Семенов вздохнул и добрым словом помянул про себя Жилина.
- Все это моя самодеятельность. Если кто из начальства о нашем сотрудничестве узнает, мне будет… - он употребил очень крепкое словечко, впервые за весь разговор, и снова вытащил сигарету.
Стриж не торопясь начал рассовывать по карманам семеновские подарки. Комитетчик с облегчением перевел дух и уже миролюбиво заметил:
- Богатые, говоришь? Считай, оборудование я по знакомству достал, как в народе говорят, приватизировал.
Хорошо, у нас везде разгильдяйство, что-нибудь да "скоммуниздишь". А то бы сидел я сейчас с голой задницей, пел песни.
- Ладно, старлей. Попробую тебе поверить. Я пошел. - Стриж хотел было выйти, когда Семенов вспомнил еще об одном.
- Стой, чуть не забыл! - Он снова вытащил фотографии икорного цеха, выбрал одну, показал Стрижу.
- Вот это пульт противопожарной охраны. Здание делали финны, не как наши, все на совесть. Тут у них новейшая система пожаротушения, используют инертный газ. Так что для большей гарантии надо щит отключить. Запомнил где? И осторожнее с охраной. На молокозаводе, да и на мясокомбинате, на кирпичном - везде его "кентавры". Так называемый кооператив "Юлий" - негласный вид рэкета.
- Они даже работают?
- Ну да, сутки дежурят, двое дома. Это своеобразная дань с директоров, деваться им некуда.
Стриж всмотрелся, кивнул головой, отдал фотографию Семенову.
- Ну, ни пуха ни пера! - заключил тот.
- К черту! - бросил Стриж, не попрощавшись вылез из машины и не торопясь пошел вдоль Волги.
"Черт, и вправду тяжелый человек, - думал, глядя ему вслед, лейтенант. - Но, похоже, дело свое сделает.
Такого не остановишь. У него и походка особенная. Не идет, а словно надвигается. Дай бог, чтобы он сломал шею Мураю".
И, развернув машину, Семенов нырнул в лабиринт переулков.
17
Вечером Ольга пришла с дочкой. Стриж крутился около плиты, колдовал над ужином.
- Ба, ты чего это?! Сама бы приготовила.
- Знаешь, никогда не любил кашеварить, только по большой нужде, на рыбалке, например. А сейчас прямо зуд какой-то.
Он вытер руки полотенцем и наклонился к ребенку.
- Ну здравствуй. Тебя как зовут?
- Вера, - тихо и серьезно ответила девочка, разглядывая Стрижа большими черными глазами.
- Слушай, а она на тебя не похожа, - заметил Стриж.
- Вылитый папа, - ответила Ольга, появляясь уже в домашнем халатике. - Что ты тут наготовил? Ага, мясо, картошка. Сейчас я это приправлю и можно есть. Ой, вкусно, - заметила она, пробуя мясо.
За обедом Вера поглядывала на Стрижа все так же серьезно и вела себя очень чинно.
- Работы сегодня было страх как много. Вчера двоих мотоциклистов привезли, это уже после моего дежурства. У одного сломан нос, сотрясение мозга. У другого пострадал шейный позвонок. Еще повезло парню, спинной мозг не задет. А сегодня твоего крестника доставили - Голому. Опять перелом нижней челюсти, не такой сложный, как в прошлый раз, но Михеев с ним повозился.
- Положили?
- Нет. Перемотали зубы проволокой, гипсовый воротник наложили и отпустили домой. Где ему так повезло?
Стриж поперхнулся бифштексом, прокашлялся сквозь смех.
- Завтра в ночь работаю, - сообщила Ольга.
- Чего это?
- Да поменялись с одной девчонкой, попросила очень. Веру к бабушке отведу.
- Не хочу к бабушке, - вступила в разговор дочка, - хочу к тебе.
- Я в ночь дежурю, так что не выступай! - прикрикнула на нее Ольга. Вера недовольно надула губы.
- Эх и упрямая, противная, - пожаловалась мать. - И в кого только? Из Витьки разве что узлы вязать не пробовали, но эта, о-о…
- Как в кого - в тебя! - засмеялся Стриж. - Ты припомни, какая сама была. Вредная - страх! Что не по тебе, так не переспоришь. А, товарищ комсорг?
- Ладно придумывать.
После ужина Ольга принялась мыть пол, а Стриж наконец-то растормошил упрямую девчонку и гонялся за ней из комнаты в комнату, мешая хозяйке. Она вроде бы сердилась, кричала на них, даже замахивалась мокрой тряпкой. Но глаза улыбались, ей давно уже не было так хорошо, спокойно и радостно на душе. "Два ребенка:
маленький и большой", - думала она, глядя на Стрижа, галопирующего с Верочкой на плечах.
- Мам! Смотри, какая у меня лошадка! - закричала дочка, крепко вцепившись руками во взлохмаченную шевелюру Стрижа.
- Какая же это тебе лошадка, это конь, жеребец. - И, не выдержав, она все-таки приложилась мокрой ладонью по голой спине Стрижа. Тот радостно заржал и прибавил аллюру.
В десять еле-еле уложили уставшую Веру спать и снова остались одни.
Отдыхая от затянувшейся ласки, Ольга внезапно подняла голову и спросила Стрижа:
- Толь, а про Оксану ничего не знаешь?
- Нет. Исчезла. Ни звука. Приехала один раз, сказала, что разводится и умотала куда-то на свою Украину.
Правда, говорили, что она ушла в монастырь. Но это только слух.
- На нее смотреть жалко было. Как побитая. Ходила, глаза прятала. Почернела вся.
- Я ее не виню. Я во всем виноват, не смог защитить, - он помолчал. - Оль, не говори никому, что я у тебя живу, ладно?
- Хорошо. Спать будем?
- А который час?
- Двенадцать.
- Знаешь, мне, наверное, пора.
- Куда это?
- Да надо сходить проведать старых друзей.
Стриж натянул на себя старое трико, неизменный свитер, куртку. Ольга вышла его проводить на крыльцо в одной сорочке. Анатолий заругался на нее, чмокнул в щечку и втолкнул обратно в дом.
- Я скоро, - шепнул он на прощанье.
18
Дождавшись, пока Ольга закроет дверь, Стриж подошел к конуре, потрепал по голове вертящегося под ногами Шарика, отодрал доску от тайника. Повертел в руках семеновский пистолет с глушителем, отложил - слишком большой. Сунул в карман "Макаров" и две зажигалки.
Ночь была темной, безлунной. Только на реке перемигивались цветные огни бакенов, да изредка появлялись елочные гирлянды проплывающих ярко освещенных судов. Берегом Стриж добрался до молокозавода. Забор вокруг него был высокий, бетонный, поверху еще пропустили колючую проволоку. Но у самого спуска к реке нашелся деревянный пролет. Анатолий негромко стал постукивать ладонью по доскам частокола, одна дрогнула. Стриж поднажал, и доска вместе с гвоздем нехотя отошла, образовав вполне приличную щель. Через эту дыру рабочие с завода в свое время бегали за водкой. Годы прошли, но ничего не изменилось. "Как там
Семенов говорил: да здравствует наше русское разгильдяйство?" - подумал Анатолий, осторожно пробираясь по территории завода. Он уже видел новый цех, ярко освещенный изнутри и снаружи.
- Эй, пацан, ты что тут делаешь? - Чьи-то руки грубо схватили его за шиворот и резко развернули. Верзила слишком поздно понял, кто перед ним. Прямой в челюсть, проведенный Стрижом, откинул его голову назад, рука на воротнике разжалась. Стриж добавил падающему еще раз, и тот без чувств грохнулся на землю.
Анатолий провел рукой по телу, нащупал холодную сталь оружия. Это был короткоствольный уродливый АКС с воронкообразным дулом и откидным прикладом. Накинув его на плечо, Стриж, уже не таясь, направился к цеху.
Работа еще не началась, в углу, за обеденным столом, человек десять женщин в белых халатах оживленно судачили о чем-то, хохотали. Это были самые обычные женщины из его города, толстые, работящие бабы.
- Эй, подруги, быстро отсюда валите, - строго обратился к ним Стриж.
- Чего это еще? - недовольно ответила одна.
- Быстро, кому сказал! - И Стриж как бы невзначай снял с плеча автомат. Не помогло - на заводе давно привыкли к местным громилам, щеголяющим оружием.
- Какой ты строгий, однако, неласковый, - нараспев поддела его курносая молодая бабенка с такими греховными глазами, что Стриж поневоле заулыбался. - Нет, чтоб повеселить одиноких женщин, он приходит тут, командует, - молодуха легла пышной грудью на край стола. Подперев голову, она продолжала обстрел
Стрижа своими томными глазками. "Вот шельма!" - подумал Анатолий, еще раз улыбнулся и спокойно сказал:
- Ну как хотите, тогда вместе с вами сожгу.
Он отошел чуть подальше, нашел взглядом серебристый щит противопожарной защиты и дал по нему очередь. Баб как ветром сдуло из-за стола. Они гурьбой кинулись к выходу, через несколько секунд здание опустело.
"Черт, и правда хорошо сделано", - вздохнул Стриж, двигаясь по цеху и разглядывая на диво ровно уложенную кафельную плитку стен и пола, сверкающие хромоникелем разделочные столы, хитроумные формы центрифуги. У торцовой стены загудела лента транспортера, и на стол шлепнулся увесистый полиэтиленовый мешок с черной икрой.
"Ведра на два будет", - прикинул Стриж.
Лента все крутилась с легким шуршанием, на первый мешок упал второй, за ним третий. Сзади хлопнула дверь, Анатолий обернулся. К нему бежали трое в черных куртках.
- Вот он, - крикнул первый, и Стриж узнал своего "крестника", владельца автомата. Выхватив из кармана цилиндр зажигалки, Стриж рванул кольцо и швырнул ее под ноги бегущим, а сам ласточкой прыгнул в небольшой проем над лентой транспортера. Он услышал очередь и, уже летя вниз и ощущая ребрами и всем телом твердые катки под движущейся резиной, уловил вспышку в окнах цеха. И крики, просто рев ужаса попавших в огонь людей.
Стоящие внизу, на причале, занимались обычным, монотонным трудом. Двое принимали икру, третий взвешивал, четвертый рассчитывался. Рутина. Когда наверху полыхнул цех, они застыли на месте с открытыми ртами. Пламя рвалось из окон, кричали сгорающие "кентавры", но осознать, что случилось, люди на причале не успели. Сверху, по транспортеру, на них свалилось что-то темное и тяжелое. Стрижу повезло, что на пути его падения оказались сразу два грузчика. Им повезло меньше. Не удержавшись, оба с криком полетели в воду.
- Стриж! - закричал весовщик, вглядевшись, и бегом рванул вверх по лестнице, подальше от греха. Второй, с деньгами, сразу схватился за багор, каким подтягивают лодки. Это был здоровый мужик, крапленный кровью и повязанный с шайкой Мурая. К тому же он знал, во сколько оценил Мурай голову своего врага. Стриж уклонился от удара, поскользнулся, упал, перекатился в сторону от другого удара, выкинул руку с коротким, уродливо куцым "калашниковым" и нажал на спуск. Детина, приняв очередь в живот, захрипел, выронил багор и, покачнувшись, загремел с мостков в воду, камнем ушел на дно. Сверху раздались крики, прогремела очередь. Вскочив на ноги, Стриж увидел, что вниз по лестнице бегут человек пять с оружием. Их было хорошо видно в свете полыхающего цеха, но и Стриж был как на ладони на ярко освещенном причале.
Полоснув очередью по лампам, он в наступившей темноте, под свистящими пулями побежал по причалу на звук подплывающей лодки. Из темноты показался стремительный корпус "Прогресса". Мужик за штурвалом в тяжелой брезентовой штормовке с недоумением вглядывался в красивую панораму полыхающего цеха. Когда
Стриж прыгнул к нему в лодку, мужик с недоумением обернулся к нему.
- Тебе чего?
- Иди искупайся! - ответил Стриж, и хозяин лодки от сильного толчка полетел в ледяную воду. Усевшись на его место, Стриж прибавил газу, развернул лодку. Бросив руль, он повернулся назад и метнул на причал вторую зажигалку.
Секунд через пять Стрижа словно ударило по затылку горячей рукой - это догнала его тепловая волна. Кто- то отчаянно закричал. Обернувшись, он увидел, как выскочила из огня горящая фигура и живым факелом кинулась в воду.
Глянув вперед, Анатолий круто положил штурвал вправо, и его "Прогресс" впритирку, в сантиметрах, проскочил мимо большого скоростного катера с рубкой, идущего встречным курсом. Вслед ему с катера донеслась брань. "Мураевские орлы", - подумал Стриж, выжимая газ до упора. Двигатели взревели, лодка задрала нос, свежий ночной воздух превратился в ледяной шквал. Но когда за кормой забасили более мощные двигатели мураевского патруля, стало ясно, что далеко не уйти. Скинув с груди ремень автомата, Анатолий стал напряженно всматриваться в берег, стараясь определить, где находится. "Ага, - понял он, - это мостки на
Луговой".
Оставив руль, Стриж ласточкой кинулся в воду. Легкие снова будто сжало ледяной рукой, но он упорно плыл и плыл под водой, вытягивая кислород скорее из своего упрямства и жажды жизни. Вынырнув, он увидел прямо перед собой квадратную тень. Это были деревянные мостки, нехитрое сооружение, на котором бабы полоскали белье, пацаны рыбачили, иногда сюда причаливали и лодки. Стриж, задыхаясь и дрожа всем телом, вылез на скользкие доски и поднял голову. Мимо как раз пронесся стремительный силуэт красавца-катера. С борта его грохотал пулемет и летели вперед огненные струи трассирующих очередей. Финал наступил быстро - над Волгой словно вспыхнул яркий костер. Мотор на "Прогрессе" заглох, лодка встала на месте и горела сплошным факелом. Катер крутился вокруг и по-прежнему садил и садил очередь за очередью. Стреляющие, очевидно, никак не могли понять, есть кто-нибудь в лодке или нет. Наконец раздался взрыв, это разнесло бензобак, в воздух полетели горящие остатки топлива и осколки металла, затем грохнуло еще два раза - рванули запасные канистры. И костер быстро потух - лодка ушла на дно.
Не дожидаясь конца фейерверка, Стриж бегом рванул к дому Ольги. Он слишком замерз и не заметил две фигуры на мотоцикле, неподвижно замершие на берегу.
- Кто там? - раздался за дверью тревожный голос Ольги.
- Это я, Оль, открой! - стараясь сдержать дрожь, ответил Стриж. Щелкнул замок.
- Господи, как ты промок! Ты что, упал в воду?
- Ку-упался! - сказал правду Анатолий, сдирая одежду.
- Давай спиртом разотру, морж несчастный, - предложила Ольга.
- Не надо, - отказался он, вытираясь жестким махровым полотенцем. А потом, резко отбросив его, Стриж потянул Ольгу в постель. Та только взвизгнула, прильнув к его ледяному телу.
- Тихо ты, дочь разбудишь! - цыкнул на нее Стриж. Но Ольга с истерично-подвывающими хохотками продолжала отбиваться от ледяного кавалера. Одеяло штормило, как в хороший прибой…
Через полчаса он откинул одеяло и, переведя дух, блаженно заявил:
- Жарко!
19
Эту ночь Стриж спал как бог после сотворения мира. Утром только поднял голову, увидел Ольгу, уже одетую, услышал капризный голос Верочки: "Мам, идем мне жарко!" Ольга улыбнулась, глядя на заспанную физиономию кавалера. Мягкой рукой провела по волосам и шепнула ласково: "Спи, спи!" Он ткнулся лицом в подушку и вновь отключился. На часах было девять, когда он окончательно проснулся и сел на кровати.
Несколько секунд соображал, что к чему, глянул еще раз на часы, пробормотал: "Так можно все на свете проспать!" Резко поднявшись с кровати и сделав несколько маховых движений, как был, в одних трусах, выскочил во двор. Свежий апрельский воздух окончательно прогнал остатки сна, но нагнал на молочно-белую кожу Стрижа крупные сизые мурашки. Чтобы согнать их, он проделал короткий, но интенсивный курс гимнастики, потом круто, по-мужски разобрался с собственным изображением в зеркале. Закончив с этим, перевел дух и прислушался к своему телу.
Весь его тренированный организм звенел одной туго натянутой струной, и фальшивых нот он не услышал ни в одной жилке. "Обошлось", - подумал Стриж про вечернее купанье. И поневоле вспомнил огненное тело
Ольги после той вынужденной водной процедуры. Организм резко отреагировал на столь жгучие воспоминания. "Ну ты совсем сдурел!" - на равных, как к брату, обратился Стриж к непослушной части тела.
Вдоволь поплескавшись у рукомойника, он оделся и, уже торопясь, стоя, стал поглощать чуть теплую картошку. С утра было на редкость хорошее настроение. Припомнились еще почему-то те смутившие его глаза распутной бабенки в цехе. "А хорошо бы ее сейчас сюда…". Додумать до конца не дал щелчок открываемого замка входной двери. "Ольга?" - удивился Анатолий и, выскочив из кухни, нос к носу столкнулся с вошедшим.
Он его не узнал, зато тот - сразу.
- Стриж?! - растерянно спросил мужик. - Ты здесь, у Ольги?
И Стриж понял, именно понял, а не узнал, что это Витька Павленко, бывший Ольгин муж… От красавца- парня не осталось и следа. Высокий, худущий, в каких-то обносках, он сильно сутулился. На тонкой шее нелепо выпирал кадык, волосы казались уже не кудрявыми, а просто спутанными, серые щеки впали, под глазами тяжелые мешки. Но главное - глаза. Они были мутные, потухшие и безнадежные.
- Витька, гад, что же ты с собой сделал?! - он схватил его за плечи, встряхнул.
- Да ничего, Толян, все нормально, все путем. - Павленко отводил глаза, ежился, улыбался мучительно и заискивающе. - А ты, значит, с Ольгой моей? Ну, как говорят, Бог в помощь.
На секунду в глазах у него мелькнула живая боль, но тут же их снова заволокло мутной дымкой.
- Витька, ну как ты мог?! Ты же один стоишь десятка всех этих Мураев! Встряхнись ты, иди лечиться! Все вернется. У тебя дочь растет, Ольга тебя любит.
- Ольга с тобой. - Пожалуй, это действительно задело Виктора за живое.
- Да очухайся ты от этой заразы, и я сам вас снова сведу! Ну, Витька?!
Тот качнул головой.
- Не могу, Толян, не могу. Пробовал не раз, не получается. Слабый я, Толик, на это. Вот и сейчас ломает, в башке как кувалды стучат. Кости все выворачивает. Я ведь сюда… деньги мне… надо…
- У Ольги что ли занять хотел? - удивился Стриж. Тот отвел глаза. Догадаться не составило труда.
- Так ведь нет уже ничего, ты все продал!
Павленко бросил невольный взгляд за спину Стрижа, и, обернувшись, Анатолий понял, что тот рассчитывал снять и продать одну из дверок своей уникальной стенки. Стриж с отвращением глянул на друга, схватил его за голову, попытался посмотреть в глаза. Но тот упорно не хотел встречаться с ним взглядом, к выражению безнадежности прибавился еще и страх. Стриж оттолкнул его, и Витька, не удержавшись, упал на пол.
- Значит, из дома тащишь? От дочери, от жены? Сколько тебе надо?
Витька поднял голову, назвал сумму. Стриж вытащил из кармана деньги, отсчитал десятитысячными раз в пять больше, бросил ему на колени. Тот сразу оживился, жадно схватил купюры, вскочил с пола.
- Спасибо, Толь, спасибо! А то ломает. Ну, я пошел, ладно? Ольге привет передавай и… поздравления.
Он как-то мелко засуетился и боком-боком, мимо Стрижа выскочил в дверь. Анатолий увидел, как в окне промелькнул его силуэт, Витька почти пробежал двор и исчез за калиткой. Стриж закрыл глаза и даже застонал от ненависти. "Мурай, сука! И Витька тебе в счет!"
Он уже надевал куртку, когда во дворе отрывисто залаял Шарик. Затем в дверь постучали. Стриж отпрыгнул в сторону, прижался к стене, спросил:
- Кто?
- Толь, открой, это я, Илья Шикунов. Меня Васильич послал.
Стриж с облегчением вздохнул, открыл дверь. На крыльце стоял улыбающийся Илья. Ветер трепал его непокрытые черные кудри, над губами темнели редкие, еще юношеские, усики.
- Привет! - сказал Анатолий, подавая ему руку. - Ты как меня вычислил, Васильич подсказал?