Солнце палило нещадно. Тысячи людей огромным человеческим муравейником сновали внизу под набережной по раскаленному бархату пляжа. Сергей с интересом разглядывал столь разнообразную картину. Стрижу же давно уже наскучил этот пестрый человечий зверинец, он повернулся спиной к морю и весь отдался поглощению столь желанного в такую погоду пломбира. Короткая эта быстро тающая радость подходила к концу, когда внимание его привлекла высокая красивая женщина в легком, полупрозрачном платье, поднявшаяся из-за столика небольшого кафе под открытым небом.
- Я сейчас, ты не скучай, - крикнула она, обернувшись к кому-то за столиком, и быстро сбежала по гранитной лестнице к морю.
Проводив взглядом девушку, Стриж решил посмотреть на того счастливца, к кому она обещала вернуться. Человек этот, в белых брюках и рубашке, как раз снял в этот момент солнцезащитные очки и начал просматривать лежащую перед ним газету. Что-то в облике его заставило Стрижа наморщить лоб, припоминая. Вспомнив, он даже рассмеялся.
- Ты чего? - удивился Сергей.
- Эх, и тесен же наш мир, Серега. Подожди меня в тенечке, надо мне поговорить с этим вот гражданином.
Сергей, кивнув головой, завел мотоцикл и, переехав на другую сторону улицы, расположился в тени каштановой аллеи.
Между тем Стриж с улыбкой надвигался на ничего не подозревающего читателя газеты.
- Какими судьбами в наших краях, капитан? На отдых или по службе?
Человек в белом сначала вздрогнул от неожиданности, на его красивом, несколько лощеном лице промелькнула растерянность, но потом он рассмеялся и, отложив газету в сторону, протянул руку Стрижу.
- Долго жить будешь, Анатолий Васильевич. Совсем недавно тебя вспоминали, буквально вчера.
- Что так, соскучился, капитан?
- Да не сильно. Ты меня по званию так громко не называй, - он на всякий случай огляделся по сторонам, но закончил с улыбкой. - Я здесь на отдыхе, да и не капитан уже, а майор.
- Поздравляю, - искренне удивился Анатолий. - Два звания за два года! Далеко пойдешь, Семенов.
Они встретились действительно два года назад в родном городе Стрижа на Волге. Только что вышедший из тюрьмы Анатолий Стрижов и сосланный в провинцию за излишнюю самостоятельность старший лейтенант Семенов. Молодой расчетливый москвич использовал давние счеты Стрижа к главарю местной мафии Мураю, и в завертевшейся кровавой карусели сумел снять достаточно выгодные для себя сливки. Но до конца вести честную игру он не смог. Когда перед Семеновым встала дилемма, что выбрать: карьеру или спасти жизнь Стрижа, он остановился на первом. И это тоже незримо присутствовало в простом, на первый взгляд, разговоре двух старых знакомых.
- Надеюсь, - кивнул головой Семенов.
- У тебя что, медовый месяц?
- Можно это назвать и так.
- Поздравляю. Фотомодель?
- Почему? - удивился Семенов.
- Слишком красива.
- Да нет, что ты! Из приличной семьи, папа генерал, в нашей системе работает.
- О, тогда вдвойне поздравляю! - засмеялся Стриж.
Сергею, наблюдавшему беседу со стороны, как-то по-особому бросилась в глаза контрастность двух собеседников. Элегантный, весь в белом, с хорошей прической Семенов, и коренастый, широкоплечий Стриж в тельняшке и грубо обрезанных джинсовых шортах, в черных турецких тапочках на босу ногу.
- Слушай, майор, у тебя тут знакомых случайно нет из вашей камарильи? - перешел к делу Анатолий.
- Как раз случайно есть, - кивнул головой Семенов и внимательно глянул на собеседника. - А что, появились проблемы?
- Имеются. Какие-то сволочи целую охоту за мной устроили. Три раза уже пытались отправить к праотцам.
- Результат, насколько я вижу, отрицательный, - тонко заметил майор.
- Пока да. Но я не пойму, почему все это закрутилось? Зачем им понадобился мой скальп?
Семенов молча вытащил из карманчика небольшую авторучку и на салфетке написал несколько цифр.
- Позвонишь по этому телефону, спросишь Винтера. Передашь привет от Мартышки.
- От кого? - удивился Стриж.
- От кого слышал, - огрызнулся Семенов. - Кстати, именно с ним мы вчера о тебе и говорили.
- А вот и я, не соскучились? - весело прощебетала жена Семенова, подсаживаясь к столику. От нее как-то сразу пахнуло морем, запахом солнца на разогретой коже. Волосы еще не высохли до конца, и на красивом, слегка тронутом загаром лице сияла столь счастливая улыбка, что Стриж понял, пора уходить.
- Конечно, соскучились, - ответил Семенов, целуя женщину в щеку.
- До свидания, большое спасибо за помощь. Счастливого вам медового месяца! - искренне пожелал Стриж и перебежал через дорогу к заскучавшему Сергею.
- Кто это? - спросила жена Семенова.
- Один мой старый знакомый, это еще по моей волжской ссылке.
Проводив взглядом промчавшийся мотоцикл, он обернулся к жене.
- Слушай, а если нам махнуть на теплоходе до Сочи? Как ты на это смотришь?
- Ты же хотел остаться здесь на две недели? - удивилась она.
- Знаешь, Алла, я, конечно, не пророк, но там, где появляется этот парень, вскоре начинается дикая пальба. А я ее и так достаточно наслушался, хотелось бы отдохнуть.
- Ну что ж, как скажешь, - согласилась Алла. - Поехали в Сочи.
11
После обеда они снова разделились. Сергей и Илья поехали на барахолку за запчастями, а Стриж с Ильей занялись телефонным номером, оставленным Семеновым. Абонент отозвался сразу, словно и ждал этого звонка.
- Да, Винтер у телефона.
- Вам привет от Мартышки, - произнес заготовленную фразу Стриж.
- Вот как? - удивился собеседник. - Вообще-то я его вчера видел.
- Я знаю. И говорили вы обо мне.
- А вас как зовут, если не секрет?
- Стриж.
- Ну, теперь многое понятно. Что ж, буду рад встрече. Приходите на Нахимовскую, дом шесть, квартира восемь. Через полчаса сможете?
- Вполне.
Собираясь, они столкнулись с проблемой оружия. Носить его на теле не представлялось возможным. Жара уничтожала малейшее желание надеть куртку или пиджак, да и выглядело бы это среди предельно раздетой толпы крайне дико. В конце концов остановились на спортивной сумке на длинном ремне. Андрей прикинул, как он будет в случае необходимости выхватывать оружие, и остался очень недоволен. Но что делать, другого выхода не было. Стриж для маскировки водрузил на нос огромные черные очки, принадлежащие Ленке, Андрей ограничился бейсболкой цвета хаки с длинным козырьком.
Само их шествие по улицам представляло собой забавное зрелище. На Стрижа напал редкий в последнее время приступ веселости. Он непрерывно что-то рассказывал Андрею, показывал какие-то достопримечательности города. Но его высокорослого собеседника больше беспокоила безопасность Стрижа. Он старался отстать от друга хотя бы на шаг, беспрерывно, как армейский локатор, крутил головой по сторонам. Анатолий же, пытаясь находиться лицом к собеседнику, оборачивался назад, они сталкивались то друг с другом, то со встречными прохожими. В очередной раз наступив на Стрижа, Андрей не выдержал.
- Слушай, ты можешь идти нормально, не крутиться?
- Нет, а ты чего отстаешь?
- Я не отстаю, я тебя страхую.
- Ты что, думаешь, что они решатся вот так, средь бела дня, в центре города?
Андрей только хмыкнул, глянув на друга сверху вниз.
- Тоже мне, нашел проблему. Кеннеди грохнули средь бела дня, и ничего.
Высочайший пример подействовал. Стриж немного поутих и некоторое время сосредоточенно провожал взглядом каждую проезжающую машину, особенно зеленого цвета, косился на подворотни и балконы. Но потом он отвлекся на одну очень хорошенькую девушку, затем на другую. Но совсем забыть об опасности его заставили десять гулливерш, очевидно, баскетбольная команда. Стрижа с его довольно скромным ростом подобные гренадерши всегда приводили в восторг.
- Нет, ты посмотри какие, особенно те две негритянки!
- Да ты под ноги себе смотри! - возмутился Андрей, выдергивая товарища чуть ли не из-под колес какого-то сумасшедшего "Вольво", свернувшего во двор дома без всяких сигналов поворота. Проводив внимательным взглядом подозрительное авто, он обернулся к Стрижу и высказал свое мнение о его поведении.
- Не хотел бы я долго быть твоим телохранителем, - закончил он свою речь вполне уже ласково.
- Чего это так?
- Не чувствуешь всю остроту момента.
- Да ну тебя! Такой день, такие девушки! И вообще, я привык тебе доверять.
Кое как, но все-таки добрались до нужного им дома, с блаженством нырнули в прохладную пасть подъезда. Дом оказался послевоенной постройки, с широкими пологими лестницами, высокими потолками. В отличие от полутемных "хрущевок" с их небольшими окнами-бойницами, лестничная клетка этого дома прекрасно освещалась благодаря громадному витражу из цветного стекла, проходящему как единое целое через три этажа четырехэтажного здания. Но Андрей все-таки внимательно поглядывал вверх и вниз, пока Стриж звонил в нужную им квартиру.
Дверь открыл высокий худощавый парень в легкой серой тенниске и светло-коричневых летних брюках. Сначала Стриж подумал, что они ошиблись адресом, настолько его облик мало совпадал со стереотипом работника всеслышащего и всезнающего ведомства. Но хозяин сам развеял все сомнения, радостно улыбнувшись и распахнув пошире дверь:
- Проходите, давно жду.
Проведя гостей через обширную прихожую, он показал рукой на одну из дверей.
- Сюда, пожалуйста.
"А хорошо живет комитетчик, трехкомнатная квартира, с раздельными комнатами, кухня громадная, не то что у нас", - подумал Стриж, успевший оценить старомодное благородство планировки.
- Это квартира моего отца, - словно прочитав его мысли, сказал идущий сзади хозяин квартиры, - он у меня был кадровый военный, почетный гражданин города. Отличился при его обороне во время войны. Этот портрет, - он показал рукой на большой поясной портрет бравого военного с внушительным "иконостасом" медалей и орденов на груди, - писал знаменитый в свое время художник Брагин к тридцатилетию Победы.
Стриж с Андреем долго рассматривали портрет, осваивались с обстановкой. Винтер, с улыбкой наблюдавший за ними, не торопил. Обстановка комнаты требовала некоторого усилия для продолжения разговора. Два старинных кресла, на которые жестом указал хозяин, усаживая их, внушали почтение своими благородными формами и потрескавшейся черной кожей. Небольшой диван с кожаными круглыми валиками, старомодный шкаф, битком набитый книгами разного размера и формата, большие часы, неторопливо поблескивающие круглым маятником под сопровождение своего неторопливого тиканья. Но более всего их поразила коллекция холодного оружия, развешанного на большом турецком ковре. Сабли, шашки, кавказские кинжалы и турецкие ятаганы - они различили. Но другие замысловатые, а то и вовсе непонятные орудия убийства были для них абсолютно незнакомы.
- Мачете? - узнал одно из широких лезвий Андрей. - А это крис?
- Да, верно, - подтвердил Винтер, снимая с ковра непривычно выгнутый в другую сторону режущей частью тяжелый нож, утолщающийся в середине.
- А что это за клыки? - удивился Стриж, увидев в самом низу ковра странное сооружение в виде большого замкнутого кастета с приделанными параллельно друг к другу двумя прямыми рогами сантиметров по тридцать.
- Это оружие сикхов. - Винтер взял в руки странный предмет, вставил в скобу руку, потом резко вскинул его вверх, и отшатнувшийся назад Стриж все понял про предназначение этой необычной вещи, увидев два острия на уровне своих глаз.
- Да, жутковато, - признался он.
- Как же это все собиралось? - спросил Андрей. - Ведь тут вещи со всей планеты.
- Отец долгие годы был военным советником в разных, как говорили тогда, дружественных странах. Африка, Азия, Индокитай. А остальное ему привозили друзья. Конечно, контрабандой. У него очень много было друзей капитанов, и они знали про его страсть.
Вздохнув, он повесил обратно смертоносные клыки.
- Отец давно умер? - спросил Андрей.
- Два года, - коротко ответил Винтер и снова показал на старомодные кресла. - Присаживайтесь.
Пока друзья устраивались, он отошел к стоящему у окна солидному письменному столу и уселся на столешницу, использовав монитор компьютера, странно смотревшегося на фоне антиквариата, как подпорку для левой руки.
- Ну что ж, давайте все-таки познакомимся. Моя фамилия Винтер, Александр Яковлевич, по званию я капитан, по должности заместитель начальника отдела борьбы с терроризмом.
Пока Винтер рассказывал про себя, Стриж старался понять, кто же тот по национальности. Если б он знал, скольких сотен людей мучил этот вопрос по долгу службы, он бы, наверное, удивился. В графе "национальность" у всех Винтеров стояло: русский. Первый из Винтеров, дед, вынырнул из неизвестности во времена гражданской совсем еще молодым пацаном. В двадцать первом ему было всего семнадцать, а он уже командовал ротой при Перекопе. А до этого был приют при монастыре, и про родителей своих, подаривших ему столь редкую фамилию, узнать он не успел. Сумасшедший вихрь семнадцатого года увлек его раньше, чем он стал задумываться над тайной своего происхождения. Уже в тридцать четвертом он разыскал тот монастырь под Черниговом, но увы, бурное время раскулачивания и размонашивания оставили от него одни только стены. Пытался он наводить справки, но через год командир полка Александр Винтер нелепо погиб во время летних маневров. Впрочем, счастливо избежав страшного и несправедливого тридцать седьмого года. Судя по воспоминаниям и фотографиям, роста он был высокого, светлоглазый, светловолосый. И дед и отец нынешнего Винтера сделали все, дабы разбавить эту нордическую внешность привнесением другой, более южной крови. Дед женился на чистокровной татарке, а отец - на молдованке. Все это причудливо смешалось во внешности Александра Яковлевича. Светло-голубые глаза и черные волосы, смуглый цвет кожи и длинный, с солидной горбинкой нос на продолговатом худощавом лице странным образом сочетались в нечто гармонично-целое, вроде бы и непривлекательное, на первый взгляд, но удивительно располагающее к себе.
Стриж назвался сам, затем представил Андрея.
- Я уже догадываюсь, что привело вас ко мне, сегодня мы занялись этим делом в больнице. Я бы хотел услышать все с самого начала, подробно, с деталями.
Анатолий вздохнул, поднял вверх глаза и в который раз начал вспоминать утро, шоссе, зеленый "БМВ". Иногда он что-то пропускал, и тогда Андрей подсказывал, поправлял его.
Винтер выслушал повествование с громадным интересом, затем долго "доставал" гостей самыми разнообразными и порой неожиданными вопросами. Наконец и они у него иссякли. Закурив и сделав первую глубокую затяжку, он сделал округлый жест рукой и подвел итог всему услышанному.
- Да, ребята, где-то вы зацепили очень крупные силы. Даже винтовка, из которой в вас стреляли, и то еще не везде поступила на вооружение. У нашего ОМОНа ее нет. Но это так, к слову. Вернемся на полгода назад. После смерти Шварца и Боцмана несколько стай кинулись делить добычу. Самый большой кусок наметил себе урвать Витенька, патриарх местной братвы, вор в законе старой закалки. Они со Шварцем имели один вес в городе. Но через месяц его рванули на куски вместе с машиной. Месяца два продолжались разборки, потом все затихло. И оказалось, что власть в городе взяла группировка приезжих. Как их называл покойный Витенька - ребятки с севера. Север, конечно, относительный, дальше Москвы никто из них и не жил. Самое интересное то, что все они из самых разных мест. Обычно все эти группировки строятся по типу землячества. Слыхали, конечно, - солнцевская, люберецкая, казанская, чеченская. А это какая-то сборная. Еще недавно все они жили в Рыбинске, Казани, Саратове и на тебе, потянуло их всех на юг. Руководит ими вот эта личность. Полюбуйтесь.
На фотографии, что протянул им Винтер, красовался мощного сложения круглолицый мужик с обширными залысинами и слегка крючковатым носом. На шее у него болталась какая-то здоровенная медаль.
- Беца, Григорий Васильевич. Мастер спорта международного класса в метании диска. Восемь лет назад, оставив спорт, сначала подался в инкассаторы, потом в охранники к одному, ныне уже покойному, банкиру, затем окончательно перебрался к рэкетирам. Кстати, два года жил в ваших родных краях. Вот он сейчас и заправляет всеми этими ребятками с Севера. Они подмяли под себя проституцию, сферу развлечений, бары, казино, даже порт. Но…
Винтер затушил сигарету и чуть-чуть переменил позу.
- Все те, кто хорошо знают Бецу, в один голос говорят, что прежде всего он исполнитель. Придумать операцию по захвату целого города - не по его мозгам. За ним явно кто-то стоит, но кто - выяснить не удается. Я думаю, что охоту за вами устроила именно эта группа. Только ей сейчас по силам подобное дело. Вот такие пироги…
Они немного помолчали. Потом Андрей спросил:
- А про Пежо что-нибудь удалось узнать?
- Да. Этот врач, Самсонов, в самом деле привозил больного в рентгенкабинет портовой больницы. Сослался на то, что в его больнице сломалась аппаратура, а дело срочное. Врач и медсестра опознали обоих, и Пежо, и Федора. У Пежо двухсторонний перелом обеих лодыжек, Самсонов поставил там два шурупа. Хороший, говорят, врач. Вообще непонятно, почему они его убили, все равно через два месяца им придется искать кого-то, чтобы снять эти шурупы.
- Машину не нашли?
- Найти не нашли, но зато вычислили. У нас не так много машин такой марки и такого цвета. Машина есть, но знаете, кому она принадлежит по документам?
Винтер выдержал паузу.
- Боцману. И что интересно, даже жена не знала, что она существует. Сам он катался на "Чероки". Где она стояла все время, и откуда всплыла через полгода? Одни загадки.
- Что же делать? Искать Пежо?
- Тут несколько вариантов. Можно попробовать прищемить Бецу, но это сложно. Один он никогда не ходит, с ним как минимум двое. Все вооружены на законном основании. Трудно. А вот с Пежо можно было бы попробовать. С ним вообще странная история. Его должны были убрать еще месяц назад, когда он здорово наследил в столице. Но он исчез, и появился здесь, на родине. Затем две неудачных попытки покушения, перелом ноги. Такое не прощается, ведь он должен знать заказчика.
Почти в это же время Григорий Васильевич Беца услышал точно такую же фразу. Несмотря на то, что прохладу в кабинете, где он находился, создавал кондиционер, бывший метатель диска истекал потом. Лицо его, и без того в любом состоянии полыхавшее красным румянцем полнокровного человека, стало почти багровым. Слишком жестокие и, увы, верные слова говорил человек, сидящий перед ним за полированным столом.
- Тебе ничего нельзя поручить. Стоило на неделю уехать, и все летит к черту. Где ты нашел этого лилипута с его бендеровцем?
- Да я знал его раньше, работал он на нас, чистенько, без следов. Я и не представлял, что он в розыске.
- Два раза не суметь выстрелить толком, да еще сломать при этом копыта. Идиотизм какой-то. Ты, надеюсь, не говорил ему про меня?
Беца вспотел еще больше. Дернул же его черт за язык, ведь сказал, похвалился, придурок. Патологическая простота характера в сочетании с болтливостью не раз подводили его под монастырь.
- Да нет, ты че! - стараясь говорить как можно уверенней и честно глядя в глаза, соврал он.
- Смотри мне! Убери обоих, и лучше, чтоб они исчезли без следа. Кто стрелял с крыши?