После выздоровления и месяца реабилитации Москвитина вызвали на Лубянку. С того момента началась его новая служба, сперва оперуполномоченным, потом старшим опером, наконец начальником одного из оперативных отделений. За семь лет он дослужился от старшего лейтенанта до майора и вскоре должен получить подполковника. Кроме того, у него была долгосрочная программа на будущее.
Но иногда по ночам ему снился тот последний бой. Руководство ФСБ добилось, чтобы его все-таки наградили за уничтоженный караван орденом Мужества, но не это было главным.
А то, что, просыпаясь в темной комнате под мирное сопение домашних и мерное тиканье часов, он прислушивался к бешеному стуку своего сердца, спрашивая себя, не погорячился ли он с преждевременным уходом из армии.
Уничтожать врагов государства намного приятнее, чем выслеживать и хватать, чтобы вскоре маститые адвокаты вытаскивали их на свободу. Размышляя на эту тему, Сергей засыпал. Пробуждался, когда за окнами серел небосвод, а на кухне жена гремела посудой, готовя завтрак.
На службе майор Москвитин появлялся за пятнадцати минут до начала рабочего дня. Боевой офицер, прошедший Афганистан и Таджикистан, держал своих подчиненных в жестком теле, не давая им спуску даже по мелочам. Некоторые не выдерживали и переводились другие отделения или даже выбивали себе командировки в "горячие точки". Те, что оставались, пытались бороться, перевоспитывать руководителя. Как-то в рабочий стол Сергея даже подложили книгу "Радости секса", майор прочел ее от корки до корки, но легче от этого подчиненным не стало.
Отделение упорно продолжало держать первенство по управлению ФСБ как лучшее по оперативной работе, и как считал сам Москвитин, это еще не предел.
Его рабочий день всегда начинался одинаково. Войдя кабинет, Сергей занимался просмотром свежей информации, поступившей на его компьютер.
Обычно сюда приходили ответы на те или иные запросы оперативных разработок, всевозможные директивы вышестоящего начальства.
Сегодня на экране монитора высветилось единственное сообщение с надписью "Зеленые углы".
Сергей хмыкнул. Под таким шифром генеральный секретариат Интерпола рассылал в МВД всех стран ориентировки на возможных преступников, перемещающихся через границу. Российская ФСБ получала подобные ориентировки как параллельная милиции организация. - Так-с, интересно, кого на этот раз занесло к нам из-за рубежа, - пробормотал Сергей, вскрывая послание нажатием кнопки. Текст был грубым, механическим переводом с деловым сообщением. Но вполне доступным дня восприятия.
"По данным полицейских управлений Германии и Нидерландов, в Россию направляется особо опасный преступник по прозвищу Шатун. В Западной и Южной Европе он организовал ряд громких преступлений (смотри приложение). Оказавшись втянутым в противоборство двух русских мафиозных группировок, он скрылся.
Сведений о Шатуне собрано крайне мало, а именно: русский, служил в Иностранном легионе (ни прошлые, ни настоящие имена следствию установить не удалось). Имеется фрагмент отпечатка большого пальца, предположительно (полной уверенности нет) он принадлежит Шатуну…"
На экране монитора появился половинчатый рисунок с разорванными капиллярными узорами.
В самом конце стояла приписка: "Не исключено, что: Шатун направляется в Россию для совершения очередного громкого преступления".
- Великолепно, - усмехнулся Москвитин. - Наши заграничные друзья предлагают ловить призрак, который не имеет ни внешности, ни следов, ни даже имени. Можно подумать, он сам себя укажет. Бред сивой кобылы…
Он даже не мог представить, что встреча с "призраком" произойдет и нарушит привычный уклад его жизни.
Он стоял напротив кинотеатра "Художественный", опустив руки в карманы. Город был залит светом фонарей и рекламы, все сверкало, искрилось. Москвичи пробегали мимо в извечной спешке и суете. Так, как это было десять, двадцать, тридцать лет назад, столько, сколько он себя помнил.
Конечно, поездив по городу, он убедился, что все здесь сильно изменилось за время его отсутствия. Теперь Москва превратилась в настоящую столицу мирового уровня. Но все же город сохранил свой неизменный дух.
Стоя спиной к кинотеатру, он смотрел на живую реку, улицу его детства - Арбат.
- Меня ждешь? - раздалось за его спиной.
Резко обернувшись, он увидел высокого плотного мужчину в расстегнутом длинном кожаном пальто, без головного убора, с коротко стриженными волосами. С его шеи свисал белоснежный шелковый шарф. Их взгляды настороженно скрестились, и уже через секунду семейный прищур дрогнул, на лицах появились улыбки. Со словами "Здравствуй, брат" мужчины крепко обнялись.
Через час, накупив различных закусок, они сидели на кухне однокомнатной квартиры в одном из спальных районов Москвы.
- Ну, давай помянем Гришку. - Отвинтив алюминиевую пробку с бутылки водки, Михаил наполнил две большие хрустальные рюмки до краев, по-русски.
Выпили не чокаясь. Выдохнув, молча поставили рюмки, пауза длилась минуту, наконец Владимир произнес: - Отвык я от нее, родимой. За границей все больше вино пригубливал.
- А чего так? - поинтересовался Михаил.
- Да так, мозги все время надо держать в мобильном состоянии. Там не расслабишься.
- Скучно, - буркнул старший брат, снова берясь за бутылку. - Ты вернулся на родину, значит, привыкай к национальному напитку. Давай еще раз за брата нашего. Пусть земля ему будет пухом.
- Вечная память и вечный покой, - поддержал его Владимир, поднимая свою рюмку.
Только после второй они принялись не спеша закусывать.
- Как он погиб? - нарушил молчание младший брат. - Снайперская засада, - ответил Михаил. - Гриша должен был занять позицию для прикрытия предстоящей зачистки. Вечером вышли на исходную, но их там уже поджидали. Сперва перебили группу прикрытия, несколько часов издевались над Гришкой, а потом разнесли голову. Уже на рассвете…
- Как же такое могло получиться? - чувствуя, как теплой волной разливается по телу опьянение, спросил Владимир.
Старший брат пожал плечами.
- Кто его знает? Скорее всего боевикам ушла информация о зачистке. Они нашу тактику уже изучили, вот и приготовили сюрприз.
- Знаете кто?
- Знаем, - отводя глаза в сторону, ответил Михаил. - Она сама вышла в эфир перед тем, как кончить Гришку. Его рацию глушили, а под конец эта сука сказала, что зовут ее Далида. Так звали французскую певицу.
- Я знаю. Кто она такая?
- Снайперша из этих сук "Белых колготок".
- И что вы предприняли, если все знаете? - спросил Владимир, пристально уставившись на старшего брата.
- Работаем. Вычисляем этих сук. Но, сам понимаешь, она не одна. Да и война там идет, нелегко это сделать, - ответил Михаил, снова наполнив рюмки.
Братья выпили молча.
- Да, действительно, - хмыкнул младший Панчук, накалывая на вилку маринованный рыжик. - Работаете. Их много, вас много, да еще и война. У семи нянек дитя без глаза. Ну-ну. - К чему ты это? - подозрительно глядя на брата спросил Михаил.
- Да ничего. Так, к слову пришлось. Ты наливай, братишка.
Они еще долго пили, больше не возвращаясь к смерти брата. Говорили о разных бытовых вещах, вспоминали случаи из молодости и детства.
- А ты правильно сделал, что на кладбище не подошел, - неожиданно произнес старший брат. - Ведь твое дело о дезертирстве военная прокуратура не закрыла.
- Плевать, - отмахнулся Владимир. - Я приехал сюда по паспорту британского гражданина Юджина Гранта. Причем по подлинному. Так что видел я ваших особистов в самом что ни на есть интересном месте.
Опустив руку вниз, он достал очередную бутылку "Посольской", одним рывком открутил крышку и разлил прозрачную жидкость по рюмкам.
- Кстати, а к чему ты сказал о семи няньках? - облокотившись о край стола, внезапно вспомнил Михаил, уставившись на брата тяжелым взглядом. - Да так, к слову пришлось, - поднимая свою рюмку, отмахнулся Владимир. - Все заняты, у всех свои проблемы. И каждый надеется на другого. А гибель брата, это дело требует личного участия.
- Ты что, в Чечню собрался? - Старший Панчук мгновенно протрезвел.
- А кто мне может запретить? - В глазах Владимира вспыхнул вызов.
- Со своим британским или, может, французским паспортом?
- При деньгах не проблема сделать и русский. А деньги у меня есть. - На губах бывшего легионера заиграла самодовольная улыбка.
- Если ты попадешь в Чечню контрактником, тебе придется исполнять приказы командира, а не заниматься самодеятельной местью. - В лице Михаила появилась решимость принять брошенный младшим братом вызов. Несмотря на приличную разницу в возрасте, братья в детстве часто выясняли отношения при помощи кулаков. - Это при условии, что ты туда попадешь.
Намек был более чем прозрачным. Старший брат обладал достаточными возможностями, чтобы "перекрыть кислород" младшему.
- В Чечню можно попасть и с другой стороны, - Панчук-младший мгновенно парировал выпад брата.
- С другой стороны? - переспросил Михаил. Военный разведчик мгновенно просчитал сложившуюся ситуацию. - Собрался внедряться к боевикам?
- А что? - Младший Панчук громко захохотал, откинувшись на спинку стула. - Мой французский или английский паспорт будет лучше любой рекомендации. И в тогда все эти Далиды, Мирей Матье и Мадонны с Шер будут передо мной как сивки-бурки.
- Вовка, не дури, - прохрипел Михаил, протягивая руку к своей рюмке.
- А что, идея неплоха. - Владимир тоже поднял свю рюмку. На этот раз братья чокнулись и выпили за здорвье живых.
- Ты где поселился, иностранец? - неожиданно поинтересовался старший брат.
- Как положено, в "Космосе", - последовал не очень внятный ответ.
- Нечего тебе там светиться. Живи здесь, - Михаил указал на связку ключей, висящих под зеркалом в прихожей. - Только не буянь. Соседи люди тихие, нежелательно, чтобы пришлось вызывать милицию.
- Не боись, - хмыкнул младший.
- Да, и с местью не спеши. Вместе придумаем что-нибудь.
- Лады, - кивнул Владимир и тут же спохватился: Слышь, Миха, тут в Москве живут некоторые мои однополчане, не смог бы отыскать их адреса или номера телефонов?
- Как два пальца… Завтра соберу тебе всех, кого только найду в Москве и области, - заверил брата Михаил.
Глава 2 Свора великолепных
Голова гудела, как колокол, во рту была Сахара с привкусом кошачьих испражнений.
Александр Латышев открыл глаза и попытался оторвать голову от подушки. Перед глазами пошли мутные круги, голова поплыла и бессильно упала на подушку.
Александр спустил руку с дивана и принялся шарить по давно не мытому полу. Наконец его пальцы, подобно щупальцам, наткнулись на холодную и гладкую поверхность бутылки. Исследовав ее вначале осторожно, будто сомневаясь, то ли это, за чем была предпринята эта весьма опасная экспедиции, и убедившись, что находка действительно ценная, пальцы обхватили бутылку, на треть наполненную темно-красной густой жидкостью. Сосуд из темно-зеленого стекла взмыл с пола и, поднявшись на высоту дивана, опрокинулся, нацелившись узким горлышком в пересохший рот.
Терпко-сладкий дешевый "Агдам" не мог утолить жажду, но алкоголь, попавший в кровь, мгновенно всосался в нее, снимая последствия похмелья.
Через несколько минут Александр уже смог самостоятельно подняться с постели. После чего, покачиваясь, он направился к круглому обеденному столу, стоящему в дальнем углу комнаты, на котором увидел трехлитровую банку с огуречным рассолом…
С грехом пополам Латышев привел себя в порядок, и теперь наступило время раздумий, чем же занять себя на остаток дня.
Возле дивана он обнаружил пачку "Беломора", в которой сиротливо торчала полупустая мятая папироса.
Завернув пустую гильзу из тонкой папиросной бумаги в тугую косичку, Александр прикурил от валяющейся здесь же дешевой зажигалки и с наслаждением затянулся.
Его взгляд, бессмысленно блуждающий по полупустой квартире, доставшейся ему после развода, неожиданно остановился на стене, где висел большой портрет морского офицера в парадной форме при кортике и орденах.
С портрета на спивающегося пенсионера Латышева с немым укором смотрел лучший минер-подрывник, лучший водолаз Советского Черноморского флота капитан третьего ранга Латышев.
Тогда, тринадцать лет назад, он вернулся из спецкомандировки из Никарагуа и был полон надежд и амбициозных планов.
Развал Союза не произвел на него особого впечатления. Когда политики самостийных держав решили делить Черноморский флот и встал вопрос, кому присягать, орденоносец, капитан третьего ранга Александр Васильевич Латышев разумно решил, что выслуги для заслуженного ухода на пенсию вполне хватит. Что он и сделал, после увольнения отправился в Москву, где жили родители жены.
Устроиться на новом месте оказалось несложно. Сразу же после переезда он нашел неплохую работу менеджера в одном из автомобильных салонов.
И вроде бы все заладилось и в его жизни, и в бизнесе, живи да радуйся, но нашлась и ложка дегтя, испоганившая всю жизнь.
В клубе, куда Александр иногда наведывался "оттянуться" в компании таких же менеджеров после сауны и хороших возлияний, как всегда, завязался разговор о разном. Неожиданно речь пошла о самодельных взрывных устройствах.
- Да мину-самоделку легче сделать, чем детский конструктор собрать, - неожиданно ляпнул захмелевший и расслабившийся Латышев и со значением добавил: - Если, конечно, в этом разбираешься.
- А ты понимаешь? - с усмешкой спросил один из собутыльников Александра, подливая ему в пиво водки.
- Любую мину с закрытыми глазами, как два пальца… - хвастливо воскликнул отставной боевой пловец.
- На спор?
- На сколько? - поинтересовался с самодовольной улыбкой Латышев.
- Пятьсот "зеленых". Идет? - Задира явно подначивал Александра.
- Л-легко, - принял тот пари. - Готовьте взрывающиеся ингредиенты, из которых я должен собрать мину. И "бабки" готовьте.
Через час все нашлось: двухсотграммовая тротиловая шашка, запал от "лимонки", кроме того, спорщики великодушно разрешили Александру использовать для создания взрывного устройства все, что находилось в гараже, куда мужчины приехали после клуба.
Выбрав, кроме имеющегося "материала", головку поршня, он вставил туда взрывчатку, из трубки запала убрал замедлитель. А в чеку установил спицу.
Продемонстрировав несуразную конструкцию, бывший подрывник объяснил:
- Сосредоточенный заряд нажимного действия. - Указал на спицу: - Достаточно на нее надавить усилием примерно в двадцать килограммов, и - бум!
В стене толщиной в полметра - дыра, а рядом стояла ваза с цветами, так с них даже лепестки не осыпались.
Спорщики дружно поаплодировали, выплатили проигрыш и разошлись, не забыв захватить взрывное устройство.
На следующий день Александр Латышев пил растворимый аспирин "Упса" и с усмешкой вспоминал, как легко он выиграл полтыщи долларов.
Через два дня все столичные СМИ Москвы наперебой смаковали подробности гибели хозяина мебельного концерна "Домашний уют". Взрывное устройство сработало под сиденьем жертвы, разнеся несчастного на молекулы и вырвав дыру в крыше "Мерседеса". Сидевшие впереди водитель и охранник получили сильнейшую контузию звуковой волной, но остались живы, потому что заряд был сосредоточенным. Александр тут же вспомнил, что один из спорщиков был коммерческим директором в "Домашнем уюте". Он стал невольным соучастником преступления. После такого заключения бывший морской офицер впервые в жизни напился в одиночестве до бесчувствия, дав себе слово в клуб больше ни ногой.
Но от дьявола не избавиться, когда подписано соглашение кровью.
Через месяц в автосалон явились два коротко подстриженных типа с лицами, как у спортивных коней.
- Так, значит, это ты Самоделкин, мастерящий прикольные фугасы? - спросил один из них.
- Вы ошиблись, никакого Самодела я не знаю, - мертвым голосом произнес Александр.
Но визитеров нельзя было провести. - Чего ты паришь нам, баклан? - прорычал "гость", надвигаясь носорогом на Латышева. - Вы ошиблись, - продолжал упорствовать менеджер, пытаясь просчитать сложившуюся ситуацию, но на ум, как назло, ничего не шло. Поэтому Александр Латышев перешел в наступление: - Или вы убираетесь, или я вызову службу безопасности.
После такого заявления братки посмотрели на него буравящими глазами, потом старший недобро хмыкнул, и парочка удалилась.
Вечером того же дня недалеко от дома на Латышева напала группа хулиганов. Сперва оглушили металлическим прутом, затем долго пинали ногами…
Трое суток бывший боевой пловец приходил в себя, все еще пытаясь разобраться с собственной совестью, но перешагнуть через офицерскую честь не смог.
На четвертый день отставной капитан третьего ранга запил "по-черному". Через неделю его уволили с работы, жена выдержала три месяца такой жизни, после чего подала на развод.
Александр Васильевич не возражал, упорно продолжая изо дня в день нализываться до поросячьего визга.
После развода жилье разменивать не стали, сбережений хватило на однокомнатную квартиру в "хрущобе" на окраине города. Из своей бывшей жизни Латышев взял только личные вещи да портрет, как память о службе.
Бандиты, которые, казалось бы, ушли в тень, неожиданно снова появились. Направляясь утром в пивную, Александр заметил джип, из которого выскочили двое здоровяков. Без лишних разговоров засадили ему кулаком в солнечное сплетение и, когда отставник согнулся от нестерпимой боли, затолкали его в вездеход.
Через час его выгрузили на закрытом дворе какой-то усадьбы. Оказавшись на гладкой полированной плитке, первое, что увидел Александр, - это остроносые лакированные туфли. Выше дорогой костюм цвета соли с перцем, обладателем которого оказался старый знакомый, тот самый спорщик, что заплатил проигрыш и забрал самодельную мину. Новый хозяин "Домашнего уюта", заметив на себе пристальный взгляд пленника, лучезарно улыбнулся.
- Ну, здравствуй, фрогмен. Смотрю, ты совсем опустился… Но, как говорится, мастерство не пропьешь. А наш и нужен твой опыт подрывника. Самодельная бомба, как в тот раз.
Латышева бесцеремонно затащили в подвал, оборудованный под лабораторию. Под потолком висели галогенные лампы, заливая помещение белым светом, на столе лежали бруски тротиловых шашек, пластита, динамита, использующегося в промышленности. Рядом в большой эмалированной миске россыпью лежали взрыватели и запалы различных типов. Тут же под мощной настольной лампой был разложен инструмент для миниатюрных работ.
Первым порывом Александра было желание вставить в одну из шашек запал и вырвать чеку, одним махом решая все проблемы. Но решимости не хватило.
Повернувшись к стоящим за его спиной "быкам", он с усмешкой показал трясущиеся руки.
- Вы, мужики, серьезно думаете, что я с таким мандражом в пальцах соберу "киндер-сюрприз"? Скорее всего от этого Версаля останется глубокий котлован.
В глазах "быков", до которых необычайно быстро дошел смысл сказанного, блеснул сполох животного страха. Один из них рванулся наверх, второй угрюмо уставился на Латышева, проворчав грозно:
- Не вздумай даже пошевелиться.
Через минуту в подвал спустился хозяин виллы, посмотрел на Александра, на его лицо в синих прожилках, водянистые, как у рыбы, глаза и с сожалением произнес:
- Н-да, не рассчитал.