- Пора выпить за встречу и знакомство, - сказал Сафват и взял бутылку виски. - Как на это смотрит мистер Иван Петров?
- Не возражаю, господин Сафват, - подставил стакан Озеров. - Только давайте, Сафват, без официальностей: мистер, господин…
- Договорились, - сказал Сафват, наливая виски в стакан. - А скажите мне, уважаемый Иван, у вас в России всех зовут Иванов, Петров и… как еще?
- Сидоров, - подсказал Полещук.
- Да, Сидоров, - повторил Сафват улыбаясь. В глазах египтянина сверкнули озорные смешинки. Казалось, он догадался, что Ивана Петрова на самом деле зовут совсем по-другому.
- Не повезло с фамилией! - откровенно рассмеялся Озеров, поднимая стакан. - Ну, за знакомство!
Все трое чокнулись стаканами, Сафват выпил свой до дна, погремел кубиками льда, и, не закусывая, потянулся к пачке сигарет. Озеров и Полещук - лишь пригубили и стали закусывать соленым арахисом. За столиком возникло молчание. Полещук поймал взгляд Озерова, поднялся со стула и сказал:
- Я прошу извинения, но мне пора идти. Дела!
Сафват вопросительно посмотрел на него, затем на "Петрова", молча перебиравшего в тарелочке турши, все понял и сказал:
- Понимаю, Искяндер. Девушка, наверное, заждалась? - И добавил, обращаясь к "Петрову":
- Отпускаем лейтенанта? Человек он молодой, не терпится после канала…
- Конечно, пусть идет, - сказал Озеров. - Каир после канала действительно кажется раем! Про девушек и говорить нечего - красавицы как на подбор! Гурии! Давай, Александр, иди! А мы с Сафватом немного побеседуем…
…На черно-белой фотографии была изображена молодая светловолосая женщина, слегка за 30, с едва заметной грустной улыбкой на миловидном, типично русском лице. На коленях у нее сидел смугленький черноволосый трехлетний мальчик с плюшевым медвежонком в руках.
- Как зовут… сына? - охрипшим от волнения голосом спросил Сафват после долгого молчания. Он плеснул в свой стакан виски, залпом выпил и закурил, глубоко затягиваясь дымом.
- Михаил, - ответил Озеров. - Миша Архипов. Да, уважаемый Сафват, вы не ошиблись: он - ваш сын.
Сафват вновь стал рассматривать фотографию. На глазах египетского мужчины, много видевшего и испытавшего в жизни, неожиданно навернулись слезы, он загасил в пепельнице сигарету, достал из кармана носовой платок и промокнул им глаза. Перевернул фотографию, прочел на обороте надпись: "С сыночком Мишей. Солнечногорск, январь 1970 г." Озеров молча смотрел на Сафвата, размышляя о сентиментальности арабов и о том, какой точный ход был выбран им и резидентом в этой "шахматной игре". Сафват ласково погладил снимок рукой и поднял глаза на "Ивана Петрова".
- Расскажите, как они живут? - спросил он, закуривая очередную сигарету. - Здоровы ли? И почему от Ольги не было ни одного письма?
- Живут нормально, там же, в известной вам квартире, - ответил Озеров. - Оба здоровы, Ольга передавала вам привет… Многого рассказать не могу, просто не знаю… Мы постараемся помочь вам наладить связь… А снимок можете оставить себе на память…
- Спасибо, - сказал Сафват. - Так о какой помощи вы собирались меня просить? Теперь я готов, но у меня есть несколько исключительно важных вопросов.
* * *
Резидент ГРУ полковник Иванов отложил отчет Озерова о вербовочной беседе с Сафватом, фигурировавшим в тексте под псевдонимом "Садык", и сказал:
- Ну, наконец-то есть подвижка, Валерий Геннадьевич. Поздравляю!
- Рано поздравлять, Сергей Викторович, - ответил Озеров. - "Садык" хоть и был настроен благожелательно, особенно после вручения фотографии, но категорически отказался подписывать любые бумаги. Его интересует, как вы понимаете, только личность предателя, погубившего батальон…
- Ничего, для первого контакта ситуация вполне нормальная, - сказал Иванов. - И неважно, в каком качестве он будет проходить по нашим документам: агентом или просто источником… В ходе дальнейших встреч постарайтесь ненавязчиво убедить "Садыка" в необходимости информирования нас о планах военного руководства ОАР. Ведь у них, в генштабе, как вы знаете, продолжается какая-то непонятная возня…
- Согласен с вами, Сергей Викторович, - сказал Озеров. - Но "Садык" слишком мелкая фигура, даже при наличии дружеских отношений с генералом Хамди.
- Не спорю, - сказал Иванов и взял со стола отчет Озерова. - Но он же, в принципе, согласился вывести нас на Хамди.
- Очень уклончиво и неопределенно.
- Работайте, Валерий Геннадьевич! - сказал Иванов, положив руку на листы отчета. - Составьте план оперативного использования "Садыка", черновик вы уже давно сделали, подкорректируйте в свете состоявшейся беседы - и мне на подпись! Даже если не получится прямой выход на генерала Хамди, надо начинать оперативную игру, в которой "Садык" будет передаточным звеном информации… Втемную, разумеется. И гнать через него дезу в генштаб. Таким образом, мы попытаемся выявить источник утечки информации и выйти на объект… Черт, здорово опаздываем! - он бросил взгляд на настенный календарь и покачал головой. - Боюсь, "соседи" нас опережают - по моим данным, у них уже есть агент не только в генштабе, но и выше…
- Сергей Викторович, если удастся вычислить "крота", сдадим его мухабарат? - спросил Озеров.
- Упаси Бог, Валерий Геннадьевич! Ни в коем случае! - встрепенулся Иванов. - Пусть гонит нашу дезу в АМАН или "Моссад". Это и есть, как вы понимаете, основная цель оперативной игры… А с мухабарат другая игра: будем сливать им то, что нам нужно по конкретной обстановке. Но это - тема отдельного разговора…
- Я все понял, - сказал Озеров. - Вопрос насчет Полещука: что с ним делать?
- Что-что, да ничего, - ответил Иванов. - Используйте по своему усмотрению! Какой из него источник на уровне роты РЛС? Впрочем, подумайте…
- Хорошо, Сергей Викторович, - сказал Озеров, поднимаясь со стула.
- Я еще не закончил, - нахмурил брови резидент и взял со стола пачку "Мальборо". - Центр по-прежнему задает вопросы насчет операции "Железо", требует активизировать ее реализацию. Доложите, пожалуйста, что у вас по этому направлению…
Ничего существенного, точнее, вообще ничего по поводу добывания "Железа", то есть фрагментов американского самолета F-4E "Фантом" с электронными блоками, Озеров доложить резиденту, разумеется, не мог. Он лишь повторил, что всем военным советникам, находящимся в египетских зенитно-ракетных дивизионах, такая задача поставлена уже давно, но ни один "Фантом" на территорию Египта еще не упал. Местная сторона тоже готова всячески содействовать в этом вопросе. Может быть, сказал Озеров, больше повезет нашим ракетчикам, заступившим на боевое дежурство.
- Ладно, Валерий Геннадьевич, - подвел итог резидент. - Я поговорю с генералами Саблиным и Сизаревым, чтобы они поставили эту задачу перед своими подчиненными. А Сизарева еще раз попрошу напомнить командующему ПВО, дабы египтяне не чинили препятствий в этом деле, а наоборот - помогали.
…Когда Полещук добрался до Насер-сити-3, было уже темно. Он поднялся на лифте на этаж, где жил Сережа Лякин, и тихонько постучал во входную дверь квартиры. За дверью слышались голоса, но никто не открыл. Полещук постучал громче, радуясь про себя, что компания еще не разошлась. Наконец, дверь открыли. В проеме, слегка пошатываясь, стоял Витя Сажин. Его уши алели, рубаха была расстегнута до пояса.
- Мужики, Щука пришел! - крикнул он, повернув голову в сторону холла. - Заходи, Саня, гостем будешь!
В холле было накурено до предела, в спертом воздухе витали облака сизого дыма. За журнальным столиком, заставленном разнокалиберными стаканами, бутылками и тарелочками с остатками закуски, сидели Блоцкий, Лякин, Гвоздин и Агарышев. Все были заметно выпившими. Появление Полещука, гордо поставившего на столик бутылку "Джонни Уокера" компания встретила криками радости. То ли по поводу его прихода, то ли из-за литровой бутылки виски, а возможно, по обеим причинам.
- Чего так поздно? - недовольно спросил Сережа Лякин. - Ждали, ждали… все выпили… Хорошо, что принес пузырь… Садись, давай!
- Дела задержали, - стал оправдываться Полещук, оглядываясь в поисках свободного стула.
- Знаем мы эти дела! - сказал Блоцкий. - С телкой греческой, небось, общался?
- Штрафную ему! - пьяным голосом крикнул Леша Агарышев, сворачивая пробку "Джонни Уокера". Его узенькие глазки, выдававшие наличие в роду среднеазиатских корней, превратились в щелочки. - Бери стакан, Щука! - и он щедро плеснул в стакан янтарной жидкости. - Разбогател, однако, наш Полещук, - добавил он, разглядывая бутылку виски. - Это ж сколько такая стоит?
- Стоп, ребята! - поднялся со стула Полещук. - Никаких гречанок не было, дела другие… А виски - подарок! Давайте, за встречу!
- Не гони лошадей, Щука! - сказал Женя Гвоздин. - Еще не у всех нолито… - И он посмотрел на друзей своими немного странными, с поволокой глазами. - Вот теперь - вперед!
Все дружно выпили и стали обсуждать, в какой ночной клуб лучше поехать, когда допьют этот литровый пузырь. Витя Сажин предложил "Аризону", Агарышев - "Мэриленд", кто-то - только что открывшееся кафе "Шабака" в Гелиополисе… Начали спорить, где лучше и дешевле входной билет, но к единому мнению так и не пришли. Вновь наполнили стаканы и выпили. Полещук после второй "штрафной" порции (мы, мол, давно "квасим", а ты, Щука, трезвый, как огурчик!) здорово охмелел: сказались усталость, нервное напряжение и виски, выпитое с Сафватом в кафе. Он почти не участвовал в разговорах, слушал, молча курил и думал о завтрашней встрече с Тэтой.
К нему со стаканом подсел Сережа Лякин.
- Чего грустишь, Саня? - спросил он. - Давай, еще махнем по граммульке!
- Да устал я, Серега, - ответил Полещук. - Тяжелый день, мотался по городу…
- С греческой красавицей?
- И ты туда же! - обиженно произнес Полещук. - Мы ж договорились: никому ни слова, это мои личные дела…
- Ладно, не обижайся, старик! Давай выпьем! Кстати, мужики тоже слышали по "Голосу Израиля" о нашей дивизии ПВО, которая уже переброшена сюда, в Египет. И почти по всему каналу какое-то зловещее затишье: Леха говорил, что у них в северном секторе тихо, у Сажина - тоже тишина… Как бы это не было затишьем перед бурей…
Глава пятая
Подразделение египетских войск, дислоцированных в зоне Суэцкого канала, переправилось сегодня утром на Синайский полуостров, говорится в заявлении представителя военного командования ОАР, переданном агентством МЕН. В результате действий подразделения были выведены из строя 3 автомашины противника. Потери противника убитыми составили 15 человек. В заявлении отмечается, что весь личный состав подразделения благополучно вернулся на свою базу.
(Каир, 26 марта, ТАСС)
Полещук проснулся с тяжелой головой, дико хотелось пить. Он с трудом встал, вышел в холл, потом побрел на кухню в поисках чего-нибудь вроде бутылочки "колы". Конечно, нигде ничего подобного не было, в холодильнике - хоть шаром покати! Напившись воды из-под крана, он вернулся в свою комнату, упал на кровать и стал вспоминать, чем закончилась вчерашняя пьянка. Мысли ворочались со скрипом, как несмазанные шестеренки в коробке передач. Постепенно он почти восстановил в памяти концовку вечера.
Допив "Джонни Уокер", большинством голосов решили никуда не ехать, а сбегать в аптеку за спитром и продолжить мероприятие. Сбросились по фунту-полтора, кинули на пальцах, кому бежать - выпало Сажину, которого добровольно вызвался сопроводить Гвоздин. Через полчаса оба вернулись со спиртом, несколькими бутылками "Кока-Колы", огурцами, помидорами, парой лепешек и тремя банками рыбных консервов. И пошло-поехало: тосты, разговоры, воспоминания… Потом начали орать песни. А вот что было после этого Полещук так и не смог вспомнить. Провал в памяти. "Вроде, ничего особенного и не было, - подумал он, - добрался до своей койки и лег спать." Он посмотрел на аккуратно сложенную на стуле одежду, перестал терзаться мыслями и заснул…
- Лейтенант Полещук, подъем! - услышал он голос Лякина, трясущего его за плечо. - Сколько можно спать?! Я вот пивка принес!
Полещук открыл глаза и увидел стоящего возле кровати Серегу с неизменной сигаретой в губах. Он сел на кровати:
- А где пиво?
- Давай, давай, поднимайся, старик! Пиво ждет тебя в холле! Или товарищ лейтенант желают "Стеллу" в постель?
Полещук протер глаза, встал с кровати и, не одеваясь, направился в холл, где на журнальном столике красовались две зеленые запотевшие бутылки "Стеллы".
- Ну, Серега, ты просто ангел-спаситель! - сказал он, наливая пиво в стакан. - Чего вчера было? Голова раскалывается - ни хрена не помню!
- Мне-то плесни! - подставил стакан Лякин. - Ничего не было: Леха надрался, ты - тоже был хорош… Никуда не поехали, песни строевые горланили, идиоты… "Мы - парашютисты, тревожно на небе чистом…!" И "Ладогу" еще… А потом ты запел свою хохляцкую "Нiчь яка мicячна", здорово пел, но слов-то никто не знает… Сажа куда-то пропал, может, шармут пошел искать… Гвоздь тоже исчез…
Полещук слушал Лякина, подливал в стаканы "Стеллу" и ему становилось хорошо.
- Ну, какие планы на сегодня? - спросил Лякин. - Предлагаю взять пузырек спиртяги, между прочим, осталось кое-что, вчера не смогли осилить - и рвануть в спортклуб Гелиополиса, в бассейн… - он посмотрел на Полещука. - Ты как?
- Я не хочу, - сказал Полещук, вспомнив про Тэту, которая, возможно, уже прилетела в Каир. - Надо с хабиром сегодня пообщаться.
- Да на кой хрен тебе хабир? - возмутился Лякин, вертя в руках мятую пачку "Клеопатры", - Успеешь еще… На канале…
- Так, Серега, надо - значит надо! - сказал Полещук. - У Агеева должны быть данные насчет "Фантома", которые мне нужно перевести на арабский. Для ротных офицеров…
- Там переведешь, в своем Фаиде! - сказал Лякин. - Тоже мне проблема!
- Нет, я хочу это сделать здесь, - заупрямился Полещук, пошел в комнату и демонстративно достал из портфеля словарь. - Там будет не до этого, как будто ты не знаешь…
- Халас, - сказал Лякин. - Сейчас я сбегаю к себе за спиртом, выпьем, а потом переводи… Козел ты, Щука…! - И он ушел.
…Двести граммов чистого спирта, разбавленного водой из-под крана, легли на выпитое пиво (не говоря уже об алкоголе, вылаканном вчера), и через полчаса оба лейтенанта почти "не вязали лыка". Полещук еще помнил про Тэту, но никаких сил расстаться с Лякиным у него не уже не было. А Лякин продолжал твердить о наступающей войне с Америкой, тыкал спьяну сигаретой в обшивку диванчика, потом оба дружно заливали дымящееся место водой, радуясь, что заметили очаг возгорания… Наконец, Лякин задремал на диванчике.
Забрав его зажигалку и радуясь тому, что еще немного соображает, Полещук спустился вниз и, успешно, как ему показалось, миновав гостиничных соглядотаев, дошел до телефона-автомата возле кафе и набрал номер отеля аэропорта.
- Мисс Тэту Эстатопуло из компании "Олимпик", - спросил Полещук, пытаясь четко выговаривать слова на английском.
- Тэта! - cказал он, услышав знакомый голос. - Я сейчас приеду к тебе, darling!
- Может не надо сейчас, Алекс? - ответила Тэта. - Ты, похоже, dead drunk, Shuka!?
- Совсем немного… Главное - я вернулся, я - живой…! А сейчас я трогаю рукой твой крестик, - сказал Полещук, досадуя про себя, что он так не вовремя надрался, - и мечтаю тебя увидеть, darling!
- Приезжай! - коротко сказала Тэта после продолжительного молчания. - Я встречу тебя внизу, Алекс!
В трубке раздались короткие гудки. Полещук посмотрел на циферблат наручных часов и быстрым шагом направился к своему дому, размышляя о том, как привести себя в порядок. "Какой же я козел! - думал он. - Ведь знал же, чем эти пьянки заканчиваются!.. Сейчас - срочно холодный душ и чашку крепкого кофе! Хоть бы Лякин пожар не устроил в квартире…" Полещук сунул руку в карман джинсов, нащупал зажигалку Сереги, вспомнил про спички на кухне и побежал.
Поднимался ветер, небо мгновенно заволокло красновато-серым маревом, в воздухе в клубах песка замелькали обрывки газет и пластиковых пакетов, в лицо неприятно ударили струи мельчайшей пыли, стало трудно дышать… Хамсин, подумал Полещук, отплевываясь, этого еще не хватало! Прикрывая рукой глаза, он с трудом преодолевал напор горячего пустынного ветра, обрушившегося на город. Насер-сити мгновенно опустел, захлопали ставни окон, уличные торговцы, замотав головы платками, толкали свои тележки в сторону ближайших домов. Полещук добежал, наконец, до подъезда, влетел в вестибюль и стал отряхиваться от пыли.
- Хамсин муш квейс, мистер? - смеялись арабы, глядя на Полещука. - Маалешь, букра хамсин мафишь!
Полещук пробормотал, что все в руках милосердного Аллаха, и направился к лифту.
Сереги Лякина в квартире уже не было. Убрав со столика остатки утренней опохмелки, Полещук занялся приведением себя в божеский вид.
…Тэта сидела в холле отеля напротив рисепшена и пила "Кока-Колу". Полещук, благоухающий английской лавандой, направился к ней, как вдруг дорогу ему преградил египтянин в белой рубашке с коротким рукавом и аккуратно завязанном черном галстуке. Его профессиональная принадлежность почти не вызывала сомнений.
- Ваши документы, мистер! - сказал египтянин на плохом английском, буравя черными глазами Полещука.
Ну, вот я и попался, подумал Полещук, доставая из кармана удостоверение. С дикой похмелюги, вертелось у него в голове, в отеле аэропорта, где живут иностранцы! Замаячили картины Средней Азии, Мары, арыки, туркмены в лохматых папахах, вино типа "портвейн"… В общем, много чего всплыло в памяти в эти секунды…
- Пожалуйста, забит! - сказал он на диалекте, протягивая сотруднику мухабарат свое удостоверение. В сторону Тэты Полещук старался не смотреть.
Египтянин рассмотрел удостоверение Полещука и неожиданно его жесткий взгляд сменился добродушной улыбкой:
- Прошу меня извинить, - сказал он на арабском. - Русский переводчик! И подпись уважаемого полковника Бардизи! Извините, ради Аллаха, но вы, эффенди, так похожи на араба…
- Ничего, ничего, ахи! - сказал Полещук, краем глаза видя, как нервно напряглась Тэта. - Такая у вас служба!
- Девушка, полагаю, ваша знакомая? - повернулся египтянин в сторону Тэты.
- Да, летел как-то в самолете компании "Олимпик", - ответил Полещук, понимая, что контрразведчик сумел вычислить Тэту. - Познакомились…
- Не смею задерживать, баш мугандис! - сказал египтянин. - Еще раз приношу свои извинения!