Затем штора раздвинулась, и одна из теней превратилась в мужчину, стоявшего у окна комнаты Лири, выглядывающего на улицу. Взбешенный Лири поднял свой маленький мощный бинокль и навел его на лицо непрошенного гостя.
Внезапно напряжение на его лице спало, и он улыбнулся.
- Фрэнк Хорриган! - прошептал он в ночную тишину. Он почувствовал сильное возбуждение. Какая удивительная ирония судьбы!
- Изысканно, - изрек Лири, спрятал бинокль в карман плаща и затаился.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Джозеф Мак-Кроули из Денвера штат Колорадо (как утверждала домовладелица) умер в 1961 году.
Или же соврал Джек Окура, сотрудник разведывательного отдела Службы, а его компьютеры ие лгали никогда. Мак-Кроули, согласно данным, умер одиннадцатилетним. Человек, использовавший имя давно умершего ребенка, человек, чья спальня была тошнотворной кунсткамерой убийств, несомненно проник в компьютерную систему и заполучил дубликат свидетельства о рождении Мак-Кроули для того, чтобы приобрести водительские права и создать себе фальшивую легенду.
Поэтому на следующий день Хорригаи вместе с напарником Элом Д’Андреа и ордером на арест вернулся в запущенный многоквартирный дом. Он стоял в холле перед квартирой № 314 и стучал кулаком в дверь.
- Федеральная служба, - объявил он, - откройте дверь!
И хотя тяжеловесная домовладелица провозгласила себя нелюбопытной, она подсматривала из-за угла, вытянув свою толстую шею. Ее глаза округлились, когда
Хорриган и Д’Андреа извлекли свои пушки из-под полы своих безукоризненных деловых костюмов.
Д’Андреа помахал женщине, пока Хорриган вставлял ее ключ в замочную скважину. Старший агент стоял с одной стороны спиной к стене, а молодой - с другой. Оба напряженные, с оружием в руках. Хорриган левой рукой повернул ключ и дверную ручку, а потом ударом ноги распахнул дверь.
После резкого звука удара, дверь с грохотом врезалась в стену, и наступила тишина.
Д’Андреа в сильном замешательстве посмотрел на Хорригана, тот просто пожал плечами. Старший агент вошел первым, медленно, осторожно прокрался сквозь пустую кухню, в которой все еше сохранялся отвратительный запах. Ничто не говорило о чьем-либо присутствии. Ни одного звука, кроме их настороженных шагов. Хорриган вновь замер спиной к стене перед открытым дверным проемом в спальню. Потом внезапным рывком он проскочил в помещение, направляя револьвер во все углы комнаты.
Та была абсолютно пустой.
Пустой в полном смысле. И дешевая мебель, и ящики в бюро, и маленький столик - все это было тщательно опустошено. Единственная кровать была опрятно застелена в походном стиле. Книги об убийстве и ленты, яркая модель машины и специальные журналы - все это словно исчезло. И даже оклеенная стена была совершенно голой, пустой и неприглядной. За одним исключением. Пряча револьвер, Хорриган медленно подошел к единственному оставленному фото. Д’Андреа стоял прямо за ним. "Боже", - выдохнул он.
Конечно, это была фотография Далласа: падающий, президент в лимузине, агент, бегущий к нему, и трое других, стоящих на подножках следующего автомобиля.
Голова ближайшего из этих агентов на следующей машине была обведена красным и напомнила Хорригану о снимке, который он видел прошлой ночью. Фото с красной мишенью на груди президента нынешнего.
- Почему здесь ты? - выговорил Д’Андреа. Его голос звучал сдавленно, приглушенно. - Боже, Фрэнк, ты был прав.
- Что ты имеешь в виду?
- Ты сам есть шоу.
В этот вечер после бесконечных разговоров с другими обитателями здания и изматывающего обследования опустевшей квартиры вместе со специалистами из криминальной лаборатории Хорриган возвращался домой на последней модели "понтиака" "санберд". У Хорригана не было своей машины. Он предпочитал общественный транспорт или всевозможные попутки.
Вглядываясь в ночь и в городские строения, проплывающие за окном, Хорриган, скорее, хотел тишины, чем разговоров. Но его молчание тревожило Д’Андреа. Молодой агент чувствовал себя обязанным начать разговор.
- Ни одного сраного отпечатка. Можешь себе представить?
Хорриган не сказал ни слова. Он знал, что найти четкий отпечаток пальца ничуть не легче, чем отыскать свою единственную женщину, но не сказал ничего.
- Брэйди заявил, что парень довольно смышлен и хорош.
Брэйди был тем самым экспертом, который обшарил всю квартиру с высоко чувствительным замысловатым лазером, выявляющим следы. И все без толку.
- Я бы не стал говорить о нем так, - заметил
Хорриган.
- Как?
- "Хорош".
Д’Андреа кивнул, глядя на дорогу. Шуршанье колес И дорожный шум убаюкивали Хорригана, он закрыл глаза. Он желал, чтобы сон пришел. Даже, если это будет тот самый сон.
- Слушай, этот парень быстро просек фишку, - заявил Д’Андреа.
- Дерьмо.
- А?
- Фишка - дерьмо, - Хорриган распрямился. - Все равно ты не сможешь предсказать, пойдет он на убийство или нет.
Д’Андреа нахмурился.
- Да… Он - одиночка, верно? Он изучил все прошлые убийства, разве нет?
- То же самое сделали большинство студентов в нашей стране.
- Фрэнк, там в Брунсвике, на одном из первых занятий нам говорили…
- Блевать я хотел на то, что они говорили.
- Черт! Так что же теперь, все в тину?
Теперь Д’Андреа загрустил и замолк, а Хорриган никак не мог поудобнее расположиться на сиденье.
Наконец, Хорриган взорвался.
- Ты думаешь, что я свихнулся или что-нибудь в этом роде?
Глаза Д’Андреа изумленно расширились, и он только выдавил: "А?"
- Ты считаешь, что я был обязан дождаться этого парня прошлой ночью, ведь так?
- Я этого не говорил.
- Бог ты мой! Я бы хотел, чтобы ты был тогда со мной, Эл. Со всем твоим громадным опытом и прочим.
- Фрэнк…
- А теперь я должен радоваться твоим маленьким хреновым подколам.
- Эй, я не сказал ничего…
Хорриган потер глаза.
- У нас есть дела более чем на 40 тысяч засранцев, которые время от времени угрожали Большому Шефу. И ни один из них ни разу не попытался этого сделать. Ни один!
- Фрэнк…
- Дьявол со всем этим мусором… Стоит только завести на него дело, как об этом сукине сыне не слышно и не видно.
Некоторое время они ехали в молчании. Хорриган разгорячился и теперь чувствовал себя неловко. Уже неподалеку от своей квартиры он указал на бар на улице К и мягко сказал:
- Паркуйся здесь. Подожди, я куплю тебе что-нибудь выпить.
Д’Андреа затормозил, но твердо сказал:
- Я должен ехать домой, Фрэнк.
- К жене и ребенку.
- Да.
- Как ее зовут? Маленькую женщину.
- Ар на на.
Звучание имени поразило Хорригана. Несколько раз он повторил его про себя, а затем произнес: "Чудное имя".
- Чудная женщина.
Он прикоснулся к плечу напарника: "Счастливчик".
Д’Андреа выпустил его из машины, и Хорриган направился в бар. Потом внезапно он переменил решение. Сегодняшний день был из числа таких дней, когда он мог потерять контроль над собой и полететь с катушек.
Поэтому он сказал: "Дерьмо" и просто пошел домой.
То самое далласское фото его лицом, обведенным красным кружком, не давало ему покоя, свербило в мозгу, тревожило и нарывало. Хорриган пробрался в свои пыльные апартаменты, сбросил пиджак, снял с плеча кобуру. Потом извлек из-за пояса наручники и дубинку и пристроил их на кофейный столик, где уже валялись несколько патронов и драгоценные футляры компактов. Он ослабил свой галстук, но не снял его и почесал шею, словно выхваченную из петли.
Он позволил себе глоток "Джеймсона" и включил компакт-проигрыватель - "Нечто голубое" все еще находилось в нем, после чего опустился в низкое кресло прямо напротив колонок. Ему хотелось чистоты, и прозрачные звуки Майлса Дэвиса омывали его.
Он почти задремал, когда на столике рядом с ним пробудился телефон, заявив о себе долгим пронзительным звонком. Выключив стереосистему, он взял трубку.
- Да?
- Фрэнк Хорриган?
Голос был вкрадчив. Возбужденный, но не нервозный. Мужской, но не мужественный.
- Да? - снова спросил Хорриган, присев.
- Агент Секретной службы?
Хорриган поморщился:
- "Да. Если вы из издательства "Клирингхауз", то вам навестив, куда выслать чек.
- Мой Бог! - восхищение в голосе было почти ребяческим. - Я просто не могу поверить, что это ты…
Волосы на затылке Хорригана зашевелились и поднялись торчком, как иголки у ежа:
- Кто звонит, черт побери?
После долгой паузы ответ прозвучал опять по-детски, бездыханно:
- Это же ты был в моей квартире прошлой ночью, разве нет?
Хорриган поперхнулся:
- Мак-Кроули?
- Это имя больше не пригодится.
- Разумеется, у тебя есть другое.
- А как насчет… Бут.
Как у Джона Уилкса.
- Почему же нс Освальд? - ядовито осведомился Хорриган.
Но сарказм, казалось, просто прошел мимо цели. Звонивший размышлял:
- Я не верю, что он действовал один. Ты как думаешь, Фрэнк? Каково мнение участников?
- Где ты?
- Неподалеку. Кстати, ты возвращался в мою квартиру, Фрэнк? Видел мое послание тебе?
- Я видел его, - ответил Хорриган. Он подобрал телефонный аппарат и, подойдя к окну, выглянул на улицу, казавшуюся совершенно пустынной. Он взглянул на часы: почти полночь.
- Ты, должно быть угробился, подчищая следы. Эксперты были в восторге - всего один отпечаток.
Спокойный голос промурлыкал почти с удовольствием:
- Если они и отыскали пальчики, то верно твои, а не мои.
- Послушай… в моей квартире такой бардак. Мне бы пригодился толковый домработник. Может быть, сговоримся?
- Я не мою окна, Фрэнк, - интонация все еще оставалась восторженной.
- А что же ты делаешь?
Еще одна пауза, прерываемая лишь тяжелым дыханием Бута.
А затем совсем уже женоподобный голос воскликнул:
- Нет, это же поразительно, Фрэнк, согласись! Я чувствую, что знаю тебя.
- Знаешь меня?
- Я прочел о тебе все… Видел так много фотографий. Ты же был любимчиком Джона Кеннеди, правда?
Хорриган вздрогнул: "Ты, гнида", - подумал он.
- Я был просто обычным агентом, - произнес он вслух.
- Не вешай лапшу на уши! Ты гонял в футбол на поляне Белого дома с Джеком и Бобби и со всей их бандой. Распевал с ними в полетах ирландские песни. Катался на яхте. Ты знаешь, кем ты был, Фрэнк?
- Расскажи мне об этом, Бут.
- Ты был самый лучший и самый яркий, Фрэнк.
Скулы Хорригана напряглись.
- Но ты знаешь, - продолжал голос. - Это было так давно-давно. Ты все еще в порядке, Фрэнк?
- Попробуй.
- А чем же я занимаюсь, по твоему, Фрэнк? Кстати, объясни, почему ты не вышел из игры до сих пор?
Пальцы Хорригана судорожно сжимали трубку, казавшуюся уже продолжением его кисти. Но голос звучал как обычно:
- Почему бы нам не пропустить с тобой по стаканчику? Тут есть местечко неподалеку. Я бы рассказал тебе свою жизнь.
- Я знаю твою жизнь. И как бы мне ни хотелось поболтать с тобой о том, о сем, все же лучше, чтобы ты знал обо мне поменьше.
- Почему так, Бут?
- Потому, - голос звучал почти робко.
- Почему потому?
- Потому что я собираюсь убить президента.
Хорриган ощутил сердцебиение, но голос его не дрогнул:
- О, нет, Бут… Зачем ты так говоришь. Ты же знаешь: угроза жизни президента расценивается как государственное преступление. И ты можешь оказаться за решеткой, даже если всего лишь пошутил.
В невинную интонацию мгновенно ворвался металлический призвук.
- Ты думаешь, я шучу, Фрэнк?
И слова, и то, как они были произнесены, пронзили Хорригана холодом.
- Кстати, а что ты имеешь против Большого парня, Бут?
- Помнишь ту песенку Битлз, Фрэнк?
- Какую песенку Битлз?
- With A Little Help From Му Friends.
- Тебе нужна поддержка, Бут?
Смех в трубке звучал очень нежно, как падающая вода:
- Фрэнк, Фрэнк… Это всего лишь песенка. Я никому не делаю подсказок. Ты должен сам разгадать все… если сумеешь.
- Можно спросить тебя, Бут?
- Пожалуйста, Фрэнк.
- А ты готов отдать свою жизнь в обмен на жизнь президента? Потому что, приятель, такая цена.
Звонивший помедлил с ответом. Казалось, что он подбирает те самые нужные слова.
Он сказал:
- Джон Кеннеди утверждал, что всегда найдется кто-нибудь, кто готов посвятить свою жизнь президенту, правильно?
- Да.
- Отлично.
- Что отлично, Бут?
- Отлично, я готов.
Отдаленный сигнал пожарной машины прозвенел в телефонной трубке.
- Понимаешь, Фрэнк, я просто не могу не оценить всей изысканной иронии момента.
Закипая, Хорриган процедил:
- Какая еще изысканная ирония?
- Ты непосредственно вовлечен в убийства двух президентов.
Сирена пожарной машины пела уже за спиной Хорригана. Он выглянул на улицу и увидел красный автомобиль, проносящийся мимо. Бут был совсем рядом:
- Подожди секундочку, приятель, - тихо сказал
Хорриган, - у меня кое-что выкипает на плите. Я сейчас вернусь…
И мягко опустив трубку на диван, он, как безумный, ринулся из квартиры, выхватив на бегу пистолет из кобуры на кофейном столике.
Он бежал вниз по лестнице, едва нс задевая локтями чужие двери и косяки. Секунды спустя он уже мчался по улице к углу, из-за которого вывернул пожарный грузовик. Он и нс думал, что может еще бегать так быстро. На всем ходу он нырнул за угол и почти влетел и телефонную будку.
Одинокая трубка свисала с аппарата на шнуре и жалобно исторгала гудки. Теперь он задыхался, сердце наливалось свинцом. Возраст давал о себе знать. С револьвером в руке., на полном взводе, он впивался взглядом во все направления. Шаг, другой, и вновь он замирал и, будто не зная, куда идти, топтался на месте, бесплодно обыскивая глазами окрестные улицы.
Никого. Ничего.
И даже не слышно машин, уезжающих вдаль.
Конечно, пара баров еще открыта, и Бут, конечно, мог затаиться в одном из них, и Хорриган мог бы проверить их. Но что это даст?
Кстати, какого черта вообще он хочет найти?
ГЛАВА ПЯТАЯ
Белый дом, сияющий в лучах солнца, - совершенный символ президентской" власти. Его огромная поляна безукоризненно и неправдоподобно зелена даже теперь в разгаре осени. Жилые помещения и общественные залы, вечно переполненные туристами и местными зеваками, подобными литовской толстушке-домовладелице, знакомой Хорригана, расположены в общедоступной дворцовой части; деловая часть Белого дома, офисы и знаменитый Овальный кабинет в менее доступном Западном крыле.
Прямо через дорогу, а именно через Западную Административную авеню, располагалась выстроенная в стиле барокко громада, монстр, известный как Старое административное здание. Это массивное ржаво-коричневое строение со всеми своими неисчислимыми колоннами и окнами возвышалось многоярусным свадебным пирогом, пухнущий на дрожжах под лучами солнца. Много лет оно торчало как бельмо на глазу, вызывая бесконечные ссоры, конец которым положил президент Кеннеди, утвердивший его полную перестройку.
Возможно, в связи с воспоминанием о Кеннеди это гротескное здание неестественно возбуждало Хорригана. Он легко мог себе представить семейство Аддамсов, опрокидывающее котлы с кипящим маслом на головы непрошенных посетителей. Именно здесь помещалось главное управление Отдела охраны президента Секретной службы Соединенных Штатов.
Шаги Хорригана и Д’Андреа гулко отдавались в обширном коридоре. Их идентификационные карточки были прикреплены к их костюмам. Д’Андреа раскрыл на ладони свой блокнот и читал на ходу страницу, озаглавленную "Бут".
- Это фатум, - говорил он, - все соседи знали о нем… Знаешь, встречались на лестнице и тому подобное… Но никто не разглядел его по-настоящему.
- Типично, - заметил Хорриган.
- Судя по мнению тех, с кем я разговаривал, наш подозреваемый где-то от 170 до 190 ростом и весит от 70 до 85 килограммов…
- А его возраст, - добавил Хорриган с легким раздражением, - что-то от 25 до 45.
Д’Андреа кивнул, выдохнул воздух и захлопнул блокнот.
Они стояли перед дверью, отмеченной эмблемами Секретной службы и Казначейства и надписью "Отдел охраны президента". Комната, в которую они пришли, круглый загон, была заставлена массивными столами, вокруг которых роились специальные агенты и клерки. Стены были увешаны приказами и распоряжениями, а также схемами передвижений охраняемых лиц: президента, вице-президента и других крупных государственных чиновников.
За окнами открывался вид Западного крыла Белого дома, в небольшой отгороженной кабинке два агента неустанно наблюдали за экранами двадцати пяти мониторов, на которые бдительные камеры считывали всю внутреннюю и внешнюю жизнь Белого дома.
Хорриган и напарник миновали круглый загон и очутились в громадном государственном офисе Сэма Кам-паньи, исполнительного директора Отдела охраны. Кампанья был одним из двух или трех наиболее могущественных людей в Секретной службе, даже представительный директор имел меньшее влияние. Окруженный фотографиями прошлых президентов и агентов Секретной службы, охранявших их, Сэм Кампанья сидел за столом вместе с тремя сотрудниками - двумя мужчинами и женщиной.
Хорриган и Д’Андреа ожидали начала разговора.
Билл Уоттс - стройный, темноволосый, самоуверенный нахал, накануне сорокалетия - как всегда был, раздражен.
Он говорил:
- Служба упреждения Белого дома отменила только Майами, зато вместо этого запланировала Олбани и Бостон.
- На когда? - спросила женщина-агент.
Хорриган не узнал ее, но он и не напрягался. Она была высока, изящно сложена, ее светло-рыжие волосы собраны сзади. В общем, она была мила и элегантна, как теледиктор. На ней была кремовая блузка и прекрасно сшитый деловой костюм.
- На завтра, - едко отрезал Уоттс.
Женщина вздохнула.
Мэтт Уайлдер - старый друг Хорригана - и на пятом десятке был легок на подъем. Сейчас он чуял надвигающуюся грозу и попытался снять напряжение.
Мэтт пожал плечами и заметил:
- На северо-востоке рейтинг президента упал до двадцати пунктов. Его команда паникует, ну что тут сделать…
Женщина подняла бровь и отпарировала:
- Когда он лидировал, они все равно панковали, поскольку статистике они не доверяют.
С возрастом Сэм Кампанья погрузнел: его мясистое тело переполняло стул. Он носил по-матросски короткую стрижку. В свои уже пятьдесят с лишком лет он был мудр, его серые всепонимающие глаза проникали во все. И его мнение было самым реалистическим, если не сказать, циничным.
Он сказал:
- За два месяца до выборов паника выпадает лишь на самые удачные дни.
Уоттс вяло усмехнулся:
- А мы теперь должны расставить агентов везде, отсюда до ада и обратно.
- Значит, исполняй, - Кампанья улыбнулся Хорригану и Д’Андреа, - Фрэнк, рад видеть тебя все живым.
Хорриган ответил:
- Рад, что ты рад, начальник.
Кампанья встал и, как дрессированный медведь, отправился поприветствовать старого друга. Они пожали друг другу руки и обменялись взглядами, полными взаимными воспоминаниями.