- "Зона SS12-01".
Разведчики переглянулись.
- С этого места, пожалуйста, подробнее и по порядку, - мягко потребовал советский генерал.
- Я пытался дознаться о подробностях предстоящей работы еще в самолете. Из скудных и уклончивых ответов Василия Викторовича понял следующее: в течение нескольких лет особая команда немецких ученых по приказу Генриха Гиммлера трудилась над созданием людей, наделенных необычными способностями. В исследованиях использовались самые различные материалы из Тибета, Южной Америки, России…
- Из России? - вскинул брови главный разведчик фронта.
- Да, представьте. До большевистского переворота… Простите, до революции в России имелась блистательная плеяда ученых-медиков, а в тридцатые годы какой-то русский профессор пытался скрестить молодых мужчин с обезьянами. Кажется, его расстреляли в НКВД…
- Понятно. Продолжайте.
- По словам Бискапского я понял, что исследования шли слишком медленно, а опыты зачастую оканчивались неудачей. И приблизительно в начале сорок четвертого года германское руководство приказало ученым форсировать другое направление - более практическое.
- То есть?
- Готовить особенных солдат привычным и, вместе с тем, ускоренным образом - с помощью специально разработанных программ, методов глубокого психологического внушения и обработки подсознания. Кажется, так.
- А какое отношение к "Зоне SS12-01" имел Бискапский?
- Точно не знаю. Предполагаю, что он занимался поиском инструкторского состава и выполнял различные поручения командования.
- Допустим, - пристально посмотрел Виноградов на Дьяконова. - Ну, а вас-то он с какой целью привез на секретный объект?
- Видите ли… в пятнадцатом году я имел честь быть причастным к созданию первой русской минно-разведывательной школы по подготовке тех, кого сейчас именуют "диверсантами".
- Интересный факт. Мне об этом ничего не известно, - подал голос полковник "СМЕРША". - Где она находилась?
- В Могилеве. Сначала по соседству со ставкой Верховного главнокомандующего, а с шестнадцатого года за Днепром. В лесистом восточном пригороде - вдали от любопытных глаз, для нее отстроили несколько добротных корпусов.
Наморщив лоб и покусывая нижнюю губу, Виноградов откинулся на спинку стула и осторожно предположил:
- Может быть, Бискапский хотел вас прощупать? Вдруг вы пожелали бы помочь немцам в подготовке этих… особенных солдат?..
- Вряд ли, - отрезал Василий Авраамович. - Во-первых, в Могилеве мне вменялось подбирать кадры, а не заниматься инструкторской работой. Во-вторых, в те времена о психологических опытах и прочих воздействиях на личность мы и не слыхивали. И, в-третьих, я не стал бы сотрудничать с врагами России.
Помолчали. Дьяконов потянулся за следующей папиросой. Образовавшейся паузой решил воспользоваться Литвин, уставший подпирать стенку возле двери - подойдя ближе, чиркнул спичкой и поднес огонек бывшему генералу. Тот пыхнул ароматным дымком, благодарно кивнул. Литвин шагнул к дивану, присел на самый краешек и… наткнулся на злобный взгляд смершевца.
Начальник разведывательного Управления фронта, повернувшись к высокому окну и постукивая огрызком карандаша по столешнице, с минуту созерцал серое мартовское небо. По всему было видно, что Виноградов не впервые услышал о секретном объекте под грифом "Зона SS12-01", однако рассказ белого генерала ясности о нем не привнес. Бросив карандаш, он встал, прошелся по комнате, посмотрел на часы и сказал:
- Хорошо. Что произошло дальше, после того как вас привезли на объект?
- Машина остановилась в центре прямоугольного двора, посреди каменных построек барачного типа. Мы с Бискапским вошли в единственное двухэтажное здание, видимо служившее штабом, поднялись на второй этаж и оказались в одном из многочисленных кабинетов. Внутри находились два старших офицера - кажется, полковники и мужчина в штатском платье. Они вежливо поздоровались, предложили присесть…
- Вы знаете немецкий язык? - бестактно перебил смершевец.
- Не только немецкий. Я свободно владею французским и польским. Английским - чуть хуже.
- Какие должности в зоне занимали эти люди?
- И этого я сказать не могу. Представляя военных, Бискапский назвал лишь звания и фамилии; гражданским оказался доктор Линке. Полагаю, фамилия вымышленная.
Генерал-майор царской армии продолжал рассказывать о первых впечатлениях пребывания в "Зоне SS12-01", а Илья Валентинович, стараясь не пропустить ни единой детали, рассматривал пожилого мужчину и силился заглянуть в его душу, понять ее… "Непохоже на ложь. Очень непохоже. При отрепетированных постановках актер почти не выказывает сомнений, а уверенности в голосе и суждениях звучит много больше. Дьяконов часто признается в своих сомнениях, сетует на память. Что ж, наверное, и я сомневался бы, окажись на его месте".
Да, распознать грамотную игру крайне сложно, мастера на этот счет водились в контрразведке. Виноградов тоже владел парочкой надежных приемов, применить которые наметил ближе к завершению беседы.
- …Пока мы находились в кабинете, Линке неестественно улыбался и произносил расплывчатые фразы. Он так и не ответил толком ни на один мой вопрос; не объяснил, для какой работы я приглашен, - закончил Василий Авраамович.
- Чего же они от вас хотели?
Неожиданно белый генерал улыбнулся. Вымученно и впервые за то время, что находился в особняке:
- Как ни странно, они задавали очень похожие вопросы. О моем участии в войнах: в Первой мировой и Гражданской; о послевоенной работе в Польше. Расспрашивали об известных генералах: Брусилове, Деникине, Врангеле, Краснове, Корнилове, Кутепове, Май-Маевском… Я понимал, что все это от лукавого - в живых из лидеров белого движения к тому времени оставались двое: атаман Краснов, с потрохами продавшийся немцам, и несгибаемый Антон Иванович Деникин, осуждающий любое сотрудничество с нацистами. Я скупо и невпопад отвечал. Пару раз поинтересовался: в чем состоит моя работа? От прямого ответа они уходили и снова сыпали вопросами. Кое-что прояснилось спустя час или полтора, когда Линке достал из огромного сейфа около сотни старых фотографий и предложил мне отыскать знакомые лица.
Офицеры насторожились.
- И вы нашли?
- Да. Нашел.
Глава первая
Россия. Самара
Наше время
- Слушай сюда, гвардия, - очнувшись, глянул Суходольский на взошедшее солнышко. - В районе ипподрома меня встретит охрана одного товарища по фамилии Грецков. Впрочем, его фамилия вам ничего не скажет.
- Марк Антонович, поподробнее, если можно. Я все-таки отвечаю за вашу жизнь, - возразил Сергеев.
На что шеф громко рассмеялся:
- Брось, Вадим, - не тот случай. Грецков - обычный чиновник городского масштаба, страстно любящий деньги и обладающий некой интересной для моей компании информацией. Лучше всего изъясняется матом и жестикуляцией. Считает, что гаишники стоят на дорогах ради удобства его проезда на дачу, а рядовые граждане загрязняют своим дыханием окружающую атмосферу. Часиков на пять мы осядем с ним в ресторанчике под трибуной ипподрома - обговорим кое-какие проблемы, пообедаем. Все это время нас будут охранять его люди.
- Обижаете! Почему не мы? - упорствовал полковник.
- Вам пока лучше заняться покупкой нового автомобиля. Заодно введешь в курс Константина: расскажешь что и как, проинструктируешь, подберешь экипировочку… В общем, сам знаешь, не первый год руководишь службой.
- Понятно. Постричь, побрить, переодеть…
- Зачем же? - вдруг возразил босс. - Зачем плодить безликость и тоску? Пусть где-нибудь сполоснется и, если пожелает - подберите в бутиках что-нибудь в его рокерско-бандитском стиле. А вот с гитарой лучше расстаться.
- Как расстаться?! - вцепился музыкант в футляр. - Да вы знаете, что это за гитара?
- Судя по твоей реакции - ее выстрогал Страдивари, - проворчал Суходольский. - Ладно, оставь пока. И последнее, - вновь повернулся он к Сергееву: - Мне нужна связь. Я могу пользоваться своим телефоном?
- Нет, Марк Антонович, ни в коем случае. Сейчас можете пользоваться моим; позже, если сильно прижмет, купите и оформите новую симкарту на чужую фамилию.
- Постараюсь. Вот, кстати, и красавец Ил-2 на постаменте. Прижимайся вправо, - приказал Суходольский водителю. - Так… подруливай к темной машине. Приехали…
"Мерседес" остановился в парочке метров от темного "Лексуса" с номерным знаком из трех девяток. Шеф бодро выбрался из салона; захлопнув дверцу. На прощание бросил:
- В восемнадцать ноль-ноль на этом же месте. Не опаздывать!..
- Поступим следующим образом, - по-прежнему сидя рядом с водителем "Мерседеса", планировал Сергеев, - первым делом прикупим машину и отпустим охрану моего давнего друга; потом займемся твоим внешним видом, подберем экипировку и… и обязательно пообедаем в ресторане с приличной кухней! А то наш шеф обожает экспромт в виде сухомятки. Вроде, едет себе спокойно, клюет носом на заднем сиденье… Вдруг просыпается и велит разворачиваться на сто восемьдесят. И все планы остаются в головных нейронах…
- "Рено", - заметил Яровой проплывающий слева огромный автосалон.
Вадим засмеялся.
- Бог с тобой, Костя! Ты еще "Логан" предложи купить!.. Французы производят классные вина, косметику, трусы с лифчиками, салаты из трюфелей… Все что угодно, только не машины! Лягушатники никогда не умели делать что-то серьезное. Все эти "рено", "пыжо", "ситро" штампуют коляски для европейских нищих, студентов и католических священников. Теперь к ним добавилась еще одна категория покупателей: российские садоводы предпенсионного возраста. Крепенькие и неприхотливые авто, но ни одна из моделей для настоящих дел не годится.
Почему и для каких "настоящих дел" не годятся французские автомобили, Константин решил поинтересоваться позже. А новое начальство меж тем развивало тему:
- На успех в стритрейсинге или на хорошей загородной трассе следует рассчитывать, если садишься за руль таких машин, как…
И следовало перечисление отнюдь немногочисленных автомобильных брендов с жутким количеством лошадей под капотом, с огромным крутящим моментом, с резвым разгоном до сотни и с прочими волнующими безбашенных гонщиков прибамбасами. Потом новичка посвящали в теорию городских гонок; в особенности психологи убегающих и догоняющих; раскрывали секреты приемов "тиски", "клевок", "поджопник". Иногда к разговору подключался управлявший "Мерседесом" парень: подсказывал, уточнял, подтверждал слова Сергеева…
Костя откровенно скучал и с грустью посматривал на футляр с акустической гитарой. Иногда на его лице явственно читалось разочарование наспех принятым решением ехать с этими странноватыми людьми. Взгляд словно говорил: "Ладно, ребята, познакомились, пообщались и будет. Погорячился я - неужели не понятно? Полуголая девка, драка, менты, погоня… разве ж можно под воздействием этакого коктейля принять умное, взвешенное решение? Нет, конечно. А потому отпустите меня с Богом, а?.."
Однако ж ничего подобного вслух он не произносил, а на вопрос начальника "все ли понятно?", неизменно качал головушкой и отрешенно шептал:
- Все ясно, как дорога в тумане. А главное - ничего не забудешь…
Вот и вспоминал с тоской об инструменте, о музыке, о струнном квинтете, покуда Сергеев сам не переключился на дорогу и не приказал шоферу завернуть на стоянку возле современного здания с четырьмя кольцами на фасаде. Поблагодарив двух водителей и охрану из неотступно следовавшей сзади второй машины, Вадим отпустил их. А, дождавшись, когда машины исчезнут в потоке транспорта, обернулся к Яровому, хитро прищурился и раскрыл объятия:
- Ну, здорово, чертяка!
- Значит, узнал? - заулыбался Яровой.
- Сам-то как считаешь?!
- Надеялся, что узнал. Просто вида при начальстве не показывал.
- Так и есть. Старая привычка не выдавать эмоции на людях, - потряхивая молодого человека за плечи Сергеев. - И все-таки изменился, Костя, изменился! Патлы отрастил, в одежку странную приоделся, в музыку вдарился. Ну и возмужал, заматерел, что ли…
- Ты тоже, Вадим, не помолодел.
- Сколько же лет мы не виделись?
- Лет пять-шесть. Или около этого.
Полковник подтолкнул старого боевого товарища в сторону салона:
- Слушай, мы с тобой тогда все пешком по горам шарахались. А на приличных аппаратах тебе ездить доводилось?
- А то! - перехватил тот поудобней футляр.
- Да? И на каких же?..
- БТР-80, БМД - с "двойки" по "четверку", БМП-3, БМРД - штабной вариант, немного на Т-80…
- Стоп-стоп-стоп, - вскинул ладони Сергеев, - дальше не надо - я не ту имел в виду технику.
- А какую?
- Которая полегче, покомфортабельнее и без гусениц.
- УАЗ подойдет?
- Уже теплее. Водительское удостоверение с категорией "B" есть?
- Имеется.
- Отлично. А с правилами дорожного движения хоть немного знаком?
- Чего с ними знакомиться! На наших дорогах все знаки предупреждающие. Из запрещающих знаю один - полосатый бетонный блок.
- Думаю, этого достаточно. За такой ответ любой инспектор обязан поставить минимум "тройку". Заходи, - пропустил он вперед Константина и на всякий случай напомнил: - Держись в салоне посвободнее, поуверенней - будто намерен скупить здесь все.
- Вместе с той грудастой тёлкой, что считает бабло на кассе?
Наставник довольно хмыкнул:
- И с ней, и с продавцами-консультантами, и с мебелью!
* * *
Координацией и управлением широкомасштабной контртеррористической операцией в Чечне занималось руководство ФСБ. Ничего странного: фээсбэшники оставались единственными, кто сумел в эпоху всеобщего развала сохранить в своих рядах подобие порядка. К тому же с этой всесильной организации не снимались главные задачи по разведывательной и контрразведывательной деятельности. Потому офицеры спецназа особенно не рыпались, когда к отправлявшимся в горы группам "пристегивали" сотрудников из "конторы" для выполнения каких-то собственных особо-секретных заданий. Не рыпался и Яровой, собираясь в очередной "поход".
С "пристяжными" наскоро познакомились перед посадкой в "вертушку". Позже, пока топали до цели от точки выброски, узнали друг друга лучше. Мужички попались нормальные: свойские, непривередливые; принадлежностью к "конторе" не кичились, к работягам-спецам относились уважительно. Одним словом, общий язык нашли быстро.
Майорам Сергееву и Ковачу надлежало встретиться с каким-то человеком на российско-грузинской границе. В прочие тонкости спецназовцев командование не посветило, поставив задачу сопроводить и обеспечить безопасность встречи.
Вертолет выбросил группу километрах в двадцати от границы. За двенадцать часов без приключений преодолели высокий перевал, и вышли к пограничной заставе.
- Ждите здесь, - распорядился Сергеев и вместе с напарником отправился вниз по склону.
У погранцов фээсбэшники гостили минут сорок.
- Возвращаются, - доложил глазастый снайпер. - Бегут, аж пыль столбом!
Офицеры и впрямь спешили. Не успев отдышаться, Сергеев бросил:
- Поднимай, Константин Захарович, людей. "Окно" на границе приоткроется ровно на полчаса…
Окон, а точнее дыр в российско-грузинской границе было с избытком. А что прикажешь делать? Попробуй-ка перекрой все горные тропы, ущелья и перевалы! Это ж не степь, не пустыня. И даже не лес на Российской равнине. В общем, фраза "открыть окно" обозначала следующее: в нужной точке в заданное время никто из наших погранцов не появится. А в случае объявления пограничников с другой стороны, в дело обязан вступить сопровождающий спецназ.
Осторожно просочившись к цели - лесистому ущелью на высоте полторы тысячи метров, группа разделилась: в центре, против места предстоящего свидания, остались Яровой с сотрудниками ФСБ; спецы рассредоточились вправо и влево. И снова потянулись минуты томительного ожидания…
Наконец, Яровой приметил в зарослях на дне ущелья мелькнувшую фигуру.
- Это он, - уверенно кивнул Сергеев, и тотчас вместе с Ковачем устремился вниз.
Увы, но встреча длилась недолго - через пару минут от противоположного склона послышались выстрелы.
- "Третий", что там у тебя?! - крикнул в микрофон портативной рации Костя.
Динамик хрипло ответил:
- "Первый", мы атакованы с северо-запада неизвестной группой!
- Погранцы?
- Не знаю.
- Сколько?
- Человек пять-шесть.
- Понял. Придержите их, пока мы отходим.
- Вы должны помочь… - жадно глотал разряженный воздух Сергеев. - Должны… или нам конец…
Яровой тащил его, взбираясь вверх по крутому склону. После кратковременной стычки с грузинскими пограничниками группа без потерь отошла в глубь нашей территории. Тут-то офицеры ФСБ и взмолились: "Ребята, пособите вернуть агента в Грузию!" Пришлось капитану корректировать направление и, резко забрав на юго-восток, почти бегом штурмовать затяжной подъем вдоль границы.
Сергеев и Ковач слабаками не казались, однако на деле выдохлись быстро. С худощавым грузинским пареньком вышло еще хуже: в груди его хлюпало и хрипело, ноги подкашивались. Агент постоянно спотыкался и падал, из-за чего скорость подъема неумолимо снижалась. В общем, спецам ничего не оставалось, как волочь на себе троицу неподготовленных "прицепов", покуда восхождение не закончилось на высоте три с половиной тысячи метров.
- Здесь, - остановился капитан и полез за картой.
- Как думаешь, оторвались? - обессилено повалился на землю Сергеев.
- Часок форы у него есть. Эй, генацвале!
Откашлявшись, грузин подошел к офицеру, приподнявшему карту так, чтобы лучи заходящего солнца осветили ее выцветшие краски.
- Сейчас немного передохнешь и пойдешь вниз по этой долине. Быстро пойдешь, понял?
- Понял, - повторил парень на ломанном русском.
- Долина тянется на юго-запад; примерно через семь километров выйдешь к первому селу.
Тот прищурился и, прочитав название крохотного населенного пункта, возрадовался:
- Я знаю этот аул!
- Вот и отлично, - подключился Сергеев. - Оклемался?
- Почти.
Спустя пару минут группа стояла на краю обширной долины и молча смотрела вслед уходившему в сумрачную даль молодому человеку. Когда тот окончательно исчез из поля зрения, Сергеев напился воды из фляжки и тихо сказал:
- Если он дойдет… Если дойдет - буду тебе должен, Костя. Даю слово офицера…
Парнишка дошел. Об этом Яровой узнал полтора года спустя, когда судьба вновь свела его с сотрудником ФСБ. Над спецназовцем к тому времени нависли тучи: в одной из многочисленных операций он потерял несколько бойцов. Вряд ли Константин имел отношение к истинным причинам горьких потерь, однако штабистам для отчета перед Москвой позарез требовался козел отпущения.
Вот тут-то Вадим и помог: куда-то позвонил, с кем-то переговорил, на кого-то надавил…
И выполнил данное обещание: Косте задержали очередное звание, но все прочие неприятности его миновали.