Сергей слонялся но улицам старого города, вглядываясь в вывески и витрины. Наконец он остановился у комиссионной лавки. Это было как раз то, что нужно. Бюргер оставил ему недостаточно денег, чтобы устроить королевский праздник, да еще и заплатить за жилье. Хотелось к тому же купить Лене какой-нибудь подарок. Пусть недорогой, но без подарка тоже нельзя.
Внутри небольшого помещения было сумрачно, душно и тесно. Пахло старой бронзой и непроветренным тряпьем. Где-то в углу надрывался радиоприемник. Звякнул колокольчик при входе, и пожилой пражский еврей привстал, отложив на прилавок газету. Он был одет в потертую замызганную жилетку и сизую рубаху с несвежим воротом. Сальные жидкие пряди прилизаны на блестящей лысине. Толстые волосатые пальцы.
- Добрый день. Графовец, - вежливо представился он.
- Добрый день…
Сергей помедлил. Лавочник смотрел на него терпеливо и безразлично, что, мол, юноша хочет. А юноша достал из кармана ручку, обтер о рубашку и вопросительно кивнул.
Графовец аккуратно взял блестящую вещицу, повертел с видом знатока, понюхал и кашлянул.
- "Ронсон"?
- Настоящий "Ронсон"! - Сергей уверенно закивал. - Золотой!
Графовец важно нацепил на глаз лупу с толстым стеклом, как часовщик, включил яркую лампу и принялся тщательно разглядывать изящную штучку.
- Действительно, юноша, это обыкновенный "Ронсон"… И что вы за него хотите?
- А сколько дадите? - быстро спросил Сергей.
- Вы имеете желание продать или я купить? - усмехнулся пражский еврей как-то уж слишком по-одесски. Потом отвинтил колпачок и начал дотошно и нудно разглядывать перо.
- Перо тоже золотое… - напомнил о себе Сергей, которому не терпелось поскорее завершить это дело и выйти на воздух. В лавке было совершенно нечем дышать.
- Вижу… - пробурчал Графовец и поднял глаза.
Один глаз у него был прищурен, а второй, тот, что под лупой, просто огромный. На крупном рыхлом носу черные точки.
- И что? - Сергея начала раздражать хитрая дотошная медлительность лавочника, от которого исходил стойкий запах курятника и съеденного накануне чеснока.
- Я могу предложить вам бартер, юноша, - выдал он наконец, - мобильный телефон со всеми делами. Очень актуально теперь… и модно…
Графовец отложил ручку в сторону и взялся за колпачок. Он заглянул в него и что-то заметил внутри. Пошарив под прилавком, он достал пинцет, полез внутрь колпачка и… вытащил оттуда маленький контейнер… Радиоприемник хлюпнул, завыл, потом захрипел и начал заикаться. Помехи пошли одна за другой, напоминая кодовую фразу. Лавочник замер с пинцетом в руках и посмотрел на Сергея. Лупа выскочила из-под кудлатой брови, стукнулась о прилавок и упала на пол.
Сергей посмотрел на него. Они молча встретились друг с другом глазами.
Москва. Центр.
В операционном зале карта Праги на мониторе компьютера ожила красной пульсирующей точкой. Операционист хлопнул себя ладонями по коленкам и с хрустом расправил затекшие плечи:
- Квадрат 2 бэ, по улице 27 и 5… Это в старом городе. Посмотрим, что там может быть…
Графовец тяжело нагнулся, встал на одно колено и поднял лупу. Затем вернул контейнер на место и надел колпачок на ручку. Помехи по радио прекратились.
- Откуда это у вас?
- Подарок матери! - бодро ответил Сергей, честно и простодушно глядя лавочнику в глаза. - Если бы не обстоятельства… короче, мне нужны деньги.
Графовец пожевал губами, задумчиво покивал и грустно вздохнул:
- Я с большим почтением отношусь к вашей матушке, юноша. Но я не принимаю канцтовары.
- Слушайте! Она же вам только что нравилась! - опешил Сергей. Но Графовец упрямо возвратил ему ручку.
- Я очень сожалею… - он снова вздохнул. - Но вам лучше уйти.
- Тогда купите хотя бы сумочку, - нашелся Сергей, - натуральная кожа. Змеиная. Серьезно, очень деньги нужны…
- Ладно… - лавочник взял у него барсетку. - Сумочку так и быть куплю…
Сергей вышел от Графовца, перебежал на другую сторону улицы и закурил.
Он стоял напротив комиссионной лавки, облокотившись о парапет, и пересчитывал деньги. Рядом с лавкой остановилась машина, и из нее выскочили двое. Они показались Сергею смутно знакомыми… Ну конечно… Это же те самые санитары, которые забрали с Ратушной площади бедного Бюргера… У них что, смена кончилась?.. Что за ерунда?..
Питер и Хайнц стремительно ворвались в лавку. Колокольчик отчаянно звякнул, ударившись бронзовым боком о дверь. Питер сорвал его и отшвырнул. Колокольчик покатился по кругу, глухо подзинькивая. Питер пнул его раздраженно ногой, он отлетел и застрял где-то под прилавком.
Хайнц опустил на окне жалюзи.
- Эй! Эй! Что вы себе позволяете?! - воскликнул Графовец, возмущенный бесцеремонностью гостей. К такому обращению он не привык. Обычно в его лавку заходили вполне приличные люди. Даже если они только притворялись такими, но вели себя вежливо и пристойно.
- Вам сегодня не предлагали что-нибудь из канцтоваров? - нарочито вежливо поинтересовался Хайнц.
- Не предлагали. Я…
- Например, золотую ручку "Ронсон", - перебил его Питер.
- Кто вы? - забеспокоился Графовец и на всякий случай потихоньку сунул барсетку на полку у себя за спиной.
- Мы из уголовной полиции Чешской Республики, - представился Питер.
- Покажите документы, - не поверил лавочник, - вы говорите с акцентом.
Питер и Хайнц переглянулись.
- Вы не расслышали? - уточнил Хайнц. - Нас интересует золотой "Ронсон".
- Я не принимаю канцтовары, - неприветливо буркнул Графовец, - если у вас есть ко мне еще что-нибудь… - он осекся, заметив пристальный взгляд Хайнца, устремленный куда-то мимо него.
- А это у тебя откуда? - рявкнул Хайнц.
- Ах, это… - Графовец побледнел, но не обернулся. - А это месяц назад принесли…
- Месяц назад эта сумка была в Амстердаме, - холодно констатировал Питер у лавочника за спиной и предъявил ему водительские права Бюргера.
Сергей чинно прогуливался по улице неподалеку от комиссионной лавки и ждал. Он понимал, что надо бы выбросить к черту эту дурацкую ручку и свалить отсюда побыстрее и как можно дальше, к Лене, к своей жизни, к своим делам. Но дух молодого здорового авантюризма удерживал его. А внутренних голоса было два, и увещевания их были абсолютно противоречивы.
"Санитары" в лавке не задержались. Раздраженные, они вышли так же стремительно, как и вошли. Не чувствуя за собой слежки, они уселись в свой автомобиль и укатили.
Сергей выждал пару минут, пересек улицу и вернулся в лавку.
Осторожно приоткрыв дверь, он отметил, что колокольчик не звякнул. Но радиоприемник работал.
Графовец лежал на полу ничком. Со свернутой шеей. Сергей растерялся. Смерть лавочника - ввергла его в уныние. Эти двое убили старика после того, как он предложил ему купить "Ронсон". Итак, все дело в ручке. Вернее в контейнере, спрятанном в колпачке… и эти помехи по радио… Значит, Бюргер тоже пострадал из-за ручки… Но уж к проблемам Бюргера он вряд ли был причастен, он случайно к нему подошел. Но он и к лавочнику попал случайно. Просто шел мимо. Ему просто нужны деньги. А где, как не в скупке, их проще всего получить? Неужели Бюргер тоже убит? Получается, что после встречи с Бюргером, вернее после того, как Сергей стащил его сумку, "санитары" шли именно за ним. И больше никаких случайностей нет. Теперь все закономерно. В чьем-то списке претендентов на смерть он стоит первым номером… Ну, ни фига себе!!! Попал!.. Это что же, они намерены теперь убивать каждого, к кому он приблизится?..
Сергей искренне не желал никому смерти. Он ошарашенно склонился к распростертому на полу лавочнику и пощупал пульс, хотя и так было ясно, что скупщик мертв. Все же Сергей перевернул его на спину и прижал ухо к его груди, чтобы прослушать сердце. Это было неприятно, но Сергей испытывал перед лавочником такую неловкость, что готов был сделать для него все, что угодно. Он сосредоточился и задержал дыхание, взгляд его упал под прилавок. Там валялся колокольчик. В груди было тихо. Сердце молчало. Радио напевало очередной хит. Вдруг оно снова захлебнулось и закашляло. Пошли знакомые уже помехи, напоминающие кодовую фразу. Нет, отсюда определенно надо сматываться. Лавочнику он уже ничем не поможет, хотя ужасно жаль старика. Пострадал ни за хрен собачий… Ладно, все под богом ходим.
Сергей поднялся с пола и, прихватив с прилавка пакет с сотовым телефоном, опрометью бросился вон из лавки.
Он бежал по узеньким кривым улицам старого города, вымощенным камнями. "Ронсон", зажатый в руке, жег ладонь. А камни мостовой будто жгли ему пятки. Внутренние голоса вещали ему каждый свое, перебивая друг друга. Дело принимало нехороший оборот. Похоже, он случайно оказался между двух противоположных группировок, и у него было то, что им нужно. Маленький контейнер, спрятанный в колпачке ручки. Можно, конечно, попытаться заработать на этом. Сергей с некоторых пор усвоил для себя одну простую истину - надо извлекать финансовую выгоду везде, где только можно. С другой стороны, он рисковал головой, и не только своей. Судя по всему, вездесущие "медбратья" настроены решительно. Он, конечно, тоже не подарок, но сколько еще людей они готовы положить с его легкой руки?.. Так ли уж ему нужны деньги, чтобы ввязываться в эту мясорубку?
Москва. Центр.
Ставрогин открыл дверь в операционный зал, пропуская Шевцова вперед. Операционисты встали, чтобы поприветствовать начальство.
- Здравствуйте, Сергей Анатольевич, - произнес один из них, видимо, старший.
- Добрый день, сидите, ребята, - кивнул генерал.
- Ну, что там у нас? Связь есть? - бодро спросил Ставрогин, склоняясь к монитору старшего операциониста.
- Каждые полчаса… Как положено, - и он указал пальцем на карте Праги, развернутой на экране, мерцающую красную точку, схваченную осями координат.
Ставрогин, сощурившись, проследил глазами за точкой, почесал гладко выбритый подбородок и, склонившись к Шевцову, вполголоса проговорил:
- Мы не можем его перехватить. Он постоянно перемещается. Нам не хватает людей. Возможно, он тоже работает на… впрочем, не будем строить преждевременных предположений…
- Кто же он?.. - задумчиво произнес генерал.
Ставрогин пожал плечами, продолжая теребить подбородок.
- Я думаю, скоро мы это узнаем. Но пока неизвестно. Фоторобот составлен. Эльза за ним идет… Вообще, как она может работать после трагедии с мужем…
- Да-а… - невесело протянул Шевцов, вспомнив, что он сам только работой и спасался, когда потерял любимую жену и новорожденного сына. Воспоминания об этом тянущей застоявшейся болью шевельнулись в груди. - Ладно. Пойдем ко мне, Илья Петрович. У нас с тобой причин не работать нет. А Эльзу надо загрузить по полной программе, чтобы продыху не видела. Пусть думает, что у нас на нее одну вся надежда.
- Вы уверены, Сергей Анатольевич? - на всякий случай справился полковник.
- Уверен! - отрезал генерал.
Сергей блуждал но улицам старой Праги, прислушиваясь к внутреннему голосу, и никак не мог принять правильное решение, чтобы спокойно вернуться к Лене и к своей жизни. Но их жизни теперь угрожала опасность. Дух молодого здорового авантюризма, присущего ему с некоторых пор, как-то уже не вязался со всей этой нехорошей историей, в которую он невольно попал. Конечно, заработать денег очень хотелось, но и жить хотелось тоже. А в этом таинственном деле мочат всех подряд без разбору.
Почему-то припомнились армейские дела в Афгане. Тогда он продавал аборигенам железные кровати из своей казармы. А его приятель на блокпосту останавливал покупателей и отбирал покупки. Это было довольно весело. Сначала они с кем-нибудь из местных, желающих приобрести спальное место, миролюбиво и дружно сидели на кровати в степи и торговались лениво и почти безразлично.
Речь шла о смешных деньгах, но афганцы все равно норовили сбросить цену. Потом на той же самой кровати они с приятелем, если не сказать с подельником, выпивали и закусывали на вырученные деньги… И так не один раз… Вот это был авантюризм! Правда, какой-то афганец однажды Сергея запомнил и заложил офицеру… Хотели за мошенничество судить… да ранение помогло.
Сергей тряхнул головой, выплывая из воспоминаний, и увидел большой ухоженный сад за высокой изгородью. Дальше за деревьями просматривалось красивое старинное здание, похожее на дворец. Он остановился у изгороди, раздираемый противоречивыми чувствами, и достал сигареты. Ему вдруг пришло в голову, что сама по себе ручка, без контейнера, вряд ли представляла интерес для преследователей и могла бы стать Лене отличным подарком на день рождения. Не безделушка какая-нибудь, а действительно ценная и красивая золотая вещь.
Пусть бы лекции писала в своем институте и вспоминала о нем. От этой мысли его бросило в жар. Искушение было слишком велико, и чтобы не поддаться ему, Сергей размахнулся и со злостью зашвырнул ручку через изгородь, втайне надеясь, что на этом его злоключения закончатся.
Лена сидела на кровати перед телевизором, поджав под себя ноги, и переключала пультом многочисленные каналы, работавшие на надоевшем чужом языке. Ей было скучно и тоскливо на душе. Рядом на подносе стояла ополовиненная бутылка сливовицы и стакан.
Она доела очередное яблоко, прицелилась и метнула огрызок в окно. Пролетев по комнате, он ударился о раму и упал на пол. Не считая сливовицы, это было единственным ее развлечением в день рождения. Она уже попала огрызком в телевизор, в рыцаря на гравюре Дюрера, в люстру, несколько раз в открытую дверь ванной… Она уже не думала о том, что помнется нарядное платье и косметика сойдет с лица…
Ее день рождения не состоялся. Ей было так обидно и горько, что даже тревожные мысли об отсутствии Сергея больше не приходили в голову. Она какое-то время ждала его, надеясь на его обещания, и вертелась перед зеркалом, оглядывая со всех сторон свою хорошенькую фигурку. Долго причесывала длинные светлые, как ковыль, волосы, накладывала легкий чарующий макияж. Она даже выпила немного сливовицы, чтобы сделалось еще лучше на душе, еще праздничнее… Потом она нервничала, беспокоилась и тревожилась. Потом бесилась и злилась… Потом банально напилась на пару со своим разочарованием.
Сначала ей очень хотелось есть. А теперь - нет. Теперь ей уже ничего не хотелось… Лена отбросила наскучивший пульт, откинулась на подушку и задремала… Ей снилось, что они с Сергеем сидят в ресторане и весь стол заставлен едой…
Сумерки опустились, мягкие и уютные, запахло свежестью и цветами. Сергей возвращался в гостиницу, даже не представляя себе, что он будет сейчас говорить Лене. Ее день рождения безнадежно испорчен!.. А впрочем, впереди вечер и ночь… И в карманах достаточно денег, чтобы устроить ей праздник. Жаль только, что он так и не купил ей подарок… но что теперь делать.
Безжалостно опустошив клумбу на газоне сбоку от гостиницы, он поспешил к пожарной лестнице. Прижав простенький букетик подбородком, он привычно и ловко поднялся к своему окну. Створки были прикрыты. Сергей прижался носом к стеклу и заглянул в номер. Лена спала, разметавшись на кровати. Он видел ее нежное спокойное лицо, скованное глубоким сном, который поймал ее неожиданно, как ребенка в игре. Будто бы маленькая девочка играла, да и уснула, забыв снять нарядное платье. Совсем детские губы, и обнаженная тонкая рука спадает к полу, где валяется похожая на фляжку пустая бутылка из-под сливовицы. "Любимая отпраздновала без меня", - улыбнулся Сергей и хотел уже распахнуть окно. Он дотянулся рукой до створки… и замер, забыв про букет. Цветы полетели вниз и рассыпались по траве.
Скрипнув, приотворилась входная дверь… В узкую щель проник слабый луч света из холла и лег на полу, высветив длинный, до самого окна, сектор. Затем дверь открылась шире, сектор превратился в широкую полосу… Тихо вошли двое. В руках пистолеты на изготовку. Осмотревшись, они опустили оружие и плотно закрыли дверь. Один подошел к Лене и слегка толкнул ее в плечо. Она лишь перевернулась на другой бок. Яблоко выкатилось из-под нее, упало на пол с глухим стуком и покатилось к окну.
Сергей отпрянул и прижался к стене. Послышались приближающиеся шаги. Окно открылось и снова закрылось. Краем глаза Сергей снова заглянул в номер, надеясь, что его не заметят. Двое обыскивали номер. Он узнал их. Это были все те же "санитары", которые увезли с площади Бюргера и убили лавочника. Третья встреча за один день - это уже не совпадение. Только первая встреча, несомненно, была случайной. Теперь уже очевидно, что они каким-то образом вычислили его и следовали за ним по пятам. Но он избавился от ручки с загадочным содержимым в колпачке. Так что же им нужно? Хотят убрать его как свидетеля? Вот только этого ему не хватало! В таком случае можно было оставить ручку себе! Однако надо как-то выкручиваться. Ладно, сейчас он им устроит. Лишь бы не тронули Лену.
Мгновенно собравшись, Сергей поднялся на этаж выше, стараясь не шаркать кроссовками по перекладинам лестницы. Сейчас любой шорох мог привлечь внимание преследователей. Не стоило оповещать их раньше времени о своем присутствии. В делах такого рода неожиданность - залог успеха.
Хайнц выволок из-под кровати дорожную клетчатую сумку и вытряхнул ее содержимое на пол. Расписные деревянные яйца раскатились во все стороны, мягко постукивая.
- Питер, в ванной посмотри, - прошептал он, - здесь пусто.
Тот кивнул, отбросил в сторону джинсовую курточку Лены и потянул на себя дверь ванной.
Анна едва успела в темноте прикрутить глушитель и выстрелила в упор.
Питер охнул, привалился к стене и начал медленно съезжать на пол. Ни секунды не медля, Анна выстрелила в Хайнца, но промахнулась, споткнувшись о тело Питера. Фонтаном брызнула штукатурка. Воспользовавшись секундной паузой, Хайнц выскочил в коридор.
"Черт!" - выругалась Анна и подошла к девушке, которая так и не проснулась. "Хорошенькая, - отметила она, склонившись над Леной, и с горечью подумала: - А не придушить ли ее?" Отбросив дурные мысли, Анна на всякий случай быстро ее осмотрела, а то мало ли что… Вдруг эти двое что-то сделали с ней вместо нее. Но нет, слава Богу, все в порядке. Дыхание ровное. Пульс нормальный. Только пьяная. Впрочем, это ее и спасло. Если бы она увидела их, то сейчас была бы мертва. И вряд ли Анна смогла бы помочь.
Сергею повезло, окно этажом выше оказалось не запертым. Номер был свободен. Вероятно, администратор специально так все устроил, чтобы завтра снова его поджидать. "Мне сегодня везет", - невесело усмехнулся Сергей.
Окинув помещение беглым взглядом, он пододвинул стол под пробку пожарного гидратанта на потолке, быстро взобрался на него и вытащил сотовый телефон. Странно, но телефон работал. "Мне сегодня определенно везет".
Набирая номер, он поднес к пробке гидратанта зажженную зажигалку.
- Алло! Пожарная служба! В гостинице по улице Целетна 16 - пожар… Что?.. Нет! Не могу говорить… Здесь дыма полно…
Пожарная сигнализация сработала оглушительным воем. В холлах на всех этажах здания поднялся шум. Испуганные постояльцы выскакивали из номеров, пытались выяснить, что происходит, что-то кричали, размахивая руками. Отовсюду неслись обрывки тревожных предположений. Где-то завизжала женщина, заплакал ребенок… Воспользовавшись суматохой и шумом, Сергей вышиб ногой дверь и побежал по коридору, в конце которого мигала дежурная лампочка.