В это же самое время адвокат убитой сидел в кабинете директора одного из крупнейших столичных коммерческих банков. На столе перед клерком лежало свидетельство о смерти.
- Да-да. Весь финансовый мир понес тяжелую утрату. Мы уже в курсе.
- Я юрист и счел нужным предъявить вам документ.
Директор, будто не слышал сказанного, вышел из-за стола и начал прохаживаться по толстому ковру. Его пылкая речь никак не укладывалась в рамки спокойного размеренного шага.
- Произвол! Куда страна катится? Что творится! Человеческая жизнь ничего не стоит…
- Да-да, согласен. Я не хотел бы отнимать у вас драгоценное время, но по нашему контракту вы обязаны допустить адвоката погибшей к личному сейфу, где хранятся юридические документы и ценности.
- Закономерное желание.
- Не совсем. У меня нет ключа. Мы его не нашли. Вчера следователь описал личное имущество покойной в ее рабочем кабинете в известном вам банке. Ключ исчез. Возможно, она его потеряла. Но сейчас детали не имеют значения. Я хочу, чтобы мы вместе вскрыли ячейку и описали все содержимое, до того как это сделает милиция. Согласно завещанию, документы мадам Бодровой можно огласить на девятый день после смерти, Я хотел бы выполнить волю покойной и надеюсь найти в вашем лице поддержку,
- Безусловно. Но если представители органов предъявят санкцию прокурора…
- Не предъявят. Они ничего не знают о личном сейфе, и на санкции уйдет немало времени. В девять дней им не уложиться. У Веры алчные родственники, а в сейфе хранятся камни, золото, деньги, и, если открыть потайную дверцу в присутствии своры волков, я не берусь утверждать, что завещание сработает так, как того требует воля покойной. Опись имущества оградит вас и меня от непредсказуемых и неожиданных поступков третьих лиц. В том числе и следствия. Я не склонен доверять сегодняшнему правосудию и его слугам.
- Без описи имущества мы никого не допустим к сейфу.
- Родственники могут отказаться от ваших услуг. Это их право. Вот поэтому я хотел бы иметь копию описи у себя. В конечном счете они могут и меня отправить в отставку, но я хочу выполнить волю покойной и довести дело до конца, а не наблюдать за стаей воронья над умершей. Как душеприказчик Веры я должен сам зачитать ее завещание на девятый день, а не присутствовать при дележе заколок для шляпок.
- У меня нет возражений, господин Левин. Мы можем составить опись на основании свидетельства о смерти, и вы вправе получить заверенную копию. Как я догадываюсь, вы в курсе содержимого личной ячейки. Вы неоднократно приезжали к нам вместе с покойной.
- Разумеется. Деньги и ценности внесены в завещание. Все документы подшиты, а на большинство из них у меня имеются копии - гарантия от недоразумений.
- Копии ничего не гарантируют в бесправном государстве. Что ж, сейчас я вызову начальника охраны и одного из бухгалтеров операционного зала. Лучших понятых не придумаешь!
Зал, где располагались ячейки с личными ящиками, выглядел как пчелиные соты с бесконечным количеством никелированных гнезд с четырехзначными номерами. Оборудование по последнему слову техники и дизайна, а обслуживание на международном уровне.
Но при всей помпезности и размахе в нашей стране имеется своя специфика и свой взгляд, свойственные только нам и никому больше. С такой мыслью адвокат будет покидать уважаемое учреждение, а пока…
Левин стоял в стороне и играл роль наблюдателя. Содержимое ящика перекладывалось с места на место и заносилось в реестр. Адвокат не думал о возможных неожиданностях, однако по ходу работы в его глазах мелькнуло удивление. Левин насторожился. Испуг и недоумение могли перерасти в панику, если бы он не умел держать себя в руках.
По итогам осмотра он недосчитался бриллиантового гарнитура "Принцесса" и браслета, а также десяти тысяч долларов, нескольких золотых червонцев царской чеканки и двух документов. Эти документы имели ключевое значение. Их замена либо исчезновение в корне меняло все последующие отношения между родственниками и рушило планы самого адвоката.
Левин получил копию описи, и сейф опечатали. Перед тем как уйти, он растерянно спросил:
- Когда в последний раз мадам Бодрова посещала банк?
- На прошлой неделе. Кажется, в пятницу,- ответил начальник охраны. - Они приезжали с дочкой.
- С дочкой?
- Удивлены? Они частенько заглядывали сюда вместе. А в понедельник Даша приезжала одна.
- Минутку, минутку… - Левин помотал головой, словно пытался протрезветь. - Как одна? И вы ее допустили к сейфу?
Начальник охраны пожал плечами.
- А что тут удивительного. Она и раньше приезжала одна. И с матерью, и одна. Это в вашем присутствии ее не бывало. А что вас не устраивает?
- Меня? Вы вышибли из-под ног табурет, и вряд ли я смогу ответить раньше, чем веревка меня задушит. Все дело в том, что договор на аренду сейфа с вашим банком составлял я. Там черным по белому написано: "Допуск к сейфу имеет право только арендатор и никто другой!" Так?
- Так, - подтвердил управляющий и нахмурил брови.
- Но она же ее дочь! И девочка приезжала с ключом.
- Вот вам и ответ! - воскликнул директор.- Ключ у Даши, а вы его искали!
Спорить не имело смысла. Мы уже говорили о российской специфике, которая не поддается осмыслению. Чаевые в десять долларов также фактор немаловажный.
- Но вы же не хотите сказать, будто что-то пропало из сейфа? Госпожа Бодрова контролировала ситуацию и знала содержимое ячейки. Никаких нареканий мы от нее не получали. У наших клиентов нет претензий к работе хранилища.
Левин промокнул лоб платком.
- Вы говорили госпоже Бодровой о появлении в банке дочери в ее отсутствие?
- Я так думаю, что она сама об этом знала, и охране банка нет резона лезть в семейные дела выгодных и уважаемых клиентов.
Продолжение разговора теряло смысл. Левин не стал заявлять о пропаже и покинул банк. Он еще не знал, какое ему принять решение. Адвокат имел острое чутье, выработанное годами работы с подонками, бандитами, толстосумами и ротозеями. Его опыту могли позавидовать многие, но сейчас он пребывал в растерянности. Только оценив ситуацию со всех сторон, он мог принимать решения. Взвешивалось каждое слово, каждый жест и каждый шаг, и лишь после кропотливой работы делался ответный ход. Как правило, это было неординарное и остроумное решение.
Левин сел в свой "форд" и отправился в район Чистых прудов.
* * *
Всю ночь Даша просидела запершись в своей комнате. Олег не сомкнул глаз и ходил по кухне. Он осушил бутылку водки, но зелье не брало, он оставался трезвым как стеклышко.
В девять утра дверь Дашиной комнаты открылась, и девушка прошла в кухню. Она и не думала накидывать на себя халат, а разгуливала в одеянии Евы, как в свободном племени. Не- расчесанные волосы, заспанный вид и слипшиеся глаза. Девушка налила из крана воды и осушила чашку.
Олег оцепенел. Он не сомневался в том, что девочка всю ночь, как и он, не сомкнула глаз и плакала. Даша прошла в ванную и принялась чистить зубы. Олег как завороженный последовал за ней и замер в дверях. Дар речи к нему вернулся не сразу.
- Ты спала? - задал он глупый вопрос.
- А что должны делать люди ночью? - удивилась девушка. - От любовных утех тоже нужен отдых. А ты зря себя не жалеешь. И выключи в кухне свет, уже день на дворе.
- Сейчас должен приехать следователь.
- А нам какое до него дело? Ты можешь ему помочь? У человека работа такая. И прекрати дергаться. Посмотри на себя в зеркало. Ходишь как побитый пес, будто ты единственный во всем виноват.
- Я до сих пор не верю в этот кошмар. Может, я ошибся на опознании?
- Ты не ошибся.
Даша проскользнула мимо и направилась в кухню. Она достала из холодильника продукты и принялась резать колбасу.
- Я что-то не могу понять… Очевидно, до тебя еще не дошло. Твоя мать погибла!
Девушка прищурила синие глаза, прожевала кусок и, не отрывая от отчима взгляда, тихо сказала:
- Вот и ладушки. Мы и вдвоем неплохо проживем.
- Что ты городишь? Свихнулась?
- Не ори, идиот! Не подходит? Катись! Иди обними ее, и вас похоронят вместе, как Ромео и Джульетту.
- Она же твоя родная мать!
- Заладил, как попка. И что? Удавиться и не жить? Ее не вернешь! Нет ее. Понимаешь? Нет! А я есть!
Даша похлопала себя по бедру, схватила со спинки стула халат и накинула на обнаженное тело.
- Что? Плохая замена? - злобно прорычала падчерица. - Ничего мужик не рубит. Или, думаешь, денег не будет? Будут. На твой век хватит.
Олег подскочил к девчонке, схватил ее за руку и размахнулся.
- Только попробуй! Только коснись меня еще раз, и я найду, что рассказать ментам.
- Тебе не поверят!
- Значит, знаешь о чем? При необходимости можно родить. Ты в меня столько накачал, что в пору открывать инкубатор и яйца высиживать.
Даша криво усмехнулась.
Олег попятился и обессиленно опустился на табурет. Беспомощная злость, отчаяние раздирали его. Он уже ничего не понимал.
Дарья закончила завтрак и села напротив отчима. Она смотрела на него, как на сломленного первой рюмкой сосунка, которого ей придется тащить домой.
- Вот что, Олежек. Оставь свои первобытные эмоции в стороне, и давай поговорим серьезно. Тебе нужно осознать ситуацию и взять себя в руки, пока ты не наделал глупостей. Тебе следует делать так, как я скажу.
В какие-то мгновения он слышал в голосе дочери нотки покойной матери. Раньше он не обращал на подобные мелочи ни малейшего внимания. Он не воспринимал девчонку как женщину. Дитя, оно и есть дитя! Теперь, когда его нервная система осталась оголенной, каждое слово, движение, взгляд воспринимались иначе. Сильная рука провидения взяла его в объятия и повела за собой в неизвестность. Это преображенное дитя заговорило голосом своей матери, она несла в себе тот же мощный энергетический заряд, она владела собой и знала, что и как надо делать.
Олег поднял голову и взглянул на маленькую женщину с удивительно красивым и нежным лицом. Ее слова так не подходили к ее внешности, что ему показалось, будто где-то встроен динамик, который изрекает корявые слова беса. Чем больше он смотрел на нее, тем быстрее забывал, с кем сидит рядом. Его уже не смущала девичья внешность и хрупкость, он искал в ней отражение своей жены. И чем больше искал, тем больше находил. Миловидные синие глаза, брови - изломанные крылья чайки, рисованные нежно-розовые губы, чуть вздернутый носик и огромная копна русых волос.
В глубине подсознания слабый сдавленный голос пытался предостеречь его, остановить, но голос был слишком слабым, а напор и давление молодой красавицы заглушали последние потуги внутреннего "я" протестовать и сопротивляться.
- Ты должен понять, Олежек, что я сделала это ради тебя. Ради нас! Ясновидящая сказала, что наши судьбы неразделимы. Я верю в ее слова. Так должно произойти, и ничего уже не изменишь. Так распорядилось небо.
- Это сделала ты? - Он задал вопрос и тут же все понял.
- Да, это сделала я. Я должна была это сделать.
Ему показалось, что в ее глазах блеснули слезы. Возможно, так оно и случилось, но секундная слабость быстро исчезла.
Олег отрицательно покачал головой, будто не разобрал сказанных слов.
- После нашей первой ночи я поняла, что не смогу тебя делить с ней. Ты должен принадлежать мне. Других мыслей в моей голове не существовало. Я подчинилась инстинктам, мной руководил внутренний голос. Утром я уехала на дачу и в школу не пошла. Я знала, где ты хранишь свой пистолет, и тут же нашла его. Все остальное решилось само собой. Когда мать позвонила с работы, я сказала ей, что мне срочно нужны деньги. Меня ждут на Борисовских прудах, где проходят испытания сверхскоростных катеров. Мать знает мой характер, а я знаю ее. Она испугалась и решила ехать со мной, только в этом случае я могла рассчитывать на деньги. Мой расчет оправдался. Мать забрала меня у метро "Каширская". Я села на заднее сиденье, чтобы по дороге переодеться. Начался дождь. Небо меня услышало. Возле кустарников у воды безлюдно. Лето в этом году холодное, а рыбаки в этих местах времени не теряют. Короче говоря, местечко мне знакомо. Когда-то я там гуляла с одним дружком из Сабурова. В нужный момент мать свернула с дороги на пустырь и подъехала к пруду. Ее машина остановилась, я прижала пистолет к затылку и выстрелила. Меня обрызгало кровью. Странно, но никаких чувств мне испытать не пришлось. Покинув машину, я подошла к пруду, выбросила в воду оружие и умылась. Пятна с одежды смыл дождь. Тропинка вывела меня к автобусной остановке, и через десять минут я вновь очутилась у метро. Удивительно, что ее обнаружили в тот же день. При такой погоде на пустыре даже собак не выгуливали. Ну а потом я старалась не думать о плохом. Приехала домой и принялась готовить тебе обед. У меня появились новые обязанности и новые заботы. Ты не пожалеешь. Главное - мне не видеть ее, чтобы не сорваться. Все закончится без меня. Мне необходимо уехать. Неделя, две, месяц. Но я должна исчезнуть. Можно натворить непоправимых глупостей, и тогда мы лишимся всего. У меня в сумке лежит путевка в Крым. Завтра вечером ты проводишь меня на поезд и я уеду. Ты должен взять себя в руки и ждать. Ты же чемпион, а не мелюзга слюнявая. Пройдет совсем немного времени, и мы расправим крылья. Вот увидишь. Через три года я назову тебя мужем, а пока ты будешь играть роль отца. На людях, разумеется.
- Зачем ты мне рассказала об этом? - опустошенным голосом спросил Олег.
- Я не хочу недомолвок и подозрений. Мы должны быть чисты друг перед другом. Никаких стен между нами, это выше моих сил. Ты должен знать, с кем имеешь дело. Я та самая женщина, которая ради тебя убила свою мать. Если ты меня бросишь, я убью себя! Можешь не сомневаться, у меня хватит сил на любое решение.
Он не сомневался. Он верил каждому ее слову. "Ради него!" Никто и никогда ничего не делал ради него. Воспитанник детского дома, военного училища, спортивного общества, деспотичной жены, он привык приносить и отдавать, а не брать и получать. Его использовали и выкидывали. Его посадили в президиум, а очнулся он на темном полустанке в полном одиночестве. Потом его подобрала Вера. Она нуждалась в нем только ночью и ради него ничего не делала. Вера считала, что ее присутствие - это уже подарок для любого мужчины. Все не так!
Может быть, теперь он стал кому-то нужен? Где-то мелькнуло то самое настоящее, ради чего живут? Но счастье не может рождаться на крови. Он твердо знал, что человек не вправе распоряжаться чужой жизнью, но он не видел выхода. Она еще совсем глупый ребенок и не способна понять простых вещей. Сумасшедший, беспощадный романтизм с жестокими играми со смертью. Но что он может сделать? Не бросать же ее. Только хуже будет!
8
Он въехал во двор, выключил двигатель и погасил фары. Несколько минут Карлов просидел не двигаясь, прислушиваясь к ночной тишине. Если его взяли на мушку, то увертываться не имеет смысла. Пустая трата времени. Карлов рассчитывал на примитивный ход. Нередко такие варианты проходили. Никто не иш;ет очки на собственном лбу. Глупость чаще всего обезоруживает профессионалов. Прямолинейная тупая убежденность в чистых голубых глазах заводит самых больших умников в тупик. Карлов не мог ручаться за свою теорию на все сто, но у него не было альтернативы. В бесшабашном абстрактном примитивизме он казался убедительным. Карлов понимал, что история с сыном босса не сойдет на тормозах к пропасти и не канет в Лету. У таких историй всегда бывает завершение. Он рисковал. Его голова лежала на плахе, а топор палача висел в воздухе. Здесь как повезет. Карлов не терял времени, он строил баррикады и запасался кислородом.
Выждав время, Карлов оставил машину, прошел через проходной подъезд, перешел дорогу и скрылся в доме напротив.
Дим-Дэнди валялся на диване и курил. Пепельница осыпалась окурками, как перезрелая альиа на склоне гор.
- Ты видел Катерину? - вскочил на ноги Сигалов.
- Не дергайся, парень. Ты не в том положении, чтобы шелестеть крылышками.
- С ней все в порядке?
Карлов молчал. Необузданная энергия молодого бычка спряталась, как улитка в свою скорлупу, и Сигалов рухнул на диван, вызвав закономерное негодование заржавевших пружин.
- Напряги мозги и вспомни. Месяц назад ты получил письмо от своего дядьки с Кубани. Там умерла сестра твоей матери, которая оставила тебе наследство. Дом, землю, барахло. Дядька просил тебя приехать и разобраться с хозяйством. Так?
- Ну было такое письмо.
- Ты на него ответил?
- Делать мне нечего! Я эту тетку видел пару раз в далеком детстве. Чего ради я буду получать ее наследство?
- А я думал, что постеснялся.
- Чего?
- Что стал бандитом, который стреляет, а потом думает. Быть шестеркой столичного мафиози не велика заслуга.
Дим-Дэнди смачно выругался.
- И то верно. Твоя женушка отбила телеграмму родственникам, что ты выехал к ним и намерен жить в Краснодарском крае. Кто знает об этой родне?
- Никто. Я сам-то о ней не помнил.
- Вот и отлично. Крыша есть, теперь бы добраться до нее. Катерина сказала, что письмо и конверт с адресом положила к тебе в бумажник. Проверь.
Дэнди нашел письмо и конверт.
- Точно. Сунула-таки.
- Теперь ты знаешь, куда тебе ехать.
- Ехать?
- Тяжело быть идиотом. Сам Бог подкинул тебе пристанище, а ты ерзаешь. Будь пай-мальчиком и люби дядю с тетей. Только не прирежь кого-нибудь по пути. Живи тихо. Дождись момента, когда наш дорогой патрон ляжет в могилу. Ну а если Краснянский проявит активность еще раз, то ждать придется недолго.
- А как же Катя?
- Я посажу ее на ночной поезд. Вас ждут вдвоем. Завтра встретишь ее в Курске. К поезду не подходи. Она тебя найдет. Жди ее в машине на привокзальной площади. Ты доберешься быстрее Севастопольского поезда. Во дворе стоит серебристый "Фольксваген-пассат". Машина чистая, в делах не участвовала, стояла в резерве. Когда о ней вспомнят, ты успеешь ее забыть. Выедешь из Москвы через Царицыно, там спокойней и лишних глаз меньше. По Пролетарке на Кольцевую и на симферопольскую трассу. Лучшего варианта нет. И тихо! Не шустри. А то я тебя знаю. Сам к ментам цепляешься, будто они тебе карточный долг не вернули!
Карлов встал и направился к двери. Сигалов хотел что-то спросить, но передумал. Его мучили сомнения. Все выглядело так, будто ему крупно повезло, а ему казалось, что его подставили.
Жена Сигалова, Катерина, высокая, стройная, эффектная и очень избалованная девица, вела себя так, словно она жена президента, а не подручного одного из воротил криминальной элиты. После беседы с Бобом Карловым, который никогда не преувеличивал и не преуменьшал опасности, она превратилась в трепетную лань среди львов на просторах саванны. Собиралась она очень долго и вдумчиво. На счетах в нескольких банках остались деньги, но сейчас не до них. Запасов хватит надолго. Катя умела копить и беречь. Ее сумка потяжелела от золота, а для вещей места не хватило, его заняли пачки денег.
Катя не спорила. Она четко выполняла инструкции.