Информацию о наиболее значительных "фабриках мысли", действующих во Франции, можно найти на следующих сайтах:
Notre Europe – http://www.notre-europe.asso.fr/ Confrontations Europe – http://www.confrontations.org/ Fondation Robert Schuman – http://www.robert-schuman. org/ Europe 2020 – http://www.europe2020.org/fr/home.htm Institut d’еtudes de sеcuritе de l’Union europеenne – http://www.iss-eu.org/ Institut franсais des rеlations internationals – http://www.ifri.org/ Fondation pour la recherche stratеgique – http://www.frstrategie.org/ За последние годы сеть неправительственных аналитических структур по данным специализированных ресурсных центров расширилась во многих странах, в том числе у нашего ближайшего соседа – в Украине сегодня насчитывается до 100 таких организаций. В то же время активно действующих – не более половины. Что собой представляет некий средний украинский неправительственный аналитический центр? Эксперты Центра Разумкова в Киеве дали следующую характеристику типичного аналитического центра в Украине. Это самостоятельная независимая структура с небольшим (до 10 человек) штатом. Примерно 60 % его сотрудников владеют иностранными языками. При необходимости экспертный потенциал увеличивается вдвое, что обеспечивает качество и мобильность исследований (см. интернет-ресурс http://www.uceps.org/article.php?news).
Как правило, центр сосредоточен на исследованиях в 3-4 сферах, преимущественно это экономика, внутренняя и внешняя политика, социальная сфера). Аналитическая продукция адресуется в основном подготовленной аудитории, а публичная деятельность имеет целью влиять на общественное мнение. Эксперты центра выходят в национальное медиа-пространство до 10 раз в месяц. Центр имеет собственный веб-сайт, печатное периодическое издание (тираж до 1300 экз.). Издаются книги, брошюры (тиражи около 1000 экз.), сориентированные на специалистов и органы государственной власти. Издательской деятельности придаётся первоочередное значение, ибо она обеспечивает независимый от государства информационный канал.
Однако такое присутствие в информационном пространстве в украинских реалиях – отнюдь не индикатор способности влиять на ситуацию в стране, так как медиа-активность центра часто номинальна. Поскольку ядро аналитики – новаторские идеи, критические оценки действий властей, альтернативные предложения и управленческие решения, а это продукт "чувствительный", нередко попадающий под цензурный пресс. Наиболее активно Центр контактирует с коллегами из других подобных структур в рамках публичных мероприятий ("круглые столы", конференции и т. д.). Таким путём формируется "аналитический пул", точнее, экспертная группа, стабильность которой подкрепляется практикой совместных проектов и изданий.
Представитель центра, как правило, входит в некий совещательный орган при госструктуре. Впрочем, это отнюдь не залог эффективного сотрудничества с властями и не априори эффективный механизм реализации новых идей. Ибо украинская бюрократическая практика с безнадёжным постоянством подтверждает общеизвестный постулат: чтобы убить идею в зародыше, создайте комитет для её разработки.
В целом украинские аналитические центры пребывают в стадии становления. Но главное то, что они существуют и действуют, став одним из субъектов общественно-политического процесса в Украине. Ими аккумулирован значительный интеллектуальный потенциал, накоплен опыт сотрудничества с исследовательскими организациями других стран. Практика свидетельствует: эти структуры, в отличие от государственных исследовательских учреждений, более мобильны, способны привлекать для разработок дополнительный экспертный штат и соответственно предлагать государству профессионально подготовленную аналитическую продукцию, новые решения, механизмы и технологии их реализации. В последние годы наметилась тенденция сотрудничества с западными аналитическими структурами с целью получения грантов на исследования по различным вопросам.
Есть все основания утверждать, что общественная потребность в неправительственных аналитических центрах существует. Более того, эти центры, имеющие кредит гражданского доверия (об этом пойдёт речь ниже), часто служат своеобразным "интеллектуальным мостом" между властью и обществом. Причин для этого несколько.
Во-первых, неправительственные исследовательские структуры выступают генераторами новых идей для власти, предлагая аналитическую продукцию, инновационные решения, механизмы их реализации, при этом используя для их разработок внебюджетные средства. То есть государство имеет возможность привлечь дополнительный интеллектуальный ресурс, не тратя при этом ни копейки. При участии представителей аналитических центров готовились важнейшие стратегические документы (Концепция национальной безопасности Украины, Стратегия обеспечения экономической безопасности Украины, Энергетическая стратегия Украины на период до 2030 года, Стратегия введения демократического гражданского контроля за оборонной сферой Украины, Концепция государственной региональной политики и др.). Неправительственные эксперты участвуют в разработке и экспертизе законопроектов, в подготовке отраслевых и государственных программ, ежегодных посланий Президента Украины Верховной Раде. В парламентскую практику вошло активное привлечение экспертов аналитических центров к проведению дней правительства, к участию в парламентских слушаниях по различным проблемам (европейской интеграции, украинско-российского сотрудничества, отношений Украина-НАТО, энергетической стратегии Украины, законодательства в сфере интеллектуальной собственности, обеспечения свободы слова и информационной безопасности и др.).
Во-вторых, "мозговые" центры – не только посредники между интеллектуальной средой и госаппаратом, но и инструмент гражданского контроля, инициатор публичного обсуждения острейших внутренних и внешних проблем, стоящих перед страной. Именно ими впервые были вынесены на публичное обсуждение проблемы теневой экономики, реформы в военной сфере, использования властью административного ресурса в избирательных кампаниях.
В последнее десятилетие появилась и постоянно усиливается новая тенденция – интеллектуальная транснационализация. Суть её – в возникновении национальных, региональных и глобальных структур в форме сетевых объединений "мозговых центров".
На базе сетей осуществляется обмен информацией, совместное выполнение политических заказов, создание коллективных пропагандистских ресурсов, тематическое разделение труда, координация работы, согласование идейно-политических позиций по тем или иным вопросам. Значительно расширило возможности для подобного партнёрства развитие Интернета.
Интеграция "мозговых центров" в сетевые структуры развивается преимущественно на следующих основах. Они возникают, когда необходимо объединение усилий аналитических центров близкой идеологической ориентации, а также когда небольшие экспертные институты, работающие по узкой тематике, соединяют усилия для формирования общих позиций по более широким, а зачастую – глобальным политико-экономическим вопросам, или же когда взаимодействуют центры, исследующие близкую проблематику. Обычно имеет место сочетание различных основ сетевой интеграции.
Примерами могут служить Стокгольмская сеть, объединяющая несколько десятков европейских либерально-консервативных "мозговых трестов" (см. интернет-ресурс http://www.stockholm-network.org), а также Европейская сеть политических институтов (European Policy Institutes Network), соединяющая "мозговые центры" по исследованию процессов европейской интеграции, проводящие пан-европейские идеи (см. интернет-ресурс http://www.epin.org).
В подобных объединениях всегда есть группа ведущих "мозговых центров" (как правило, из наиболее развитых стран), являющихся главными генераторами смыслов и идей для всего сообщества. Фактически лишь немногие аналитические центры, освещающие международную политику, действительно креативны, то есть самостоятельно могут производить политические идеи и концепции. Остальные заняты их приспособлением к местным условиям и соответствующей пропагандистской работой. Следует отметить, что указанный процесс структурирования аналитических сообществ на сетевой основе динамично развивается.
1.4. Восточная аналитическая традиция
Восток всегда имел громадное многообразие религиозно-философских, гностических, аналитических традиций, и прежде чем определить их специфику, сопоставить соответственно с западной и русской традициями, следует конкретизировать задачу, какой Восток и какую аналитическую традицию мы собираемся анализировать и сопоставлять. Не вдаваясь в глубокую древность, пройдёмся по современным странам и культурам Востока с их национальными аналитическими традициями и развёрнутым многоярусным самосознанием.
К стратегическим институтам стран Востока относятся следующие: в КНР – Шанхайский институт международных исследований, Китайский институт современных международных отношений, в Японии – Токийский университет внешнеполитических исследований, Институт евразийских исследований Йокогамского национального университета, в Индии – Институт оборонных исследований и анализа Минобороны, в Иране – Институт политических и международных исследований при МИД Ирана, в Пакистане – Пешаварский университет и его Центр региональных исследований, в Турции – АСАМ (Центр евразийских стратегических исследований).
В азиатских странах влияние государства на деятельность этих структур выражается в разной форме. Достаточно свободны в выборе проблематики и тактических направлений аналитические центры в Турции, Индии и Японии. В Иране влияние государственной идеологии и официальных установок наблюдается в максимальной степени. В Китае имеет место заметная дифференциация между различными институтами в зависимости от места в партийной иерархии и регионального фактора. В этом смысле наиболее показателен пример Шанхайского института международных исследований, располагающего относительной свободой в интеллектуальном и научном аспектах.
В Казахстане головной "мозговой центр" – Казахстанский институт стратегических исследований (КИСИ) при Президенте был создан первым в Центральной Азии (1993). Через несколько лет аналогичные структуры появились у наших соседей: Институт стратегических и межрегиональных исследований в Узбекистане, Международный институт стратегических исследований в Киргизии и недавно – Центр стратегических исследований в Таджикистане.
Зарубежные аналитические центры и фонды активно действуют на территории стран СНГ, в том числе и в Центральной Азии. Среди них американские – Фонд Сороса, Фонд Карнеги и Монтеррейский институт международных исследований; германские фонды Ф. Эберта, К. Аденауэра и К. Бертельсманна, японский Фонд Сасакавы и многие другие. Цели и задачи их разнообразны. Официально они поддерживают "независимые" научные исследования в тех или иных областях знания, различные культурные и гуманитарные проекты, а также деятельность неправительственных организаций (НПО), что у них считается одной из приоритетных задач.
Некоторые из них уже успели зарекомендовать себя во время недавних "бархатных революций" в некоторых республиках СНГ. Объективная оценка пользы и эффекта от деятельности этих организаций на территории России и стран СНГ не входит в задачу моей книги, но субъективно могу выразиться – эта польза сомнительна.
Сначала рассмотрим страны ислама, потом Индию, Японию, а затем китайскую и иудейскую аналитические традиции.
Страны ислама. Исламский фактор был доминирующим в Европе до XVII в., когда турки дважды безуспешно пытались взять Вену (1529, 1683). Сейчас он снова активизирован, в основном из-за постоянной растущей миграции мусульманского населения в страны Европы. Остроту проблемы одной из первых почувствовала на себе Швейцария: всё её население составляет лишь половину населения Москвы. В 90-е годы, в период югославского конфликта, швейцарцы поступили весьма благородно – пустили к себе переждать трудные времена часть беженцев из Косово (да и просто искавших лучших условий жизни жителей Албании). Что из этого получилось – урок всем. Пришли вроде бы ненадолго, остались навсегда. Пользуясь либералистскими настроениями истеблишмента и пробелами в швейцарском законодательстве (например, запрещавшем депортацию беременных женщин, а те были беременными постоянно), число албанцев постоянно росло. Сейчас численность мусульман в Швейцарии достигает более 300 тыс. человек, что составляет для 7-миллионной страны самый высокий процент в Европе. Согласитесь, для маленькой Швейцарии это огромная цифра. Учитывая, что работают они на ключевых точках инфраструктуры (железнодорожный и автомобильный транспорт, топливные заправки, логистика, уборка и вывоз мусора и т. д.), в случае усиления протестных настроений им ничего не стоит парализовать всю жизнь в стране, приютившей их в трудный час. Мусульманское население остаётся инородным, зачастую паразитирующим, телом (типа растения паразита омелы, паразитирующего на живых деревьях). В 2009 году из Швейцарии прилетела "первая ласточка" – мусульманское население потребовало для себя права строить мечети. Был проведён всенародный референдум, и большинством голосов это требование было отклонено. Но мусульмане твёрдо знают: "ещё не вечер". Понятно, что темпы роста численности мусульманского населения в разы опережают рост коренного населения.
Аналогичная ситуация и в ряде других стран – Франции, Германии и других. Так что Европу ждут большие катаклизмы и конфликты по этой части. И никакие резкие решительные действия правительств уже не помогут – упущено историческое время, да и демократические традиции не позволят. Придётся расплачиваться потомкам. Благополучная Европа не хотела думать, пускала миграционные процессы на самотёк, теперь пусть ждёт проблем, они, несомненно, будут и немалые.
Швейцария в октябре 2010 года попыталась заключить соглашение с властями отколовшегося от Сербии края Косово о депортации туда косовских албанцев, совершивших преступления на территории альпийской страны. Причиной этому является большое количество преступников из числа иммигрантов из Косово (см: сообщение агентства Reuters в швейцарской газете Der Bund от 18.10.2010).
Наиболее вероятно, что они всё ярче будут проявляться во Франции, где исламская диаспора насчитывает более 6 млн человек. Эта бомба замедленного действия ждёт своего часа. Противостояние на расовой, национальной, религиозной почве может "неожиданно" (но, как правило, очень вовремя для определённых деструктивных сил) проявиться в самых жутких формах – от действий террористов-одиночек до массовых беспорядков и погромов.
Эти проблемы, прежде всего, будут нарастать в сфере безопасности. Мусульманская среда легко может выступать как источник сетевого экстремизма. Можно спрогнозировать мировые политические изменения, которые могли бы произойти под воздействием точечных террористических событий, что вывело бы исламский фактор на уровень мирового геополитического фактора. Например, новую арабо-израильскую войну, в результате которой возник бы некоторый воюющий исламский фундаменталистский конгломерат из Египта (демографический и производственно-технологический потенциал), палестинцев (камикадзе-пассионарии), Саудовской Аравии (нефть, финансовые ресурсы), нового Пакистана (армия, атомное оружие). Пока до осуществления этого сценария далеко, он не просматривается, слишком велика разобщённость мусульманских стран. Говорить о восстановлении аналитических, управленческих традиций халифата, Великой Порты (Великого Турана) из-за их маргинального уровня также преждевременно. Хотя следует отметить мудрые аналитические основы в иранском суфийском исламе, концепцию "Великого Эрана, коему никогда не смешаться с Тураном", как не смешаться Западу и Востоку в знаменитой балладе Р. Киплинга.
Эран – среднеперсидское название Ирана, бытовавшее до его завоевания арабами в VII веке н. э.
Все традиционалистские, баас-социалистические, националистические и исламистские попытки возрождения Афганистана, Турции, Ирака, Афганистана, Египта и т. д. в своих управленчески-аналитических аспектах являются копиями западных, советских, а теперь российских моделей, построены на прямом калькировании управленческих технологий, кадров и подчас находятся под прямым или косвенным их контролем. Есть маленькие островки древних управленческих технологий, возникших на эзотерических традициях египетских посвящений (у коптов), у зороастрийцев, бабидов, "Ходжатие" в Иране, носители домусульманских духовных практик, распространённых преимущественно в элитарных кругах, однако говорить об их каком-то воздействии на мировые политико-экономические процессы пока не приходится. Наверное, мусульманская аналитика сегодня объект внимания полицейских академий в Европе, упреждающих исламский экстремизм мусульманских диаспор.
Главной целью ультраинтегристских стремлений в стиле тайного общества "Ходжатие" было примирение суннитов и шиитов, двух враждующих ныне течений ислама.