* * *
– Ты иди, – сказал упырь.
– Куда? – спросил Хмель.
– Куда хочешь.
Хмель посмотрел озадаченно.
– Иди, гуляй, – сказал упырь. – Хочешь – по лесу. Хочешь – по дороге. В деревню зайди, там покрутись. Передвигайся, в общем. Мельтеши. Будь на виду.
– У кого на виду?
– У бабы этой. Надо, чтобы она тебя увидела.
– А ты?
– А я тебе зачем? – неискренне изобразил равнодушие упырь. – Твоя баба – тебе с ней и встречаться.
– Она не моя, – огрызнулся Хмель.
– Ну, ладно, будет общая, – сказал упырь. – Когда ее найдем.
Он засмеялся гадко, но тут же обнаружил, как передернуло от его слов собеседника, и смех свой оборвал, произнес уже серьезно:
– Она не должна меня видеть. Она должна видеть тебя. Тебя знает. Тебя не боится. А если мы с тобой будем вместе, она не выйдет.
– Откуда не выйдет?
– Почем мне знать? Она тут где-то прячется. Попробуй-ка найди.
Да, Хмель – это живец. Все правильно он понял. Упырь Машу хочет выманить.
– Резонно, – важно сказал Хмель.
Упырь метнул на него настороженный взгляд. Хмель этот взгляд выдержал. Попроще ему надо сейчас быть. Потупее. Если собрался сыграть с упырем в кошки-мышки, ошибиться нельзя. А иначе упырь ему отрежет голову, как тому белобрысому.
Хмеля передернуло.
– Чего? – спросил упырь.
Хмель не сразу нашелся что ответить.
– Страшно, – пробормотал он, когда длинная пауза стала совсем уж неприличной.
– Почему? – продолжил допрос подозрительный упырь.
– А если эти, – нашелся наконец Хмель, – которые тут бродят…
– Какие?
– В камуфляже. Ты рассказывал.
– А ты их видел? – попенял собеседнику упырь. – Не видел. Так чего бояться?
Оно и верно. Страшнее упыря никого здесь нет.
* * *
Хмель пошел. Буквально – куда глаза глядят. Ни цели какой-либо себе не ставил, ни направления не выбирал. Побрел по траве, глядя под ноги. Напряженно вслушивался. Тихо было за спиной, никаких шагов. Наверное, упырь отпускал его подальше от себя, хотел установить дистанцию.
Слишком далеко Хмель не ушел, нервы у него не выдержали, и он обернулся. Под кустом, где только что сидел в траве упырь, никого не было. Только трава примята. Хмель испуганно повел взглядом окрест. Никого. Упырь словно сквозь землю провалился. Хмель растерянно топтался на месте. Ему было страшно под пристальным взглядом невидимого упыря, а тот прятался где-то рядом, в этом не было сомнений. Хмель развернулся и пошел прочь, то и дело трусливо оглядываясь. Упыря он не видел, но знал, что тот близко. Подгоняемый страхом, Хмель не разбирал дороги, но пытался сообразить, что ему делать дальше. Он бы побежал и попытался оторваться от своего сопровождающего, но ему хватило сообразительности понять, что упырь его догонит все равно. Он снова вспомнил несчастного белобрысого Пашу и снова ужаснулся.
Попалась на пути дорога. Хмель перебежал через нее пугливым зайцем, упал в траву и долго так лежал, ожидая, когда дорогу пересечет упырь. Но тот так и не появился. Был где-то рядом, но ничем себя не выдал. Теперь Хмель боялся упыря пуще прежнего. Развеялись последние надежды на то, что получится этого вурдалака переиграть.
Хмель пошел вдоль дороги. Старался не выходить на открытые безлесные места и постоянно оглядывался.
В лесу было тихо. Будто вымерло все. Вымерло – плохое слово, вдруг всполошился Хмель. Страшное слово.
* * *
Дорога вывела Хмеля к заброшенной деревне. Он пошел по улице между безлюдными домами, то и дело вертясь волчком на месте – ждал, что кто-то вдруг появится из-за домов, и боялся, что обнаружит он это слишком поздно.
Упырь прятался, наверное, где-то за домами. И Хмель вдруг подумал, что здесь у него появился шанс.
Он перестал озираться по сторонам, пошел по улице, всматриваясь в полуразрушенные дома, и при взгляде со стороны его сейчас можно было принять за беспечного туриста, который знакомится с местными достопримечательностями. Вот очередной дом на пути, чем-то он Хмеля заинтересовал. Хмель, продолжая демонстрировать беспечность, свернул к дому, неспешно поднялся на крыльцо, осторожно ступая по сгнившим ступеням, и только когда оказался в полутемных сенях, преобразился. Метнулся в дом, пригибаясь, чтобы его не было видно снаружи, пробрался к оконному проему в противоположной от входа в дом стене, вывалился наружу, упал в траву, но тут же вскочил и изо всех сил помчался в лес. Бежал, пригибаясь, и время от времени оглядывался – погони не было. Сначала он бежал по лесу, потом началась местность более-менее открытая, деревья стояли редко, и здесь уже упырю было бы негде укрыться – а не было упыря. Хмель все-таки заосторожничал и, когда миновал этот участок, упал в траву, затаился и долго лежал неподвижно, высматривая погоню. Не было погони. Провел он упыря. Перехитрил.
* * *
Несколько часов Хмель неподвижно пролежал в траве. Он неожиданно почувствовал себя в безопасности, но знал, что чувство это развеется, как дым, едва он поднимется из травы и двинется куда бы то ни было. Он хотел продлить это ощущение покоя. Так он дождался наступления вечера. А вечером поднялся ветер. Он шумел, заглушая все прочие лесные звуки, и от этого Хмелю вдруг сделалось тревожно. Он будто слуха лишился и мог запросто пропустить момент, когда к нему бесшумно подкрадется враг. К Хмелю снова вернулись все его недавние страхи.
Он подумал, что неплохо было бы ему вернуться в деревню. Не входить в деревню сразу, а залечь на окраине и пролежать до темноты. А потом уже можно пробраться в какой-нибудь из домов – не увидят его в темноте и не услышат из-за ветра, даже если вдруг в деревне кто-то есть.
Не без усилия над собой Хмель поднялся и пошел, пригибаясь, через открытый участок, постепенно ускоряя шаг. Он уже миновал и вступил в спасительный вечерний сумрак под деревьями, когда по какому-то наитию обернулся. И присел от страха.
По открытой местности по следам, оставленным Хмелем, бежал человек в камуфляже и с черной, как уголь, головой. Лица не разобрать, одни только глаза светятся, как у хищника в ночи. Он гнался за Хмелем, и расстояние ему оставалось преодолеть совсем небольшое. Хмель ужаснулся и помчался через лес. Здесь было много валежника, и Хмель несколько раз падал, спотыкаясь о поваленные деревья. Ноги его плохо слушались, потому что страх лишал сил. Топот погони был уже близко. Жить Хмелю оставалось до следующего падения – подняться он уже не успеет. Он хотел жить, но судьба ему много времени не отмерила. Хмель налетел на пень в траве, кувыркнулся, и это уже был конец. Хмель только и успел, что перевернуться на спину. Он закричал от ужаса, увидев своего преследователя так близко, а в следующее мгновение тот обрушился на Хмеля, двумя ударами в лицо лишил его возможности кричать и сопротивляться, но Хмель еще боролся за жизнь, вертелся ужом в тщетной надежде выскользнуть из-под своего палача. Но у того в руках уже был нож, и этим ножом палач ударил Хмеля в грудь. Было очень больно, но Хмель еще не умер, и обнаруживший это палач занес нож для решающего удара, но в следующий миг обмяк и повалился на Хмеля. Потом неведомая сила сорвала его с Хмеля, он упал в траву, и в вечерних сумерках прямо над собой Хмель увидел упыря.
– Лежать! – просипел упырь едва слышно.
Но Хмель сейчас не смог бы встать, даже если бы сильно захотел.
Упырь вдруг отступил бесшумно и сгинул – опять нигде его не было видно. Появился он, как призрак, и так же призрачно исчез.
* * *
Уже почти совсем стемнело, когда упырь возник снова. Он все это время пролежал рядом с Хмелем, как оказалось. Теперь сел в траве, прошептал едва слышно:
– Хана! Один он был!
И Хмель тоже сел. Тот, в камуфляже, лежал совсем близко. Но голова-то черная какая! Неужто негр?! Хмель таращился, пытаясь разглядеть получше в темноте. Упырь тем временем взял этого "негра" за голову, потянул, и вдруг открылось белое, как мел, лицо. Это на нем шапочка была такая, черная, с прорезями для глаз. Просто поначалу Хмель не рассмотрел с перепугу в сумерках.
Упырь быстрыми движениями ощупал бледнолицего: сначала шею, потом грудную клетку. Прошипел с досадой:
– Кончился, зараза! Хлипкий, сука!
Только тут Хмель обнаружил, что дрожит. Его трясло, и он не мог вспомнить, когда это началось – только что или много раньше.
Упырь склонился и поднял из травы нож с широким лезвием.
– Он ножом тебя ударил? – спросил у Хмеля недоверчиво.
Хмель себя ощупал. Крови не было. Только тупая боль в груди. И что-то твердое там, под одеждой. Хмель пошарил. Нашел пятирублевую монету. В ней была вмятина, но насквозь нож металл монеты не пробил. Упырь взял пятирублевку в руки, повертел, сказал равнодушно:
– Повезло.
* * *
У убитого упырем человека в камуфляже не обнаружилось никаких документов. Вообще ни единого клочка бумаги не было в карманах. Зато был компас, были всепогодные спички, был фонарь. Еще при нем был ранец: добротный, явно импортный. Упырь изучил содержимое ранца, подсвечивая себе трофейным фонарем. В ранце оказались продукты: печенье, шоколад, вода в пластиковой бутылке. Здесь же лежали упаковки от использованных продуктов, они занимали отдельный карман ранца.
Еще была карта местности. Когда упырь карту развернул, на ней обнаружились отметки, сделанные черным маркером. Упырь долго разглядывал карту, время от времени поднимал голову и смотрел задумчиво куда-то вдаль, будто хотел сопоставить местность с тем, что он видел на карте, хотя ничего уже нельзя было различить в обступившей их темноте.
В ранце упырь нашел еще электрошокер. Потом наручники. Потом переговорное устройство. Едва увидел эту черную коробочку с антенной, тут же погасил фонарь и выдохнул, кляня себя, наверное, за безрассудную беспечность:
– Он не один!!!
* * *
Они неподвижно пролежали в темноте до первых предрассветных лучей, которые окрасили черное прежде небо в серый цвет. Хмель даже задремал было, провалившись в кратковременное беспамятство, но пробудился, едва услышал шорох.
Ветер уже утих. Лес был беззвучен.
Упырь жестом поманил Хмеля к себе.
– Будем выдвигаться! – дохнул в ухо жарким шепотом. – Идешь в ту сторону, – показал рукой направление. – Через полтора километра будет деревня. Берешь правее, обходишь ее, идешь вперед примерно километр и упираешься в болото.
Он отстранился, давая понять, что все сказал.
– А дальше? – спросил Хмель.
– Дальше – я скажу.
– Ты идешь со мной?
– Я буду близко, – пообещал упырь.
– Я не согласен, – сказал Хмель.
Он уже догадался обо всем, и ему было очень обидно.
– Почему? – хмуро осведомился упырь.
– Ты же меня подставляешь, – сказал Хмель, жалея себя, бедолагу. – Бросаешь перед собой, как приманку.
Еще вчера он думал, что раскусил упыря, догадался, что упырь ловит Машу на живца. А у упыря, оказывается, были совсем другие планы. Он на живца ловил не Машу, а этого, который в камуфляже. И Хмель едва не погиб. Чудом спасся, если разобраться.
– А ты как думал? – сказал упырь спокойно. – Разведка боем. Ты в армии служил?
– Нет.
– Я вижу. Слушай сюда, салабон. Выдвигается подразделение. Противник его обнаруживает, начинает мочить. И раскрывает всю свою систему обороны: огневые точки и все такое прочее. Ничего лучше не придумали пока.
– Я не согласен! – упрямо повторил Хмель.
Упырь посмотрел на него так мрачно, будто примерялся, прямо сейчас ему Хмеля убить или отложить казнь ненадолго.
Отложил.
– Мы вряд ли сейчас кого-то встретим, – сказал упырь. – Никто тебя не тронет. Мы выдвигаемся, чтобы место одно найти.
Зашуршал картой, развернул.
– Вот, смотри, сюда идем, – ткнул пальцем в сделанную маркером черную отметку.
Хмель всмотрелся. Деревня показана на карте. Потом вроде лес, а дальше по зеленому – синие штрихи. Наверное, это и есть болото. И там как раз отметка черная.
– И что мы там увидим? – спросил Хмель.
– Вот это очень интересно, салабон. Я думаю, мы сильно удивимся.
* * *
Хмель пошел по залитому предутренним сумраком лесу в том направлении, которое указал ему упырь. Шел и оглядывался. Не видел упыря. Ушлый, сволочь. Умеет растворяться в воздухе.
Шел Хмель долго. Не потому, что далеко, а потому, что медленно шел, осторожно. И действительно вышел к деревне, как говорил ему упырь. Принял правее, обходя пустые дома, недобро разглядывающие его черными глазницами окон.
Шур, шур – шуршала мокрая трава под ногами Хмеля. Было зябко. Хмель ежился. Сейчас бы кофе, вспомнилось ему. Горячего, с пьянящим горьковатым ароматом. Взять в руки горячую чашку и согреваться ее теплом. И вдыхать, вдыхать этот чудный аромат! Сейчас он шел не разбирая дороги. Потому что мыслями уносился далеко отсюда. Есть место на земле, где хорошо. Там кофе, там тепло, и там не убивают. Это не здесь. Здесь все наоборот.
Хмель вспомнил того, в камуфляже. Упырь велел забросать труп ветками. Хмель забрасывал. Старался не смотреть в лицо мертвеца. И все равно не удержался, глянул пару раз. Белое лицо. Какого-то костяного цвета. Неприятно.
Он очнулся от дум, обнаружив под ногами воду. Угодил в лужу, которой ни конца ни края не было видно.
– Пришли.
Хмель вздрогнул и обернулся. Упырь был за спиной. Шелестел картой, озирался вокруг, примеривался. Пошел направо. Хмель за ним.
– Ищи! – велел упырь, не оборачиваясь.
– Чего искать?
– Не знаю.
Похоже, что упырь действительно не знал. Бродил туда-сюда, стриг по сторонам настороженным взглядом. И нашел в конце концов. Брел-брел по воде, потом из воды поднялся на ствол поваленного дерева, по нему двинулся, как по узкой, протоптанной в снегу тропинке – так же при ходьбе ступал, вышагивая по воображаемой прямой, ни вправо не ступить, ни влево – и вдруг остановился. Тогда и Хмель увидел. Ботинки из-под дерева торчали.
– Сюда иди! – сказал упырь.
Хмель поднялся на поваленное дерево и пошел на непослушных ногах. Страшно было. Он уже знал, что там мертвец. Но не представлял себе, какой ужасный. Придавленный деревом, лежал человек. Он сильно распух. И был абсолютно черный.
– Дружбан твой, – сказал упырь.
Хмель сделал над собой усилие, чтобы решиться и посмотреть мертвецу в лицо. Не признал.
– Кто это? – спросил, закрывая лицо руками.
Его мутило.
– Это твой коллега, салабон. Негр, которого за неделю до тебя замочили. И тебя, наверное, вот так должны были.
* * *
Упырь позавтракал печеньем и шоколадом, найденными накануне в трофейном ранце. Обнаружив, какими голодными глазами смотрит на него Хмель, после недолгого раздумья протянул ему несколько квадратиков печенья. Хмель быстро съел все без остатка, даже крошки слизал со своей грязной ладони.
– Ты мне про игру эту рассказывал, – произнес упырь. – Кто-то убегает, кто-то догоняет.
Хмель молчал, смотрел выжидательно.
– Ты убегаешь, – сказал упырь. – А кто еще с тобой?
– Никого. Я один.
– А остальные – это охотники?
– Трое охотников.
– Но их больше, чем трое, – напомнил упырь.
– Еще Виталик и Серега.
– Они тут что делали?
– Игру организовывали. Вроде как присматривать должны были, чтобы все по правилам.
– А их тут самих замочили, – сказал упырь. – Безо всяких правил. Зачем?
– Я не знаю! – судорожно вздохнул Хмель.
– Что это за люди в камуфляже? Зачем мочат всех без разбора?
И снова Хмель сказал:
– Не знаю!
Повел настороженным взглядом вокруг, будто ожидал кого-то здесь еще увидеть.
– Ты думаешь, есть и другие? – спросил, переходя на шепот.
Упырь разорвал упаковку шоколада, вонзил в коричневую плитку зубы, и этой паузы Хмелю хватило, чтобы самостоятельно дозреть.
– Мы ведь у этого мужика сигарет не нашли, – пробормотал он.
– А что? – заинтересовался упырь, отвлекаясь от шоколада.
– Тут есть один, который курит, – вспомнилось Хмелю.
Сигаретный дым в ночи.
– Я слышал, как он курит. То есть запах был. Я прятался, а он курил.
Упырь уже понял, что к чему, и вытряхивал из ранца использованные упаковки от продуктов, перебирал их одну за другой. Не было здесь ничего, что намекало бы на пристрастие владельца ранца к табаку.
– И еще ствола не вижу, – сказал упырь.
– Какого ствола?
– У кого-то из них ствол. Кажется, газовый, но переделан под патроны от мелкашки. У негра вон тоже огнестрел. Это его уже после привалили деревом.
Значит, действительно был тот, другой.
Или другие.
* * *
– А баба твоя живая, – сказал задумчиво упырь, разглядывая карту.
Хмель тоже в карту заглянул. Но ничего, кроме сделанных черным маркером отметок, он там не увидел.
– Вот здесь отметка, это негр, – сказал упырь. – Вот на хуторе – одна, две, три, – считал он черные точки. – Это дед и его бабка, и еще тот, про которого ты рассказывал. Ну, который в дом вошел и оттуда не вышел. А вот дорога, что в сторону шоссе.
Там тоже была отметина. Это Серега, значит, мертвый. Теперь и у Хмеля получалось карту понимать.
– Всех учли, – сказал упырь. – Тут вот еще двое. Список безвозвратных потерь, все как после боя. Совпадает, в общем, по количеству. Только тебя тут нет и этой бабы, – он посмотрел на Хмеля безжалостным взглядом.
Хмель поежился.
– А в прошлый раз охотники уехали живыми? – спросил упырь.
Хмель не сразу понял, о чем речь.
– Негра тут гоняли, – сказал упырь. – Тоже, получается, игра была.
– Вроде да. Маша мне рассказывала.
– Ну?
– Что – ну?
– Рассказывала – что?
– Что они приехали. Негр этот и охотники.
– Сколько охотников было?
– Я не знаю.
– Дальше! – торопил упырь.
– Они играть должны были. А негр пропал. И они уехали без него.
– Все уехали?
– Ну, наверное, – пробормотал неуверенно Хмель. – А нам-то что за радость? Чего пристал?
– Я того пристал, – сказал упырь, – что в прошлый раз одного только негра замочили, а теперь косят всех подряд. По идее, одного тебя должны были мочить, но ты вот до сих пор тут бегаешь, а по остальным уже мухи навозные ползают. Непонятно мне все это, салабон.