Светлана скользнула на диван, где сидел Дружинин, и прильнула к брату.
– Как хорошо, что ты приехал, – чуть слышно прошептала она. – Андрюшка, милый.
Глава 6
Следующий день был выходной, и они втроем отправились к реке. С утра Шаповал, командированный в ближайшую булочную, успел познакомиться и потолковать с местной пацанвой, и из булочной он вернулся домой со связкой удочек в руке.
– Уху умеешь варить, Светлана? – осведомился он.
– А что – есть рыба?
– Есть удочки. Рыба, следовательно, на подходе.
– Это еще как сказать.
– Никаких сомнений! – объявил Шаповал. – Улов я гарантирую!
– Я вам верю.
– Давай на "ты", – предложил Шаповал. – Ладно?
Светлана кивнула.
От реки веяло приятной свежестью. Над домами, над асфальтом поднимался дрожащий, раскаленный воздух, а здесь легкий ветерок нежно ласкал кожу. Шаповал снарядил удочки. Дружинин тем временем раздувал костерок. Светлана сидела у воды, задумчиво глядя на плывущие по волнам щепки.
– Следи за поплавками, – наказал ей Шаповал. – Сегодняшний улов зависит от тебя.
– От меня? Ты же гарантировал улов!
– Гарантировал, – легко согласился Шаповал. – И он будет. Если только ты вовремя заметишь клев.
Сам он устроился рядом, на песочке, подложив под голову вместо подушки сложенную куртку.
– Притомился, – усмехнулась Светлана.
– Да, у меня был трудный день. Сначала булочная, потом сборы на рыбалку.
– Нелегко, – кивнула Светлана.
– Конечно. Я не привык к таким нагрузкам.
Светлана засмеялась:
– Я не пойму, Толик, как ты можешь работать в такой организации.
– В какой организации? – насторожился Шаповал.
– В вашем проектном институте. Вот Андрей – это понятно. Он у меня всегда был тихий, спокойный, ему бы сидеть на одном месте – и больше ничего не надо. А ты здоровый молодой парень…
– Ну, твой Андрей тоже, допустим, не какой-нибудь хлюпик, – напомнил Шаповал. – И по росту, и по комплекции мы с ним как братья-близнецы.
– Это конечно. Но я говорю о характере.
– Значит, он – тихоня?
– Да.
– А я – буйный?
– Ну, не буйный, – засмеялась Света. – Более активный – так точнее. И мне трудно представить тебя смирно сидящим за кульманом.
Она посмотрела искоса на Шаповала.
– Нет, в самом деле, – покачала она головой. – Не представляю. Тебе самому-то нескучно?
– Почему же мне должно быть скучно?
– Ты не сможешь там раскрыть свои способности.
– Вот тут уж дудки! – оскорбился Шаповал. – Я тебе, наверное, представляюсь этаким тюфяком, протирающим в конторе свои единственные штаны…
– Допустим, не единственные, – рассмеялась Света.
Обо всем остальном, следовательно, она имела именно такое представление, как предположил Шаповал. Это было несправедливо и потому обидно.
Шаповал покосился на Дружинина. Тот был занят костром и не обращал ни малейшего внимания на своих спутников. Шаповал взял бутылку с пепси-колой и протянул ее Светлане:
– Держи. Встань в полный рост. – Сам он сидел на песке. – Я сейчас отвернусь, руку вперед вытяну, а ты выпусти из рук бутылку.
– Зачем?
– Так надо. Ну, давай!
Светлана разжала пальцы. Бутылка полетела вниз. У самой земли, не глядя, Шаповал ее перехватил. Это было весьма эффектно. Светлана захлопала в ладоши. Дружинин обернулся на шум, посмотрел, что делается, но так ничего и не понял. Шаповал с безразличным видом вертел бутылку в руках.
– Я же говорила – у тебя талантов гораздо больше, чем ты способен использовать в своем институте, – сказала Светлана.
– Это еще что, – скромно потупился Шаповал.
Он покосился на Дружинина. Тот уже отвернулся. Шаповал подал бутылку Светлане:
– Брось ее подальше.
– Куда?
– Да хотя бы в реку. Сможешь?
– Зачем, Толик?
– Не спрашивай. Бросай.
Сам он тем временем шарил рукой вокруг себя, подыскивая камень нужных размеров.
– Жалко бросать, Толик.
– У нас еще есть несколько бутылок. Бросай!
Бутылка полетела в реку. Она не преодолела еще и половины пути, когда посланный Шаповалом ей вслед камень догнал ее, и она разлетелась вдребезги.
– Толян! – крикнул Дружинин.
Он, оказывается, все видел. И уже понял, что происходит. Шаповал пожал плечами. Светлана смеялась.
– Все-таки ты меня обманываешь, – сказала она.
– Почему? – изумился Шаповал.
– Ты не в институте работаешь.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что не похоже.
Дружинин подошел к ним и прислушивался к их разговору со все возрастающим беспокойством.
– Да, – сказал Шаповал. – Я работаю не в проектном институте.
Дружинин за спиной Светланы сделал зверское лицо. У Светланы глаза широко распахнулись.
– А где же ты работаешь? – спросила она почему-то шепотом.
Наверное, предполагала услышать необыкновенную тайну. Дружинин за ее спиной яростно грозил Шаповалу кулаком. Но Шаповал не отступил.
– Я лгал тебе, Светлана. Из-за него вот – это он все эти отговорки придумал, – кивнул он в сторону Дружинина.
Тот поспешно спрятал кулак за спину.
– Я работаю не в институте, Света. Мое рабочее место – в посудном магазине.
Возникла пауза. У Светланы лицо вытянулось.
– В магазине? – переспросила она в замешательстве.
– Да, – подтвердил Шаповал и скромно потупился. – Грузчиком. Туда берут только людей с отменной реакцией, как у меня.
Дружинин беззвучно смеялся. Но когда изумленная Светлана обернулась к нему, он был серьезен и даже вроде бы суров.
– Вы меня разыгрываете.
– Ну почему? Что в этом странного? Почему, если ты грузчик, то обязательно нужно этого стыдиться? – с надрывом в голосе произнес Шаповал. – И братец твой туда же. Говорит – ты не признавайся, что работаешь грузчиком. Непрестижно, мол. А я не стыжусь! У нас там множество хрупких предметов, чуть зазевался, зацепил – и бросаешься, ловишь на лету, потому что, если разобьется – выгонят. У меня уже реакция, как у жонглера. Тоже талант своего рода! Так почему я должен этого стыдиться?
Дружинин с серьезным видом кивал, давая понять, что был не прав. Светлана переводила взгляд с одного на другого, не зная, как отнестись ко всему увиденному и услышанному.
– Ну, грузчик, – сказала она наконец. – Ну и что? Работа как работа!
Порывистым движением она погладила расстроенного Шаповала по плечу. Так утешают убогих. Дружинин, который уже не мог сдерживаться, развернулся и пошел прочь, к костру, боялся, что Светлана увидит его покрасневшее от смеха лицо и поймет, что ее разыграли.
Глава 7
Рыбалку они забросили очень скоро, потому что не клевало, и отправились купаться. Не на шутку разошедшийся Шаповал прыгал в воду с невысокого обрыва, подолгу прятался под водой, после чего выныривал в самых неожиданных местах. Он расковался и был очень мил. Светлана смеялась до слез, глядя на его фокусы, и была абсолютно счастлива. Один Дружинин хмурился и прятал глаза.
Потом пекли на углях принесенную из дома картошку. Шаповал пел, аккомпанируя себе на пустых бутылках. Солнце уже скатилось к самому горизонту, мимо несла свои воды река, и опять на душе у Дружинина и Шаповала было легко и спокойно, и это спокойствие передавалось и Свете. Она, утомившись за день, прилегла на еще не успевший остыть после дневного зноя песок и задумчиво всматривалась в небо, где невидимый самолет прочерчивал идеально прямую белую линию.
– Хорошо с вами, ребята, – неожиданно сказала она. – Какая-то особенная жизнь. Все легко и просто.
– Тебе не нравится в этом городе? – обеспокоился Дружинин.
– Нравится. Но только как-то…
– Одиноко, – подсказал Шаповал.
– Да, именно, – подтвердила Света.
– Может, тебя увезти отсюда? – предложил Шаповал.
Дружинин взглянул на него вопросительно.
– В Москву, – продолжал Шаповал.
– Меня там никто не ждет.
– А мы? – обиделся Шаповал. Сделал паузу и добавил: – И я.
Светлана повернула голову и внимательно на него взглянула.
– Я тебя замуж возьму, – вдруг бухнул Шаповал.
Дружинин тяжело засопел. Светлана покосилась на него и рассмеялась.
– А он меня не отдаст, – кивнула она на брата. – Я уже вижу.
– Я же тебе друг! – повернулся к Дружинину Шаповал.
– А она мне сестра.
– И что? – осведомился Шаповал.
– Ничего, – буркнул Дружинин.
Было видно, что ему неприятен этот разговор.
– Диктатор! – развел руками Шаповал. – Тебе, Света, наверное, приходилось нелегко. Вы ведь с ним в одном детдоме воспитывались?
– Да.
– Могу себе представить.
– Мы с ним были в разных группах.
– Единственное утешение, – сказал Шаповал.
– Нет, он меня никогда не обижал. – Светлана потянулась к Андрею и прижалась к нему. – Наоборот, всегда защищал.
Брат и сестра обнялись, и опять Шаповал убедился, насколько они близки. Обломки семейного корабля. Крохотная лодочка в бурном океане жизни. Они остались вдвоем и боятся потерять друг друга. Шаповал опустил глаза, поняв, что нечаянно прикоснулся к чему-то очень личному.
Солнце тем временем село, оставив на месте пламенного заката лишь легкую розовую дымку над горизонтом. Запищали комары. Они были голодны и нахальны.
– Пора домой, – сказала Светлана.
Они собрали вещи и направились вверх по тропе, ведущей к дому. Света шла первой, Шаповал с Дружининым поотстали.
– Ты, я вижу, на нее всерьез глаз положил, – сказал негромко Дружинин.
Шаповал некоторое время шел молча. Наконец спросил, не поворачивая головы:
– А ты против?
– Понимаешь ведь, что ничего не получится.
– Почему?
– Не прикидывайся! – буркнул Дружинин. – А то ты не знаешь, что никто из бойцов "Антитеррора" не обзаводится семьями.
– Значит, я буду первым!
– Не говори ерунды!
В вечерних сумерках Шаповал заметил, как нахмурился Дружинин.
– Едва ты женишься, Толян, как тебя тут же турнут из группы. Ты к этому готов?
Шаповал промолчал.
– Что-то я не слышал от тебя прежде, что ты собираешься уйти из "Антитеррора", – напомнил Дружинин.
– Ну почему, если я в "Антитерроре", то не могу иметь семью? – прорвало Шаповала. – Это же бред! Что за идиотские порядки?
– Начальству виднее, – пожал плечами Дружинин. – Раз запрещают жениться, значит, есть на то причины.
– Да нет никаких причин! У Удалова-то есть семья!
– Он командир. Ему одному только и позволено.
– А мне?!
Шедшая впереди Светлана обернулась.
– Потиш-ш-ше! – зашипел на друга Дружинин. – Поменьше экспрессии!
Шаповал вздохнул.
– Ты мне друг, – сказал Дружинин примирительно. – И за тебя я Светку отдал бы без раздумий. Ей тяжело одной, я же вижу. Ей нужен крепкий, надежный парень, вроде тебя. Но ты для себя хотя бы сначала реши, готов ли бросить все, уйти из "Антитеррора", чтобы с ней жить. Если не готов – не морочь ей голову. Она много плохого уже видела и человеком осталась, заслужила право на счастье. Я хочу, чтобы у нее все было хорошо.
Некоторое время шли молча, думая каждый о своем.
– Ты не подумай, что я как горилла какая-то одичавшая, – неожиданно сказал Шаповал. – Ты же знаешь, нам не запрещают с женским полом общаться. Здесь совсем не то. Смотрю я на нее – и хочется мне покоя и семейной жизни. Честное слово, Андрюха. Чтоб каждый вечер жена у порога встречала, чтоб дети, чтоб отпуск в положенное время, чтоб… – Он махнул рукой и замолчал.
Дружинин взял его за плечо и повернул к себе лицом.
– Что-то ты мне сегодня не нравишься, Толян. Что произошло?
– Не знаю. Устал я.
– В "Антитерроре" устал?
– Вообще устал. Жить устал. Мне иногда кажется, что я уже десять жизней прожил, и так мне тяжело!
– Это нервы.
– Наверное.
– Пройдет, Толик. Впереди у нас целый месяц. Отдохнешь. Работенка у нас не сахар, немудрено и устать.
– Ребята, что же вы отстали! – окликнула их Светлана.
Она вернулась назад и встала между друзьями, взяв их под руки. Шаповал старательно отворачивал свое расстроенное лицо, но он напрасно опасался – было уже темно, ничего не рассмотреть.
Дома не стали зажигать свет. Включили телевизор. Светлана принесла с кухни горячего чаю. Было тихо и уютно. Передавали выпуск новостей. Показали Аникина. Он выступал перед рабочими какого-то завода. Половодье людских голов, Аникин в кузове грузовика, служившего ему трибуной. Все внимательно слушают.
– Вы пойдете голосовать? – неожиданно спросила Светлана.
– М-м-м, не решили пока, – пробормотал Дружинин.
– А я не пойду, – сказала Светлана. – Этим политикам я не верю.
Тем временем на экране мелькнули знакомые лица. Шаповал встрепенулся.
– Смотри, наши! – показал он пальцем.
Дружинин бросил на него полный бешенства взгляд.
– Кто это – "наши"? – удивилась Светлана.
– Он обознался, – сказал Дружинин.
– Да, черт, показалось, – поспешно подтвердил Шаповал, смутившись от своего промаха.
А бойцов "Антитеррора" тем временем показали еще раз. Одетые так же, как и все присутствующие на митинге, они сливались с толпой, и Шаповал узнавал их только по лицам. Они неровным кольцом окружали грузовик, с которого произносились речи. Опять ребят привлекли к охране Аникина. В последнее время это происходило нередко, и Шаповалу с Дружининым тоже доводилось принимать в этом участие.
Дружинин красноречиво погрозил кулаком Шаповалу. Тот пожал плечами – извини, мол, оплошал.
– И за этого Аникина я не буду голосовать, – сказала Светлана, не сводя глаз с экрана. – Сулит золотые горы, а как до дела дойдет…
– Но хоть кто-то когда-то начнет выполнять свои обязательства? – вздохнул Шаповал.
– Вот именно – "кто-то" и "когда-то", – усмехнулась Света. – Но уж точно не эти. – И махнула рукой в сторону экрана. А там картинка уже сменилась. Показывали побережье Америки, над которым промчался ураган. Перевернутые машины, с домов сорваны крыши. – Бедные люди! – сочувственно произнесла Светлана.
– Это далеко, – успокаивающе сказал Шаповал.
Светлана промолчала. Слова Шаповала ее не убедили. Дружинин поднялся с дивана и ушел на кухню, загремел там посудой.
– Что ты хочешь, Андрей? – спросила Света.
– Еще чаю налить.
– На плите.
Светлана все-таки не выдержала и вышла на кухню. Через минуту Дружинин вернулся в комнату с чашкой дымящегося чая.
– Может, и ты хочешь? – поинтересовался он у Шаповала.
Тот не ответил. Смотрел на экран телевизора. Там не было ничего интересного. "Новости" уже закончились, и замельтешила реклама.
– Толик! – окликнул его Дружинин.
Шаповал наконец обернулся и сказал голосом, в котором слышалась растерянность:
– Что-то тут неладное, Андрей. В "Новостях" только что сообщили, что он в камере покончил с собой.
– Кто – он? – не понял Дружинин.
– Этот пацан, которого мы в метро задержали.
Глава 8
Ночью Дружинин спал плохо. Слышно было, как он ворочается на скрипучей раскладушке и вздыхает. Утро он встретил в дурном расположении духа. Улучив минуту, сказал Шаповалу:
– Нам надо возвращаться в Москву.
– Почему? – изобразил удивление Шаповал, хотя сразу догадался о причине.
Ему совсем не хотелось отсюда уезжать.
– Надо, Толик. Эта история очень подозрительна.
– Мы-то с тобой тут при чем? – вяло запротестовал Шаповал. – Мы с тобой свое дело сделали и даже отпуск за это получили.
– Да не отпуск мы получили! – с досадой сказал Дружинин. – Федя нас специально отправил с глаз долой. Что-то там такое закрутилось, что он нам от греха подальше чемоданы – в зубы, и вперед!
– Ну и что же! – заупрямился Шаповал. – Пусть это не отпуск, пусть своего рода ссылка. Какая разница, как это называется? Нам ясно сказано – сидеть и не высовываться. Вот мы и будем сидеть.
– Не будем!
– Почему? – осведомился приунывший Шаповал.
– Потому что пацан этот умер! Что-то непонятное происходит, Толян. Ты пойми, нам сейчас не у Светки надо отсиживаться, а мчаться в Москву, к Феде, к ребятам.
– Как знаешь, – пожал плечами Шаповал.
Сестре Дружинин сказал нечто невразумительное, она ничего не поняла и выглядела встревоженной. Шаповал успокаивал ее как мог, но тоже не в состоянии был объяснить причину их с Андреем столь поспешного отъезда. Выручило то, что Светлана спешила в школу к первому уроку, и это освободило их от необходимости придумывать все новые и новые объяснения. Шаповал обещал Светлане писать письма и записал ее адрес. Дружинин на это не обратил внимания, потому что целиком был погружен в свои тревожные мысли.
До Москвы они добрались без приключений. На базе появились ранним утром, сразу после завтрака. Удалов, увидев "отпускников", нахмурился. Дружинин и Шаповал вытянулись в струнку, но командир махнул им рукой – следуйте за мной! – и привел их в свой кабинет. Тщательно запер дверь, предложил им сесть, а сам подошел к окну. Что-то долго там высматривал, и все трое молчали. Наконец Удалов произнес, все так же глядя в окно:
– Почему молчите? Я слушаю.
– Этот парень… – начал неуверенно Дружинин. – Он ведь умер.
– Кочемасов? – отрывисто уточнил Удалов.
– Да.
– И что? – осведомился Удалов.
Он по-прежнему стоял спиной к своим подчиненным.
– Очень странно выстраиваются события, Федор Иванович. Сначала мне разгон устраивают за то, что я этого пацана еще в метро не застрелил. И сразу после этого он кончает жизнь самоубийством.
– И что? – повторил Удалов.
Дружинин и Шаповал переглянулись. Шаповал пожал плечами.
– Он – подставка, этот парень, – сказал Дружинин.
– Почему ты так решил?
– Он сам мне об этом сказал.
– Да? – удивился Удалов и наконец повернулся к ним. – Когда же он успел?
– Там, в метро. Он не знал, когда взорвется бомба, не знал, что будет, если я оборву провода, ничего не знал. Это была не его бомба. Я у него спросил: "Это не ты придумал?"
– А он?
– Сказал, что не он, а откуда взял, не ответил.
– Почему же ты ничего об этом не доложил?
– Кому? Кого это интересовало? Я этого пацана захватил, а у меня потом никто даже рапорта не потребовал. Никому не было интересно, откуда этот горе-террорист взялся. Всех только то волновало, почему мы его не прикончили. Вот это действительно для них была трагедия!
– Ты давай без эмоций! – повысил голос Удалов.
Дружинин судорожно вздохнул и замолчал. Удалов покусывал губы, размышляя.
– Что ты сам-то обо всем этом думаешь? – спросил он уже спокойно.
– Пакостная история.
– Да уж, – усмехнулся Удалов. – Зришь в самый корень.
– Мне больше всего то не нравится, Федор Иванович, что нас в какие-то грязные дела втягивают. Мы – "Антитеррор", где горячо, туда нас и бросают. Мы уже стольким людям жизнь спасли, что можно маленький городок заселить, но сейчас явно что-то другое происходит.