Итак, активная пружинистая походка говорит нам не столько о характере человека, сколько о его душевном состоянии на настоящий момент. Она дает свидетельство о положительных мыслях, приподнятом настроении, воодушевлении.
Теперь мы переходим к характеристикам личности.
Обычно мелким шагом передвигаются люди степенные, осторожные как в словах, так и в поступках. Такие персоны обычно расчетливы. Они держат слова и мысли при себе, исходя из известного принципа – как бы чего не вышло. Подобные личности всеми средствами, даже обманом, стремятся избежать неприятностей, пусть и мелких. Из этих же соображений такие люди обычно бывают малообщительны, предпочитают никому не высказывать своего мнения, стараются не выставлять личные неприятности на всеобщее обозрение. Это, кстати, касается всех людей, независимо от их физического роста.
Но вот когда человек сравнительно невысокий идет стремительной размашистой походкой, это уже обычно говорит о его целеустремленности. Такие люди чаще всего бывают общительными, желают поддержать других безвозмездно. Они не ждут просьбы о помощи, сами ее предлагают или даже оказывают без обращения.
Прерывистой неровной походкой, словно время от времени спотыкаются, ходят люди, неуверенные в себе, робкие в проявлениях, не умеющие брать на себя ответственность за поступки или слова.
Апатичного человека обычно отличает волочащаяся походка. При первом же взгляде на такого персонажа у вас складывается впечатление, что этот человек сильно устал. Он и в самом деле утомился и ничем не интересуется, часто считает, что все знает, но нисколько не гордится этим.
Когда человек шагает энергично, с активными взмахами рук, это говорит о том, что перед нами сильная и энергичная натура, склонная к доминированию над другими людьми. Такие индивиды обычно не идут у кого-то в кильватере. Они привыкли, что все прочие шагают за ними.
Внешне медленно, с опущенной головой, идет человек, погруженный в свои мысли, не решивший какую-то важную для себя задачу. Он, скорее всего, и не сумеет с ней разобраться. Когда она разрешится сама собой, данный субъект опять будет пребывать в непонимании – хорошо это или плохо.
И последняя, довольно распространенная походка, когда человек идет на полусогнутых ногах, не разгибая колени и невысоко поднимая ступни. Обычно это мелочный, не самый добрый тип, я бы не побоялся сказать, что злопамятный. При этом он понимает недостатки своего характера и при обращении к нему за помощью охотно оказывает ее, как минимум пытается это сделать. Сей персонаж стремится стать лучше, хотя его натура часто берет свое. Однако он с этим пытается бороться, и уже это неплохо.
Вот и все то основное, что я смог вам сообщить, – проговорил профессор Колыванов, замолчал и только после этого сел за стол.
До этого он по другую сторону стола ходил без остановки в одну и в другую сторону.
Глава 5
Полковник Селиверстов проводил профессора Колыванова до машины и пришел в столовую, где собрались на обед все волкодавы.
Там он сразу же спросил Сергея Ильича:
– Что-нибудь полезное для себя из лекции взял?
– Конечно, товарищ полковник.
– Что, например?
– Заметил, что Иващенко перед обедом стал ходить активно, пружинящей походкой, с гордо поднятой головой.
– Это я в предвкушении, – ответил Виктор Юрьевич, стоявший тут же.
– Ладно, с Иващенко у нас будет разговор после обеда. Особый. Вместе ко мне в кабинет зайдите. Серьезный вопрос поднимается. А по существу лекции что-то сказать можете?
– Я вот обратил внимание на походку профессора, – заметил Иващенко.
– И ты тоже? – спросил полковник.
– И я. А кто еще?
– Я. Вот мне и интересно знать, что ты отметил.
– Когда профессор начал говорить про походку на полусогнутых ногах, я сразу увидел, что он сам ходит именно так. К себе он отнесся честно и безжалостно, но при этом не забыл хорошие слова сказать. Трудно было бы ожидать чего-то иного. Люди всегда склонны прощать себя и преуменьшать свои недостатки.
– Я, признаться, подумал примерно то же самое, – проговорил Георгий Игоревич. – Мне это показалось забавным.
– Да и мне, – сказал Лесничий.
– Ты тоже, Сергей Ильич, заметил?
– А как не заметить, если он весь час ходил на полусогнутых перед самым моим носом! Я еще подумал, скажет этот ученый дядечка что-то про такую походку или нет. Сказал…
Очередь тем временем заметно продвинулась.
Перед тем как отойти от стойки за стол, полковник напомнил подчиненным:
– Значит, Сергей Ильич и Виктор Юрьевич, сразу после обеда ко мне в кабинет. Расслабляться потом будете. Во время отдыха и обдумаете положение.
– Серьезное положение? – с высоты своего солидного роста спросил Иващенко полковника, совсем невысокого рядом с ним. – Оно, как я понял, меня касается, да?
– Именно тебя оно и касается. Да уж, положение не из самых приятных.
– Соседей я вроде бы в последнее время не убивал, даже прохожих на улице не трогал. – Иващенко недоуменно пожал плечами.
– Здесь объяснять не буду! – категорично заявил Селиверстов, глянув на женщин-поварих.
Сообщение о грядущих неведомых сложностях заставило задуматься командира боевой группы и его заместителя, но никоим образом не испортило им аппетит. Полковник справился с обедом быстрее волкодавов, потому и ушел раньше.
Иващенко, в полном соответствии со своими габаритами, ел немало. Поэтому Лесничему, который тоже завершил обед быстро, пришлось пару минут подождать его. Виктор Юрьевич наконец-то заметил это и поторопился.
Волкодавы отправили подносы с грязной посудой в окно мойки. Они не обмолвились больше ни словом, вместе пошли в штабной корпус.
Командир ЧВК уже ждал их. Как только они постучали и открыли дверь, он выключил шумливый вентилятор, который был способен заглушать негромкий разговор. А повышать тон полковник Селиверстов вообще не любил.
Три ирландских волкодава лежали справа от стола полковника. Собаки хорошо знали людей, вошедших в кабинет. Поэтому они только подняли узкие длинные морды с высунутыми по случаю жары языками и со спокойной величественностью посмотрели на них. Со стороны можно было подумать, что собаки улыбаются.
– А ваши зверушки в нашей столовой питаться не желают? – спросил Иващенко. – Желудки берегут?
– Они у меня к сухому корму приучены. Утром и вечером. А обедать привычки не имеют, – объяснил Селиверстов, с любовью посмотрел на собак и сел за свой рабочий стол.
Лесничий с Иващенко устроились по другую сторону и ждали, что им скажет командир ЧВК.
– Виктор Юрьевич, ты ведь помнишь контору под названием "Тень", не так ли? – осведомился тот.
– Ну да, не забыл. Так называется диверсионно-разведывательное подразделение МВД Украины, – ответил Иващенко. – Я участвовал в операции против этой самой "Тени".
– А ты не заметил, как тебя тогда сфотографировали?
– Никак нет, товарищ полковник. Но у меня не было с собой постоянно действующего индикатора оптической активности. Поэтому меня можно было без проблем сфотографировать издали или из окна здания.
– Да. Так оно и было. Именно издали и, скорее всего, из окна, не слишком-то хорошо вымытого. Изображение сильно укрупнено и при увеличении разлагается на пиксели. Лучше бы уж сняли на видео, тогда хотя бы по походке можно было бы тебя идентифицировать с немалой долей вероятности. Заодно и характер твой определить. А он у тебя еще тот! По нему тебя идентифицировать куда проще, чем по той фотографии.
– А что за фотография? – поинтересовался Виктор Юрьевич. – Можно глянуть?
– Нельзя. Мне самому ее только мельком показали и спросили, знаю ли я этого человека.
– Вы, конечно, узнали?
– Очки в кармане поискал, оказалось, что забыл их в кабинете.
Полковника Селиверстова никто из волкодавов в очках ни разу не видел. Поэтому визитеры правильно поняли его слова.
Но все же Лесничий спросил:
– У вас плюс или минус?
– И то, и другое. Поэтому очки с двойными стеклами. Это на случай, если бы мне предложили чужими воспользоваться.
– Умно, хотя и слегка мудрено, – заметил Иващенко. – И где же это вам предложили меня опознать?
– На нашей проходной. Сегодня утром приехала машина из следственного комитета. Водила нагло сигналил, требуя пропустить внутрь. Дежурный вызвал наряд автоматчиков. Когда лязгнули затворы, в машине сообразили, что с ними не шутят, и пригласили меня. Оказывается, нас навестил следователь по фамилии Никанор. Аж целый майор юстиции. Сюда его, естественно, не пустили. У этого майора, при всей его профессиональной гордой наглости, хватило ума понять, что даже ему требуется специальный допуск, чтобы попасть к нам на территорию. Я ему доходчиво растолковал, что на оформление этой бумаги в ФСБ уйдет около месяца, пока чекисты всю его родню и знакомых проверят. Этот факт его слегка смутил. Но я человек гостеприимный, как вы хорошо знаете. Сам на проходную вышел, отправил погулять дежурного прапорщика и в его комнате побеседовал с этим самым Никанором. Майор не хотел понять, как так: его не пускают на территорию, которая официально значится как частная собственность. И вообще частная военная компания в его понимании – это что-то типа фирмы, занимающейся чем-то вроде охраны. А какой допуск может быть на территорию такой вот шарашкиной конторы? Я посоветовал майору задать этот вопрос коллегам из следственного управления ФСБ. А еще лучше ребятам из военной контрразведки. Может, те даже соблаговолят ответить что-то вразумительное. Мне же самому пришлось сознаться, что я ничего вразумительного о статусе частной военной компании сказать не могу, хотя ею и командую. Такая моя отповедь майора Никанора с облаков на землю не просто поставила, а чуть не сбросила, заставила вежливо говорить со старшим по званию. По крайней мере не так, как на допросе с подозреваемым. Короче говоря, дело обстоит так. Ты, Виктор Юрьевич, помнится, в операции против "Тени" работал под своим настоящим именем и фамилией, с подлинной биографией. Так ведь дело-то было?
– Так точно, товарищ полковник.
– Теперь вот украинская генеральная прокуратура переслала в нашу документы на беглого уголовника Виктора Юрьевича Иващенко, бывшего старшего лейтенанта спецназа ГРУ, который в настоящее время служит в частной военной компании "Волкодав". Генеральная прокуратура Украины требует задержания гражданина Иващенко и передачи его самостийным следственным органам за совершение нескольких тяжких преступлений на территории этой великой страны. Майор Никанор, как по моей просьбе узнали в ФСБ, по национальности украинец. Он вцепился в это дело мертвой хваткой, со всем своим типичным национальным упрямством. Как мне сказали в ФСБ, Никанор занимается как раз вопросами розыска людей, ушедших в бега, тесно сотрудничает с Национальным бюро Интерпола МВД России. А я, в свою очередь, после разговора с майором Никанором пошел на лекцию, хотел послушать, что нам профессор сообщит о походке этого следователя. А она у него – я из окна дежурного по КПП за ним смотрел – пружинистая, энергичная, с заметным размахиванием руками. Мне он показался именно тем типом, которого нам профессор Колыванов и описывал. Энергичный дядька.
– И что, мне теперь нужно этого майора найти и закрыть в погребе его же собственного гаража? – спросил Виктор Юрьевич очень спокойно и чисто по-деловому.
Ни Селиверстов, ни Лесничий и тени сомнения не испытали в том, что Иващенко так и сделает, если будет нужно. Этот добрейший человек запросто сможет даже посадить Никанора в бочку с солеными огурцами. Перед этим он сложит его вдвое и запихнет так глубоко, что тот не скоро сможет выбраться из этой самой бочки.
– Не торопись, Виктор Юрьевич. Не надо суетиться, – проговорил Селиверстов.
При этом он с трудом мог представить себе, как громадный и массивный, обычно слегка медлительный Иващенко вдруг начнет суетиться.
– Не стоит забывать, что все вы еще не полностью расстались с армией. А в ней до сих пор присутствует такое весьма странное понятие, как командование, которое и обязано решать все острые вопросы. Сразу после визита майора Никанора я отправил в ГРУ шифротелеграмму и уже перед обедом, очень даже оперативно, получил ответ. Он оказался весьма категоричным. Ничего не предпринимать самостоятельно! То есть вариант с погребом в гараже майора Никанора отпадает сам собой. – Полковник Селиверстов вдруг замолчал и посмотрел на настенные часы, хотя наручные были перед его глазами.
То же самое на автомате сделали и Лесничий с Иващенко.
– А в пятнадцать часов, то есть через час сорок минут, к нам прибудет капитан Иващенко! – выдал полковник из ряда вон выходящую новость. – Самый настоящий! Он служит в спецназе ГРУ. Правда, зовут его Виктор Васильевич. Он слегка уступает Виктору Юрьевичу в росте, хотя тоже человек высокий. Разница, кажется, сантиметров в пять или шесть. Да и лицом с ним слегка схож. Твоя задача, Виктор Юрьевич, в мельчайших подробностях рассказать Виктору Васильевичу обо всех своих действиях в той операции. Так, чтобы он сумел ответить на конкретные вопросы, если кто-то вздумает ему их задавать. Кроме того, помнится, ты там изображал из себя матерого и неугомонного игромана. Значит, должен научить своего однофамильца пользоваться той самой игровой станцией. Капитан Иващенко пока останется у нас. Он будет проходить подготовку вместе с вами. Я, как и руководство ГРУ, вполне допускаю, что именно капитан Иващенко возглавит нашу вторую боевую группу, которая на данный момент только комплектуется. По крайней мере его кандидатура значится в списке первой. Так что наше командование дает "добро" на вовлечение капитана Иващенко в полный цикл подготовки волкодавов. Надеюсь, и он сам окажется нам полезным. В настоящий момент капитан входит в состав особой группы спецназа ГРУ, летающей на боевых аэрошютах, как иногда называют паралет.
– У нас и такая группа есть? – с удивлением осведомился Лесничий.
– Она была создана для специальной операции на Северном Кавказе. Командованию стало известно о том, что игиловцы на территории Ирака готовят группу выходцев из наших кавказских республик, учат их летать на паралетах. У террористов были, естественно, простые гражданские аппараты, только чуть приспособленные для ведения боевых действий. Для нашей группы были построены специальные боевые летательные машины, имеющие легкое бронирование и вооруженные легкими пулеметами. Экипаж – два человека. Это пилот и пулеметчик-гранатометатель. Не гранатометчик, а именно так, как я и сказал, – гранатометатель. Группа террористов так и не прибыла на Кавказ. Игиловцы пытались использовать их в Ираке, но там этих ребят быстренько перестреляли из автоматов шиитские ополченцы. Борцы за истинную веру думали новую группу создавать, но что-то у них там с формированием не заладилось. Потом несколько человек разбились во время учебных полетов, и проект прикрыли. А наша группа паралетчиков так и осталась в строю со своими машинами. Их всего пару раз использовали при необходимости там же, на Северном Кавказе. Однажды, помнится, паралеты были применены при уничтожении банды в степном районе, на границе с Калмыкией. Во второй раз эти летуны помогали пограничникам перехватить караван с наркотиками, идущий из Азербайджана. Группа, насколько мне известно, до сих пор базируется в Моздоке. Капитана Иващенко доставляют к нам самолетом, специально выделенным ради такого случая. Это еще раз говорит о важности наших действий в ближайшем будущем. Для одного человека выделяют самолет, лишь бы этот настырный майор Никанор не побеспокоил нашего дражайшего Виктора Юрьевича!
– Глупо это, – заявил Иващенко. – Разбазаривание государственных средств, я считаю. Мой вариант с погребом в гараже гораздо удобнее, дешевле и действеннее.
– Беда в том, что это не личное дело майора Никанора. Потеряется он, утонет в бочке с солеными огурцами или просто увязнет в ней задницей и не сможет выбраться. Тогда дело передадут другому следователю, – объяснил полковник.
– Этот самый другой может оказаться куда более сговорчивым, – настаивал Иващенко.
– А если нет? Ты что, Виктор Юрьевич, готов весь следственный комитет в огуречном рассоле утопить?
Иващенко, не видя поддержки, только отмахнулся.
– Он-то всегда готов, – за заместителя ответил Лесничий. – Только государство от этого пострадает, а преступность едва ли понизится. Разве что взяточников станет немного меньше. Но это не самый действенный метод борьбы с коррупцией. Проще идти по пути, определенному командованием. Тем более что у нас приказ…
– Очень даже категоричный, – добавил полковник. – А это значит, Виктор Юрьевич, что самодеятельность исключена. У меня пока все. Готовьтесь принять нового члена коллектива волкодавов.
– А паралет он с собой не привезет? – спросил Иващенко, смирившись с реальностью.
– В крайнем случае, если нам понадобится, мы возьмем его со склада ГРУ. Я знаю, что там есть несколько таких машин в законсервированном состоянии. Берусь договориться.
Лесничий помнил слова полковника Селиверстова о прибытии капитана Иващенко в пятнадцать часов. Но до конца не уяснил, прилетит ли тот в это время в Москву или уже будет на базе.
Вопрос разрешился сам собой, когда в пятнадцать ноль пять полковник Селиверстов позвонил Лесничему и сказал:
– Сергей Ильич, бери Виктора Юрьевича, и идите вдвоем ко мне в кабинет. Капитан Иващенко прибыл.
– Срочно, товарищ полковник? Или можно дождаться окончания занятий?
– Что у вас сейчас по расписанию?
– Дистанцию в тире проходим. Как раз остались мы с Виктором Юрьевичем. Последняя пара. Это пятнадцать минут на двоих.
– Предположим, двадцать пять. – Полковник реально оценил ситуацию. – Значит, через тридцать минут я жду вас у себя. Все!
– Понял, товарищ полковник. Будем. – Сергей Ильич повернулся к Иващенко, вышедшему на старт.
Тот сейчас должен был стрелять на бегу. Виктор Юрьевич приготовил два пистолета. Он прекрасно стрелял как с правой, так и с левой руки.