- То есть вы хотите сказать, что его можно использовать как подслушивающее устройство?
- Вот именно!
- Представляю, какой переполох начнется среди новых русских или в криминальной среде, когда тайная информация будет попадать в чужие руки, а их планы перестанут быть только их секретом: они все так любят мобильные телефоны! - Савелий покачал головой. - Они будут подозревать друг друга в предательстве, начнется недоверие между близкими. Кошмар! - Он даже плечами передернул.
- Конечно, пока эта аппаратура не столь дешева, как хотелось бы, но, как говорится, со временем и это образуется!
- Можно вопрос, Константин Иванович?
- Разумеется.
- Почему вы не спрашиваете о Воронове?
- А разве есть новости? Тебе удалось выйти на след Седого?
- Откуда вам известно о Седом? - удивился Савелий, но тут же догадался: - Можете не отвечать: от комдива, верно?
- От него, - спокойно подтвердил Константин Иванович. - Почему у тебя такой напряженный вид?
- А почему вы так спокойны, хотя исчез ваш сотрудник? - в лоб спросил Савелий.
- Я подозреваю, что ты хочешь о чем-то меня спросить…
- Да, хочу!
- Так спрашивай!
- Почему вы, хотя бы намеком, не дали мне понять, что поручили Андрею какое-то задание?
- О чем ты?
- Вы ведь отправили его в Америку!
- Воронова, в Америку? - искренне удивился Богомолов. - С чего ты взял?
- А вот с чего. - Савелий протянул ему письмо Воронова, полученное сегодня.
Развернув листок, генерал стал читать послание Андрея. Чем больше он вникал в текст, тем больше хмурился его лоб.
- Ничего не понимаю. А ты?
- Что я?
- Ты что-нибудь понимаешь?
- Вы хотите сказать, что понятия не имеете о том, каким образом Воронов оказался в Нью-Йорке?
- Ни малейшего! Послушай, дружище, мы столько лет друг друга знаем, столько прошли испытаний, неужели ты мог подумать, что я мог что-то скрыть от тебя?! Тем более когда речь идет о твоем брате, -г с обидой спросил Богомолов.
- Я подумал, что это вы сделали в интересах государственной безопасности,
- попытался вывернуться Савелий.
- А разве ты не работаешь в интересах государственной безопасности? - резонно парировал генерал.
- Ну извините. Тогда я просто действительно ничего не понимаю! - признался Савелий.
- Я тоже. - Генерал еще раз пробежал текст послания. - А не мог кто-то подделать его почерк?
- Я слишком хорошо знаю его почерк, чтобы сомневаться, что это написано Андреем! - твердо ответил Савелий.
- А ты пытался проанализировать сам текст?
- Здесь слишком мало информации, чтобы сделать какие-то определенные выводы, - неуверенно заметил Савелий, - такое впечатление, что он чего-то недоговаривает.
- Что ж, не остается ничего другого, как дожидаться понедельника: может быть, в разговоре с ним что-нибудь прояснится.
- Я бы на это не слишком надеялся, - заметил скептически Савелий, - вряд ли на это можно рассчитывать, если он не скрывает, что не может довериться бумаге. Коли так, то с какой стати он доверится телефону, который можно спокойно подслушать.
- Мне кажется, что Андрей понимает, что его внезапное исчезновение выглядит по крайней мере странным, а объяснить в письме он ничего не может, вот и решил позвонить, чтобы ты услышал его голос.
- Похоже на то, - без особого энтузиазма согласился Савелий. - Вы же предположили, что почерк может, быть подделан.
- Ты знаешь, что резануло меня в его послании? - неожиданно спросил генерал.
- Дайте-ка еще раз прочитаю! - Взяв листок, Савелий внимательно перечитал каждое слово. - Лично меня ничего не насторожило.
- А ты послушай. - Генерал взял письмо, отыскал нужную строчку и прочитал вслух: - "…каждый понедельник в десять часов после полудня…"
- И что? - Савелий недоуменно пожал плечами.
- А как бы ты сказал?
- Каждый понедельник в десять часов вечера.
- Или уж, что встречается гораздо реже: в двадцать два часа, верно?
- Но в Америке так не говорят!
- Правильно, в Америке не говорят "в двадцать два часа", но и русский человек никогда не скажет "десять часов после полудня"!
- Сначала я не заметил ничего особенного, но сейчас, когда вы заострили на этом внимание, и я понял…
- Ты сразу не понял потому, что пожил достаточно долго в Америке, да к тому же отлично знаешь язык, во всяком случае, гораздо лучше меня…
- Хорошо, но что это нам дает?
- Нужно думать, - вздохнул Богомолов.
- Будем думать.
- Ты чего такой?
- Какой?
- Как в воду опущенный!
- Вы меня этой информацией о мобильниках просто из колеи выбили! Создается впечатление, что скоро будет Изобретена такая аппаратура, что любой человек, обладающий определенным количеством денежных купюр, сможет, при желании, сидеть дома или в своем кабинете и, крутя ручкой настройки, не только слушать, что говорится в доме, в офисе фирмы или даже у Президента страны, но и следить за происходящим на своем мониторе. Коль придумали аппаратуру, проникающую в трубку мобильника на расстоянии, то когда-нибудь сделают и такую, которая сможет врезаться в любой компьютер, в любой транзисторный приемник или в обыкновенный телевизор.
- Ну, я думаю, что при нашей с тобой жизни это вряд ли произойдет, хотя,
- Богомолов потер пальцами нос, - техника движется вперед такими темпами, что все может быть. Но ты не забывай, что на всякий яд специалисты тут же изобретают противоядие! И вот одно из них. - Генерал вытащил из верхнего ящика стола что-то, напоминающее черную пуговицу, и протянул Савелию.
- Что это?
- Тоже разработали наши специалисты! - хвастливо заметил генерал. - Прицепишь эту штуковину к трубке - она на присоске - и звони, куда хочешь: никто не только не подключится и не подслушает твой разговор, но даже не сможет определить номер, по которому ты звонишь…
- А если тебе звонят?
- А если тебе, то никто не услышит твоего голоса, кроме того, кто звонит!
- Здорово! - одобрил Савелий, но тут же спросил: - А если разговор прослушивается и с аппарата, с которого звонит абонент, записывается?
- В этом случае, как ты говоришь, голый васер! Извини. - Генерал развел руками.
- Выходит, что эта "пуговичка" страхует только тот аппарат, к которому ее прикрепляют, и для безопасности разговора с кем-то нужна вторая, то есть твоему абоненту?
Богомолов развел руками.
- Что ж, на безрыбье…
- Чем богаты… Во всяком случае, со мною ты сможешь говорить без особых проблем. Если разговор конфиденциальный, звони только на мой второй мобильник. Запиши номер…
Записав новый телефон генерала, Савелий сказал:
- Пожалуй, мне пора идти: в приемной столько народу…
- Как всегда, - вздохнул Богомолов. - Да, совсем забыл, про твоего молодого напарника ты в курсе?
- Про Костика? Конечно!
- Отличного парня ты подготовил!
- А как же иначе? Это же ваш племянник! - широко улыбнулся Савелий.
- К моему большому огорчению, должен признаться, что ни у меня, ни у Михаила ничего не получалось: Костик все больше отдалялся от нас. Откровенно говоря, мы уж подумывали, что он больше юбками интересуется. Только это между нами, - попросил Богомолов.
- Костик прирожденный сыщик. Вот увидите, он еще себя покажет!
- Уже показал! Это ты ему присоветовал в Батон-Руж махнуть?
- Идея была совместная.
- Не скромничай, Костик рассказал, что именно ты поддержал эту версию.
- Ох уж этот Костик! - деланно возмутился Савелий. - Всегда хочет остаться в тени.
- Да ну тебя: никогда не могу понять, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно!
- Вот сейчас точно!
- Что - точно?
- Шучу.
- О чем шутишь?
- Обо всем. - Савелий заразительно рассмеялся.
- Ладно, шутник, чем думаешь заняться до понедельника?
- Мысли привести в порядок и… отдохнуть немного, а что, есть предложение?
- Может, ко мне на дачу? Природой подышим, побродим по лесу, покупаемся от души.
- Константин Иванович, вы не беспокойтесь за меня: со мной больше не случится ничего подобного, обещаю.
- С чего ты взял, что я беспокоюсь, - смутился вдруг Богомолов, - это Геля попросила передать свое приглашение.
- А давайте отпразднуем Костину удачу?!
- Неплохая идея! - без особого энтузиазма поддержал предложение генерал.
Уловив скепсис в голосе Богомолова, Савелий спросил:
- А что, Косте не по душе визит к родным?
- Мать найденного ребенка так вцепилась в Костика, что даже ее супруг, вернувшийся наконец из-за границы, начал ревновать к племяннику свою супружницу.
- Кажется, пора мне вмешаться, - с улыбкой заметил Савелий.
- Кстати, запиши его мобильный телефон.
- Обзавелся наконец? - усмехнулся Савелий и записал номер Костиного мобильника. - Да, вот еще что, Константин Иванович, пусть ваши специалисты пробьют, откуда будет звонить мне Воронов.
- Я об этом уже позаботился, - успокоил генерал.
Выйдя из здания ФСБ, Савелий набрал Костин номер.
- На проводе.
- Привет, именинник!
- Господи, это ты?
- Я.
- Ты где?
- У резиденции твоего дяди.
- Никуда не уходи: буду через восемь минут, - бросил Константин и, не успев отключиться, кому-то радостно сообщил: - Это звонит человек, которого вы должны благодарить за своего Васеньку больше, чем меня.
Как всегда, Рокотов-младший оказался пунктуальным буквально до секунды: ровно через восемь минут "Форд-Скорпио" лихо затормозил перед Савелием. Костик выскочил из машины и радостно кинулся к Савелию. Они крепко обнялись, хлопая друг друга по спине.
- Надеюсь, ты не торопишься? - спросил он.
- Я - не тороплюсь, но мы - торопимся.
- Куда? - с готовностью спросил Константин.
- Через три часа сорок минут, то есть ровно в восемь часов, нас с тобой ждут на даче Богомолова. Твоя тетка сказала, что очень обидится и не будет со мной разговаривать целые сутки, если я не привезу тебя к праздничному столу, накрытому в твою честь.
- Господи, дружище, неужели ты уже дал ело - -во? - опечалился Костик.
- Ты что, свою тетку не знаешь?
- Понял.
- А что ты нос сразу повесил? У нас же еще есть больше трех часов! За это время можно столько дров наломать.
- И то правда, - охотно согласился Константин и весело воскликнул: - В таком случае, граф, садитесь в экипаж: нас ждут великие дела!
- Какие же, маркиз?
- Тебя - получить свою долю благодарности от счастливого семейства Васька, а потом, у-у-у… - Он многообещающе подмигнул.
- А вот по поводу твоего "у-у-у" сразу предупреждаю: мои мысли всецело обращены к моей любимой девушке, которая, к сожалению, находится сейчас очень далеко от меня.
- Мысли, согласен, а тело?
- Дорогой мой Костик, как может человек, всеми мыслями находясь с любимой, отдавать свое тело другой женщине?
- Мне кажется, что одно другому никак не мешает!
- Раньше мне тоже так казалось. Но что твои годы: когда-нибудь и ты придешь к такому выводу.
- Слушай, ты на меня такую любовную тоску навел, что мне вдруг до безумия захотелось влюбиться в хорошую девушку! -воскликнул Рокотов-младший.
- А это означает, что ты еще не совсем потерянный для любви человек! - серьезно проговорил Савелий и вдруг весело рассмеялся: - Ладно, пожалею тебя и ровно на три часа двенадцать минут я - твой напарник.
- Во всем?
- В разумных пределах.
Из дома Лолиты, после горячих объятий и поцелуев благодарного семейства, все отправились в небольшой уютный ресторанчик, снятый на корню счастливой мамашей. У ресторанчика было весьма символическое название - "Все еще впереди", и находился он в удивительно живописном месте Подмосковья, окруженный вековыми, дубами, с красочным фонтаном, в котором плавали золотые рыбки.
Зная, что Константин привезет своего друга, предусмотрительная Лолита пригласила несколько своих симпатичных моделей. Вполне платоническое общение с численно преобладающим, да к тому же еще очень привлекательным, женским окружением наполнило эти часы теплотой, весельем и, как ни странно, принесло полное моральное удовлетворение Рокотову-младшему. Однако обилие красивых, стройных и очень сексуальных девушек привело к тому, что, пока Костик пытался разрешить задачку буриданова осла, не зная, на ком остановиться, время вышло, и ему пришлось исполнять слово, данное Савелию. Утешало лишь одно: со всеми, кто ему понравился, он сумел обменяться телефонами и был твердо намерен, когда выпадет свободное время, оторваться по полной программе.
Два дня, проведенные на даче Богомолова, пролетели для Савелия почти незаметно. Он действительно был рад тому, что согласился на предложение генерала. Особенно когда он, выбрав момент и уединившись в лесу, развалился в густой траве. Именно в этот момент Савелий и почувствовал, как же он устал за последние дни. И сейчас, впитывая в себя живительную энергию матушки-земли и наслаждаясь природой, посвежевший после только что прошедшего дождя, он каждой клеточкой своего тела ощущал, как в нем прибывают и прибывают просто немереные силы. Кажется, приди ему в голову крутануть земную ось, и это не составит большого труда…
К себе домой Савелий вернулся к обеду в понедельник. И оставшееся время до звонка Воронова он посвятил анализу и размышлениям над смыслом полученного от него письма. Исследовав каждое слово, каждую фразу и общий стиль написанного, Савелий не нашел ни единой зацепки: ничего, от чего можно было бы оттолкнуться и уловить хотя бы намек на то, откуда ветер дует, откуда исходит угроза.
Богомолов оказался прав: только фраза о времени выпадала из общего стиля, бросалась в глаза, но что это могло означать, Савелий так и не смог разгадать. Оставалась маленькая надежда, что именно в разговоре с Вороновым, даже если он не сможет или не захочет сказать что-то определенное, удастся что-то понять. В конце концов Савелий вынужден был признаться самому себе, что нетерпение, с которым он ждал этого звонка, было связано с тем, что ему не просто хотелось услышать ЕГО ГОЛОС, ему хотелось убедиться в том, что Воронов ЖИВ.
Примерно около половины десятого вечера Савелий настолько устал от размышлений, что решил просто отвлечься: включил лазерный плеер, вставил в него диск с песнями Аллы Пугачевой, удобно устроился на диване и с удовольствием стал слушать. Вдруг словно какая-то неведомая сила подбросила его на диване: ему пришло в голову, что на всякий случай стоит записать разговор с Андреем. К счастью, времени хватило, чтобы подключить специальную аппаратуру, принесенную Вороновым еще с год назад. До этого момента не было необходимости ее применять. Ровно в десять часов раздался звонок, и Савелий схватил трубку:
- Слушаю!
- Савелий? Это ты? - прозвучал голос Воронова: какой-то бесцветный, как бы чужой, тем не менее это действительно был голос Андрея.
- Да, я! Привет, братишка!
- Здравствуй! Как ты?
- У меня все хорошо! Лучше расскажи о себе.
- Ты приедешь? - словно не слыша его вопроса, спросил Андрей.
- Эндрю, ты можешь говорить? - Савелий специально назвал его Эндрю, чтобы дать понять, что хочет узнать: говорит ли Воронов под контролем или нет.
Если да, то в ответ должна была прозвучать фраза: "Эндрю? Как давно ты меня не называл так!" - а если не под контролем, но есть реальная угроза, что его могут подслушивать, то в ответной фразе обязательно должно было прозвучать слово "спокойно".
Тем не менее ответ Андрея прозвучал настолько нейтрально, что ввел Савелия в некоторое недоумение, причем последовал ответ после небольшой паузы.
- Я говорю.
- Я о другом, - попытался намекнуть Савелий, но Андрей снова тупо повторил:
- Ты приедешь?
- Хотя бы намекни, Андрюша, что случилось?
- Это не телефонный разговор!
- Ты не можешь говорить?
- Я говорю.
- Господи, братишка! Ты пугаешь меня! Снова пауза.
- Речь идет о жизни и смерти!
- Твоей?
- Речь идет о жизни и смерти! - тупо повторил он бесстрастным голосом и снова после паузы.
- Как я тебя найду?
И вновь пауза, во время которой Савелий ощутил некое черное поле, исходящее из трубки. Чье это поле? Андрея или кого-то другого? Ответить на эти вопросы Савелий не успел: снова послышался голос Воронова:
- Перед твоим вылетом в Нью-Йорк я позвоню тебе. - Пауза. - Когда ты собираешься вылететь?
- Как только оформлю визу. Пауза.
- Но у тебя же есть виза.
- Ее нужно подтвердить. Думаю, что через пару дней смогу вылететь к тебе. Очередная пауза.
- Хорошо, послезавтра, в десять утра по московскому времени жди моего звонка!
- Хорошо, братишка, буду ждать, - проговорил Савелий.
Его насторожил пришедший в голову естественный вопрос: почему Андрей не спросил ни о сыне, ни о жене своей Лане, которую любит без памяти, и это очевидное отсутствие интереса к ним сильно встревожило Савелия. Это совсем не было похоже на его брата, а потому он сам поинтересовался, чтобы убедиться, что не с машиной разговаривает:
- Ты своим звонил?
Пауза продлилась несколько дольше, чем ранее.
- Кого ты имеешь в виду?
- Лану, сына… Пауза.
- Лана, - тихим голосом повторил Андрей, и впервые за весь разговор Савелий услышал хоть какое-то проявление чувств, правда, совсем не надолго, на мгновение, после которого снова монотонный голос: - Я не могу пока им звонить!
- Может, им передать что-нибудь от тебя? Пауза.
- Я люблю их! - совсем буднично произнес он, вновь пауза, далее все так же механически: - Пусть не волнуются: все будет хорошо!
- Передам!
- Пока!
- Пока, Андрюша, - ответил Савелий и тут же услышал короткие гудки.
Савелий продолжал слушать эти, как ему показалось, издевательские гудки, словно надеясь, что сейчас снова раздастся голос Андрея, который рассмеется и скажет: "Ну что, братишка, здорово я тебе разыграл?" Однако это были только лишь мечты. К сожалению, неосуществленные мечты. Савелий медленно положил трубку на аппарат.
"Господи, что с тобой происходит, Андрюша? Голос тусклый, бесцветный, словно механический. И если бы я не заговорил о жене и сыне, то можно было подумать, что твои ответы записаны заранее на магнитофон, а паузы возникали потому, что кто-то искал на пленке подходящие ответы на мои вопросы…"
Неожиданно Савелий вспомнил свое ощущение опасности, отрицательное энергетическое поле, исходящее от телефонной трубки во время разговора с Вороновым. Переживая в тот момент за брата, Савелий не уделил этому должного внимания, но сейчас, когда он вплотную занялся анализом разговора и мог ко всему подойти трезво, без излишних эмоций, он мысленно вернулся к его началу и медленно пропустил его через себя. Однако нужного результата у него не получилось, и он включил запись.