Долговязый солдат, подбежавший к воротам первым, дважды ударил кулаком в темное железо. Щелкнул засов, отварилось круглое оконце.
- Neun, - донеслось с той стороны.
- Zwei, - тут же парировал долговязый.
И, подталкивая в спину напарника, исчез за приоткрывшейся калиткой.
- Благодарите Бога, Фарид Салихович, если веруете, - широко улыбнулся белый генерал.
- Почему?
- Потому что они пользуются так называемым "плавающим" паролем. Это когда начальником караула заранее устанавливается некая "сумма", которую должны составить пароль с отзывом.
- Ага… - наморщил лоб Ахметов, - там было "семь" и "четыре", что в сумме составляет одиннадцать.
- Точно. А сейчас позвучало "девять" и "два".
- Опять выходит одиннадцать! Значит, сумма всегда должна составлять одно и то же число?
- Вряд ли всегда. Скорее, только сегодня. Или до определенного часа. Впоследствии новый начальник его переменит, назначив свою "сумму".
Командир шмыгнул носом и уважительно посмотрел слегка раскосыми глазами на Василия Авраамовича.
- Вот шайтан!.. Хорошо, что не сунулись раньше.
Капитан "СМЕРША" промолчал, но скривился, словно возражая с едкой насмешкой: "И откуда у господина генерала такие глубокие познания? Ведь в царской армии грамотных солдат-то было - раз два и обчелся! А тут арифметика, сложение, суммы…"
- Внешний патруль сам меняться не придет - негоже ему оставлять периметр без присмотра, - внезапно догадался Ахметов.
- Тогда надо дожидаться выхода смены, - нашелся старшина-подрывник.
- И по пути к забору перерезать глотки, - низким голосом завершил мысль капитан контрразведки.
На что пожилой генерал резонно заметил:
- Я уж много лет не солдат и многое подзабыл из батальных тонкостей. Однако с высоты давешнего опыта уверяю: производить смену наружного патруля удобнее у домишки с пулеметом и шлагбаумом. Под прикрытием поста спокойнее, да и маршрут проходит вблизи.
- Логично, - подумав, согласился командир. И решил действовать - до рассвета оставалось очень мало времени: - Серега, перехвати-ка наших у колючки. Пусть потихоньку снимут тех двоих из домишки и ждут сменщиков. Да чтоб ни единого звука!
Глава первая
Россия. Саратов
Наше время
Суходольский осторожно напомнил о себе:
- А, встретившись с той девушкой вторично - через несколько дней, ты увидел совершенно другого человека. Верно?
- Не совсем. Про другого человека вы угадали, а вот следующая встреча состоялась аж через год.
- Даже так! И она тебя вспомнила?
Константин пыхнул дымом и затушил окурок.
- Вспомнила!.. Мягче не скажешь.
Через одиннадцать месяцев по приглашению Минобороны и командования Объединенной группировки в Ханкалу заявились те же рок-музыканты, в последний момент вырванные людьми майора из лап озверевших чеченских молодчиков. Те же или в слегка измененном составе - не суть важно. Организаторы, как водится, растрезвонили о единственном концерте, согнали отовсюду бойцов в "филармонию под открытым небом". И вдруг что-то не срослось со здоровьем гитариста - увезли бедолагу в госпиталь с отравлением. Видать, обожрался острой кавказской пищи.
Подходит время обещанного концерта. На сцене - никого, только аппаратура и прожекторы. Военный люд начинает волноваться…
Наконец, из кулис выходит та самая барышня, что запомнилась Константину необычным видом у автобуса: бледным лицом, сухими глазами и плотно сжатыми губами. Симпатичная надо сказать барышня! Миниатюрная, стройная, с небольшой родинкой над верхней губкой; вся в блестящей черной коже, с распущенными русыми волосами. В медленной задумчивости подходит к микрофону и вдруг пронзительным голосом вещает:
- Эй, народ! Кто умеет лабать - помогите, а то кранты нашему зрелищу!
Народ зашумел, завозился.
Офицерская братва, зная Костино пристрастие к гитаре, толкает его в спину:
- Давай, брателло, выручай музыкантов!
Куда деваться? Надо помочь коллегам.
Проталкивается Яровой сквозь толпу к сцене и по пути охреневает от лавины дурацких сомнений. Откуда ему знать, что заезжие артисты собираются лабать? Впишется ли он в их манеру исполнения? Ну и прочая перхоть…
И тут эта кожаная ведьма, узнав майора, выдает в микрофон на всю Ханкалу:
- Ба, кого мы видим! Знакомый типчик!! Тот самый, чьи подчиненные без суда расстреливают пленных чеченских парней!.."
Прям так и ляпнула, стерва! Открытым текстом.
* * *
- Гм… ну и что ж с того? - пожевал губами Суходольский. - Ты же сам недавно признался: на войне работают другие принципы и правила. Там же в зрителях были сплошь твои товарищи! Следовательно, для них это не стало открытием.
- На тот концерт, между прочим, приперлись и представители Военной прокуратуры, и командование, и чеченские чиновники. Они, безусловно, обо всем знали, но… В общем, сами понимаете: нельзя публично озвучивать такие вещи!
Да, Марк Антонович умел не только великолепно говорить и убеждать. Он обладал еще и даром слушать и слышать собеседника. И чем дальше Костя повествовал о своей давней любви, тем шире раскрывалась его душа Суходольскому. Рассказ был невесел, но что поделать - печальной жопой радостно не пукнешь. И шеф жадно ловил взгляд; сопереживал, шевеля над золотой оправой ровными соболиными бровями или мелко кивая и щурясь. Там, где по сценарию требовалась пауза, он молчал, не перебивая ни словом, ни жестом, - лишь задумчиво созерцая слюдяные искры колыхавшейся в стакане минеральной воды. А где следовало поддержать - немедля пускался в обвинительные речи.
- Ты прав - девица поступила неразумно. А главное, она слишком быстро забыла о том, кто ее спас. Верно?..
Гитарист потянулся за следующей сигаретой.
- Сучка, конечно. Но красивая, как богиня.
- А что же с концертом? Удалось тебе вписаться в незнакомый коллектив?
- Да, ребята в группе оказались хорошими профи - подстраиваться почти не пришлось. Нормально отыграли, и на бис еще раз пять выходили. А она после концерта даже не поблагодарила!
- Нда-а… Стало быть, она тебе понравилась?
- Сложно сказать. Скорее, да.
- Что же было потом?
- Утром следующего день она все-таки подвалила - хотела попрощаться перед отъездом. А ее я послал. Сам не знаю, почему… Жестко послал и далеко.
- О как! А она?
- Четко последовала данной инструкции.
Помолчали. Молодой мужчина с грустью взирал в окно, и на лице жила отчетливая гримаса сожаления. Огромного сожаления по поводу несуразного расставания с понравившейся девушкой.
Суходольский с печальною теплотою посматривал на Ярового. С теплотой и благодарностью за искренность, за отказ от надоевшей маски блудливого шута.
- Граждане, заканчиваем обед - скоро Саратов! - сиплым голоском объявила официантка.
- Да-да, уходим, - кивнул шеф и внезапно преобразился: - А знаешь, Костя, я верю в вашу будущую встречу. Хотя бы однажды вы должны встретиться с той девушкой. И уверен: ты давно ее простил. Верно?
Теперь развеселился Яровой:
- Давно на нее не сержусь - это точно. А по поводу нашей встречи - сомневаюсь. Сильно сомневаюсь. Я снимаю шляпу, Марк Антонович, перед вашим гением психолога и гипнотизера, но волшебства в вашем исполнении я пока не видел.
- А на слово поверишь?
- Вряд ли…
- Напрасно, молодой человек, напрасно. Придется задействовать магию.
Коммерсант с показной медлительностью допил минеральную воду. Подняв пустой стакан, посмотрел сквозь него на солнце. Брякнув донышком о столешницу, дотянулся ладонью до Костиного лба и прикрыл веки, словно считывая нужную информацию.
Потом щелкнул пальцами возле уха молодого мужчины и уверенно выдал:
- Тот музыкальный коллектив назывался "Рок-студия" и приехал в Чечню из Санкт-Петербурга. А закончился концерт триумфальным исполнением "Летней грозы". Вашим парным исполнением: твоим и той неотразимой девицы в черной блестящей коже. Верно?
Хлопая длинными ресницами, Костя по-военному прошептал враз пересохшими губами:
- Так точно. А-а… а откуда вы все это знаете?..
- То-то, Константин Захарович. Я многое при желании могу узнать. И про тебя, и про Сергеева, - поднялся Суходольский. Похлопав по карманам и вспомнив о забытом в купе бумажнике, попросил: - Расплатись, пожалуйста, за обед…
* * *
Поезд недолго постоял на полустанке, тронулся и медленно покатил по пригороду Саратова.
Покинув ресторан и следуя через грязные тамбуры, шумные "шлюзы" и узкие коридоры в свой вагон, босс о чем-то бодро рассуждал. А Костя поглядывал ему в затылок и не переставал изумляться концовкой разговора за столиком.
Музыкальный коллектив, которому понадобилась помощь стороннего гитариста, действительно назывался "Рок-студия". Группа действительно приехала в Чечню из Санкт-Петербурга. И закончился тот концерт действительно "Летней грозой" Вивальди в исполнении двух соло-гитаристов: Константина и той смазливой девицы в блестящем кожаном одеянии. И здесь Суходольский не ошибся…
- Фу-ух. Запыхался. Давай помедленнее, - с виноватой улыбкой на лице оглядывался тот. - Возраст, понимаешь ли. Раньше вообще не знал, что такое усталость, а ныне быстро выдыхаюсь…
"Угадал? Процент вероятности подобного везения ничтожно мал, - размышлял спецназовец. - Или знаком с теми событиями по случайному совпадению? Но он бывший психолог, ученый, сугубо гражданский человек - каким образом его занесло бы на войну? К услугам подобных специалистов обращаются лишь американские вояки. В нашей армии обязанности врача, медсестры и психолога исполняет командир".
- …Знаешь, Константин Захарович, старость - странная штука. Странная и непостижимая. Я бы охарактеризовал свои ощущения так: внутри одряхлевшего организма по-прежнему живет молодой мужчина, который безуспешно силится понять: а что же, собственно, произошло?..
"Или на самом деле волшебник. А вдруг так и есть? Если бы наука снизошла до определения волшебству, то волшебником мог бы называться любой человек, обладающий сверхъестественными способностями. А способностей у этого подтянутого седого чудака - хоть отбавляй…"
С этими мыслями Константин вошел в тамбур купейного вагона; где-то в конце узкого коридора находилось нужное купе. В накуренном тамбуре разговаривали два мужика. Вроде бы, ничего особенного: заурядная внешность и обычное занятие в дороге - выходить курить каждые полчаса и трепаться о чем угодно. Однако поведение крепких молодчиков насторожило: оба при появлении Суходольского и Ярового замолчали, оба "невзначай" оглянулись.
Пассажиров в вагоне ехало мало, коридор пустовал. Лишь пышнотелая пожилая тетка отрешенно глазела в окно. Обходя ее бочком, Яровой поправил торчащий за поясом пистолет, едва прикрытый полой куртки. Жарко в кожаной косухе, да деваться некуда - профессия телохранителя обязывает терпеть. Вадим тоже постоянно парится в пиджаке…
Вот и купе. Наконец-то.
Звук уехавшей в сторону двери разбудил заснувшего мужчину. Вздрогнув, тот поднялся, тряхнул головой, застегнул рубашку.
- Заждался? - подхватив непрочитанную газету, устроился босс у окна. - Извини, Вадим - пообедать не успеешь. Нас вежливо попросили очистить помещение.
- Да, уже пригород Саратова.
- Расстраиваться не стоит - в здешнем ресторане не слишком хорошо готовят. Украинский борщ был неплох, а вот лангет не прожарен.
- Вадим, - поскреб ладонью затылок Яровой, - в дальнем тамбуре томятся два мужичка непонятной наружности.
- Да?.. Чем не понравились?
- Трудно сказать. Крепенькие, одеты неброско. Рожи неестественно спокойны, а глазки бегают, рыщут…
Бывший фээсбэшник вынул из-под подушки пистолет, передернул затвор и сунул его за пояс. Накинув пиджак, посмотрел в зеркало и пригладил всклокоченные волосы.
- Пойду погляжу, - взялся он за дверную ручку, но дверь вдруг открылась сама.
В коридорчике перед купе стоял наряд транспортной милиции.
- Здравствуйте, документы на проверочку, пожалуйста, - вежливо заговорил офицер.
Сергеев нехотя вернулся на место, полез в карман за паспортом. Попутчики последовали его примеру…
Старший наряда неторопливо листал документы, сличал фотографии и вчитывался в данные сидящих перед ним пассажиров. Его напарник остался в коридоре - прямо у открытой двери. При этом он внимательно наблюдал за поведением проверяемых и держал указательный палец на спусковом крючке укороченного "калаша".
Константин настороженно косил в сторону Сергеева, но тот был невозмутим. Странно. Неужели менты не кажутся ему подозрительными?
Во-первых, какие могут проверки, если поезд вот-вот подойдет к вокзалу конечной станции?
Во-вторых, офицер листает документы слишком дотошно - явно тянет время.
В-третьих, минуту назад наряда в вагоне попросту не было. Купе второе по счету, а значит, войдя в вагон, менты прямиком направились к ним.
И, наконец, в-четвертых, в дальнем тамбуре стоят двое не внушающих доверия молодцов. И, вероятно, кто-то дежурит в ближнем.
Хреново дело.
Вадим нахмурился и еле заметно сузил глаза после идиотского вопроса "С какой целью едем в Саратов?" И тон, и смысл вопроса выходили за всякие рамки.
Покуда малознакомый с силовыми структурами Суходольский объяснял, что Саратов - его родной город, телохранители встретились взглядами. Секундный "диалог" расставил все по местам и определил дальнейшие действия.
Пора! Другого выхода нет.
Яровой бьет офицеру промеж ног, заставляя того согнуться пополам и упасть на колени. Сергеев в тот же миг сгребает одной рукой подушку, другой выхватывает пистолет. Выстрел сквозь толстую постельную принадлежность, набитую бог знает чем, звучит глухо и неестественно - будто и не выстрел, а падение тяжелого предмета.
В следующую секунду Сергеев выскакивает в коридор.
Молниеносный взгляд по сторонам. Никого, кроме одиноко стоящей у окна полноватой женщины. Она далеко. Ее мысли где-то у горизонта.
Рывок за грудки, и получивший пулю мент бесформенным кулем вваливается в купе, где Костя двумя ударами по затылку окончательно вырубает офицера.
Марк Антонович достает трясущимися пальцами платок, скомкав и закрыв им рот, заходится в нервном кашле.
- Нужно сматываться, - маячит в дверном проеме Вадим.
- Кто они? - севшим голосом спрашивает шеф.
- Не милиция - это точно. И сколько их, мы тоже не знаем.
Яровой заставляет растерянного босса подняться, подает барсетку, футляр от очков; мимолетно заглядывает в окно - петляя по пригороду, поезд очень кстати замедляет ход.
- Быстро-быстро на выход! - приглушенно мычит Сергеев, продвигаясь к вотчине проводника. Он идет первым, за ним босс. Костя беспрестанно озирается и прикрывает тыл.
Резкий рывок дверки, удар в челюсть вскочившему навстречу пареньку в форменной рубашке проводника.
- Сколько их?
- Н-не знаю.
Еще удар. Хороший, поставленный - в область сердца.
- В рабочем тамбуре дежурят?
Кривясь от боли, тот кивает.
- Сколько?
От трясущегося кулачка разгибаются два пальца…
- Вякнешь - пристрелю, - тычет Сергеев в лицо ствол и сгребает со столика связку ключей.
Перестроились: Сергеев с Яровым впереди, Суходольский сзади.
В рабочем тамбуре обошлось без стрельбы. Резко распахнув дверь, начальник службы безопасности долбанул рукояткой по голове одного, второй попросту задрал руки и сам повернулся лицом к стене. Видно, не ожидали такой прыти.
Бывшие спецы попрыгали со ступенек движущегося поезда без проблем. А вот пожилого Суходольского перед прыжком пришлось подбадривать и ловить в четыре руки. Неловко приземлившись, он оступился на чумазой щебенке и едва не упал, но тут же, увлекаемый своими телохранителями, побежал трусцой в ближайший проулок.
Пригород Саратова, напомнил Константину Пугачев. Такая же разруха, то же запустение. Бесконечное, грязное разлужье; тощие бродячие собаки, уныние, нищета…
Поезд не остановился - пересекая следующую улочку, они услышали удалявшийся стук колес. Это неплохо. Это совсем неплохо! Появляется реальный шанс вылезти дерьма сухими и чистыми.
- Где мы? - запыхавшись, спросил Суходольский, когда сбавили темп, перешли на шаг.
- Черт его знает… - сплюнул тягучую слюну Сергеев. - Окраина Ленинского района.
- Сколько отсюда до центра?
- Час с небольшим на машине.
- Ловите такси.
- Вы уверены, Марк Антонович? - обмолвился Сергеев, стоило тому назвать адрес молоденькому таксисту.
- Я обязан это сделать.
И простенький невзрачный "Жигуль" зашустрил по бесчисленным улочкам северно-западного пригорода Саратова…
Зачем шефу именно сейчас понадобилось ехать в здание Думы на заседание - начальник службы безопасности понимать отказывался. Но молчал. К чему лишние вопросы и разговоры? Тем более, при постороннем человеке. Шеф и сам осознавал опасность мероприятия. Еще бы! Наверняка не забыл, как несколько дней назад по дороге в Самару неизвестные киллеры ухлопали пятерых его сотрудников. А свежайшему приключению не более получаса. Однако переубедить Суходольского всегда было нелегко. Проще сказать - невозможно. Вот и сидел Вадим надувшись на переднем сиденье. Сидел и тупо взирал на объезжаемые водилой выбоины в старом дорожном покрытии…
Наконец, подъехали к площади имени Столыпина, расплатились. Взбежав по широкой лестнице к роскошным дверям, Суходольский остановился.
- Так, гвардия, а чего нам тут делать в полном составе?
"Гвардия" переминалась с ноги на ногу, не возражая, не соглашаясь и готовая выполнить любой приказ командования.
- Через пару часов мне понадобится автомобиль, - резюмировал босс, обращаясь к Сергееву. - Поезжай в наш офис, разыщи моего заместителя - Артура Михайловича, и возьми любую машину - на свое усмотрение.
- Если спросит про вас, что ответить?
- Ничего. Я скоро позвоню ему сам и все объясню.