- Надо будет навестить потом. Ладно, Зиновий, сделай-ка вот что. Во-первых, прикажи убрать машины подальше от входа, а во-вторых, возьми этих оболтусов-охранников и пошли в управление. Пусть ими займутся психологи, гипнотизеры, экстрасенсы, кто угодно, но у нас должно быть описание террористов, доставивших бомбу на вокзал.
- Хорошо.
Котов огляделся, хлопнул в ладоши.
- Так, всем немедленно покинуть здание вокзала. Мы начинаем.
* * *
Генерал растянул тонкие губы в улыбке, прошептал негромко:
- Они начинают. Ага! Отлично! - Он повернулся к Бегемоту: - Смотри, толстяк, если твоя машинка не сработает, я тебя лично кастрирую.
Бегемот потупился. Пухлые щеки его налились кровью от незаслуженной обиды.
Белоснежка открыла глаза, потянулась с мягкой кошачьей грацией и, упершись ладонями в подлокотники, легко вытолкнула гибкое тело из нагоняющих дрему объятий кресла.
- Оставь его, Генерал, - спокойно сказала девушка. - Ты ведь знаешь, он свою работу сделал как надо. А сбойнуть может любой механизм. Ну так для того мы и сидим в этом курятнике. Чего ты дергаешься?
- Я не дергаюсь, - хмыкнул тот. - Просто противно. Этот жирдяй получит бабки, палец о палец не ударив, в то время как мы будем рисковать жизнями. Ты, Бегемот, небось думаешь: покряхтел над этой машинкой, понажимал на кнопочки, и все? "Лимон" в кармане? Да? Ты так думаешь? Хрен тебе! - Генерал отвернулся к окну, поднес бинокль к глазам. - Я тебя каждый бакс заставлю отработать дважды. Понял? Чего молчишь? Я тебя спрашиваю, понял ты или нет, жопа?
- Перестань, Генерал! - Белоснежка подошла к окну, подняла винтовку, приникла к оптическому прицелу. - Бегемот и так уже сделал не меньше каждого из нас. А если он тебе не нравится, это твое личное дело.
- Зато тебе, я смотрю, он нравится.
- Нравится, - легко согласилась девушка. - Ты имеешь что-нибудь против?
- Твою мать, да он слизняк! Бегемот! - гаркнул Генерал, не оборачиваясь. - Я не расслышал! Ты понял или нет?
- Понял, - тихо ответил тот.
- Не слышу!
- Понял, - сказал Бегемот громче.
Он был готов провалиться сквозь землю от стыда. Но еще больше толстяк боялся. Боялся Генерала, его необъяснимой озлобленности и жестокости, то и дело вспыхивающей в голубых ледяных глазах.
- Вот так. До чего жалкий ублюдок!
Белоснежка рассматривала сквозь прицел фигурки суетящихся внизу людей, отгоняющих подальше от здания вокзала машины. Саперы разместились в кузове одного из "ЗиЛов", двое вокзальных охранников и люди в штатском устроились в микроавтобусе, какой-то парень в стильном сером костюме забрался в черную "Волгу".
- Этот, в черном "волжаке", гэбист? - спросила девушка.
- Конечно, гэбист, - засмеялся Генерал.
С Белоснежкой он ссориться не хотел. Белоснежка ему нравилась. Тем большую неприязнь Генерал питал к Бегемоту. И чего девчонка нашла в этом сгустке соплей? Амеба, а не мужик. Мужик должен быть жестким и сильным. Таким, как он, Генерал. Но ничего, потом выяснится, кто из них лучше.
- Интересный парень, - задумчиво сообщила девушка. - Солдафон, конечно, но интересный. - Она опустила винтовку и добавила решительно: - А в общем, я их всех не люблю.
- Кто ж их любит.
Белоснежка прошла к креслу, поставила "винторез" к стене, присела, подтянув колени к подбородку, поинтересовалась:
- Не пора еще?
- Нет, - ответил, не отрываясь от бинокля, Генерал. - Попозже.
- Спать хочется, - заметила девушка, ни к кому конкретно не обращаясь.
- Ничего. Метедринчиком уколешься - сон как рукой снимет. Скоро уже.
* * *
- Товарищ майор…
Котов обернулся. За спиной стоял один из офицеров команды разминирования. Еще трое заканчивали последние приготовления, надевали шлемы с толстыми поликарбонатовыми окошками. В защитных костюмах они были похожи на роботов из фантастического фильма семидесятых годов.
- Товарищ майор, - повторил офицер, - нужно подогнать спецмашину. Мы вывезем бомбу на полигон и там…
- Не думаю, что ее вообще следует трогать с места, - ответил Котов.
- Товарищ майор, нам все-таки приходилось иметь дело с кустарными бомбами. Мы прекрасно знаем, как с ними обращаться.
- Только не с такой. Эту проектировали и собирали отнюдь не кустари, а профессионалы. Причем высокого класса. Не знаю, как вас, а меня настораживает легкость, с которой саперам удалось обнаружить бомбу. Террористам ведь ничего не стоило убрать коробку с глаз долой. Скажем, сдать в камеру хранения. Если они действительно собирались взорвать вокзал, зачем им понадобилось сообщать нам о бомбе? Вы не думаете, что им как раз хотелось, чтобы бомба была обнаружена?
- Наверное. Даже скорее всего, - согласился офицер.
- Тогда чего они добиваются? Не знаете? А я вам скажу. Террористы хотят доказать, что они умнее нас, профессиональнее нас, лучше нас. Их цель - убедить власти в том, что они непобедимы. Следовательно, если попробовать обращаться с этой бомбой так же, как с обычными бомбами, она сработает и вокзал взлетит на воздух. Теперь ясно?
- Теперь да, - ответил подрывник. - И что же нам делать?
- Ну, родной мой, это уж вам лучше знать. Я не подрывник и в этих ваших штучках понимаю не больше, чем в ремонте телескопов.
- Ясно, - неожиданно твердо заявил офицер. - Товарищ майор, покиньте, пожалуйста, опасную зону.
Котов засмеялся.
- Смотри как вскинулся! Кровь заиграла? Задело, а?
- Есть маленько, - признался тот. - Но вам, и правда, лучше уйти. Это наша работа, а при вас ребята будут больше нервничать.
- Хорошо, я ведь и не возражаю. Как только расправитесь с этой штукой, сразу позовите нас.
- Сплюньте, а то сглазите.
Котов трижды сплюнул через левое плечо и зашагал к выходу. На пороге обернулся:
- Ни пуха ни пера, ребята.
- К черту! - ответил офицер.
* * *
- Похоже, этот - последний, - заметил Генерал. - Если через три минуты не рванет, придется работать запасной вариант. Эй, Бегемот, проснись! Пора работать, детка.
Толстяк, не говоря ни слова, полез в карман куртки, достал мобильный телефон. Пальцы его едва заметно дрожали. Лицо побледнело, на лбу выступил пот.
Белоснежка, наблюдавшая за Бегемотом из-под полуприкрытых век, вдруг поднялась, подошла и сжала его плечо.
- Боишься?
- Да, - честно признался тот. - Я никогда такого не делал.
- Всем нам когда-нибудь что-нибудь приходится делать впервые. Не бойся. Все пройдет нормально.
Генерал хмыкнул.
- Ну, хватит ворковать, голубки. Бойся - не бойся. Подбери слюни, Бегемот. Мужик ты, в самом деле, или г… на палочке?
- Помолчи, - повернулась к нему Белоснежка.
- Смотри, а то он еще в штаны наложит со страху.
- Я сказала: заткнись!
Генерал неприятно засмеялся, не обращая внимания на угрозу, прозвучавшую в голосе Белоснежки.
- Готовься, Бегемот. Хочешь ты или нет, не имеет значения. Просто сделаешь, и все. Понял? Не слышу.
- Да, понял.
- Вот и хорошо. Готовься пока.
* * *
Жилистый довел Веронику и ее спутника до "РАФа" и остановился, переминаясь с ноги на ногу, разглядывая голубоватый пропуск, пересеченный по диагонали красной полосой.
Вероника повернулась к нему, посмотрела в одутловатое лицо и в своей обычной манере, довольно категорично, заметила:
- Спасибо, дальше мы найдем дорогу сами.
Тот качнул головой, по-восточному цокнул языком и протянул:
- Приказано проводить за оцепление.
Оператор Миша указал рукой на стоящие метрах в семи пятнистые фигуры.
- Так оцепление-то вот оно. Уж как-нибудь выкатимся.
Камеру он держал опущенной вниз, объективом к вокзалу. Красный огонек записи продолжал гореть.
Лейтенант снова цокнул языком и добавил, хмурясь:
- У вас своя работа, у меня своя. Приказано вывести за оцепление.
Сидящий в кабине "РАФа" шофер безучастно наблюдал за этой сценой. Звали его Виктором, и был он неплохим парнем, но лезть в разбор между спецназовцем и группой ему не хотелось. Тем более что Виктор считал жилистого правым. У каждого своя работа. Он повернул ключ в замке зажигания, и двигатель микроавтобуса запыхтел, готовый в любой момент набрать обороты.
- Ну хорошо, - Вероника обезоруживающе улыбнулась. - За оцепление так за оцепление.
Она пошла вокруг микроавтобуса к пассажирской двери. Михаил последовал за ней.
Жилистый затопал к стоящему в оцеплении омоновцу, то и дело оглядываясь, словно боясь, что "рафик" рванет с места и начнет выписывать по площади сумасшедшие кренделя.
Как только Вероника обошла автобус, Михаил жарко зашептал:
- Я местечко присмотрел. Поднимемся на крышу восьмиэтажки. Или с чердака можно снять. Обзор - как на ладони, я уже прикинул.
- Знаю. Я тоже об этом подумала.
- Картинка будет - загляденье, - продолжал бормотать оператор.
Вероника потянулась к двери, и в этот момент непонятно откуда, словно материализовавшись из воздуха, перед ней выросла всклокоченная, перепачканная, серая от пыли фигура. Женщина вскрикнула от неожиданности и отступила на шаг. Незнакомец оказался мужчиной лет тридцати семи - сорока, коротко остриженным, одетым вроде бы и прилично, но с налетом той самой помятости, которая отличает людей, стоящих на грани между нищетой и окончательным падением в пропасть. И все же незнакомец не производил впечатления одичавшего дегенерата. Даже напротив, лицо его было живым, несмотря на заметную в глазах загнанность.
- Кто вы такой? - невольно выдохнула Вероника.
И тут же сбоку полез Михаил, загораживая ее узкой костлявой спиной:
- Че надо, отец?
В такие моменты Миша переходил на невероятно задиристый тон, свойственный асам уличных драк, к каковым оператора, уж точно, нельзя было причислить.
- Я вас знаю, - быстро вполголоса произнес человек, глядя Веронике в лицо и абсолютно не обращая внимания на лезущего грудью вперед Михаила. - Вы - телерепортер. Я вас несколько раз видел по "ящику".
- Ну, допустим, - кивнула Вероника. - И что дальше?
Страх ее испарился. В конце концов, рядом стоял Миша, в кабине "рафика" сидел Виктор, парень не из хилых, а за спиной, буквально в нескольких метрах, застыли омоновцы вперемежку с еще более "крутыми" спецназовцами.
- Моя фамилия Смирнов, - представился мужчина, глядя ей в глаза. - Прозвище Марафонец. Я принимал участие в налете на склад боеприпасов.
- Какой Марафонец? Какой склад? - Вероника нахмурилась.
- Тот самый, откуда были похищены пятнадцать тактических мин малой мощности. - Губы незнакомца, серые от пыли, были напряжены, и казалось, что каждое движение дается ему с трудом.
Вероника прищурилась. Похоже, удача сама шла ей в руки. Случившееся сегодня утром, конечно, было ужасно. События, в круговорот которых она оказалась втянута против собственной воли, нельзя назвать иначе, чем кошмарным бредом. Однако вот стоит перед ней человек, непосредственный участник происходящего, способный все толково и внятно объяснить. Подобный материал попадает в руки репортера раз в жизни. "Бомба".
- Это правда? - спросил она. - Вы действительно украли это ядерное оружие?
- Действительно, - кивнул мужчина. - Понимаю, в это трудно поверить, но я могу подробно рассказать вам о том, как осуществлялась операция. Поэтапно. Знаю, у вас уже возникли вопросы, но давайте отложим их на потом, хорошо? Сейчас надо убираться отсюда. И чем скорее, тем лучше.
- Как, вы сказали, вас зовут?
- Андрей. Андрей Денисович Смирнов.
- А прозвище?
- Марафонец. Так называли меня раньше в войсках. И так же называл меня Хорь.
- Как вы оказались здесь? Почему подошли именно ко мне?
- Давайте об этом потом. Сейчас нужно уходить, - настойчиво повторил он.
- Ладно, поехали. - Вероника оглянулась.
Жилистый уже спешил к "рафику", обеспокоенный тем, что машина до сих пор не тронулась с места.
- Полезайте в автобус, - кивнула девушка. - И быстрее. Иначе этот тип вас заметит.
Марафонец не заставил себя долго упрашивать, легко нырнул в жаркое нутро машины, заставленное сумками, бухтами шнуров, штативами. Двигался он ловко, по-своему даже грациозно.
- Сейчас, сейчас! - крикнула Вероника офицеру.
Стоящий у дверцы Миша обернулся и встретил первую атаку спецназовца грудью.
- Да ты чего, командир? Все, уже уезжаем. Видишь, дама каблук сломала. Это ж тебе не армейский сапог, а женская туфелька. Без каблука не побегаешь.
- Давайте быстро. Чтобы через три минуты я вас здесь не видел, - буркнул жилистый. - Пошевеливайтесь.
- Как скажешь, командир, как скажешь. - Миша примирительно поднял свободную левую руку. - Считай, что нас уже нет.
Он сложился пополам, чтобы пройти в низкий дверной проем, и мгновенно, прежде чем спецназовец успел заглянуть внутрь, захлопнул дверь.
Водитель Витя, не без удивления смотревший в зеркало на грязного потного Марафонца, спрашивать ни о чем не стал. У них, репортеров, свои пироги. Развернув микроавтобус на крохотном пятачке, он ударил по газам так, словно собирался выиграть "гран-при" в гонках на выживание. Движок завыл, выражая возмущение столь варварским отношением к себе, любимому, и Виктор тут же грохнул по тормозам, останавливая "РАФ" перед самой цепью солдат. Те оглянулись, расступились нехотя. Один постучал себя согнутым пальцем по виску, показывая: "Думать надо, валенок". Виктор повернулся к окошку и, беззвучно размыкая губы, отчетливо, чтобы спецназовец понял, выматерился. Тот понял и приподнял резиновую дубинку, чуть наклонив голову, будто интересуясь: "Не желаешь?" Виктор усмехнулся и покачал головой: "Нет, спасибо". В ответ солдат махнул рукой: мол, проваливай. Короткий и выразительный диалог жестов.
"Рафик" медленно пополз вперед, лавируя среди дремлющих "пожарок" и "Скорых". На первом же перекрестке автобус свернул направо, затем еще раз направо, пролетел пару кварталов и резко остановился.
Водитель обернулся.
- Все. Здесь дворами полминуты. Как раз перед вокзалом и окажетесь. Только осторожней. Я там этих пятнистых упырей приметил.
Вероника повернулась к Мише и кивнула:
- Пойдем?
- Сейчас. - Михаил полез в кофр, вынул новую кассету, хмыкнул: - К бою готов.
Девушка посмотрела на сидящего в кресле напряженного Марафонца.
- Вы пойдете с нами или останетесь здесь?
- С вами, - ответил тот. - Я тоже хочу посмотреть.
- Посмотреть на что? - быстро спросила Вероника.
- Вы знаете, на что.
- Вы имеете в виду взрыв?
- Именно, - кивнул Марафонец.
- А бомба действительно там?
- Действительно. И никто не сможет ее обезвредить.
- Почему вы так думаете?
- Потому что знаю. В команде Хоря только высококлассные специалисты. Поверьте мне, я в этом немного разбираюсь. Бомба не сработает только в одном случае: если они сами этого не захотят. Если же им нужно, чтобы взрыв произошел, - он произойдет.
- Второй раз вы называете это прозвище, - прищурилась девушка. - Кто такой Хорь?
- Психопат. Человек, который стоит во главе террористов. Он разработал план операции и теперь осуществляет его руками бывших военных. В основном профессионалов.
Вероника взглянула на часы.
- Ясно. Двадцать семь минут. Пора.
Она открыла дверцу и выбралась на улицу. Незнакомец легко выпрыгнул следом. Долговязый Михаил вылезал более аккуратно. Он пригнулся и все-таки умудрился зацепить макушкой верхнюю притолоку. Ругнулся беззлобно. Они зашагали в глубь двора.
- На улице стоять нельзя, - ни с того ни с сего заявил Марафонец, когда они, пройдя один двор, нырнули в следующий. - Там омоновцы. Лучше снимать из бистро. С левого угла вокзал видно очень хорошо. Лучше, чем с крыши.
- Да? - Миша саркастически усмехнулся. Ему чужак не нравился. - А как мы в бистро попадем, если не выйдем на Садовое кольцо?
Незнакомец дернул плечом.
- Зачем выходить на Садовое кольцо? Пройдем через служебный вход.
Оператор хмыкнул и умолк. Такое простое решение ему даже в голову не пришло.
Через полминуты они стояли перед "сталинской" восьмиэтажкой, выходящей окнами на Земляной вал. Тесный дворик был пуст. Не играла в песочнице малышня, не гуляли мамы с колясками, и даже вечные, как сфинксы, столь же мудрые и знающие бабули разбежались по домам, чтобы насладиться необычным зрелищем, а затем обсудить его во всех подробностях, с чувством и толком.
Черный ход, ведущий в бистро - массивная, обитая железом дверь, - выделялся среди расхристанных, кое-как покрашенных подъездных сестричек своей непоколебимой основательностью.
- Это там, - кивнул Марафонец.