Осматривавшие Светлану Кузнецову врачи склонялись к выводу о том, что она была настолько сильно шокирована этим несчастным случаем, что впала в состояние невменяемости. После ее освидетельствования в психиатрической клинике, диагноз был подтвержден. Светлана Кузнецова совершенно неадекватна, с трудом воспринимает действительность и не может отвечать за свои поступки. Она будет оставлена в клинике на принудительное лечение, курс которого продлится как минимум полгода."
Первый случай, который, пожалуй, можно назвать странным. Сумасшедшая мать обрекает свою дочь на инвалидность до гроба жизни. Приятного мало.
86 год. Павел вдумчиво пролистал все газеты, но так и не нашел ничего, что могло бы его заинтересовать. Были краткие заметки с разделе "Криминальная хроника", касающиеся пожаров, убийств и несчастных случаев, но ничего, что можно было бы считать из ряда вон выходящим. Город как город - в Москве "Криминальная хроника" ничуть не беднее, да и Лондоне, который он долгое время считал родным - тоже.
87, 88, 89 года. Вновь ничего примечательного. Хотя теперь, ведя подсчет несчастных случаев и убийств, Павел видел неуклонный рост и тех и других. Семь самоубийств в год, затем восемь, затем сразу двенадцать. Для такого маленького городка, как Мраморный это, пожалуй, через чур. И, при этом, это лишь подтвержденные случаи - те, о которых писала газета. А сколько просто пропавших без вести? Сколько тех, о которых никто даже не заявил в милицию? Этого Павел не знал, да и не мог знать.
90 год. Переломное время Российской истории. Газета пестрела аналитическими статьями о прелестях рыночной экономики и свободных выборов. Но и криминала стало больше. То ли газетчикам просто стало не о чем писать, и они переместили статьи о убийствах и изнасилованиях на основные полосы, то ли их действительно стало слишком много.
Трое подростков взорвали магазин, а затем облили уцелевшего продавца бензином и подожгли.
14-летняя девушка подозревается в убийстве собственного отца. Правда, потом, по ходу статьи, выясняется, что отец был хроническим пропойцей и нередко насиловал дочь, но суть дала это меняет лишь незначительно.
Вновь двенадцать самоубийц за год.
Павел сходил за новой пачкой газет, по пути послав улыбку библиотекарше, и вновь углубился в чтение.
Ничего нового не принесли и последующие пять лет. Число убийств неуклонно растет, и все чаще они попадают на первую полосу. "Невменяемая старушка убила проходящую под ее балконом женщину брошенным кирпичом", "Пойман маньяк, сталкивавший прохожих под движущийся транспорт", "Водитель маршрутного такси устроил гонки на выживание на трассе"…
Число самоубийств, которые попали в газету, дошло до двадцати. Особенно привлекла внимание Павла статья о том, что начальник Мраморной ГЭС - единственный человек, которому в городе было обеспечено безупречное будущее, покончил с собой, бросившись с плотины. Журналист анализировал это происшествие, пытаясь разобраться в причинах этого странного поступка. Ходили слухи, что Николая Кузнецова чуть ли не со дня на день должны были сместить с этого поста, и это и стало причиной суицида… Но слухи - слухами, а труп, выловленный ниже по течению, был вполне реальным.
Наповал сразил Павла 97-ой год. Одна из августовских газет повествовала о том, как две пятилетние девочки, играя на небольшом пустыре за домом, решили поиграть в "войнушку" и стали перебрасываться камнями. Булыжник, брошенной одной из них, угодил другой точно в лоб, проломив череп и убив ее наповал. Девочка, долго пыталась привести подругу в чувство, а потом, видимо поняла, что натворила и решила скрыть происшедшее. Уложив тело подруги в стог сена, и тщательно завалив его сверху, она подожгла стог и, как ни в чем не бывало, отправилась домой, заявив, что рассталась с подругой примерно час назад.
Несколько часов спустя в догорающем стогу было обнаружено обуглившееся тело маленькой девочки. Еще несколько часов спустя, после разговора с милицией, юная убийца созналась в том, что совершила. Психиатрическое освидетельствование показало, что девочка абсолютно нормальна и лишена каких-либо отклонений.
Жуть!
Зверские убийства к 97-му году стали в Мраморном почти нормой. На общем фоне выделялась только одна статья, все того же журналиста, который расследовал причины самоубийства Кузнецова. В ней она рассматривал серию преступлений, совершенных в Мраморном за последние несколько лет. Автор упорно искал связь между ними, но находил только одну и делал акцент именно на ней - на том, что все убийства произошли в Мраморном.
"Не кажется ли Вам странным, - писал он, - что в последние годы Мраморный, пусть и не являясь городом, входящим в чьи либо криминальные интересы, по числу смертей на душу населения обогнал даже Грозный в годы первой чеченской компании. Не находите ли Вы необычным тот факт, что в нашей психиатрической клинике уже не хватает места для умалишенных, как будто весь город сходит с ума? И не кажется ли Вам подозрительным то, что жестокие убийства, одна мысль о которых заставляет кровь стыть в жилах, стали для нашего города чем-то обыденным и закономерным?"
Журналист провел приличное исследование, вытаскивая на свет божий правду о Мраморном. Начинал убийства, совершенного малышкой в августе этого года, и заканчивал историей Светланы Кузнецовой, отрезавшей ноги своей дочери. По его мнению город построен на какой-то особой горной породе, излучение которой делает людей более жестокими, постепенно сводя их с ума.
У Павла были на этот счет свои соображения - вспоминались слова Чиркова о некоем существе, таившемся в горной породе на момент строительства ГЭС. Нужно было связаться с МакКормиком - быть может именно это и объясняло все происходящее в этом городе. Но сначала, конечно же, перекопать все газеты до сегодняшнего дня.
98 год. Двадцать пять самоубийств за год! Количество убийств просто не поддавалось счету…
99 год. В январском номере Павлу бросилась в глаза статья, занимавшая первую полосу - "Дочь поквиталась с матерью". Наташа Кузнецова, та самая девочка, оставшаяся без ног, еще год назад устроилась санитаркой в Мраморную психиатрическую клинику. Милая девушка на инвалидной коляске пользовалась любовью всех больных без исключения, в том числе и своей матери, которая даже не знала о том, что перед ней ее дочь. Светлана Кузнецова была к этому моменту абсолютно отрешена от реального мира и погружена в свои собственные грезы.
И вот, отработав в больнице год и прекрасно зарекомендовав себя, Наташа однажды днем взяла на кухне нож, въехала в комнату отдыха больных и, поравнявшись с матерью, вонзила нож ей в голову.
На вопрос "Зачем?", неоднократно задаваемый ей впоследствии милицией и психиатрами, девушка отвечала коротко "Потому что так было нужно". Теперь на излечении в психиатрической клинике находится сама Наташа…
Пометку "Наташа Кузнецова" в своем блокноте Павел обвел жирной линией, намереваясь впоследствии наведаться к ней в больницу.
- Молодой человек… - Павел не заметил, как библиотекарша подошла к нему, - Время шесть часов, мы уже закрываемся.
- Все! - улыбнулся он ей в ответ, - Закругляюсь.
- Все успели?
- Почти. Осталось просмотреть еще лет пять, хотя я не думаю, что смогу найти что-то еще. Кажется, у меня есть все, что необходимо.
- А. Если не секрет, зачем вам история Мраморного? Вы, ведь, из Москвы, не так ли? Вы упоминали Москву в разговоре, вот я и подумала…
- Да, я из столицы.
- И что столичного гостя интересует в нашем маленьком городке? Неужели у нас есть что-то, чем можно заинтересовать москвича?
- "Мраморный феномен"… - не колеблясь сказал Павел, на ходу придумывая правдоподобную легенду, - Я в МГУ учусь, на факультете социологии. Мраморный будет моей дипломной работой. Городок, фактически отрезанный от всего мира, жители которого, скажем так, варятся в собственном соку.
- Одним словом, закрытая социальная группа, размером с целый город?
- Именно так. И в этой социальной группе начинают действовать свои законы. В частности, применимо к Мраморному, безысходность начинает давить на сознание практически каждого жителя. Отсюда - стремление уйти из этого мира в мир грез. Алкоголизм, наркомания…
- Наркоманов у нас нет, - перебила его библиотекарша, - Наркоту до нас просто не довозят. Поэтому максимум на что способны наши любители острых ощущений, это накуриться конопли, набранной на ближайшем поле. А вот алкоголиков, это вы точно подметили, у нас хватает. Каждый второй, если не каждый первый.
- Но кто-то не может уйти и в мир грез, поэтому уходят из этого мира навсегда… - продолжил Павел, внимательно следя за ее реакцией. Приходили ли ей на ум соображения сродни тем, о которых писал тот журналист?
- А, самоубийцы… Да, это уж точно феномен Мраморного. Самоубийц у нас хватает с избытком, наверное, ни в одном городе такого нет, хотя я, конечно, никогда не задавалась целью проверить это. И знаете, что интересно - пусть не все, но девяносто процентов - точно, выбирают в качестве способа суицида прыжок в пустоту. И угадайте, откуда они прыгают?
- С плотины?
- Точно.
- Это легко объяснимо, машинально ответил Павел, хотя сам думал о другом объяснении этих странных совпадений, - У вас, в Мраморном, больше и прыгать-то неоткуда. Все здания - максимум пятиэтажные, ничего выше я не видел. Ну а всякий самоубийца должен понимать, что после прыжка с крыши невысокого дома у него куда больше шансов оказаться в инвалидном кресле, чем на том свете.
- Может и так… - пожала плечами библиотекарша, - Ладно, удачи вам в ваших изысканиях. Может действительно что-то интересное накопаете, сразу кандидатскую защитите. Я, ведь, сама, когда библиотечный техникум заканчивала, писала диплом об истории города. Правда, меня больше занимала работа с архивами, нежели социологические аспекты нашего разлагающегося общества.
Выйдя из библиотеки Павел направился к гостинице, анализируя то, что узнал сегодня.
Городок и в самом деле был со странностями… Самоубийцы, сумасшедшие, просто падшие люди, отчаявшиеся найти себя. Мраморный действительно загнивал, и кто-то, или что-то помогало ему в этом загнивании.
Ладно, - решил он, - Завтрашний день начну с визита в местную психушку, побеседую с Наташей Кузнецовой. Не могут же все три члена семьи сойти с ума? Или могут? Может это как раз что-то наследственное? А может и это как-то связано с плотиной, и тем, кто живет там, в скальной породе под ней? Отец Наташи был начальником ГЭС, значит, и мать и дочка должны были часто бывать там. Может быть именно это и повлияло на них?
И, конечно же, нужно было позвонить МакКормику, обсудить "Мраморный феномен" с ним.
"Утро вечера мудренее". Кажется, в русских народных сказках принято было говорить именно так. Должно быть, те, кто сочинял их, ни разу не напивались до поросячьего визга, и не знали, что утром вместе с мудростью часто приходит похмелье. Или наоборот, мудрость и новый взгляд на жизнь были логическим дополнением жуткой головной боли? В любом случае, сейчас это никак не касалось Павла. Выспавшись и отдохнув, он ощущал себя посвежевшим и готовым к любым передрягам, которые могли поджидать его в этом городе.
Однако, стоило ему лишь подумать о Мраморном, как в сознание ледяной иглой впилась Тьма. "Уезжай!" - прошептал женский певучий голос, - "Оставь все как есть и уезжай!"
- Не уеду! - выкрикнул Павел, и таинственный шептун покинул его сознание, вновь уступая место четкости мыслей, - Не уеду…
Позавтракав, Павел направился к телеграфу, где заказал разговор с Лондоном. Ждать пришлось недолго - уже через пять минут телефонистка объявила его фамилию, велев отправиться в седьмую кабинку.
- Алле! Пол, ты? - раздался в трубке голос МакКормика.
- Я. Прости, что разбудил.
Согласно примитивным подсчетам Павла в Лондоне сейчас должно было быть два часа ночи, но, зная нрав и ритм жизни МакКормика, он был уверен в том, что это единственный способ застать шефа дома.
- Где ты? Мне сказали, что это какой-то Мраморный.
- Я и есть в Мраморном… - Павел запнулся, с трудом подыскивая слова в забытом английском, который он двадцать с гаком лет считал родным языком, - Ты что, не помнишь этот город?
- Не помню. Чем он так знаменит?
- Мраморная ГЭС. Крупнейшая в мире. Ты бывал там сорок с лишним лет назад, когда ее только строили.
- Ах да, припоминаю! - по голосу было слышно, что МакКормик улыбается, - Любопытное было задание. Я тогда совсем молодой был, моложе, чем ты сейчас! Рабочие, когда строили плотину, своими взрывами пробудили Эухеда.
- Эухед? - Павел отчаянно пытался вызвать в памяти все, что знал о мистических существах. Это название было ему знакомо, он явно слышал его на курсах в Лондоне. Но никак не мог вспомнить ни особенностей этого существа, ни даже цвета его ауры. - Он Светлый, или Темный?
- Совсем ты, Пол, от рук отбился! - усмехнулся МакКормик, - Я сам тебе лет шесть назад рассказывал об этих тварях. Темные они, но безвредные. Озорные немного, не спорю, но не агрессивные. Питаются рыбой, и это единственное, чем они могут навредить людям. Эухед, если потеряет контроль над собой, может извести всю рыбу в окрестностях. И самому ему от этого плохо будет - обожрется так, что лет десять после этого коликами мучаться будет, и людям приятного мало, рыба-то кончилась. Вот мы и следим за ними, вмешиваемся в случае чего. Они полуразумные, поэтому с ними даже можно общаться… С тем Эухедом мы даже познакомились - умная тварь оказалась.
- А как же несчастные случаи? Исчезновения людей?
- Эухед тут совершенно не при чем. Зря тот инженер с плотины…
- Чирков?
- Точно, Чирков! Он еще писал мне недавно, спрашивал, есть ли у нас агенты в России, я ему тебя и порекомендовал. Зря этот Чирков тогда переполошился. Даже на Орден ухитрился выйти, правда, нечаянно это у него получилось, но факт то, что связался он с нами.
- Так что же происходило на строительстве ГЭС? Если это не Эухед, то кто?
- КГБ, Пол. Все просто и банально. КГБ! Небольшая чистка, устроенная по поручению Хрущева. Хрущев, конечно, не Сталин, тираном он не был, но неугодных лично ему, или его режиму устранял столь же безжалостно. Поговаривали, что там, в Мраморном, просто-напросто ликвидировали тех, кого подозревали в шпионаже. Но в эти дела я уже не лез. Нашел Эухеда, поговорил с ним, убедился в том что тварь эта вполне сознает, что делает и никому вреда причинять не собирается, и все.
- А что Эухед? Он до сих пор там?
- А кто его знает. Может там, а может ушел куда-нибудь. Эти существа уникальны тем, что передвигаться могут во всех стихиях, хоть и живут в воде. Может он сейчас где-нибудь у нас, в прудах Вестминстера живет. Все возможно!
- А у них сильная аура? - после небольшой паузы, собравшись с мыслями спросил Павел.
- Да нет, - без раздумий ответил МакКормик, - Как у обычного Наделенного, не сильнее. Просто так его не заметишь, сканировать нужно. А что?
- Да так…
Насколько мог коротко Павел пересказал МакКормику историю своего появления в Мраморном, и все то, что он успел раскопать уже здесь. Немного подумав тот сознался, что еще не встречался с таким явлением.
- Знаешь, Пол, если бы ты мог точно мне сказать, что Темная аура исходит из какого-то определенного места, я бы ответил тебе, что это сам Игни Этферро, его земное воплощение. Я за свою жизнь такого не встречал. Муатье как-то рассказывал мне, что когда он был молодым, ему говорили об операции по уничтожению льва, в котором, вдруг, воплотилась сама Тьма. Но это скорее правило, чем исключение, такое бывает очень и очень редко. К тому же, ты говоришь, что фонит сам город. Как правило, это означает, что в городе много Темных, но это ты и без меня знаешь.
- Да, но за весь день я не почувствовал рядом никого с ИХ стороны.
- Тем более странно… Тогда я просто не знаю, что и думать.
Поблагодарив МакКормика за информацию (которая хоть и не принесла пользы, но все позволяла не идти по ложному пути), Павел повесил трубку и вышел из телеграфа. На пороге он едва ли не лоб в лоб столкнулся с девушкой лет двадцати, одетой в короткую цветастую юбку и не по-сентябрьски открытый топик.
- Ой! Простите! - воскликнула она, отходя в сторону, - Проходите, пожалуйста.
- Нет, это вы простите, - скользнув взглядом по соблазнительным округлостям, выделяющимся под одеждой, ответил Павел, придерживая перед ней дверь, - Проходите, пока не замерзли.
Она оглядела себя и рассмеялась, словно только сейчас поняв, что он имеет в виду.
- А, вы о моей одежде? Чего мне еще только не говорили. И что в этом городке не стоит одеваться так вызывающе, и что я похожа на… ну, вы поняли на кого. Но что в таком одеянии можно замерзнуть - такое слышу впервые.
- Ну, так сентябрь на дворе.
- Мало ли, сентябрь. Я на календарь не смотрела, счастливые часов не наблюдают. Бабье лето сейчас, вот что. Тепло, красиво и приятно. А как тебя зовут?
- Павел… - такой резкие переход от разговор о погоде к обращению на "ты" несколько выбил его из колеи, - А тебя?
- Лена. Надолго к нам?
- Что, так отчетливо видно, что я приезжий?
- Не то, чтобы отчетливо, но видно. Одежда на тебе современная. Я то в "Интернете" часто бываю, знаю, во что сейчас весь мир одевается. Это наши охламоны, не зря же их Мраморными называют, одеваются так, как на душу ляжет. Во-вторых, уж очень ты потерянным выглядишь, по сторонам оглядываешься, будто ищешь чего… Сразу видно, что места тебе незнакомые - местный уже давно по сторонам не смотрит, он весь Мраморный пройдет от края до края с закрытыми глазами. В-третьих - взгляд. У большинства здесь он затравленный, дикий какой-то. Все здесь озабочены простым насущным вопросом - как бы деньгами разжиться, а у тебя глаза задумчивые, серьезные. Да и деньгами ты, кажется, не обделен, но это уже из одежды вытекает. Бедняк так не одевается. Ну и, наконец, ты ко мне на "Вы" обратился. Это уж точно доказывает, что ты - приезжий. Все местные меня знают.
- Прямо так уж и все?! - не поверил Павел.
- Все, все. Ну ладно, Паш, я пойду. Захочешь пообщаться - заходи в клуб, спроси Лену Керн. Я там чуть ли не все время торчу. Сейчас, вот, телеграмму пошлю и опять туда направлюсь. Так что, заходи, поболтаем. Если хочешь - я тебе город покажу, я ж вижу, что ты турист. Странный, правда - откуда в Мраморном вообще туристу взяться? Ну да ладно.
Она уже скользнула в дверь, когда Павел, очнувшийся, наконец, будто от столбняка, крикнул ей вслед:
- Постой, а в какой клуб?
- А он у нас тут один, не промахнешься.
Словно обухом по голове ударенный, Павел зашагал обратно к гостинице. Вот это девушка! Элегантная, красивая, озорная и умная! Уникальное сочетание всех талантов, которые только могут присутствовать в представительнице прекрасной половины человечества.