Глава 2
Они не сорвали дверь с петель и не влетели в офис с пистолетами в руках, как Крокетт и Таббс из "Полиции Майами", но и стучать не стали.
Первым появился Флойд Риггенс. Он был лет на десять старше Турмана и примерно на шесть футов короче. Приземистый, широкоплечий, с обветренным лицом. Даже не посмотрев на меня, он продемонстрировал свой значок и направился к кабинету Пайка.
- Там пусто, - сообщил я, но он проигнорировал мое замечание.
Марк Турман вошел вслед за ним и сразу же бросился на балкон, словно парочка колумбийских наркобаронов только что выскочили из моего кабинета и теперь висят, зацепившись за стену, а ему не терпится их схватить. В жизни он оказался крупнее, чем на фотографии, и был одет в выцветшие рабочие брюки хаки и красную фуфайку с надписью "УНИВЕРСИТЕТ ЛАНКАСТЕРА". Тридцать четвертого размера. А еще он выглядел моложе, с легким налетом сельской невинности, какую редко встретишь у полицейских. Почти как Ронни Говард в "Драгнете". Он был совсем не похож на преступника, но, с другой стороны, кто знает, как выглядят преступники.
Риггенс вышел из кабинета Пайка и хмуро уставился на меня. У него были красные опухшие глаза, и даже на расстоянии я почувствовал, что от него несет виски. Может, на самом деле вид у него вовсе не потрепанный. Хм. Может, у него вид пьяницы?
- Нужно поговорить о девушке, - заявил Риггенс.
- Девушке? - с самым невинным видом переспросил я.
Риггенс прищурился, как будто я плюнул ему на рубашку, и криво ухмыльнулся. Отвратительный характер.
- Обожаю, когда придурки вроде тебя начинают тупить. Именно потому-то я и не ухожу в отставку.
- А что ты пьешь, чтобы глаза стали такими? "Аква вельву"?
Риггенс был в мешковатой, вылезшей из брюк рубахе, но на правом боку явственно выступала кобура. Он засунул руку под рубашку, вытащил девятимиллиметровый "зиг" и процедил:
- А ну-ка, тащи свою задницу к этой чертовой стене.
- Да ладно тебе, - примирительно сказал я.
Марк Турман вернулся с балкона и отвел его руку с пистолетом.
- Господи, Флойд, успокойся. Он же не знает, что происходит.
- Будет и дальше выделываться, никогда и не узнает. Просто не доживет.
- Давайте я угадаю. Вы, ребята, пришли сказать, что я вытянул счастливый билетик.
Риггенс попытался снова поднять пистолет, но Турман продолжал держать его руку. Лицо Риггенса побагровело, под цвет глаз, на лбу вздулись жилы, но Турман был сильнее, к тому же трезвый, так что состязание получилось не совсем честным. Интересно, а Риггенс так же ведет себя на улице? И как давно? Потому что такое поведение может рано или поздно привести к смертельному исходу.
- Прекрати, Флойд, - повысил голос Турман. - Мы же не за этим сюда пришли.
Риггенс еще немного посопротивлялся, но затем сдался, и Турман ослабил хватку. Риггенс убрал пистолет, но продолжал всячески демонстрировать нам свое возмущение.
- Хочешь сам - валяй, делай все сам. И давай сматываться отсюда. Этот козел говорит, что ее здесь не было.
Он подошел к дивану и сел. С недовольным видом.
Турман едва заметно покачал головой, словно никак не мог взять в толк, что ж за зверь такой этот Флойд Риггенс, и наконец пришел к выводу, что не стоит и пытаться.
- Меня зовут Марк Турман, - повернувшись ко мне, представился он. - Это мой напарник Флойд Риггенс. Мы знаем, что она здесь была, потому что Флойд ее выследил.
Я снова посмотрел на Флойда, который уставился на часы с Пиноккио.
- Может быть, Флойд что-то перепутал. На другом конце коридора находится страховое агентство. Может, она туда ходила.
- Отлично, ее здесь не было. И нас тоже здесь нет, если тебе так больше нравится, - проворчал Флойд. - Ты уснул, и тебе все это снится. - Он встал и подошел к часам поближе, чтобы их рассмотреть. - Давай быстрее, Марк! Не хочу проторчать тут целый день.
Ну прямо детский сад какой-то!
Турман явно нервничал, но, с другой стороны, может, ему просто было неловко. Его напарник производил плохое впечатление, и это бросало тень и на него тоже.
- Мы навели справки насчет вас, и нам сказали, что вы не любите ходить вокруг да около. И я решил с вами поговорить.
- Ладно.
- У нас с Дженнифер возникли проблемы.
- Вы хотите сказать, что это не официальное полицейское расследование?
Риггенс подошел к дивану и плюхнулся на него.
- Если хочешь, устроим, чтобы стало официальным. У нас может появиться информация, будто ты что-то затеваешь. Можем даже найти улики, подтверждающие эту информацию. Твоя лицензия будет в восторге.
Турман помрачнел и сказал:
- Заткнись, Флойд.
Риггенс развел руками:
- Что такого?
Турман подошел к столу и уселся в кресло, стоящее справа, затем наклонился вперед и посмотрел на меня так, как мы обычно смотрим на человека, когда пытаемся решить: говорить ему или нет.
- Я здесь по личному делу, касающемуся меня и Дженнифер. Хотите сделать вид, что ее здесь не было - хорошо. Предположим, я вам верю. Но нам все равно нужно поговорить. Понимаете?
- Понимаю.
- Господи Иисусе, ты когда-нибудь ему скажешь?! - вмешался Риггенс.
Турман снова помрачнел, бросил на Риггенса свирепый взгляд и рявкнул:
- Флойд, если ты не заткнешься, я тебе врежу!
Он явно начал терять терпение.
Риггенс нахмурился, скрестил на груди руки и весь подобрался. Он был достаточно пьян, чтобы возбухнуть, но и достаточно трезв, чтобы понять, что переступил черту. Да, милые ребята.
Турман снова повернулся ко мне и несколько минут сидел, пытаясь взять себя в руки. Но у него не получалось, а он вовсе не производил впечатления парня, не способного решить свои проблемы. Он сделал глубокий вдох, переплел пальцы и наклонился ко мне:
- Мы проследили за Дженнифер, потому что она на меня давит и я знал, что она может выкинуть нечто подобное. У нее сильный характер, и она привыкла не сидеть сложа руки в трудных ситуациях. Вы понимаете, что я имею в виду.
Риггенс фыркнул, снова поменял положение рук на груди и взгромоздил ноги на маленький кофейный столик, стоящий перед диваном. Мне это не понравилось, но я промолчал.
- Мы с Дженнифер начали встречаться еще детьми, - продолжил Турман. - В последние несколько месяцев я слегка от нее отдалился, но не мог сказать почему, и Дженнифер решила: я во что-то впутался. Я знаю, она именно это вам сказала, потому что со мной она ни о чем другом не говорит. Но дело совсем не в этом.
- Правда?
- Правда. - Марк Турман посмотрел на свои ноги, еще сильнее сжал зубы, потом поднял на меня глаза: - У меня другая девушка.
Я удивленно уставился на него.
- Я знал, что, если она кого-нибудь наймет, этот человек все узнает и расскажет ей, а я так не хочу. Понимаете?
- Другая женщина, - проронил я.
Марк Турман кивнул.
- Вы встречаетесь с другой женщиной. Дженнифер почувствовала: что-то происходит, только не знает что. А вы рассказали мне, чтобы я знал правду.
Он снова кивнул.
Риггенс опустил руки и встал с дивана.
- Больше тебе ничего знать не нужно. Нам сказали, что ты не любишь пустой болтовни, а это нам нравится. Лично я врезал бы сучке как следует и забыл бы о ней, но он так не хочет. Почему бы тебе не помочь парню?
- Боже праведный, Риггенс, а ты-то зачем сюда явился? - поинтересовался я. - Для моральной поддержки?
- Тебя никто не прессует, умник. Мы играем честно. - Риггенс кивнул в сторону Турмана. - Скажи ему, что мы не врем.
Марк Турман снова взглянул на меня, и в его глазах я увидел какое-то потерянное выражение.
- Не хочу, чтобы вы все рассказали Дженнифер. Она должна узнать правду от меня. - Он резко наклонился вперед, и я даже испугался, что он свалится со стула. - Вы меня понимаете?
- Ясное дело, понимаю.
- Это личное дело. И никакое другое.
- Естественно.
- Никто не просит тебя отказываться от платы за свою работу, - заявил Риггенс. - Просто веди себя по-умному. Окажи нам услугу, и она когда-нибудь окупится.
- Но я могу оставить себе гонорар?
- Нет проблем.
Я посмотрел на Турмана:
- Классный у тебя напарник, Турман. Он даже не против того, чтобы я кинул твою подружку.
- Да пошел ты! - рявкнул Риггенс и выскочил из офиса.
Турман остался молча сидеть в кресле, потом медленно встал. В свои двадцать четыре года он был похож на ребенка. Когда мне было двадцать четыре, я выглядел так, словно мне миллион лет. Вьетнам.
- Поступайте, как считаете нужным, Коул, - сказал он. - Никто не указывает вам, что вы должны делать. Но прошу вас не говорить ей то, что я вам рассказал. Как только буду готов, то сам открою ей правду. Ведь я должен?
- Конечно.
- Просто мне нужно хорошенько во всем разобраться. Понимаете?
Он вел себя так, точно стоял в кабинете директора школы, где его отчитывали за то, что он швырялся яйцами в одноклассника, и ему ужасно стыдно. Риггенс уже был в конце коридора.
- Турман, - позвал я.
Он остановился и посмотрел на меня.
- Почему бы тебе не сказать ей правду?
Он не ответил. Просто стоял и смотрел, будто не знал, что сказать. Возможно, действительно не знал.
- Дженнифер ничего не говорила о противозаконной деятельности. Она сказала, что ей кажется, будто ты встречаешься с другой женщиной. И добавила, что ты всегда был таким.
Марк Турман покраснел, совсем как Дженнифер Шеридан, когда я заверил ее, что не собираюсь к ней приставать. На лице у него появилось странное выражение, точно ты куда-то спешишь и, не глядя, выезжаешь задом из своего гаража - и неожиданно наезжаешь на ребенка. Выражение, словно кто-то воткнул нож для колки льда прямо ему в сердце. Он еще несколько мгновений на меня смотрел, а потом покинул офис. Дверь за собой он не закрыл.
Я вышел на маленький балкон и стал наблюдать за улицей. Вскоре там появились Марк Турман и Флойд Риггенс. Они сели в коричневый седан и уехали. Мне показалось, что никто из них не произнес ни слова и вид у них был не слишком радостный. Часы показывали шесть минут второго, и, похоже, мое новое дело закончилось, так толком и не начавшись.
Я закрыл стеклянные двери, сел на диван и начал обдумывать свою речь на церемонии в Зале славы детективов. Может быть, мне присвоят звание Самого Быстрого в Мире Детектива. Дженнифер Шеридан наверняка будет довольна. Она сможет говорить своим знакомым: "Я знала его, когда…"
В шесть минут второго Дженнифер Шеридан сидит в приемной офиса Марти Биля и не ждет звонка от детектива, которого она наняла меньше часа назад и который разобьет ей сердце одним жестоким ударом и, улыбаясь - мы стараемся быть вежливыми со своими клиентами, - добавит: "Спасибо, мисс, я пришлю вам счет по почте".
Разумеется, поскольку я так старательно убеждал Дженнифер Шеридан, что та должна предоставить мне какие-нибудь улики, она может потребовать доказательств, а их нет. У меня имеется лишь слово Марка Турмана, а он, вполне возможно, соврал. Люди частенько врут.
Я отставил мысли о Зале славы и позвонил одному своему знакомому по имени Расти Светагген. Двадцать четыре года он колесил по Лос-Анджелесу в черно-белом полицейском автомобиле, а потом умер отец его жены, и Расти унаследовал симпатичный ресторанчик в Венисе, примерно в четырех кварталах от пляжа. Новое занятие нравится ему больше, чем служба в полиции.
- "У Расти", - сказал он.
Я принялся щелкать и шипеть в телефон.
- Я звоню по новому телефону, из машины. Классная вещь, правда?
- Черта с два у тебя появился телефон в машине, - отозвался Расти и крикнул кому-то: - Этот крутой коп изображает телефон в машине. - Кто-то что-то ответил, и он снова включился в разговор: - Привет от Эммы.
- Ей тоже. Меня интересует один коп, но не хочу, чтобы он узнал, что я про него расспрашивал.
- Действующий коп?
- Угу. Марк Турман. Служит в КБР. Семьдесят седьмой участок.
Расти ничего не сказал. Наверное, записывал мои слова.
- Продажный? - поинтересовался он.
Я почувствовал, что ему не хотелось это спрашивать. Если ты двадцать четыре года ездил в черно-белой машине, такие вопросы не слишком нравятся.
- Именно это я и хочу выяснить. Можешь мне помочь?
- Конечно, Элвис. Ты же знаешь, для тебя все, что угодно.
- Знаю. Заеду через пару часов. Нормально?
- Конечно.
Расти Светагген повесил трубку, и я последовал его примеру.
Я достал подплечную кобуру из нижнего левого ящика стола и надел ее. Она из отличной мягкой кожи "Бьянчи", жутко дорогая, но удобная и сделанная специально для моего "дэн-вессона" 38-го калибра. Стильные детективы пользуются автоматическим оружием, но я никогда не был рабом моды.
Я вынул "дэн-вессон" из ящика стола, положил в кобуру, а поверх надел легкую спортивную куртку серого цвета. Она отлично смотрится с моей черной с бордовым гавайской рубашкой и идеально скрывает оружие, когда в Лос-Анджелесе лето. Затем я достал листок с логотипом "Уоткинс, Оукам и Биль", убрал во внутренний карман спортивной куртки, позвонил в магазинчик деликатесов и спросил, не выбросили ли они еще мою индейку и французский багет. Не выбросили.
Я спустился с четвертого этажа вниз, съел свой сэндвич за столиком у двери и отправился выяснять, сказал ли мне правду коп по имени Марк Турман из Полицейского управления Лос-Анджелеса.
Впрочем, я знал, что в любом случае это не понравится Дженнифер Шеридан.
Глава 3
Ехать по бульвару Санта-Моника через Западный Голливуд и Беверли-Хиллз в последних числах марта, когда заканчивается сезон дождей, невероятно приятно. День выдался очень теплым, по небу неслись перистые облака, украшая его причудливыми картинами, и мне постоянно попадались на глаза мужчины в шортах для бега и женщины в велосипедках и ярких головных повязках. Мужчины никуда не бежали, а женщины не крутили педали велосипедов, но все выглядели так, словно делают это. Таков Лос-Анджелес.
На светофоре в Вествуде я остановился около женщины в белоснежных велосипедных штанишках и белой маечке, которая сидела на белом японском гоночном велосипеде. Мне показалось, что она ровесница Дженнифер Шеридан, может, чуть постарше. У нее была великолепная ровная спина, и она слегка наклонилась вправо, касаясь пальцами правой ноги асфальта, а левую держа на педали. Гладкая, загорелая кожа, отличные ноги и фигура, волосы, собранные в хвостик, и солнечные очки. Я радостно ей улыбнулся. Немного Денниса Квейда. Немного Кевина Костнера. Она посмотрела на меня сквозь темные очки, сказала "нет" и умчалась прочь. Хм. Может быть, мои тридцать девять - это все же сложный возраст.
Западнее Калифорнийского университета Лос-Анджелеса я поднялся по эстакаде на 405-е шоссе и направился на север, в сторону долины Сан-Фернандо. Примерно через неделю смог и дымка затянут небо и лишат его ярких красок, но пока стояла отличная погода. Молодые люди устраивали слежку за своими подружками, подружки нанимали частных сыщиков, чтобы те разобрались с тем, что происходит с их молодыми людьми, а частные сыщики тащились в долину, чтобы проникнуть в квартиру копа, рискуя при этом здоровьем и даже жизнью. Будь здесь Рэнди Ньюмен, он бы непременно спел "Я люблю Лос-Анджелес".
Я съехал с 405-го шоссе около Нордхоффа, повернул на запад, миновал южную границу территории Калифорнийского государственного университета, Нортридж с его бескрайними просторами, унылыми пейзажами и остатками когда-то огромных апельсиновых рощ. До войны, еще до появления великолепных шоссе, в долине в основном росли апельсиновые деревья, но после войны рощи стали постепенно исчезать, а их место заняли дешевые спальные районы. Когда я приехал в Лос-Анджелес в начале семидесятых, вокруг Энсино, Тарзаны и Нортриджа еще оставались фруктовые сады с высаженными в геометрическом порядке деревьями с черными от старости стволами, но со сладкими и яркими фруктами. Однако постепенно они растворились среди малоэтажной застройки, маленьких супермаркетов с постоянной нехваткой персонала и жилых комплексов, где полно пустующих квартир. Я скучаю по тем деревьям. Супермаркеты все же не так привлекательны, но, возможно, это мое личное мнение.
Марк Турман жил в северо-западной части долины Сан-Фернандо, примерно в миле к западу от Калифорнийского государственного университета, в более старом районе с оштукатуренными бунгало, отделанными сайдингом дуплексами и ухоженными участками. Хотя дома здесь старые, живут в них, как правило, студенты колледжей или младших курсов университета, а также молодые люди, впервые покинувшие родной дом. Множество велосипедов. И маленьких иностранных машин. И музыки.
Я остановился на противоположной стороне улицы, напротив дуплекса с плоской крышей, и посмотрел на подъездную дорогу. На листочке с логотипом "Уоткинса, Оукама и Биля" говорилось, что у Турмана голубой "форд мустанг" 1983 года, но такой машины нигде не было видно, как, впрочем, и коричневого копмобиля. Судя по всему, его хозяин все еще ловит преступников. Или следит за Дженнифер Шеридан. Вдоль живой изгороди высотой в восемь футов шла металлическая сетка, чуть дальше я разглядел небольшие кованые ворота, разделившие дорогу к дому пополам. Турман устроил гараж в задней части двора, за воротами, около живой изгороди. В гараж можно было попасть через стеклянную раздвижную дверь, от нее вдоль изгороди к дому шла выложенная булыжником дорожка. Стеклянную дверь закрывали вертикальные жалюзи. Симпатичное, ухоженное и уютное местечко, совсем не похожее на нору продажного копа. Разумеется, возможно, Марк Турман умен и его дом специально так выглядит, чтобы сбить с толку доверчивого частного детектива. Внутри же его жилище похоже на денежный склад дядюшки Скруджа и вдоль стен высятся ящики с наличными и золотыми слитками. У меня был только один способ это выяснить.
Я вылез из "корвета", медленно прошел по дороге и открыл ворота. Молодая немецкая овчарка лежала у живой изгороди рядом с соседней дверью. Когда я остановился у ворот, пес посмотрел на меня и поднял голову.
- Вуф, - сказал я.
Он встал и пошел за мной. Сторожевой пес. Если Турман вернется домой, мне придется перелезать через ограду. Будем надеяться, что собака не кусается.
В маленьком дворике, отделявшем дуплекс от домика для гостей, три женщины загорали на полотенцах. Одна лежала на животе, две другие - на спине. Та, что была ко мне поближе, опиралась на локоть и крутила ручку настройки радиоприемника. Я сразу обратил внимание на то, что одежды на них не слишком много, а в воздухе пахнет маслом для загара. Та, что занималась приемником, заметила меня и тихонько вскрикнула.
- Привет, дамы, - сказал я. - Марк дома?
"Элвис Коул, Обходительный Детектив".