Хозяин кабинета встал из-за стола, и пока гость двигался вперед, оценивающе осматривал его. Тем же самым занимался и Георгий. По его мнению, этому невысокому, довольно худощавому парню без особых примет было лет двадцать семь-двадцать девять, не больше. Черный, строгий костюм, красный галстук, словно родившийся вместе с голубой рубашкой, черные волосы с идеальной стрижкой на бок, какие-то бесцветные глаза. А навстречу ему шел рослый, под метр восемьдесят, широкоплечий мужчина с небольшим переизбытком лишнего веса, причем приросшего скорее не к талии, а к плечам. От этого фигура бывшего начальника угро казалась более атлетичной, чем на самом деле, а шея, так и просто терялась в плечах. Александров подумал, что бывший мент выглядит гораздо моложе своего возраста. Он наводил справки, и знал, что Косареву стукнуло пятьдесят шесть. Но широкое, круглое его лицо было белым, почти без морщин, и совсем без мешков под глазами, так же как без прочих атрибутов старости. Невысокий, но широкий лоб был еще увеличен за счет короткой стрижки, и вот только этот ежик сильно тронула седина. Риэлтер сразу оценил, что его посетитель выглядит достаточно внушительно.
Они пожали друг другу руки, представились.
- Георгий Георгиевич Косарев. Подполковник милиции в отставке.
- Александр Александрович Александров. Риэлтер, оценщик - в общем - предприниматель. Садитесь, пожалуйста. Лена!
В двери показалась та самая сонная дама из-за барьера.
- Лен, сделай нам два чая с пирожными.
Разговор начал Косарев.
- Слушаю вас внимательно, Александр Александрович. У вас появились какие-то проблемы и я могу их вам решить?
Тот засмеялся.
- Нет, проблем у меня нет, - заявил он, потом сделал какое-то усилие, и сообщил нечто иное. - Почти нет. Знаете, у нас, предпринимателей, как-то не принято сознаваться в проблемах, это портит репутацию, да и вообще, считается, что нельзя даже думать про такие вещи, это как самовнушение. Пару раз скажешь про проблемы, и они действительно начинают появляться.
- И это сбывается? - заинтересовался Косарев.
- Да, представьте себе. Но, я не про это. Проблема у нас есть, одна. И с вашей помощью я хочу ее решить.
Он протянул Косареву через стол тонкую папку.
- Наша проблема, это конкуренты. Собственно, у нас в городе есть только одна фирма, наш прямой и самый крупный конкурент. Фирма "Диамант", владелец - Виктор Антонович Каховский. Вы с ним, случайно, не знакомы?
- Нет, с недвижимостью мне сталкиваться последнее время не приходилось.
- Так вот. Наши две фирмы возникли одновременно, четыре года назад. В городе тогда с недвижимостью было полностью невспаханное поле, и мы, так сказать, долго пахали его, не соприкасаясь своими плугами. Мы оба с Виктором, ратуем за честные методы ведения бизнеса. Мы оба хорошо раскрутились, народ к нам валит валом. Но… В последнее время до меня начали доходить слухи, что Витек начал зарываться. Там, - он указал на папку, - есть адрес и фамилия одной дамы, которую он откровенно кинул. При чем очень оригинальным способом - через дурдом.
- Даже так! - поразился Косарев. - Как доктор Зельц, лет двадцать назад?
- Да-да, именно так! Очень известный случай.
- И вы хотите, чтобы я засадил этого вашего конкурента, Каховского, в тюрьму?
Александров поморщился.
- Нет! Вы не можете его посадить, это может сделать милиция, да прокуратура. А мне это и не надо. Мне надо лишь подтвердить, или опровергнуть эти факты. Если они подтвердятся, я сам его засажу куда надо, и насколько надо.
- А откуда эти данные? - спросил Косарев, кивая головой на папку.
- Пришла ко мне родственница этой женщины, рассказала все. Просила как-то повлиять на эту ситуацию. Я ей, вообще-то, верю. Такое вполне может быть.
- А почему вы не хотите сразу обратиться с этим в милицию? - спросил Косов.
- Я хорошо знаю Витьку. Он педант в своем деле, документы он делает так, что комар носа не подточит. И я, честно говоря, сомневаюсь в компетенции ваших коллег. Мне часто приходилось с ними сталкиваться, и они не произвели впечатления особо одаренных интеллектом людей. У вас же совсем другая репутация. Хотелось бы посоветоваться еще с вами.
Косарев был польщен.
- Ну, это логично. Хотя у милиции больше возможностей в таких делах.
Потом он задал вопрос, мучивший его все это время.
- Вы его так интересно называете - Витька, да еще и Витек. Он что, такой же, как вы молодой человек?
- Да, очень. Мы ровесники. Я вообще его очень хорошо знаю. Слишком хорошо. Мы десять лет учились в одном классе, а потом пять лет вместе же - в строительной академии, на одном потоке, в одной группе. Ездили одной и той же электричкой, и туда и обратно. И в один день занялись одним и тем же бизнесом.
Косарев опешил.
- А что, нельзя было разве сообща работать? Открыли бы общее дело, помогали друг другу.
- Можно было. Но мы так надоели друг другу за эти пятнадцать лет, что я скорее бы застрелился, но не стал с ним делить еще и один офис.
ГЛАВА 10
Вернувшись в отдел, Демин застал там Андрея Мысина, участкового с самого дальнего участка, практически, уже деревни, Синевки, на окраине Кривова. Невысокий, худощавый парень с остроносым, крысиным личиком, он был истинным хозяином своего района. Кроме чисто милицейской деятельности Андрей держал огромное хозяйство: коров, уток, кур, кроликов. Ну а баня у него была лучшей в городе, где тот же Демин хоть раз в месяц, но непременно парился. Мысин был не в духе, да и Виктор после увиденного на улице Лермонтова тоже был не в своей тарелке. Поздоровавшись, Мысин сообщил: - Виктор, надо что-то делать. У меня на участке еще один дом сгорел.
- Это какой уже по счету? - спросил Демин.
- Четвертый за две недели.
- И все так же?
- Да, все так же - приезжают люди, просят продать дом, хозяева отказываются. А через пару дней дом сгорает.
- И тогда те же самые приезжают, и покупают его у хозяев уже задарма, - докончил Демин.
Но Мысин отрицательно покачал головой.
- Да нет, приезжают другие. Вполне приличные с виду люди. Надо делать что-то, Виктор!
- Ну, рапорт я на имя Панкова написал, попросил выделить один патрульный экипаж на Синевку, а мне сказали, что сейчас он вообще один на город. Нет народа, некому работать. Кто на эти три тысячи сейчас пойдет в патрульные?
Закончить разговор они не успели. Открылась дверь, и в кабинет шустрым пингвином ворвался Колодников, за ним вошли Шаврин и Зудов.
- Так Виктор, ты ходил к этим старикам? - с порога спросил Андрей.
- Ходил. Зубаревская там постаралась.
Рассказ о судьбе двух стариков возмутил всех слушателей. Эта история проняла даже много чего видавших милиционеров.
- Да это уже предел!
- Повесить бы ее, суку, причем прилюдно, где-нибудь на площади.
- Да хрен там вы что сможете сделать, - Паша Зудов был, как всегда, настроен скептично. - Наверняка у этой сучки все документы тип-топ.
- Да документы то, это да, - согласился Колодников. - Но, пока у нас есть эти свидетели, у нас есть на что опереться.
- Боюсь я только, что бабка скоро крякнет, - возразил Демин, - болеет она сильно, простыла жутко в этой хибаре.
Колодников чуть озаботился, потом решил: - Ладно, надо их попробовать определить в соцпалаты. Есть такие у нас в четвертой медсанчасти. Там всякие бомжи и старики лежат. Знакомая у меня там врачом работает, я ей как-то кражу раскрыл, ковер вернули ей тогда, телевизор. Ты, главное, с ее слов показания снял?
- Конечно. И с нее, и с деда.
- Ну, уже хорошо. При случае отдай Юрке.
План Колодникова удался. Правда, ему пришлось самому, на служебном Уазике перевозить старуху из их хибары в больницу. Зато ее вынужденный сожитель, Соболев, так и не захотел покидать свое стылое жилье. Уже через час Антонина Монина была раздета, накупана, и ей начали делать какие-то уколы. Бабка просто плакала от счастья, да благодарила всех подряд.
А Зудов, Шаврин, и Виктор Демин прочесывали Цыганский поселок. Это был огромный по площади район города, застроенный частными домами. Раньше он назывался Владимирским поселком, но из-за избытка влаги место это начало постепенно превращаться в болото, по обочине дорог начал расти высоченный камыш, а дома сгнивали с пугающей быстротой. По мере того, как уезжали отсюда коренные кривовцы, эти дома-гнилушки скупали цыгане, а потом таджики, узбеки, азербайджанцы, и прочие приезжие нацменьшинства. Это был рассадник криминала, в каждом пятом доме продавали наркотики, в каждом десятом принимали ворованное барахло, а в каждом двадцатом торговали паленой водкой.
Сначала они завернули к официальному месту расположения участкового - в опорный пункт. Это было большое здание из красного кирпича, в одной половине которого располагалась станция техобслуживания. Об этом информировала небольшая табличка на покосившемся столбе с надписью: "СТО". Кто-то из шутников снизу пририсовал еще две буквы: "РБ". Вторая половина здания была закрыта на большой, амбарный замок.
- Зуев был сегодня? - спросил Шаврин одного из слесарей, вышедшего покурить. Тот отрицательно покачал головой.
- Не было, и, наверное, больше не будет. У него вчера там, - он ткнул пальцем в сторону запертого кабинета, - потолок обвалился, его чудом не убило.
- Так, и где нам тогда его ловить?
- Ну, ближе к вечеру он будет в "Кахети", а так - хрен его знает.
- А что, Мухин один весь Цыганский огоривает? - спросил Демин. - Тут район то - ого-го!
- Нет, небольшая часть Копчику отходит. От Короткой, через Пролетарскую и до Советской. Но, к нему и соваться не стоит.
Тогда они проехали по поселку, присматриваясь к домам, жителям. Там, где дома были получше, поухоженней, но, видно, что их давно уже не ремонтировали - жили русские. Другие дома, так же старые, но, то с новым забором, то с большой, спутниковой антенной - это уже жили цыгане. Они не утруждали себя большим ремонтом, все равно рано или поздно им придется уйти из этих мест. Азербайджанцы дома отделывали целиком, заборы ставили высоченные, из железного профиля. Все они были торговцами, и обычно рядом с солидным забором стояла грузовая "Газель", а то и огромная фура, только что прибывшая с юга.
Милиционерам же важны были другие дома, невзрачные халупы, с проваливающимся коньком крыши, с позеленевшим от старости шифером, с покосившимся забором. Около одного из таких домов они и остановились. То, что дом обитаем, подсказывал дым, идущий из печной трубы.
- Шевченко сто двадцать пять, - записал себе в книжку Демин. Шаврин толкнул дверь, в лицо ударила волна тепла, и одновременно запах чего-то кислого, неприятного. Лампочка, что светила в доме, была от силы ватт шестьдесят, и, к тому же, была сильно засижена мухами. В доме было трое жильцов: женщина лет шестидесяти, худощавый парень, непонятного возраста, и еще одна женщина, помоложе, лежавшая на кровати. Дергающийся, как эпилептик, старый телевизор был единственной ценной вещью в этом замке нищеты.
История этой троицы была столь же традиционна, столько и страшна. Все когда-то жили в своих квартирах, все были при работе. Когда в начале девяностых все обрушилось, военные заводы выкинули рабочих на улицу, эти трое не смогли выкарабкаться из алкогольной волны. Парень еще как-то подрабатывал на рынке грузчиком, а вот его женщины уже не могли. Одна еле ходила от жуткого артрита, у второй просто отнялись ноги, и она лежала на старом диване пластом. И все из-за паленой водки. Как оказалось, сюда их свела все та же Соня Зубаревская. Ни у кого из троицы не было паспортов, и то, что они протянули в этой халупе полтора года, было просто чудом.
- Так вы осознанно переехали сюда? - спросил Шаврин парня, его звали Василием.
- Да какой там! - отмахнулся тот. - Она мне обещала дом в деревне, с газом и хозяйством. Я всю жизнь мечтал в деревню переехать, кур там развести. А очутился я вот здесь, да с этими вон девками в нагрузку.
- Что ж вы ей так поверили на слово? - не удержался, и спросил Зудов.
- А как не поверить? Она перед этим дружку моему квартиру обменяла, двухкомнатную на однокомнатную, и все было нормально.
- Ну, может быть, он не пил так, как ты?
- Ну да! Еще как квасил. Она, кстати, потом его тоже опрокинула, с полгода назад. Встречал я его тут, в поселке.
- Как зовут?
- Паша, Садовый.
- А где он живет?
- Да хрен его знает. Не спросил я. У колонки с водой мы встретились, кажется, на Чапаева, там, недалеко от магазина. Воду он в ведро набирал.
Шаврина интересовало другое.
- А куда ваши документы делись?
- Да, черт его знает! Зинка вон первая решила обратно все прокрутить. По закону то можно, в течение полугода отказаться от обмена. Только она начала по конторам ходить, как они и исчезли.
- Как это? - не понимал Шаврин.
- Да вот так. Однажды встаем с утра, а документов нет. Ни у кого: ни у меня, ни у Зинки, ни у Андреевны.
- Давно это было?
- Да, с год назад. Зима уже была, это точно.
- А что же за это время не восстановили паспорта?
- А на какие шиши? Да и Зинку тогда после этого паралич шандарахнул. Переживала слишком.
- А с кем вы пили тем вечером? - поинтересовался Демин.
- Кто тогда был? Помните? - спросил Василий своих женщин.
Лучше всех память оказалось у парализованной женщины.
- Ну, этот, сосед слева, Славка. Лариска была, через дорогу, мужик ее, Колек. Лешка с Народной улицы.
- Зинкин бывший был, Валерка, - добавила старуха. - Царство ему небесное.
- Ну, вот кто-то из них и увел ваши документы, - решил Шаврин. - Надо было брать за грудки их, да трясти до полусмерти.
Василий беспомощно пожал плечами, и Шаврин понял, что этот "страдалец" на подобное просто не способен.
Шаврин быстро оформил их показания, заставил всех подписаться.
- А вы не встречали тут такого Паршина, Петра? Его буквально вчера вывезли в поселок, - спросил он в конце беседы.
- Нет, не знаю такого, - ответил Василий.
Они вышли из дома, с радостью вздохнули свежий воздух.
- Похоже, это одни из первых клиентов Соньки, - сказал Шаврин. - Она их кинула полтора года назад.
Демин приметил еще кое-что.
- И заметь, паспорта она у них сначала не взяла. Потом видно, как эта Зинка начала насчет обратного обмена гоношиться, она их на руки своим страдальцам уже больше не давала.
Когда милиционеры уехали, от дома напротив вышел человек, глянул вслед машине и, неторопливо перейдя улицу, зашел в дом.
- Здорово, братва, - сказал он, по блатному растягивая слова. - Похмелиться нечем?
- Откуда, Колян?! Полный голяк, - с тоской ответил Васька.
- А чё это к вам менты наезжали? Вроде, ханкой не торгуете, самопалом тоже?
- Да, это насчет того, как Сонька нас с квартирами опрокинула. Трясут ее, - довольным тоном сказал Василий, и даже потер руки. - Может, и квартиры наши вернут, а?
- Да, хрен ее тряхнешь, у ней знаешь какая крыша! - Многозначительно изрек Колян.
- Какая? - не понял тот.
- Красная. Менты же сами и крышуют. Так что ты сильно губы не раскатывай. Одни пообещают, а другие все прикроют.
К вечеру они исколесили полпоселка, но Петю Паршина так и не нашли. В четвертом часу они подъехали к кафе "Кахети". Держал его азербайджанец Али, а почему назвал "Кахети", он и сам объяснить не мог. Просто понравилось красивое имя.
Зуева они увидели сразу. Рослый мужчина лет сорока, он сидел в самом центре зала, и, покуривая, рассматривал большой экран телевизора, на котором извивалась в восточном танце девушки с оголенным пупком. Перед Валерием стояла бутылка водка, на тарелки лежали свиные ребрышки, остатки съеденного свиного шашлыка. Увидев коллег, Зуев оживился.
- О, а вы что тут у нас делаете? Своего участка мало, решили еще и мой прихватить? Могу совсем подарить.
- Да, тебя вот целый день ищем. Замерзли как собаки, - ответил Шаврин.
Зуев громко свистнул, махнул кому-то рукой, показал сначала один палец вниз, потом три вверх. И вскоре официантка принесла бутылку водки, большую чашку с пловом, по порции жареного треугольника из свинины, салат.
- Ого, хорошо тебя тут кормят. Бессрочный кредит? - спросил Демин.
- Уважают, - пояснил Зуев. - Тут бы без меня был полный беспредел. Их же так тут всех примерно поровну: азеров, хачиков, будулаев. А все тут пасутся, в "Кахети". Чуть слово в сторону - и на ножи. А я только свистну, и все - порядок.
- Так ты тут, оказывается, за вышибалу? - спросил Шаврин, жуя свой кусок мяса.
Зуев скривился.
- Да, как хочешь это назови, но если бы я тут не крутился - трупов бы тут было бы немеренно.
- Слушай, у тебя на участке есть люди, которых сюда свезла Сонька Зубаревская? - спросил Шаврин.
- Есть.
- Много?
Зуев сделал жест рукой над головой.
- Выше крыши, - пояснил он. - Она когда года два назад начала заниматься этой херней, я, сначала то, и не сильно на это реагировал. Ну, свозит алкашей, покупает у них квартиры. Все же добровольно, по закону не придерешься. А потом у них с Могильщиком пошла эта манера выкидывать их без паспортов. Бомжей мне тут плодить стала. Нахрен мне это надо!
- Ты что-нибудь с этим пытался сделать? - спросил Демин.
- Пытался. Составил несколько протоколов, отдал в управу, и все на этом потухло. Уперлись где-то там наверху, и все. Шварцман, я знаю, этим во втором отделе тоже занимался. Спросите его.
- Хорошо, спросим, - согласился Зудов. - Слушай, если попадется тебе такой Петя Паршин, со Строительной улицы, дом шесть, квартира сорок, звякни нам. Очень он нам нужен.
- Хорошо.
Зуев что-то чиркнул себе в записной книжке, и они расстались.
Вернувшись от соседей по улице, Колян долго шарил в комоде, нашел там старенький мобильник, поставил его на зарядку. Уже ночью, когда он, наконец-то подзарядился, Колян позвонил.
- Софья? Этот Колян. Какой, такой, с Шевченко, забыла уже. Сегодня к твоим кресникам менты приезжали, показания против тебя брали. Вот так, сестричка. Не спасибо, а пятихатка с тебя. Хорошо подвози, а потом и разговор будет.
Ночью Василий встал, чтобы покурить. В доме было душно, и он вышел на крыльцо. На душе было муторно, как обычно, с "паленки" болела голова. Докурив сигарету, он остался стоять на крыльце. Было тихо, и он услышал рядом, где-то совсем близко, какие-то шаги, потом странные звуки, что-то вроде плеска воды. Быстро определив, с какой стороны все это слышится, явно от огорода, Василий спустился с крыльца, и, стараясь не шуметь, прокрался к углу дома. Глаза его уже привыкли к темноте, и он увидел как темная, человеческая фигура идет к нему навстречу, мерно плеская на стены что-то из канистры. Гадать, чем именно поливают его дом, Василий не стал - в воздухе и так сильно пахло бензином.
Когда неизвестный подошел к углу дома, Василий выскочил вперед, и, выбив канистру из рук поджигателя, начал наносить ему удары по лицу. Тот заорал, было, но тут же смолк, и, свалив Василия, уже молча катался с ним в луже бензина. Но, хозяин дома оказался сильнее и вскоре Василий ухватил его руками за горло. Тут он смог рассмотреть лицо поджигателя.
- Колька?! Ты, что, сука, делаешь?!
- Васек, не души меня, я не виноват, мне заказали вас, - прохрипел тот.