...
ИСКУССТВО УПРАВЛЕНИЯ: основной функцией контроля является предотвращение кризисных ситуаций.
Когда же операция началась, Фишер буквально закидал Черчилля посланиями. В письме от 2 апреля он писал:
"Мы не можем бросить канат спасения даже Робеку [315] . МЫ ИСЧЕРПАЛИ НАШИ РЕСУРСЫ!" [316] .
Или спустя три дня:
"Вы буквально поглощены Дарданеллами! К черту Дарданеллы! Они станут нашей могилой!" [317] .
Возможно, Черчилль уже не доверял старому морскому льву, "самому великому моряку со времен Нельсона", как на флоте привыкли называть адмирала. 25 января 1915 года Фишеру исполнилось семьдесят четыре года. Последний раз он принимал участие в военно-морской операции в 1882 году. Однако все эти факты вряд ли оправдывают нашего героя. Его отказ установить с Фишером обратную связь – разновидность контроля, которую мы обсудим ниже и которую сам Черчилль неоднократно и с большим успехом применял в последующие годы, – сыграл пусть и не ключевую, но весьма значительную роль в провале Дарданелльской операции.
Не менее показательно выглядела и ситуация с падением Сингапура в 1942 году – по словам Черчилля, это было "самой ужасной катастрофой и самой крупной капитуляцией в британской истории" [318] .
16 января премьер получил от главнокомандующего АБДАКОМ [319] генерала Арчибальда Уэйвелла следующую телеграмму:
"Во время моего недавнего пребывания в Сингапуре я обсуждал вопросы обороны этого острова и просил представить мне подробные планы. Почти до последнего времени все планы были основаны на принципе отражения атак на остров с моря и сдерживания наступления на суше около Джохора или дальше на севере. В результате этого почти ничего не сделано для строительства оборонительных сооружений на северной стороне острова в целях предотвращения перехода противником Джохорского пролива. Разве что только предприняты меры для взрыва дамбы в случае необходимости" [320] .
Прочитав телеграмму, Черчилль пришел в ужас. "Там не было никаких постоянных укреплений, которые прикрывали бы военно-морскую базу и город со стороны суши, – вспоминал он свое состояние. – Кроме того, еще большее изумление вызывал тот факт, что со времени возникновения войны и в особенности с того момента, когда японцы закрепились в Индокитае, ни один из представителей высшего командования не принял никаких заслуживающих внимания мер для создания полевой обороны. Они даже ни разу не упомянули о том, что такой обороны не существует… Мне никогда не приходило в голову, что знаменитая крепость не защищена с тыла кольцом постоянных фортов. Я не могу понять, как могло случиться, что я не знал об этом. Но, по-видимому, ни один из офицеров, находившихся на месте, и ни один из моих советников в самой Англии не понимали этой ужасной необходимости. Во всяком случае, ни один из них не указал мне на это – даже те, кто видел мои телеграммы, исходившие из ложного предположения о том, что потребуется длительная осада".
...
ГОВОРИТ ЧЕРЧИЛЛЬ: "Мне никогда не приходило в голову, что знаменитая крепость не защищена с тыла кольцом постоянных фортов. Я не могу понять, как могло случиться, что я не знал об этом. Я должен был все это знать. Я должен был спрашивать у советников. Я не спрашивал об этом, хотя и задавал тысячи других вопросов, потому что мысль о том, что Сингапур может не иметь обороны с суши, просто не приходила мне в голову, как, скажем, не могла прийти в голову мысль о возможности спуска на воду линкора без днища".
У. Черчилль о падении Сингапура
Далее Черчилль продолжает:
"Я все это перечисляю вовсе не для того, чтобы как-то оправдаться. Я должен был все это знать. Мои советники должны были знать, они обязаны были информировать меня, а я должен был спрашивать у них. Я не спрашивал об этом, хотя и задавал тысячи других вопросов, потому что мысль о том, что Сингапур может не иметь обороны с суши, просто не приходила мне в голову, как, скажем, не могла прийти в голову мысль о возможности спуска на воду линкора без днища" [321] .
Черчилль тут же попытался исправить допущенную ошибку. В срочном порядке он связался с комитетом начальников штабов:
"Должен признаться, что потрясен телеграммой Уэйвелла от 16-го числа. Мне никогда, ни на одну секунду, не приходило в голову, что горловина крепости Сингапур с ее великолепным рвом шириной от полумили до мили не укреплена полностью от нападения с севера. Ничем нельзя оправдать тот факт, что имеются лишь батареи, обращенные к морю, и нет фортов или постоянной обороны для защиты их с тыла. В результате такого пренебрежения вся безопасность крепости зависит от десятка тысяч человек, которые могут пересечь пролив на небольших лодках. Я предупреждаю вас, что это будет одним из величайших скандалов, который может раскрыться".
Британский премьер потребовал срочно разработать новый план обороны, в котором предусмотреть:
а) использование крепостных пушек на северном фронте путем стрельбы уменьшенными зарядами;
б) минирование и создание препятствий на площадках, где можно ожидать высадки противника;
в) создание проволочных заграждений и ловушек в болотистых зарослях и в других местах;
г) строительство полевых сооружений и укрепленных пунктов с полевой артиллерией и системой перекрестного пулеметного огня;
д) сосредоточение и установление контроля над всеми возможными мелкими судами, обнаруженными в проливе Джохор или где-либо в другом месте в пределах досягаемости;
е) установку батарей полевых орудий на каждом конце пролива для уничтожения любого судна противника, которое попытается войти в пролив;
ж) создание костяка из трех или четырех подвижных резервных частей для контратаки;
з) использование всего мужского населения на строительстве оборонительных сооружений [322] .
В ответной телеграмме от 19 января генерал Уэйвелл предупредил, что "сомневается в возможности удержания острова в течение длительного времени, если Джохор будет сдан" [323] .
Ознакомившись с положением дел в Сингапуре, Черчилль, по его собственному признанию, стал "больше думать не об обороне острова, а о Бирме и подкреплениях, находящихся на пути к Сингапуру. Эти подкрепления могли оказаться обреченными или их следовало направить в другом направлении" [324] .
Премьер потребовал от комитета начальников штабов "пересмотреть всю обстановку". "В результате путаницы или колебаний в принятии неприятного решения мы можем потерять как Сингапур, так и Бирманскую дорогу, – отмечал он. – Решение, бесспорно, зависит от того, насколько долго удастся оборонять остров Сингапур. Если его удастся оборонять лишь в течение нескольких недель, то, конечно, ради этого не стоит терять наши силы и средства" [325] .
Однако на состоявшемся 21 января заседании Комитета обороны никакого конкретного решения принято не было. Тревожные сигналы были получены, прочитаны, но никаких корректирующих действий так и не последовало. Меньше чем через месяц, 15 февраля 1942 года, Сингапур капитулировал.
Наряду с учетом неопределенности внешней среды и человеческого фактора, а также с предотвращением кризисных ситуаций проведение контроля помогает избежать еще одной серьезной ошибки, часто допускаемой многими менеджерами. Речь идет о стремлении все делать самостоятельно. Между тем часть обязанностей может быть делегирована подчиненным, а благодаря эффективной системе контроля менеджер всегда имеет возможность отслеживать процесс, используя освободившееся время для решения более важных вопросов. Примером подобного совмещения сразу двух функций управления – делегирования и контроля – могут служить следующие строки, адресованные Черчиллем своему советнику по науке профессору Фредерику Линдеману:
"Вы не предоставили мне, как я просил, раз в несколько дней или каждую неделю короткое и четкое сообщение о том, с какими трудностями вы столкнулись или, наоборот, какие усовершенствования были предприняты в производстве боеприпасов. Я не в состоянии сформировать четкую позицию по этому вопросу, до тех пор пока этого не сделаете вы" [326] .
Благодаря умелому и своевременному проведению контроля Черчилль осуществлял эффективное управление огромными проектами, при этом находясь в курсе мельчайших подробностей. "Я знал, что из себя представляет каждая вещь, где она находится и как один компонент состыкуется с другими, – говорит он о своей осведомленности в делах военно-морского флота перед началом Первой мировой войны. – Я мог обратиться к любому вопросу, к которому только пожелал бы, и узнать текущее состояние дел" [327] .
...
МЕНЕДЖМЕНТ ПО ЧЕРЧИЛЛЮ: благодаря умелому и своевременному проведению контроля Черчилль осуществлял эффективное управление огромными проектами, при этом находясь в курсе мельчайших подробностей.
В своей управленческой деятельности Черчилль был последовательным адептом перманентного контроля.
Его личный секретарь Джон Колвилл вспоминает:
"Это было одно из наиболее заметных отличий между Чемберленом и Черчиллем. Если первый, читая правительственные бумаги, делал замечания только по вопросам первостепенной важности, последний тщательно изучал каждый документ, касающийся войны, и не пренебрегал разбором даже самых тривиальных моментов" [328] .
"Уинстон постоянно спрашивал, почему намеченные программы не выполняются, – описывает его метод Рой Дженкинс, – почему так много людей в штабе, почему произведено больше самолетов, чем доставлено на фронт, почему разработано такое множество моделей танков, что они препятствуют их нормальному производству, почему Адмиралтейство не может понять, что Британия больше нуждается в хороших судах сейчас, чем в идеальных – к концу войны. Также он постоянно указывал на многочисленные бюрократические глупости, о которых узнавал, жадно прочитывая одну газету за другой. Несомненно, это был хороший способ заставить министров и ведомства суетиться, двигаться, быть настойчивыми и деятельными. При том (и это хороший знак), что те министры, у которых с Уинстоном были близкие отношения, подвергались более частой и более резкой критике" [329] .
В годы Второй мировой войны Черчилль старался держать все под своим контролем – от разработки операций до флага, развевающегося над Адмиралтейством. "Первый лорд, – написал Черчилль военно-морскому министру. – Уверен, вы можете заменить флаг над Адмиралтейством. На меня производит гнетущее впечатление, когда я вижу этот потрепанный лоскут ткани каждое утро" [330] .
Полностью отдаваясь войне, премьер не забывал и о социальных вопросах. Он строго следил за поддержанием в обществе социальной гармонии и гражданских свобод. Как верно заметил британский историк Пол Эддисон, "премьер-министр – настоящий аристократ и большой оригинал, он воедино слился с рабочей Англией и пригородами, населенными представителями среднего класса" [331] .
Например, прочитав в одном из майских номеров 1944 года газеты "Yorkshire Post" заметку о том, что какой-то домовладелец был оштрафован за то, что взял уголь у соседа взаймы, Черчилль обратился к министру топлива и энергетики:
"Остановите этот абсурд, если это в вашей власти. Я боюсь, что эти бюрократические бессмыслицы типичны для многих неправильно работающих чиновников и комитетов" [332] .
В другой раз, прочитав в "The Times" в ноябре 1942 года о проблемах распределения питания, Черчилль тут же связался с министром продовольствия:
"Это абсолютно противоречит логике и здравому смыслу, что человек не может обменять или отдать свой паек другому человеку, которому он гораздо важней. Это подрывает основы добрососедства и дружеских отношений. Я был бы очень расстроен, увидев, что вся Ваша работа разрушена чиновниками. Вопрос необходимо вынести на обсуждение кабинета на следующей неделе, если Вы, конечно, не переубедите меня в обратном" [333] .
К вопросам продовольствия Черчилль вообще относился с особым пиететом. "Вы предприняли меры для увеличения численности кроликов? – интересовался британский премьер. – Хотя крольчатина и не так питательна, она может служить вполне хорошей альтернативой вегетарианству" [334] .
Или, например, в другом послании:
"Ни при каких обстоятельствах не сокращайте количества солода для виски. Ему требуются годы, чтобы настояться. Он бесценен для экспорта и наработки долларов. Будет крайне непредусмотрительно не сохранить столь характерный элемент британского могущества" [335] .
Однако наиболее запоминающейся стала забота… о рыбах, проявленная Черчиллем в самом начале Второй мировой войны, еще в бытность руководителем Адмиралтейства. Просмотрев отчеты на эту тему, он передал парламентскому секретарю Военно-морского министерства Джеффри Шекспиру следующую записку:
"Я очень обеспокоен сокращением рыбы. Парламентский секретарь должен немедленно связаться с главным помощником военно-морского штаба вице-адмиралом Барроу и главой противоминного отдела, чтобы посмотреть, можно ли высвободить несколько траулеров для рыболовецких целей. Парламентский секретарь должен доложить мне вечером свои предложения".
Шекспир вспоминает:
"Я был очень удивлен, обнаружив утром на своем столе таблицу с данными и резолюцию министра. Я не обладал соответствующей компетенцией или ответственностью по ведению рыболовецкого хозяйства. Тем не менее, после многочасовых исследований, я составил меморандум, где собрал основные факты – число траулеров и дрифтеров, все еще использующихся для рыбной ловли, численность этих судов, взятых под нужды Адмиралтейства, суточные уловы, трудности защиты рыболовецких кораблей от мин и авиации противника. В конечном счете я предложил создать Комитет рыбного содействия, в который бы вошли представители Адмиралтейства, Министерства сельского хозяйства, владельцы траулеров и дрифтеров, а также члены профсоюзов. Меморандум был закончен ближе к ночи и показан министру. Черчилль внимательно прочитал все от начала до конца, задал мне множество вопросов и после этого утвердил создание нового комитета. Так политика "рыба в первую очередь" была введена в Адмиралтействе в военные годы" [336] .
Случалось и так, что чрезмерный контроль со стороны Черчилля приводил порой к весьма курьезным ситуациям. Например, однажды во время уик-энда в Чекерсе премьер попросил своего личного секретаря Джона Колвилла связаться по телефону с дежурным офицером Адмиралтейства и узнать, есть ли какие-нибудь новости. Новостей не было, и офицер пообещал, что, как только что-нибудь появится, он тут же сообщит. Через час Черчилль попросил Колвилла повторить попытку. Офицер сказал, что новостей по-прежнему нет. Уже недовольным тоном он повторил, что позвонит, как только что-то появится. В два часа ночи Черчилль снова обратился к Колвиллу, чтобы тот связался с Адмиралтейством. Офицер уже лег спать. Разбуженный звонком, он вылил на бедного Джона все бранные выражения, которым его научили на флоте. Услышав в трубке оживленный голос, Черчилль подумал, что удалось потопить какое-то судно. Он подбежал к секретарю, выхватил у него трубку и принял на себя бо́льшую часть словесной артиллерии. Прослушав все до конца, Уинстон сказал спокойным тоном:
– Это всего лишь вас беспокоит премьер-министр. Я просто хотел узнать, нет ли каких-нибудь новостей.
После чего пожал плечами и положил трубку [337] .
Виды контроля
В своей управленческой деятельности Черчилль использовал в основном три вида контроля:
– упреждающий контроль;
– текущий контроль;
– контроль на основе обратной связи.
Остановимся на них более подробно.
Упреждающий контроль
Для предотвращения серьезных проблем в будущем Черчилль нередко начинал осуществлять контроль еще до начала работ. Например, при подготовке операции высадки союзников в Нормандии в 1944 году британский премьер взял под жесткий контроль не только саму операцию, но и ее подготовительную часть.
"Как обстоят дела с планами по артиллерийскому обстрелу прибрежных районов? – теребил Черчилль военно-морского министра. – Вы можете предоставить мне записку, описывающую текущее положение? На основе ее я смогу решить, необходимо ли проводить еще одно совещание на эту тему" [338] .
Политика особенно беспокоила ситуация с переброской к берегам Туманного Альбиона танкодесантных барж, с которыми напрямую связывался успех предстоящей десантной операции. Буквально через две недели после окончания Тегеранской конференции, на которой наконец-то был решен вопрос с открытием второго фронта, Черчилль направил в комитет начальников штабов следующий запрос:
"Я с нетерпением ожидаю полного списка всех десантных судов всех типов, имеющихся сейчас на Средиземном море, сведений об их состоянии и о том, как они используются. В особенности я хочу знать, верно ли, что значительное число этих судов занято чисто снабженческой работой вместо выполнения своих десантных функций. Застой в кампании на итальянском фронте приобретает, несомненно, скандальный характер. Визит начальника имперского Генерального штаба подтвердил мои наихудшие опасения. Полнейшее нежелание осуществить десантную операцию на Адриатическом побережье и отказ нанести аналогичный удар на Западе – катастрофичны.