- Может, я. А может, и не я, - отозвался Белов. - Только я одного понять не могу. Если ты с журналистом не был знаком, откуда знаешь, что он был урод, да к тому же и жирный? И про компромат на Белова - он что, сам тебе успел наболтать?
Все сообразили, что шутки кончились и разговор пошел серьезный. По инерции раздалось несколько смешков, но они быстро сошли на нет. Грот резко оборвал разговор. А участники закончившегося праздника один за одним расползались по своим углам.
Улучив момент и понизив голос так, чтобы этого не было слышно остальным, Грот подошел к Саше и сказал:
- Одно запомни, Белый. Тут тебе не Москва и не офис заводоуправления. Так что фильтруй базар.
- Угрожаешь?
- Упаси боже! - Грот вскинул руки, шутливо изображая, что сдается. - Я не злопамятный. Я просто злой, и у меня хорошая память. Ты можешь ночью упасть с нижней шконки и разбиться насмерть. Или в петлю полезешь; Все понимают, как тебе тяжело. "Суицид" называется по-научному.
Даже если бы и не прозвучала эта прямая угроза, Белов имел все основания опасаться. Похоже, что судебный процесс не принесет затеявшим его желаемого результата. Попытки сломить Сашу и заставить утопить самого себя так же до сих пор не дали заметного результата. Доводы обвинения разваливаются, как карточный домик. Остается одно самое простое и эффективное решение: устранить его физически. И Гроту, судя по всему, отведена в этом деле главная роль.
XXIX
После отбоя Саша тщательно продумал варианты развития событий. В углу камеры, где была его шконка, темно. В изоляторе хронически не хватало лампочек, именно в этот день перегорела третья из четырех положенных на большую камеру лампочек. Ее тусклый свет выхватывал из темноты только небольшую часть помещения, прямо у двери.
Александр улегся поверх одеяла таким образом, чтобы в любую секунду можно было сгруппироваться и отразить нападение. Согнутую в локте руку положил на лоб, защищая голову от удара и горло от захвата. Так можно было немного отдохнуть, не выключая слуха и отслеживая малейшие отклонения в хоре храпа, свиста и посапывания сокамерников.
Перед глазами прошла череда образов. Ярослава, прикорнувшая без сил на дне своего, похожего на карцер, внутреннего мира. Тетушка, которая вращает планету голыми руками, как господь бог, хотя силы уже на исходе. Ваня Белов, открывающий страничку электронной почты и не находящий, в который раз, в ней послания от отца. Ольга, продолжающая свое бессмысленное плавание по жизни и потерявшая из виду все берега… Забытые и не забытые лица, живые и давно умершие люди обращались к нему, напоминали" ему о долгах и об ответственности, от которой его, Белова, не могла освободить даже тюрьма. Неожиданно перед ним возникло лицо Космоса с гримасой ярости - такое, каким оно было накануне выборов Саши в Государственную думу. "Пойми, ты им нужен мертвым!" - глухим голосом сказал он.
Саша очнулся и прислушался. В общем фоне - звуков что-то изменилось. Храп спящего неподалеку одутловатого и явно нездорового мужика, которого считали стукачом, поменял тональность. Потом Белов услышал шорох. Он сознательно не менял позы, чтобы не спугнуть крадущегося, но слух его обострился до предела. О том, что нападение будет совершено, он догадался по едва уловимому колебанию воздуха. Когда невидимый противник завис над его шконкой, Белов мысленно досчитал до десяти и резко двинул нападавшего ребром ладони. Сдавленный крик подтвердил, что он попал, куда требовалось, в шею. В ту же секунду он прыгнул на упавшего на пол Грота, перевернул его на живот и провел удушающий захват.
- Только пискни, и тебе конец, - шепнул он ему в самое ухо.
Белов вырвал из руки нападавшего кусок веревки. Замечательно! Отбить у Грота охоту дальнейшим действиям он сможет легко и, можно сказать, эстетично. Об этом способе Саша читал в каком-то милицейском детективе. Достаточно связать мизинцы противника за его спиной, и его "лояльность" обеспечена. Поэтому удавка, предназначавшаяся для его, Белова горла, в этой ситуации просто подарок!
Кончай температурить, Белый, - прохрипел Грот, как только у него появилась возможность издать звук. - Надо переретерть… - Ему не удалось восстановить дыхание, поэтому он не сопротивлялся, когда Саша связывал ему руки, вернее пальцы, его же удавкой.
- Тaк ты, братан, оказывается, поговорить пришла. А я не сразу въехал, - с этими словами Саша приподнял заломленные за спиной руки Грота и подождал, пока тот застонет от боли. - Ну, давай, колись, кто тебя послал?
Ответить Гроту помешали его шестерки, которые с опозданием кинулись ему на помощь. Но тот остановил их кивком и велел не вмешиваться.
- Мне, Белый, надо отсюда ноги делать, - сказал Грот интимным шепотом, - с этим журналистом я попал крепко. Даже если "вышку" совсем отменят, мне, кроме пожизненного, рассчитывать не на что…
- А меня, стало быть, за компанию, в подельники приглашаешь?
- Ну…
- А вот хрен тебе. Мне в тюряге нравится - устал я от крупного бизнеса. А здесь кум за меня думает, никакой ответственности…
- Это тебе хрен! Есть базар: тебе отсюда живым не выйти. Замочат по-любому, не дожидаясь никакого суда.
- Откуда знаешь?
- Птичка на хвосте принесла: ты труп, Белый.
- Щас мы эту птичку за клюв подергаем, - Саша надавил Гроту на затылок, одновременно заламывая ему руки. - Не шуми, лучше вспоминай, как звали птичку.
Мужик на соседней шконке перестал храпеть, завозился и тоненько позвал во сне маму.
- Ну?
- Я правда не знаю, Белый! Серьезные ребята, не из наших. Играют втемную. Я сто раз пожалел, что вписался… Слышь, пусти меня, не могу больше терпеть!
Белов задумался. За окна забрезжил рассвет, в камере стало светлее. Скоро подъем.
- Сейчас я сделаю тебе очень больно. Но ты, Грот, постарайся потерпеть и не обижаться: ничего личного. У меня просто выхода нет.
С этими словами Саша рванул кверху, как на дыбе, скрученные за спиной руки Грота. Он тщательно рассчитал усилие и сделал так, чтобы плечевые суставы остались на месте, а связки пострадали ровно настолько, чтобы в ближайшие пару недель Грот не мог бы удержать в руках ничего, тяжелее миски с баландой. Глухой стон разнесся по камере, разом заставив замолкнуть храпящих.
С верхней шконки свесилась голова Дубы:
- Белый, у тебя там все нормально?
- У меня все окейно. Это у Грота кошмары…
Отправляясь на работу, судья Чусов заглянул в почтовый ящик и наряду с газетами вынул оттуда анонимку с угрозами. Судья скомкал листок и машинально сунул в карман пальто.
За десятки лет судейской практики он привык не реагировать на подобные вещи: "черных меток". ему было прислано великое множество, жаль, что вовремя не сообразил составить из них коллекцию. Чаще всего угрозы были чистой туфтой, хотя пару раз за эти годы и приходилось от греха отправлять жену, тещу и ребят погостить к родне в Белоруссию.
Шесть месяцев назад, ровно за год до выхода на пенсию, Андрей Иванович Чусов дал себе страшную клятву: ходить до работы пешком. Проблема лишнего веса встала гораздо раньше - когда преуспевающий юрист пересел с велосипеда на автомобиль. В течение многих лет он планировал провести очередной отпуск, сплавляясь на байдарках по Чусовой. Однако вместо этого всякий раз оказывался с семьей на даче, где, несмотря на физические упражнения на огородных грядках, все-таки прибавлял пару кило к уже существующим.
Чудна Чусовая при тихой погоде. Такой она и останется навеки в мечтах Андрея Ивановича. Потому что теперь он просто не влезет ни в какую байдарку, а если и влезет, то немедленно пойдет ко дну. Впрочем, туда же он может отправиться в случае нежелательного для властей исхода процесса по делу Белова,
Хождение Чусову давалось с трудом. К тому же на каждом шагу приходилось отвечать на бесконечные приветствия прохожих. Судья не только был известной в городе личностью, но еще и очень приметным человеком: огромного роста, тучный, он к тому же носил артистическую гриву по моде семидесятых.
Но главная трудность состояла в том, что идти на работу Андрею Ивановичу не хотелось. До такой степени не хотелось, что сама мысль о том, как он возьмется за массивную латунную ручку входной двери суда, вызывала спазмы в желудке.
Вот так, преодолевая сопротивление ставшего вдруг плотным, как вода, воздуха, судья Чусов прошел в свой кабинет. Он сделал вид, что не расслышал, как секретарь на бегу сообщила об имевших место двух важных звонках из Москвы. Никуда звонить Андрей Иванович не стал. Вместо этого приступил к выполнению двух своих ежедневных ритуалов. Во-первых, с помощью портативной манжеты измерил кровяное давление. Увы, опять высокое, хорошо стрелки нет на приборе, а то бы зашкалила.
Во-вторых, взял ножницы и отрезал от портновского метра кусочек длиной в сантиметр. Это был его дембельский календарь: ровно за сто дней до выхода на пенсию, судья незаметно прикрепил за шкафом сантиметровую ленту, и каждое утро отрезал от нее по кусочку.
- Андрей Иванович, к вам прокурор! - квакнул со стола искаженный селекторной связью голос секретаря.
- Пусть войдет.
Ну, вот и началось… Надо же было такому случиться, чтобы за считанные месяцы до заслуженного отдыха, когда портновская ленточка за шкафом заметно укоротилась и даже завернулась наподобие поросячьего хвостика, Чусову досталось вести это тухлое дело. Процесс который осатаневшая как отечественная, так и мировая пресса называла "делом "Красносибмета"" или "делом Белова". И разит от этого дела, за версту разит политикой!
Судья подошел к окну, заложил руки за спину и принялся рассматривать городской пейзаж, изученный неоднократно и в мельчайших подробностях. Прямо напротив его окна высилась девятиэтажка, построенная в шестидесятые годы. Наверху здания, почти под самой крышей, по силикатному кирпичу коричневела надпись: "Главное, ребята - сердцем не стареть!" Строители-комсомольцы, приехавшие в Сибирь с ударным отрядом, возвели это здание, а строчку из любимой песни инкрустировали в стену красным кирпичом. Этот, как сейчас сказали бы, слоган его всегда радовал, напоминая искрометную пору наивной юности. Тогда все было ясно - где право, где лево, где правда, где вранье… Это потом, с возрастом, он понял, как их дурили коммунисты, и дурят сейчас наследники коммунистов…
- Здорово, Иваныч, - в кабинет без стука вошел его верный враг Константинов.
- Приветствую, Петрович, - Чусов занял свое место за столом и пригласил гостя садиться.
В части взаимных обращений прокурор Константинов и судья Чусов остановились на нейтральном варианте: звали друг друга просто по отчеству и на "вы". Хотя бывали времена, и, кажется, совсем недавно, когда они обращались друг к другу совсем иначе, да и отношения их связывали совсем иные.
Оба звались Андреями, росли в одном дворе, учились в одном классе, а потом и в одном вузе. На этом сходство заканчивалось, а их дружба полностью подтверждала банальную истину о сходстве крайностей. Поскольку они были неразлучны, Чусова одноклассники для удобства прозвали Андроном, а Константинов стал Дрюней. Андрон был здоровенным, феноменально сильным и, наверное, оттого миролюбивым парнем, хотя и занимался серьезно боксом. Миниатюрный и изящный, как эльф, Дрюня, напротив, любил подраться, причем предпочитал уличные бои без правил, из которых, несмотря на свой вес пера, часто выходил победителем.
Как ни странно, друзья имели успех у одних и тех же девушек. Соседка Тоня, которая тоже нравилась им обоим, долго колебалась и выбирала, который из двух непохожих Андреев ей больше мил. Оба хороши! Но в итоге выбрала Андрона и вышла за него замуж. Примерно с той самой поры между друзьями началось охлаждение, переходящее в антипатию.
Наметившаяся трещина, понятное дело, усугублялась спецификой, так сказать, производства. Вчерашние друзья в силу различных служебных функций нередко вынуждены были оппонировать друг другу. Кстати, такое случается сплошь и рядом: почти все Из их бывших приятелей-однокашников, распределившиеся в одно и то же место, через год-другой неминуемо раздружились и расплевались. Андрон и Дрюня в память о былой дружбе крепились изо всех сил и старались сохранить хотя бы дипломатические отношения. Однако теперь, под самый занавес карьеры, в связи со злополучным "делом Белова" это становилось делать все труднее.
- Мне бы хотелось обсудить с вами некоторые моменты, касательно квалификации преступлений, - : официальным тоном начал прокурор. - Дело громкое, из Москвы контролируют. Поэтому все возможные неожиданности надо свести к минимуму.
- А почему вы считаете себя вправе обсуждать со мной это? - Андрей Петрович почувствовал, что томившее его неопределенное раздражение нашло конкретного адресата. - Разве закон позволяет давить на судью и пытаться заранее сформировать его мнение?.
Прокурор укоризненно поднял свои по-прежнему красивые, тонко вычерченные брови и посмотрел на коллегу, как смотрят на больного. Его взгляд говорил: "Совсем не дружишь с головой, Иваныч. Тебе прекрасно известно, что всю жизнь обсуждали и будем обсуждать", а вслух сказал:
- Надеюсь, мы хотя бы солидарны в том, что приговор по делу Белова должен быть обвинительным?
- Солидарны, конечно, солидарны… - судья просунул руку под пиджак и помассировал область сердца. - Куда мы денемся с подводной лодки!
- Нет, а что вас, собственно не устраивает в позиции Москвы? - собеседник тоже начал понемногу заводиться. - Белов годами недоплачивал налоги в казну государства. Воровал у государства - будем называть вещи своими именами. А вы хотите, чтобы ему за это вынесли благодарность?
- Ну, положим, воровать не воровал. Фактов, подтверждающих, что подсудимый клал эти денежки себе в карман, нет. По крайней мере, я в материалах следствия таких фактов не нашел, хотя и пытался.
- Вы еще скажите, что Белов - Робин Гуд. Все отдал народу Так, по-вашему, получается?
- Положа руку на сердце, Петрович, так и получается, - судья Чусов вылез из-за стола и подошел к окну - Особенно если учесть, сколько денег комбинат тратил на социальные программы. Если мне не изменяет память, ваш сынок именно за счет Белова лечился на Кубе. А мои близнецы получали стипендию от комбината, в столице учились…
- Давайте без эмоций, коллега. Строить социализм в одном отдельно взятом крае - не директора алюминиевого комбината дело. Его дело - аккуратно платить налоги. А о гражданах позаботится государство.
- И много ты видел на своем веку той заботы со стороны государства, Дрюня? Лично я мало видел, очень мало. А вот как чиновники разворовывают казну - таких примеров вагон наберется и маленькая тележка… - он печально улыбнулся и неожиданно сменил тему: - Давай- ка выпьем коньяку, вот что.
Районный прокурор Константинов, выступающий в процессе "Красносибмета" государственным обвинителем, по-мальчишески улыбнулся. Его, как и Чусова, тяготила напряженность в отношениях со старым приятелем, и он был рад тому, что у него появилась возможность побыть прежним Дрюней. За выпивкой они продолжали спорить, хотя оба понимали: вопрос Белова давно решен, приговор вынесен далеко от Красносибирска, и обжалованию не подлежит.
- Ну, допустим, ты оправдаешь Белова, Андрон, - рассуждал прокурор, закусывая коньяк прозрачным кусочком лимона. - Чего ты этим добьешься? Краевой суд все равно отменит твое решение. А краевой не отменит, значит, верховный отменит. Белова все равно осудят: не по этим статьям, значит, другие найдутся. Парашютом что-нибудь прицепят, ты же знаешь, как это делается.
Андрей Иванович молча кивал.
- Сказать тебе, что будет дальше? - продолжал его оппонент. - Тебя вместо честно заработанной пенсии ждет квалификационная комиссия. Да и на моей карьере можно будет поставить крест.
- А ты на пенсию, я вижу, не торопишься?
- Какая пенсия, Андрон! Мы еще повоюем, - Константинов наклонился к приятелю. - Мне ведь для чего нужен этот обвинительный приговор? Дело Белова - это только начало! Таких дел будет хренова туча! По моим сведениям, в Москве сейчас специально специалисты подбираются… Ну, которые умеют выигрывать подобные процессы. Специальное как бы подразделение из людей, наделенных бойцовскими качествами. Пойми, Андрон, у меня есть шанс!
Можно сколько угодно злиться на Дрюню, но по сути он прав: Чусов не боец. Пудовые кулаки и большой живот у него имеются. А бойцовских качеств, которыми до предела нашпигован Дрюня - у него нет.
Посчитав, что вопрос об обвинительном заключении, решен положительно, прокурор Константинов перешел к следующему пункту.
- Защита наверняка будет настаивать на том, чтобы вызвать в суд специалиста по международному финансовому праву, - сказал он, разливая по стопкам остатки коньяка. - Советую отклонить ходатайство. Зачем нам буржуйский специалист? У нас есть своя лаборатория судеб- но-бухгалтерской экспертизы. Клавдия Васильевна - хорошая женщина…
- И твоя жена, - ехидно заметил судья.
- Гражданская, между прочим, - парировал прокурор и всем своим видом показал, что это полностью меняет дело.
- Я не спорю, Клавдия Васильевна хороший специалист в своей области, - согласился Чусов. - Но при чем здесь бухгалтерская экспертиза, если речь идет о налоговом праве?
- А при том, Андрон, что Беловский специалист - это американская вобла Донахью. Родная дочка телекомментатора, между прочим. Она станет умничать и всех только запутает. К тому же затянет процесс до невозможности…
Коньяк давно закончился, так и не улучшив их взаимопонимания. Осталось ощущение недосказанности и какой-то неприятный осадок. Работать судье Чусову по-прежнему не хотелось. К тому же в связи с делом "Красносибмета" его освободили от всех текущих дел, чтобы он мог полностью сосредоточиться процессе Белова…
Они продолжили свой разговор в ресторане "Сибирские пельмени". Немного поспорили о вертикали власти и о социальной ответственности бизнеса, но предстоящего процесса уже не касались. Вместо этого власть повспоминали общую юность, школьные и студенческие годы. И до того довспоминались, что в какой-то момент даже вылезли на эстраду и, отобрав у ведущего микрофон, исполнили на два голоса песню из кинофильма "Генералы песчаных карьеров".
Домой, по настоянию судьи, возвращались пешком. "Господа, если к правде святой мир дорогу найти не сумеет, честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой!" - с большим чувством цитировал Чусов оставшуюся в памяти фразу из школьного спектакля. Его бас звучал на всю улицу совсем по-Левитановски, но разбудить сонных обывателей ему так и не удалось. Ленив русский человек, ленив и нелюбопытен…