"В жизни каждого человека бывают особые, как бы узловые даты, которые особым светом освещают как пройденный путь, так и тот, который еще предстоит.
Такой датой в жизни генерал-полковника милиции Ивана Ивановича Матейченкова явился день четырнадцатого октября 2000 года.
Он шел к этой дате долго, можно сказать – всю свою сознательную жизнь. Шел, начиная с того своего, самого первого самостоятельного дела, когда, будучи начинающим опером, вступил в смертельную схватку с бандитом.
Сколько раз потом Матейченков подвергался смертельной опасности! Сколько раз бандитские пули свистели у виска, сколько раз жизнь повисала на волоске!
Но он никогда, ни на одну минуту не забывал о своем служебном, воинском, гражданском долге…"
Содержание:
-
Чечня 1
-
Снайперы 8
-
Будни 20
-
Первый герой 21
-
Мобильный отряд 23
-
Мы вернулись! 25
-
Грозный 25
-
Осиное гнездо 26
Владимир Михановский
Вершины держат небо
Чечня
ЧЕЧЕНО-ИНГУШСКАЯ АССР (Чечено-Игнушетия) входит в состав РСФСР. 19, 3 тыс. кв. км. На севере – равнина, на юге – предгорья и горы Большого Кавказа. Главные реки – Терек и Сунжа. Первые упоминания о чеченцах и ингушах относятся к 7 в. до н. э. 20 янв. ….В 1921 г. Ч.-И. Вошла в Горскую АССР. 30 нояб. 1922 была образована Чеченская, 7 июля 1924 – Ингушская АО в составе РСФСР. 15 янв. 1934 объединены в Ч.-И. АО, преобразованную 5 дек. 1936 в АССР в составе РСФСР. Награждена орденами Ленина, Октябрьской Революции, Дружбы Народов. Столица – Грозный (с 1870). Награжден орденом Красного Знамени (1924).
Малая Советская энциклопедия, 1989 год.
* * *
Сгрудились горы – снежные зори,
Тьма созревает в сизом просторе.
С трассы отвесной как на ладони –
Клетки кварталов, вышки в неоне.
Дом, где приветят дружеским словом,
Запад, объятый всплеском багровым,
Путь самолетов и караванов,
Что проплывают, в небыли канув.
Полупрозрачный дальний автобус,
В меридианы стянутый глобус,
Оторопь кранов, спешка вокзалов,
Звездная россыпь, брызги обвалов.
Воет мотор, грохочут копыта…
Только вот завтра сумраком скрыто.
В Карачаево-Черкесии генерал-полковник Иван Иванович Матейченков находился с 3 мая 1999 года по 16 января 2000 года.
Являясь и. о. Полномочного представителя Президента РФ по КЧР, он одновременно руководил оперативным штабом, осуществляя координацию сил и средств силовых ведомств России, привлекаемых к обеспечению правопорядка и общественной безопасности в Северокавказском регионе России. Штаб располагался в Ставрополе. Эта последняя работа, наиболее трудная и ответственная, никогда не попадала в СМИ, не освещалась в газетных репортажах и телевизионных сюжетах. Она являлась строжайшей военной тайной.
С 18 января по 2 сентября 2000 года Иван Иванович Матейченков основные усилия сосредоточил на руководстве силами и средствами военных и особых частей, действующих в составе Объединенной группировки сил на территории Чеченской республики.
Он ежедневно вылетал в наиболее взрывоопасные районы Чечни, тщательно вникал и разбирался в работе местных временных органов внутренних дел (ВОВД).
Большое внимание уделял он созданию вновь местной, чеченской милиции.
Обладая стратегическим мышлением, полпред Президента РФ понимал, что основой успешных боевых операций является координация, тесное взаимодействие войск, принадлежащих к различным ведомствам. И наоборот, трения, несогласованность действий могут привести к весьма нежелательным последствиям…
Матейченков, однако, не только лично руководил наиболее ответственными операциями по уничтожению отдельных отрядов и бандформирований боевиков. Он вникал в жизнь каждой нашей части, переживал потерю каждого бойца, милиционера, ОМОНОВЦА, СОБРОВЦА.
Прибыв в Чечню, первое, что он сделал – это принял незамедлительные меры по сохранению личного состава.
Наконец, подчеркнем еще один важный аспект его деятельности: полпред Президента большое внимание постоянно уделял проблемам налаживания мирной жизни населения. За этой скупой фразой стоит и забота о безопасности жителей, и об открытии школ и больниц, и о снабжении – в меру сил – продуктами и медикаментами…
И в Чечне, как и в Карачаево-Черкесии, генерал остался верен своим принципам: жил по-спартански, ходил и ездил почти без охраны – разве что это вызывалось особой необходимостью, ел из солдатского котла.
Матейченков во всем стремился дойти "до самой сути". Ему хотелось понять, чем дышат солдат и офицер, чего желают, на что надеются. Карачаво-Черкесская зпопея не прошла для него даром: Опыт, приобретенный там, был бесценным…
Он любил, особенно не узнанный, вступить в разговор с первым попавшимся бойцом. с зеленым лейтенантом – только-только из училища, либо с обстрелянным ветераном, который берется безапелляционно судить обо всем.
Однажды – это случилось в один из первых дней пребывания И.Матейченкова в Чечне – в его машине, следовавшей по горной дороге, случилась поломка. Кое-как дотянули до нашего контрольно-пропускного пункта и, пока водитель возился с мотором, генерал решил зайти на КПП.
В лицо его здесь, конечно, не знали – мало ли народу, в том числе из штаба, ездит по этой оживленной дороге и в ту, и в другую сторону.
Стоял необычный для этих мест свирепый мороз. Надрывно выла январская поземка, колючий ветер обжигал лицо.
Генерал вошел в небольшую дежурку, состоявшую из единственной комнаты. Раскаленная докрасна спираль электропечки источала жар, который тут же высасывался ветром, проникавшим сквозь многочисленные щели времянки.
В дежурке находился только один человек.
Старослужащий, судя по возрасту, сержант грел озябшие руки над печкой, чуть не касаясь спирали.
– Гляди, пальцы подгорят.
– Пусть закаляются.
– Пальцы сожжешь – как воевать будешь?
Сержант отшутился:
– Зубами рвать буду!
Матейченков, не раздеваясь, присел к узкому деревянному столику, наскоро сколоченному из разнокалиберных досок – видимо, из того материала, который был под рукой. К тому же столику подсел напротив согревшийся сержант.
Генерал первым завязал беседу, спросив:
– Как воюется?
– Война для меня стала – привычное дело, – пожав плечами, ответил сержант после паузы.
– Разве к войне привыкнуть можно?
– Человек такая скотина, которая ко всему привыкает, – словоохотливо пояснил сержант.
Он достал пачку "примы" и зажигалку, закурил сам, предложил незнакомому собеседнику. Матейченков принял сигарету и тоже закурил, чтобы не ломать заинтересовавший его разговор.
Он привык узнавать обстановку, в том числе и оперативную, не только из штабных донесений, каждодневных сводок и аналитических разработок, но и из таких вот случайных разговоров тех, кто, что там ни говори, несут на себе основную тяжесть войны, несут без стонов и бесполезных жалоб, по-солдатски честно исполняя свой долг.
– Разве можешь привыкнуть к тому, что можешь погибнуть? – произнес раздумчиво генерал.
– Запросто.
– Знаешь, была когда-то такая песенка, – сказал Матейченков. – Там была такая строчка:
Вижу, парень, ты к смерти привык.
– Вот-вот, тот самый случай, – скупо улыбнулся сержант, потирая красные руки, – видимо, он были все-таки немного обморожены.
– Давно воюешь?
– Я, батя, можно сказать, в Чечне старожил.
– В каком смысле?
– Я ведь и первую войну здесь прошел.
– С самого начала?
– Ну да. – Сержант глубоко затянулся в последний раз, вдавил бычок в пустую гильзу, служащую пепельницей, и добавил: – Оттрубил от звонка до звонка, как говорят зеки.
– Значит, с 94 года.
– Ну да.
– Ты контрактник, что ли?
– Ну.
– В какую войну легче было воевать – ту или эту? – исподволь подбросил вопрос генерал.
– А тебе зачем?
– Понимаешь, я человек здесь новый, а ты, можно сказать, старожил. Мне интересно твое мнение, – пояснил Матейченков, ничуть не кривя душой.
– Из газеты, что ли?
– Материл, вот, собираю… – Довольно смутно пояснил генерал, докуривая вонючую сигарету.
– Старожил я, – усмехнулся сержант. – Скорее, старосмерть. Смерть – она тут рядом ходит, день и ночь добычу ищет. Даже малец иной волчонком смотрит, так и пырнул бы кинжалом, только расслабься. О бандитах уж не говорю. А еще снайперы тут водятся. Слышал?
– Слыхал.
– Это, доложу тебе, такая зараза… Хуже холеры. Совьет гнездо в развалинах, пристреляет пятачок и ждет добычу, что твой паук в паутине. Шлепнет – и поминай, как звали… Ну, да не буду тебя пугать раньше времени.
– Меня, сержант, испугать трудно.
– Ну, а насчет твоего вопроса… Вопрос, как говорится, интересный. Я так не прикидывал…
– А ты прикинь.
Сержант наморщил лоб, что-то прикинул, затем после паузы уверенно произнес:
– Сейчас воевать полегче.
– Почему?
– Сам догадайся.
Матейченков примерно представлял ответ, но ему было интересно узнать мнение собеседника.
– Противник послабей стал? – произнес он наугад.
– Ни хрена, – покачал головой сержант. – Противник, наоборот, покрепче стал, злобу накопил. Опять же, наемников много на его стороне сражается, помощь иностранная все время идет – и деньги, и оружие…
– Тогда что?
– А то, что нашим частям не мешают воевать, как это было в первую войну. Понимаешь, о чем говорю?
Матейченков кивнул: этот вывод в точности соответствовал его собственным размышлениям.
– А почему так случилось, как думаешь?
– Ну, батя, ты прям экзамен мне устроил!.. А вообще-то мы с ребятами часто об этом говорили.
– И что надумали?
– Опыта наши генералы поднабрались. А то уж больно давно не воевали, откуда ему взяться, боевому опыту? Ну, и не только генералы. Политики, что всю кашу заваривают, тоже.
– Метод тыка?
– Он самый.
– Может, и так.
– Нет, ты рассуди, батя, – загорячился сержант. – Ты-то здесь в первый раз, обстановку не знаешь. А я тут шесть лет кантуюсь. И навидался, и наслушался всякого…
– И с чеченцами общался?
– А как же. Без этого нельзя. Мы же, пойми, не в пустом пространстве здесь находимся.
– Как население к вам относится?
– Чеченцы, доложу тебе, тоже разные бывают. Ты, небось, читаешь: боевики, боевики. Все верно: боевики, бандиты, а с бандитами разговор короткий. Но кроме них есть еще мирное население: старики, женщины, детишки. Думаешь, им нужна война эта? Да она надоела им хуже горькой редьки.
Гость согласился:
– Народ неоднороден.
– Долгий это разговор, батя. Сам все увидишь, вижу, мужик ты сурьезный. Спросил ты меня о главном, о том и хочу сказать – как сравнить эти две войны?
– В чем же главное?
– Человек ты, вижу, цивильный, – произнес собеседник, введенный в заблуждение гражданской одеждой гостя, – так что тебе интересно будет послухать. – Помню, во время первой войны, когда мы завязли по самые уши, во-всю пошли разговоры: мол, жалко ребят наших, ни за что головы кладут, любой ценой нужно прекратить войну.
– Миротворцы.
– Миротворцы, мать их за ногу, – ругнулся сержант. – Они ведь чего требовали: откупиться от чеченцев.
– Любой ценой.
– Вот именно! Заплатить, мол, подороже – чеченцы и отстанут. Как бы не так. Им чем больше дай – тем больше требуют.
– Только палец дай – всю руку оттяпают.
– Вот ты, простой человек, понимаешь, а тогдашние миротворцы – ни в зуб ногой!
– Знаешь, сержант, это не в первую чеченскую началось, – произнес Матейченков. – Еще в первую империалистическую войну, перед революцией, находились у нас такие горе-миротворцы. Они-то и способствовали разложению русской армии. И вреда нанесли больше, чем вражеские пушки и пулеметы.
– А чего они требовали? Тоже откупиться?
– По существу – того же. Мол, нам с немцем делить нечего, нас не трогай – мы не тронем. Выдвигались и совсем идиотские лозунги: мол, мы уральские, туда немцы все равно не дойдут.
– Вон оно откуда идет, – протянул сержант.
– Так и с чеченцами пытались замириться любой ценой. Но после взрывов в Москве и Волгодонске, после нападения боевиков на мирный Дагестан поняли: так дело не пойдет.
– И теперь народ понял: хочешь не хочешь, а с бандитами надо кончать, – заключил сержант.
– Ну, а вообще-то как тебе служится: начальство не обижает? – как-то просто, по-домашнему спросил Матейченков.
– А как меня обидишь? – пожал плечами сержант. – Раньше говорили: дальше Кушки не пошлют.
– А вы как говорите?
– Дальше передовой не пошлют. Так я и сам от передовой не отказываюсь – больше боевых заплатят.
– А выплачивают своевременно?
– Да как тебе сказать…
– Как есть.
– Я-то жаловаться не привык…
– Говори.
Сержант помрачнел.
– Военному чину ни за что бы не плакал в жилетку. А ты, видать, человек проезжий… Писатель, небось? Встретились – разошлись, как в море корабли… Тебе могу сказать: обижают нас, контрактников, почем зря.
– Не платят во время?
– Не только.
– А что еще?
– Урезать всячески стараются. Боевые дни считают как небоевые, и прочее в том же духе.
– Попробую переговорить с кем надо.
– Эх, батя, наивный ты человек. Уж сколько народу обещало нам навести здесь порядок.
– А кто?
– Да уж такие высокие чины – дальше некуда. А воз и ныне там, – махнул рукой сержант.
– Авось меня послушают.
Дверь в дежурку отворилась.
Вместе с ворвавшимся холодным ветром, который тут же превратился в клубы белого пара, в помещение вошел шофер Матейченкова:
– Товарищ генерал, машина в порядке! – отрапортовал он. – Можем следовать дальше.
– Добро.
Матейченков попрощался с сержантом и вышел, а тот так и остался сидеть с открытым ртом, глядя на захлопнувшуюся дверь.
* * *
…И пошел, пошел кружить хоровод названий, которые из незнакомых поначалу быстро стали привычными и близкими: Грозный, Ханкала, Гудермес, Наурская, Знаменское, Итун-Кале, Шатой, Кизляр, Ведено, Шелковская…
И еще десятки крупных и мелких населенных пунктов. И за каждым из названий – сотни и тысячи человеческих судеб. Проблемы, которые необходимо решать сходу. И когда, точь – в – точь по известному речению, поистине промедление смерти подобно. Снабжение, боеприпасы, медицинская помощь… Взаимодействие воинских частей различного подчинения…
Дела, не терпящие отлагательства.
И – ответственность за каждое.
Но генерал Матейченков умел за деревьями видеть лес, всегда осознавая, ВО ИМЯ ЧЕГО все это делается. Решая важнейшие стратегические задачи, влияющие на ход военной кампании, он не чурался и участия в рядовых операциях.
* * *
Уступ за уступом,
И снова уступы тяжелые,
Шершавые склоны,
И пики торчащие голые.
Где дух первозданья,
И тропочек пошленьких нет еще.
Горючие горы –
Природы желанное детище!
Здесь сам выбирай себе путь,
А не прячься за спину товарища,
Здесь мрамора мрачные глыбы –
Отнюдь не товар еще.
Примерься: не чувствуешь сил –
Уходи своевременно.
…Не эти ли горы
Навеяли Врубелю демона?
…Хасавюрт расположен высоко в горах. Дорога туда напоминает змею, переползающую с уступа на уступ.
В объединенный штаб поступило сообщение, что на одном из участков чечено-дагестанской границы разведывательные вертолеты обнаружили подозрительное скопление боевиков. Вызывало тревогу и то, что они тщательно маскировались, а передвижения совершали только ночью.
Явно готовилась какая-то операция.
Генерал Матейченков принял решение: ситуацию следует выяснить на месте и вскрыть нарыв заблаговременно, если только он существует.
Дорога в горах и днем – не подарок, а уж ночью – и говорить не приходится. Только опытный водитель может совладать с ней.
Матейченкову показалось, что даже горы здесь покруче, чем в недавно покинутой Карачаево-Черкесии. Но вот луна такая же, и звезды те же – колкие, мерцающие, похожие на маленькие льдинки. "В ночи высокий перевал и впрямь напоминал змею, пунктир из валунов бежал, обозначая колею". И как там дальше? "Высокогорные поля, костров несбыточная ложь… Неверный поворот руля – и косточек не соберешь…" Как будто сейчас и здесь написаны эти строчки, а не много лет назад и совсем по другому поводу…
Полная луна лила яркий свет, равнодушно освещая окрестности. Матейченков всматривался в них, впитывая подробности.
Относительно недавно здесь прошли бои, и их страшные приметы были видны то здесь, то там. Вон та поляна, видимо, была основательно заминирована, только кем – теперь не выяснишь. Местный пастух гнал отару овец и, на свою беду, наткнулся на смертоносную поляну.
Трупы животных, которые успели вздуться, несмотря на довольно основательный морозец. А неподалеку – сам пастух, который и в смертный час не выпустил из рук главное орудие труда – суковатую кизиловую палку. Он лежит на спине, раскинув руки, словно желает охватить такое неласковое небо. Рядом лежит узелок с пищей, на который почему-то даже волки и бродячие собаки не позарились.
Боевая машина промчалась мимо, лязгая гусеницами, а мгновенная картина навек запечатлелась в мозгу.
Держать под контролем данный участок беспокойной границы поручено батальону, командир которого сидит рядом с генералом и дает пояснения, если они требуются.
– Вы участвовали в этих боях?
– Довелось, – откликнулся комбат.
– На этом участке безлюдно?
– Нет, есть несколько селений, но они скрыты горами. Впрочем, одно из них мы будем проезжать.
– Скоро?
– При таком ходе – через 10 минут.
Оговорка существенная. Каждую минуту могла случиться неожиданность. И конечно – из разряда либо неприятных, либо очень неприятных.
– В селениях живут?
– В этих – нет, товарищ генерал. Никого не осталось. Кто – погиб, остальные – мирное население – разбежались кто куда. В основном – в соседние республики, Дагестан, Ингушетию…
– Погибли – от наших бомбежек?
– Нет, – покачал головой комбат. – От рук своих же чеченцев.
– Как это было?
– Местность несколько раз переходила из рук в руки. Когда Шамиль Басаев занял ее в первый раз, по его требованию местное население выдало бандитам местных милиционеров. Их отдали шариатскому суду и предали публичной смерти – мучительной казни, на глазах населения, которое согнали из окрестных селений.
Генерал кивнул:
– Знаю шариатский суд.