- Звонок был также из Нью-Йорка. Как прошел разговор? Судя по твоему бодрому голосу, есть новости?
- А вы обижаетесь, что только я умею предугадывать события, - заметил Савелий.
- Так рассказывай!
- Не лучше ли вам послушать?
- Хорошо, но подожди минутку: я поставлю на запись. Все, готово!
Когда запись закончилась, Богомолов оживленно сказал:
- Не знаю, как тебя, но меня его неожиданный эмоциональный всплеск настраивает хотя и не шибко, но все-таки на оптимистический лад. Почему ты вдруг вспомнил Рафаэля?
- Не вдруг, - возразил Савелий и подробно рассказал генералу о том, что удалось вытянуть из Семеркина, о Высоцком, о неожиданном сне-подсказке и о своем спонтанном решении вставить имя художника в разговор.
- И ты все время об этом молчал, - недовольно пробурчал Богомолов.
- Честно говоря, всерьез обо всем этом я подумал уже во время сегодняшнего разговора с Андрюшей: все как-то мгновенно сошлось в единое целое и приобрело конкретные очертания, которые и захотелось проверить.
- Но это же здорово: хоть какая-то зацепочка!
- Согласен. Жаль, что Андрюше что-то…
- Или кто-то, - вставил Богомолов.
- Или кто-то, - согласился Савелий, - помешал договорить свою мысль до конца.
- Постой, какие, ты говоришь, упоминал этот Семеркин цифры?
- Четырнадцать и восемьдесят "с чем-то", только не помнит, с чем, но уверен, что упоминалось две пары чисел.
- Или четыре цифры, то есть число могло быть просто четырехзначным.
- Естественно, но какая разница?
- А вот какая! Пока мы с тобой говорили, я залез в свой справочный сайт и теперь могу уверенно назвать четвертую цифру, - пояснил Богомолов.
- Уверенно?
- На все сто! - гордо ответил генерал. - Тройка! А само число - тысяча четыреста восемьдесят три! Это год рождения великого Рафаэля!
- Поздравляю! Остается узнать, к чему вдруг ни с того ни с сего Андрюша обсуждал год рождения Рафаэля с незнакомым человеком? Каков смысл этой информации?
- Послушай, я очень беспокоюсь за тебя. Может, ты все-таки согласишься…
- Константин Иванович, мы уже обсудили эту тему и не будем к ней возвращаться, - мягко остановил Савелий, - тем более вы слышали, что сказал Воронов: один!
- Как ты не понимаешь?.. - чуть раздраженно начал Богомолов, но и на этот раз Савелий его прервал:
- А мне кажется, Константин Иванович, что это вы кое-что не понимаете!
- И чего это я не понимаю?
- Как вы намерены подстраховать меня? Выделите пару-тройку умельцев? И чем они смогут мне помочь? Если мне готовят ловушку, то разработчики наверняка продумали и вариант, который вы предлагаете, и ваших сотрудников уберут в два счета. Зачем рисковать их жизнью? А организовать достаточно серьезную группу боевиков, чтобы в любых условиях прикрыть меня, вы не сможете: я буду находиться на территории чужого государства. - Савелий говорил спокойно, без экзальтации. - Так что как ни верти, а выходит, что резоннее мне быть одному и действовать по ситуации. Ну, согласитесь, Константин Иванович, что я прав.
- К сожалению, - с тяжелым вздохом вынужден был сдаться Богомолов, но через небольшую паузу спросил: - Но хотя бы от оружия ты, надеюсь, не откажешься?
- Не откажусь. Но как вы предлагаете провезти его через таможню?
- Слава богу! - обрадовался Богомолов.
- Чему вы так радуетесь? - не понял он.
- Тому, что ты не отказываешься.
- Зачем отказываться, если и так очевидно, что эта пустая затея, - заметил Савелий.
- На этот раз я постараюсь тебя удивить! - пообещал Богомолов.
- Ну что ж, посмотрим…
- Тебя проводит Михаил Никифорович, и он все тебе привезет.
- Жду с нетерпением, - скептически хмыкнул Савелий.
- Желаю удачи, Савушка!
- Мухтар постарается.
Положив трубку, Богомолов вызвал к себе Геннадия Золотухина, оружейного умельца, который уже принимал однажды участие в снаряжении Савелия. Именно этот "Левша" и являлся создателем ручки, бесшумно стреляющей сорокамиллиметровыми стальными иглами. Внук известного по всей дореволюционной России часовых дел мастера, одного из учеников знаменитого Павла Буре, настолько увлекся оружием, что уже в четырнадцать лет изобрел стреляющую ручку, и кое-что из этого изобретения было использовано для создания десантного штык-ножа с одноразовым выстрелом.
А к двадцати годам Золотухина пригласили для работы в экспериментальную оружейную лабораторию ФСБ. Уже через год он лично возглавил эту лабораторию и все уважительно называли его, даже за спиной, по имени и отчеству - Геннадий Аристархович.
- Геннадий Аристархович, нужна ваша помощь.
- Всегда готов, товарищ генерал! - бодро ответил мастер. - Что я могу сделать для вас?
- Один мой сотрудник отправляется в страну дальнего зарубежья. Летит без прикрытия, но вполне возможно, что там его могут встретить враги.
- Понимаю, вам нужно какое-нибудь оружие, которое не только способно будет помочь вашему сотруднику, но и не будет обнаружено на таможне? - без труда догадался Золотухин.
- Мне нравится с вами работать, - улыбнулся Богомолов.
- Когда нужно?
- Он улетает сегодня, и отложить его отлет, к сожалению, никак нельзя.
- В таком случае придется изыскивать из того, что у меня имеется в наличии, - задумчиво проговорил мастер. - Можно от вас позвонить по внутреннему?
- Да, пожалуйста, - кивнул генерал на телефон.
Набрав номер, Золотухин сказал:
- Сенечка, принеси, пожалуйста, чемоданчик с новыми образцами в кабинет генерала Богомолова. Да, срочно.
Через несколько минут Сенечка, огромный верзила с добродушной улыбкой, молча поставил небольшой чемоданчик перед своим мастером и, подчиняясь его знаку, вышел.
- Очень толковый малый. В деревне под Тулой нашел. Кузнец, каких днем с огнем поискать надо! - восторженно охарактеризовал парня Золотухин, внимательно осматривая свои оружейные новинки, ощупывал их, приценивался, откладывал в сторону, снова смотрел, пока не остановился на каком-то футляре, взяв который в руку с важностью провозгласил: - Мне кажется, что это именно то, что нужно вашему сотруднику, - протянул Богомолову изящную коробочку, в которых обычно продаются часы.
Генерал открыл коробочку и удивленно воскликнул:
- Часы!
Это действительно были часы, напоминавшие одну из моделей японской фирмы "Ситизен", с четырьмя штырьками по окружности корпуса, который был несколько толще обычного.
- Самые настоящие, - лукаво усмехнулся мастер. - Однако могут обезвредить до десяти противников!
- Не понял. - Генерал вытащил из коробочки наручные часы и стал внимательно их вертеть, рассматривать со всех сторон, пока наконец обреченно не произнес: - Все, сдаюсь! - И протянул их Золотухину.
- Это моя самая последняя новинка! - Оружейник осмотрелся вокруг, увидел в шкафу книги. - Какую не жалко?
- А что с ней произойдет?
- Каждая страничка будет с маленькой дырочкой, - невозмутимо ответил мастер.
- Маленькой?
- Да, миллиметровой.
- Тогда любую. - Богомолов подошел к шкафу, открыл дверцу.
- Желательно потолще, - посоветовал оружейник.
- Эта подойдет? - Генерал вытащил внушительный том энциклопедии по Латинской Америке. - Около шестисот страниц!
- Сойдет! Прислоните к стенке в конце кабинета, - попросил мастер и застегнул ремешок с часами на запястье правой руки. - Можно на полу…
Генерал недоверчиво скривил губы, но, поставив книгу на стул в самом конце кабинета, отошел в сторону. Золотухин сжал руку в кулак и направил его в сторону мишени, тщательно прицелился и пальцем левой руки на что-то нажал. Прозвучал еле слышный щелчок, потом другой, чуть погромче.
- Можете взглянуть на поверженного врага! - торжественно провозгласил мастер.
Генерал подошел, взял в руки книгу, открыл ее и в самом конце, у задней обложки, обнаружил сантиметровую стальную иглу, чем-то напоминающую иглу от старого доброго патефона, только гораздо тоньше.
- При попадании в сердце следует мгновенная смерть; если направить в голову, то человека ожидает либо смерть, либо пожизненная инвалидность. Все зависит от того, в какое место попадет. В этих часах десять зарядов, которые можно выпускать с интервалом в секунду. Можно, конечно, и чаще, но при этом убойная сила и расстояние снизятся на пятнадцать - двадцать процентов.
- Вы, Геннадий Аристархович, действительно мастер самого высшего класса!
- восторженно отозвался Богомолов.
- Наверняка есть и получше, - скромно заметил тот.
- Я так понимаю, что вы усовершенствовали свою стреляющую ручку?
- Кое-что оттуда, конечно же, взято, - согласно кивнул мастер, - однако много и нового, а больше всего пришлось поломать голову над пружинкой. Вместо тетивной упругости пришлось придумать винтовую…
- Извините, Геннадий Аристархович, - замахал руками Богомолов, чувствуя, что если вовремя не остановить Золотухина, то придется прослушать полный курс техники изготовления этой новинки. - Это, конечно, все интересно, но, во-первых, я в этом полный профан, а во-вторых, времени совсем нет.
- Как скажете. Подойдет? - нисколько не обидевшись, спросил мастер.
- Не то слово!
- В таком случае позвольте я заполню обойму до десяти зарядов.
Когда он закончил, объяснив, как пользоваться часами, чтобы достичь наибольшей эффективности, Богомолов спросил:
- Есть еще что-то такое, чем вы смогли бы удивить меня?
Мастер подумал немного, достал из своего чудо-чемодана обычный мобильный телефон и протянул Богомолову.
- И что может эта трубка?
- Пока это единственный экспериментальный экземпляр, который находится в стадии совершенствования… - осторожно, как бы извиняясь, проговорил он. - Но вашему сотруднику он вполне может пригодиться…
- Не томите, Геннадий Аристархович! - взмолился генерал.
- Работает, как обычный мобильный телефон, но если при включенном режиме произнести "волшебное" слово, то может легко отправить на тот свет того, у кого он окажется через три секунды после произнесения пароля…
- То есть, включи, произнеси "волшебное" слово и бросай врагу? - уточнил хозяин кабинета.
- Так точно! - кивнул мастер. - Но можно и по обычному телефону позвонить на него, назвать пароль, но тогда эта трубка должна быть в руках врага…
- Отлично! Беру! Говорите его номер и пароль… Когда Золотухин ушел, Богомолов вызвал к себе Рокотова.
- Тебе не пора собираться?
- За "крестником"? Через десять минут выезжаю.
- Вот, передашь ему мой подарок.
- Часы?
- Ага, - простодушно согласился генерал и добавил: - Смертельные часы. - После чего открыл книгу и показал застрявшую в ней иглу. - Представляешь, с восьми метров вогнал! Почти насквозь пробил.
- Да, действительно, смертельные часы! - с восхищением воскликнул полковник.
- И вот еще передай… - генерал протянул ему трубку мобильного телефона, объяснил в чем ее секрет.
- Я всегда говорил, что Золотухин настоящий кудесник! - воскликнул Рокотов.
- А теперь внимательно слушай и запоминай, чтобы потом все объяснить "крестнику". - Богомолов рассказал, как пользоваться часами, затем продиктовал номер мобильного телефона и назвал код для срабатывания микробомбы.
Когда помощник вышел, генерал еще раз прослушал запись последнего разговора Савелия с Вороновым. Дважды прогнав пленку, он твердо произнес, словно обращаясь к невидимому собеседнику:
- Можешь злиться на меня до потери пульса, Савелий, но я всю жизнь буду винить себя, если ничего не предприниму, чтобы подстраховать тебя и хотя бы уменьшить опасность! Так что извини, но я сделаю по-своему! - Богомолов взял свой защищенный мобильник и набрал номер.
- Джеймс слушает! - по-английски отозвался Майкл, давний американский приятель генерала.
- Это ваш далекий коллега, - тоже по-английски ответил Богомолов условной фразой, чтобы собеседник сам выбрал систему разговора: иносказательную или прямую.
- А, Константин Иванович! Как я рад снова вас слышать! - воскликнул бригадный генерал по-русски, давая этим понять, что говорить можно без опаски. - Надеюсь, моя помощь вашему тезке оказалась полезной?
- Похитители понесут самое суровое наказание!
- Полагаю, что их сообщники с нашей стороны тоже! Как здоровье? Как супруга?
- Все отлично!
- Есть проблемы?
- Пока нет, но могут появиться.
- Очень внимательно слушаю. - Голос Майкла сразу стал серьезным.
- Честно говоря, даже не знаю… - замялся Богомолов. - Он просил меня не вмешиваться!
- Кто он-то?
- Ладно, будь что будет! Через пару часов к вам вылетит Сергей Мануйлов!
- Почему-то генерал, несмотря на намек Майкла, что телефон не прослушивается, не решился открыто назвать настоящее имя Бешеного.
- Вот как? Это же просто замечательно! - не скрывая радости, воскликнул Майкл. - Наш приятель даже представить себе не может, какой сюрприз его ждет!
- Какой сюрприз? - мгновенно насторожился Богомолов.
- Только обещайте, что вы ничего не скажете, даже не намекнете Бешеному до отлета!
- Какой же это будет сюрприз, если я расскажу все заранее. Обещаю!
- У него сын родился!
- Сын?! У Бешеного?! - Богомолов едва со стула не свалился от изумления.
- Но когда он родился?
- Скоро восемь месяцев исполнится.
- Господи, почему же вы молчали?
- Об этом просила Роза. Она считает, что отец сначала должен не просто услышать о сыне, а увидеть его.
- Вот упрямая девчонка! Боже, у моего крестника сыну почти восемь месяцев, а он ничего не знает!
- Вы обещали, - напомнил Майкл.
- Не беспокойтесь, я всегда выполняю обещанное, - заверил генерал и тут же простонал, словно от зубной боли: - У-у-у, черт!
- Что случилось?
- У него такое событие, а ему, скорее всего, угрожает смертельная опасность.
- Здесь, у нас?
- Вот именно!
- Тогда зачем он летит сюда?
- Чтобы спасти своего брата!
- Как, и Воронов здесь?
- Да, у вас, в Нью-Йорке, - с горечью ответил Богомолов и подробно рассказал о том, что произошло с Вороновым: даже дал послушать запись последнего разговора с Савелием.
- Должен прямо сказать, что дела действительно очень серьезные, - вынужден был признать Джеймс, потом задумался ненадолго и сказал: - Вот что, Константин Иванович, вы знаете, как я отношусь к ним обоим. Знаете и то, что и Америка у братьев в неоплатном долгу. Так что не терзайте себе душу: вы абсолютно правильно поступили, что сообщили мне обо всем. Поверьте, ни вы, ни я до смерти не простили бы себе, случись с ними что-нибудь непоправимое!
- К удивлению Богомолова, Джеймс почти дословно повторил его собственную мысль. - Вы не волнуйтесь, Константин Иванович: я предприму все меры, чтобы ни с тем, ни с другим ничего не случилось на американской земле! .
- Спасибо огромное, генерал!
- Не благодарите меня: это я должен благодарить Бога за то, что смогу хотя бы отчасти вернуть долг вашему "крестнику" и его брату, - серьезно проговорил Майкл. - Вы же помните, что я обязан им жизнью!
Положив трубку, Богомолов почувствовал такое облегчение, словно с его души свалился тяжелейший камень.
Когда Рокотов поведал Бешеному о возможностях смертельных часов и мобильного телефона, Савелий попросил:
- Передайте Константину Ивановичу, что сегодня ему действительно удалось удивить меня.
- Непременно, - понимающе кивнул полковник.
Через пару часов Савелий, без проблем миновав таможенный контроль, уже сидел в самолете Аэрофлота, который стремительно мчал его навстречу неизвестности.
Пока наш герой летит в Америку, давайте вернемся на некоторое время назад и узнаем наконец, что произошло с Андреем Вороновым…
Добравшись до места дивизионных учений, Воронов, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания и не мешать военным, превратился в простого наблюдателя и начал осторожно расспрашивать только тех, кто оказывался в числе "убитых". Обсудив вначале общие темы, такие, как семья, любимая девушка, армейская служба, иногда даже положение в стране, Андрей осторожно подводил собеседника к важному для него предмету, старательно вылавливая нечаянно брошенные слова, намеки, интонации, а иногда даже взгляды.
Он походил на одинокого старателя, пришедшего попытать счастья на отработанный золотой прииск. В отличие от первопроходцев, ему приходилось просеивать в десятки раз больше тонн породы, чтобы отыскать оставшиеся в ней крупицы золота. Нет-нет да и замечал он недоброжелательные взгляды офицеров, но более всего его поразил подполковник Булавин, отношение которого к нему резко изменилось: от почти навязчивого проявления дружбы в самолете до демонстративного нежелания не только разговаривать, но даже здороваться. Причем эта перемена произошла буквально за одни сутки. Как-то, разговаривая с солдатом Семеркиным, Андрей случайно перехватил взгляд Булавина: казалось, обладай тот способностью метать глазами молнии, то от Воронова ничего бы, кроме кучки пепла, не осталось.
Постепенно Андрей пришел к выводу, что Булавин имеет какое-то отношение к странным смертям новобранцев, по крайней мере последнего. Какое? В этом и предстояло разобраться. Никаких фактов, никаких свидетельств у Воронова не было, появилось лишь ощущение причастности, основанное на интуиции, которую, как известно, к делу не пришьешь.
Как же порой жизнь непредсказуема в своих хитросплетениях и неожиданных поворотах. Казалось бы, где Сингапур, где Москва и где Омск? Что или кто может связать эти разные точки земного шара в единый узел? Возможно ли это? Оказывается, ничего невозможного нет.
Владислав Фридрихович Ведерников, выросший в семье поволжских немцев, питал лютую ненависть ко всему русскому, унаследовав ее от своего отца. Однако отец воспитал в нем и умение тщательно скрывать эту ненависть. Более того, научил актерскому мастерству перевоплощения. Этим искусством Владик настолько хорошо овладел, что даже самые близкие друзья считали его настоящим патриотом земли русской и без колебаний принимали его лидерство: сначала в классе, в школе, потом, когда он поступил на экономический факультет Волгоградского университета, дружно голосовали за него на курсе, а потом и на общеуниверситетском собрании, выдвинув в комсомольские лидеры.
Потихоньку-помаленьку он добрался до поста секретаря Волгоградского обкома комсомола. Ведерников обладал красивым голосом и умело пользовался сиюминутными лозунгами, каким-то звериным чутьем ощущая, на кого нужно поставить в тот или иной конкретный момент. Умел вовремя поцеловать ручку жене или дочери нужного человека, напомнить о себе важной персоне не только в праздники, но и в памятный для этого человека день. И делал он это отнюдь не назойливо, а как бы даже стесняясь. Именно это, естественно, всегда приносило успех.
"Какой внимательный, какой галантный, какой приятный молодой человек!" - так обычно говорили о Ведерникове за глаза.