начкар насчет Бекетова получил особые распоряжения. Лейтенант приказал:
- Арестованный Бекетов, встать и следовать в туалетную комнату!
Напряженный вид молодого, необстрелянного офицера вызвал невеселую усмешку у боевого капитана:
- Не суетись, лейтенант. Докурю сигарету, и пойдем в туалет с умывальником. А пока расслабься да ствол убери. Или не знаешь заповеди: достал оружие - стреляй? Пистолет не игрушка. Убери от греха подальше!
- Вы мне угрожаете?
- Угу! Обезоружу в коридоре, и кончится твоя жизнь, а моя мне безразлична.
Лейтенант замялся:
- Вы это, прекратите разговоры!
- Есть, товарищ лейтенант!
- Вы мне не товарищ!
- В господа успел выбиться?
- Вам вообще разговаривать с охраной не положено!
- Так заткнись сам!
Затушив окурок и взяв полотенце с бритвой, зубной щеткой, пастой и мылом в мыльнице, пошел на выход. Начкар отпрянул от двери вправо.
Капитан вышел в коридор. Лейтенант застыл вместе с солдатом-часовым шагах в трех от Бекетова, направив на него штатное оружие. Юрий вновь усмехнулся и свернул влево. Именно там, в левом крыле, находился туалет и умывальник. Охрана последовала за ним, соблюдая необходимую дистанцию. Все это казалось Бекетову сном. Но он, к сожалению, не спал.
Приведя себя в порядок, Бекетов вернулся в камеру.
Лейтенант закрыл за ним дверь и через окошко повеселевшим голосом объявил о том, что завтрак арестованному будет доставлен ровно в 8–00.
В семь часов дверь открылась. Бекетов взглянул на проем и увидел комбата. Тот вошел в камеру под причитания начальника караула:
- Товарищ подполковник, приближаться к арестованному нельзя.
Белянин бросил начальнику караула:
- Уйди! Закрой дверь и испарись!
- Но у меня инструкции!
Комбат не выдержал:
- Тебе, лейтенант, мое распоряжение непонятно?
- Но я же о вашей безопасности забочусь!
- Уйди, заботливый. О ней я сам как-нибудь позабочусь!
Начальник караула обиженно хмыкнул и вышел в коридор, не забыв на замок закрыть дверь и произнести уже из окошка:
- Если что, товарищ подполковник, я рядом.
Белянин обернулся, чтобы послать надоедливого лейтенанта куда подальше, но тот своевременно убрал физиономию. Комбат же, осмотрев камеру, присел напротив Бекетова, положив сильные руки на стол. Спросил:
- А чего они тебе окно закрыли?
Капитан пожал плечами:
- Не знаю! Боятся, наверное, что попытаюсь сбежать! Да мне все равно, пусть хоть наглухо муруют тут.
- Это что за настроение, Бекетов?
Юрий ответил:
- Как раз по обстановке, командир!
- Понимаю. Попал ты, Бекетов, крепко.
- Вы зачем пришли? Душу рвать? Так она и без вас болтается клочьями!
- А кто виноват, Юра?
Капитан поднялся, повысив голос:
- Я виноват! Я продался духам! До этого мочил их нещадно, а тут взял и продался. И связь с ними у меня оказалась, и взвод Жарова я отвел во время прорыва, и бойцов своих под пули подставил.
Комбат указал капитану на стул:
- Присядь и успокойся. В батальоне никто не верит, что ты продался. Совершил ошибку - возможно, их и не такие профи совершают, но не продался!
- Да не совершал я никакой ошибки. И если не Жаров, пост выполнил бы задачу! Но он самовольно увел взвод с позиций!
Белянин прервал починенного:
- А вот это, Юра, надо еще доказать, и сделать это будет не просто, если в принципе возможно.
- Ну, конечно! Поверят Жарову. Он ведь у нас хороший, морально-устойчивый, примерный офицер, в отличие от пьяницы Бекетова!
- Ты зря ерничаешь, Юра. Насчет пьянки! Ведь когда я прилетал с замполитом на пост, то ты и тогда был пьян!
- Да, я после боя выпил водки. Которую на пост доставил Мансуров.
- И ты, зная об этом, не уничтожил ее. На боевом-то дежурстве! Так что про водку лучше молчи!
Комбат прошелся по камере:
- В 10–00 должна прибыть бригада следователей прокуратуры округа во главе с полковником Касаткиным Петром Владимировичем. Он и будет возглавлять следствие. Я его еще по Афганистану знаю. Мужик достойный, жесткий, но справедливый. С этим тебе, можно сказать, повезло. Он не из тех, кому быстрей дело закрыть да наверх доложить. Копать основательно будет. Помоги ему. Ничего не скрывай.
- А чего мне скрывать? Я весь на виду.
- Это тебе так кажется. Особисты обыскали твой номер. Как думаешь, нашли что-нибудь?
Капитан пожал плечами:
- Ну разве что с десяток пустых бутылок!
Подполковник согласно кивнул головой:
- Это было. Но было и еще кое-что. А именно - тридцать тысяч долларов в тайнике тумбочки!
Бекетов поднял на командира удивленный взгляд:
- Что? Тридцать штук баксов?
- Точно! Купюра к купюре!
- Та-ак! Подставляют меня по полной программе. Денег не жалеют! Даже тайник успели соорудить. Когда номер осматривали особисты?
- В шесть утра!
Капитан проговорил:
- Значит, деньги заложили ночью! Жаров вернулся в батальон вчера?
- Да нет, Юра. Он прибудет в часть сегодня к обеду. Сдаст пост командиру второй роты.
- А Мансуров?
- Как заместитель работает со своим начальником.
- Та-ак. Это сюрприз.
- И неприятный. Но ладно, обо всем этом со следователем базарить будешь. Я тебе тут сигарет принес.
Комбат вытащил из карманов четыре пачки, бросил их на стол:
- Пока хватит. И еще распорядился питание из офицерской столовой доставлять. Все, пошел я.
Капитан спросил:
- Что в батальоне, товарищ подполковник?
- А что может быть в батальоне, Юра? Гробы паяют да готовят траурную процедуру с погибшими солдатами.
Голос Бекетова вдруг охрип:
- Когда их отправлять будут?
- Прощание завтра в 12–00. В 15–00 "вертушкой" отправим в Ростов.
- Мне бы… проститься с ребятами, Александр Сергеевич!
- Ты же понимаешь, что это исключено. Бывай, солдат, держись. Да, чуть не забыл, привет тебе от Крабова, Арбашева, Фирсова и Шуршилина.
- Их тоже накажут?
- А как ты думаешь? Мне вот уже намекнули из штаба, что на пенсию пора. Ротного и Шуршилина если не уволят, то переведут с понижением точно. Но на тебя обиды никто не держит. Поэтому постарайся вспомнить все до мелочей и ничего, слышишь, ничего, даже связи с бабами не скрывай от следователя. Я поговорю с ним, но он и так будет искать истину. Помогай ему! Хуже себе все равно уже не сделаешь. Ничем! Будет время, зайду!
Комбат постучал в дверь.
Она тут же открылась.
Комбат ушел, а Бекетову доставили завтрак. Из офицерской столовой. Впрочем, к еде капитан не притронулся. Чай выпил, потому что от сигарет горчило во рту! Пришлось караульному выносить почти полный поднос.
В 10–30 начальник караула вновь распахнул дверь камеры Бекетова. На этот раз он вошел вместе с человеком лет сорока, державшим в руке кейс, подтянутым, стройным, крепким, во внешнем облике которого сразу угадывался военный. Примечательной была его внешность. Правильные черты лица, аккуратно подстриженные волосы с обильной проседью, особенно на висках, строгий и в то же время доброжелательный взгляд немного уставших глаз.
Юрий понял, перед ним следователь.
Представился, как положено:
- Арестованный капита Бекетов.
Следователь кивнул, повернувшись к лейтенанту:
- Здесь темно и душно. Уберите щит с окна и откройте створки! Далее можете быть свободны. Мне охрана не нужна. Так же крайне нежелательно чье-либо присутствие как в коридоре, так и под окном. Проследите, лейтенант, чтобы наш разговор с арестованным не мог стать достоянием гласности. Я ясно излагаю мысль?
Начальник караула козырнул:
- Так точно, товарищ полковник, все будет сделано, как вы приказали!
Лейтенант метнулся к выходу, следователь взглянул на Бекетова:
- Здравствуйте, Юрий Семенович!
- Здравия желаю, товарищ полковник!
- Называйте меня Петром Владимировичем, так будет удобнее.
Бекетов сел на стул. Полковник устроился напротив:
- Вам уже известно, кто я?
- Известно.
- Вот и хорошо.
Следователь положил кейс на стол, не открывая его.
- Ну что, Юрий Семенович, я вас слушаю!
- И что я должен вам сказать?
- Все, что касается вашей службы здесь, в гарнизоне, и произошедшего на блокпосту.
- Вам и без меня наверняка все известно.
- Юрий Семенович, что известно мне, это мое дело, и вы будете отвечать на все поставленные вам вопросы, договорились?
Капитан пожал плечами:
- Так точно, договорились.
- Вот и хорошо. Так я вас очень внимательно слушаю.
Бекетов начал рассказ. Помня совет комбата, Юрий не скрывал ничего, и это чувствовал убеленный сединой полковник, что отражалось в его поощрительном взгляде. Говорил капитан около часа. И это только о жизни и службе в условиях военного городка и станицы Разгульной. Затем перешел к событиям на блокпосту. На этом этапе Бекетов ждал, что полковник начнет вести какие-нибудь записи или выставит диктофон, но следователь продолжал просто слушать исповедь боевого офицера, так ни разу не перебив его наводящими или уточняющими вопросами.
Когда капитан закончил, полковник прикурил сигарету, протянув Бекетову пачку "Парламента". Юрий предпочел "Яву". Касаткин, выпустив облако дыма к потолку, проговорил:
- Понятно!
И задумался.
Впрочем, ненадолго. Затушив окурок, спросил:
- Как вы сами объясните тот факт, что вы, опытный боевой офицер, неожиданно полностью утратили возможность управлять взводами и отделениями?
Капитан опустил голову:
- Не знаю. Ничего подобного я не ожидал.
Следователь кивнул седой головой:
- Но тогда, Юрий Семенович, можно сделать только два вывода: либо вы сами и преднамеренно запутали обстановку на блокпосту, либо… это сделал старший лейтенант Жаров.
Бекетов взглянул на полковника:
- Наконец-то хоть кто-то вслух высказал мысль, допускающую иной вариант событий!