Крутые виражи событий приводят к трагическому противостоянию "двух ветвей власти" в России. Какие скрытые пружины управляют ходом действий, кто, находясь в тени, режиссировал спектакль, финалом которого была бойня на Краснопресненской набережной?...
Герои повести, исполняя служебный долг или просто будучи втянутыми в водоворот исторических событий, пытаются получить ответы на эти вопросы. Некоторым из них это стоит карьеры, некоторым - жизни.
Дальние расплачиваются за вашу любовь к ближнему; и всякий раз, когда вы соберетесь впятером, должен умереть шестой.
Фридрих Ницше .
"Так говорил Заратустра".
Автор предупреждает, что все события и персонажи являются вымышленными. Всякое сходство с реальными событиями или людьми может быть только чисто случайным.
1
Берн, Швейцария
5 сентября 1993 года, воскресенье.
На террасе кафе на набережной небольшой речки Аре за столиком, покрытым стерильно чистой скатертью в белую и красную клетку, одиноко сидел мужчина. Перед ним так же одиноко стояла стеклянная кружка с пивом.
Высокий, светловолосый, с длинноватым носом абориген прошел мимо - то ли слишком близко, то ли действительно задев скатерть -, и вежливо бормотнул:
- Энтшульдиген зи, битте.
Он уселся за соседний столик, поговорил на местном диалекте немецкого с появившейся словно бы ниоткуда кельнершей в чистеньком сером шерстяном костюме и переднике в такую же клетку, как и скатерти на столиках (и таком же стерильно-чистом).
"Н-да, - подумал первый посетитель, разобравший из разговора только два слова: "бир" и "круг", то есть "пиво" и "кружка", - Заботы у них, конечно, специфические. Вот как лыбятся. Хотел бы я и так лыбиться. Только не с чего."
Грустивший в воскресный день, как в самый гнусный понедельник, посетитель был русским. Он занимал довольно высокий пост в Генпрокуратуре Российской Федерации, а в командировке в Швейцарии находился, выражаясь официальным языком, со следственной миссией. Результатом следственной миссии и командировки в целом был большой жирный нуль. Человек из Генпрокуратуры разговаривал ни много ни мало с заместителем начальника I-го европейского управления МИД Российской Федерации. Носитель высокого дипломатического ранга выглядел очень аккуратным и чистым, под стать вот этим скатеркам. В цивилизованной Европе аккуратность и чистоплотность въедаются в кожу, равно как в средней полосе России (да и в других ее полосах тоже) к человеку, словно зараза, пристают расхлябанность и неряшливость. По-европейски аккуратный и профессионально вежливый мидовский начальник очень извинялся, но никаких материалов не предоставил, никакой помощи не смог оказать.
- Время сейчас, сами понимаете, смутное. Разоблачение за разоблачением, отставка за отставкой... Один скандал с "Сиабеко" чего стоит. Скандалы и разоблачения российской общественности сейчас на пользу не пойдут. Прошу вас понять меня правильно, но я абсолютно ничем не смогу вам помочь.
- Почему? - устало удивился следователь. - Мы же с вами вроде бы пока что на одну страну работаем.
- Вы абсолютно правы, - только улыбнулся дипломат, - в том смысле, что "вроде бы". И, наверное, отчасти правы в том, что "пока". Затевать сейчас громкие расследования - все равно, что пытаться долбать дно лодки, несущейся в бурных волнах.
"Черт бы тебя побрал с твоими литературными сравнениями, чистоплюй хренов", - с досадой подумал человек из прокуратуры и спросил:
- Вы и в самом деле так считаете?
- Я человек государственный. Чиновник, - заместитель начальника управления улыбнулся натренированной улыбкой. - Мое мнение всегда совпадает с мнением начальства.
На этом разговор и закончился. У них, у дипломатов, и отрицательный результат - тоже результат, как в науке. Годами у них переговоры за круглыми столами длятся, а солидный оклад идет, на людях только плачутся, какие они бедненькие.
Начальство значит приказало. А начальству приказало еще большее начальство. Козырев - малец послушный. Он в команде, в обойме. А Степанков и к тем не прибился и к этим не пристал...
- Извините, огонька у вас не найдется?
Человек из Генпрокуратуры машинально сунул руку в карман, достал зажигалку и только потом, сообразив, ошарашенно посмотрел на спрашивающего "огонька".
Светловолосый абориген держал между двумя пальцами сигарету.
Следователь быстро огляделся по сторонам.
- В порядке, - сказал незнакомец, опять же на чистом русском языке, - я проверился.
"Кто же он такой? На кого работает?"
Эти вопросы, спонтанно возникшие у следователя, были вполне резонными.
После развала СССР в Австрии и Швейцарии - странах, во все времена буквально наводненных шпионами - осталось множество агентов различных советских спецслужб. Кое-кто из этих людей стал служить в ведомстве академика Примакова, во внешней разведке, кто-то верой и правдой служил ГРУ, кто-то стал работать на бизнесменов, кто-то на мафию, кто-то сам на себя. Что же из себя представляет этот человек?
- Сюда вы во всяком случае, пришли без "хвоста". Не считая меня, конечно, -незнакомец вежливо улыбнулся. - Вообще-то данный факт заслуживает удивления - вами обязательно должны были заинтересоваться.
- Кто?
- Вы сами прекрасно знаете ответ на сей вопрос - те, кому сведения, которые вы собрались получить, оказались бы во вред.
- Хм, и вы знаете, на кого я приехал получить сведения?
- Скажем так: догадываюсь.
- Вы читали Юза Олешковского - про то, как одному персонажу следователь предложил дело на выбор: дескать, садиться так или иначе уже пора , так что возьми на себя преступление по собственному вкусу?
- Угу. И тот выбрал дело об изнасиловании кенгуру в зоопарке с последующим убийством несчастного животного, - кивнул человек с внешностью цивилизованного европейца.
- Верно. И вы мне напоминаете следователя, который сказал нечто вроде: "Спорим, угадаю, что ты выбрал" и угадал.
- Он сказал: "Мажем, что угадаю..." Итак, вы пытались, в частности поинтересоваться делом о смерти некоего Гюнтера Собецки, гражданина Австрии, так?
- Ну-у... Не фактом самой смерти, она была, кажется, естественной. Инфаркт.
- Первый инфаркт. Бывает, конечно, что и после первого звоночка покидают лучший из миров. Собецки было всего сорок пять лет. Спортивный, к полноте не склонный, сангвиник, родители еще живы, то есть, с наследственностью все о’кей, спиртным и никотином не злоупотреблял - и смерть после первого инфаркта миокарда. Есть одна существенная деталь. Он попил кофе примерно за полчаса до смерти. Кофе не по-венски, к коему он привык, а заваренного каким-то хитрым арабским способом.
- Я этого не знал - относительно кофе, - следователь Генпрокуратуры выглядел раздосадованным.
- Но про все остальное вы знали?
- Более или менее. Летом прошлого года со счета бельгийской фирмы "Омега интернейшнл" на счет Собецки в цюрихском банке была переведена сумма в десять миллионов долларов. Приблизительно через четыре месяца Собецки снял деньги, а еще через полторы недели скончался...
- Оставив после себя молодую вдову, русскую оперную певицу Светлану Рослякову. Ей было двадцать два года, когда умер Собецки. Про то, каких успехов она достигла на оперной сцене, я, по правде говоря, не знаю, а вот относительно вхожести в московский бомонд сведениями располагаю. Вы знаете, что это за фирма - "Омега интернейшнл"?
- Она создала совместное предприятие с Управлением делами КПСС в конце девяностого года.
- Верно, - удовлетворенно кивнул человек с внешностью цивилизованного европейца. - Инициатива создания СП исходила от Управления делами. И вы знаете кто сотрудничал с этим СП?
* * *
9 сентября, четверг.
Город Южнороссийск.
В гостиницу "Интурист" поселился мужчина лет тридцати пяти - тридцати семи. Конечно, свободных номеров - даже в "Интуристе" - как всегда, не было. Естественно, что для симпатичного, ухоженного, одетого неброско, но со вкусом, пахнущего дорогим одеколоном, имеющего "Лонжин" на левом запястье, а на ногах - полуботинки, стоившие две-три средние зарплаты российского обывателя - естественно, что для такого постояльца номер нашелся. Люкс.
Незнакомец, словно сошедший с обложки журнала для деловых людей, не моргнув глазом, выложил сотню долларов за сутки, хотя гостиницу намеревался покинуть завтра до полудня, а поселился он в двадцать сорок.
Администраторша, женщина, которой на вид можно было дать и тридцать пять и сорок пять лет - исключительно благодаря удачному макияжу, но не искусству поддерживать физическую форму - доверительно спросила у нового постояльца:
- Женщину не желаете?
Тот бегло окинул взглядом публику, собравшуюся в холле гостиницы, безошибочно определяя путан и их возможное прикрытие.
Администраторша перехватила его красноречивый взгляд и сказала:
- Ну что вы. Не из этих. Из класса "люкс".
И улыбнулась улыбкой, как бы подтверждающей, что и его в класс "люкс" она поместила не только потому, что он вселился в одноименный номер.
Мужчина, словно сошедший с глянцевой журнальной обложки, немного подумал и сказал:
- Годится.
Он взял ключ от номера и направился к лифту. Через его плечо была перекинута добротная сумка из черной лайки, а в правой руке мужчина нес атташе-кейс с кодовым замком. Кожаный, вишневого цвета, как потом вспоминала администраторша.
Женщина, появившаяся в номере владельца вишневого кейса примерно через час после его вселения, вполне могла бы зарабатывать на жизнь рекламой блеска средства "Жожоба" или сигарет "Лаки страйк" на худой конец. При более удачной раскладке она могла бы выйти замуж за иностранца - швейцара, австрийца, немца - и вести практически столь же насыщенную половую жизнь, как и сейчас, когда в месяц она меняла не более двадцати партнеров. Но, наверное, что-то не устраивало славянскую красавицу в германском или романском варианте. Она брала с клиента девяносто долларов за ночь, сорок из которых отдавала покровителям, охранителям и посредникам. И этот вариант при известной цене доллара в России и обязательном угощении за счет клиента пока что подходил ей больше других. СПИД не пугал ее, так как обязательным условием, которое она ставила перед партнером, являлось пользование презервативом.
Итак, девяносто долларов плюс угощение, но минус презервативы - дама всегда имела их при себе не меньше десятка. На случай, если вдруг попадется партнер, обладающий недюжинной потенцией и выносливостью. Однако, как показывает практика, едва ли в каждом десятом случае ей приходилось расходовать половину запаса или чуть больше. Даже способности африканцев оказались преувеличенными средствами массовой информации и молвой.
Цена и условия вполне устроили мужчину, поселившегося в номере люкс. Высокая упругая грудь без капли силикона или тем паче парафина, крутые, немного тяжеловесные бедра (что особенно привлекало иностранцев), естественный светло-льняной цвет волос, пухлые губки (очень выигрышный фактор как в смысле практики, так и эстетики), изящный, немного вздернутый носик плюс неплохое знание психологии партнера заставляли мужчин желать ее сразу и безо всякого ощущения неловкости и скованности. Последнее достоинство являлось весьма немаловажным для человека, желающего максимально эффективно вложить свои девяносто долларов.
Она представилась Эвелиной. Для любознательных клиентов у дамы была заготовлена легенда, объясняющая происхождение такого не совсем характерного для юга России имечка - ее мать-полька, дескать, так назвала ее. Впрочем, данная версия, возможно, и не являлась легендой.
Мужчина из номера люкс не поинтересовался, откуда есть пошло неординарное имечко, равно как и не выразил вслух восхищения коммуникабельностью Эвелины, что довольно часто делали до умиления непосредственные партнеры из "новых русских":
- Ну, ты, блин, своя в доску! - примерно так или даже покруче выражались они.
Хотя он оценил ее такт, корректность, неназойливую внимательность, характерные скорее для европейской "общественной женщины" времен Ренессанса, чем для шлюхи, пусть и дорогой, времен послеперестроечной России.
В номер были заказаны две бутылки шампанского, и только после того, как одна из них была выпита, Эвелина и постоялец "люкса" занялись любовью.
Когда они удовлетворяли страсть в положении, характеризуемом специалистами как "поза всадницы" или романтиками как "качающаяся Венера", по лицу мужчины пробежала судорога. Это вполне могло быть истолковано как внешнее проявление оргазма, если бы не произошедшие вслед за этим изменения. Судорога перешла в гримасу, которая не выглядела естественной.
Потом напрягшиеся мышцы размякли, тело мужчины враз превратилось в нечто желеобразное, и Эвелина, почувствовав отвращение, которое не могла скрыть (хотя ее профессия требовала обратное), слезла с партнера.
- Эй, - тихонько позвала она.
Глаза мужчины были полуоткрыты, он не двигался. Одного взгляда на грудь и живот, поросшие густой буроватой шерстью, было достаточно для того, чтобы понять - он не дышит...
Минут через двадцать после этого Эвелина спустилась в лифте на первый этаж и, не глядя в сторону администратора, последовала к выходу из гостиницы.
Утром горничная, пришедшая убирать в номере люкс, не смогла достучаться и открыла дверь своим ключом. Постоялец спал, укрытый до подбородка простыней и покрывалом. Поскольку он просил разбудить его в это время - около девяти утра - горничная такую попытку предприняла...
Дальше все развивалось по стандартной схеме. Медики из реанимации и милиция появились довольно скоро - не прошло и получаса. В присутствии понятых из персонала гостиницы было произведено изъятие документов и вещей умершего с целью идентификации личности. В кармашке сумки был обнаружен паспорт на имя Лобанова Александра Викторовича, пятьдесят шестого года рождения, уроженца Тимашевска Краснодарского края, нынче проживающего в городе Москве по улице Уральской, дом 10, квартира 32. Собственно, те же данные были занесены и в регистрационную книгу при вселении в гостиницу. Билет на самолет, на рейс, вылет которого должен был состояться через час с небольшим, тоже был оформлен на тот же самый паспорт. В кармане пиджака были обнаружены визитные карточки коммерческого директора инвестиционной компании "Стинвест" - того же Лобанова.
Пустая бутылка из-под шампанского, непочатая бутылка в холодильнике, два фужера - сполоснутых, но с отпечатками пальцев, окурки сигарет "Кэмел" в пепельнице, обертки из-под шоколадных плиток в количестве двух штук - все было сфотографировано, подробно записано в протоколе осмотра места происшествия.
Естественно, "пальцы" были проверены по картотеке. Впоследствии была передана факсограмма в столицу. Ни умерший постоялец, ни его гость или гостья нигде не "наследили". Судмедэксперт определил время наступления смерти от обширного инфаркта миокарда между двадцатью двумя тридцатью и двадцатью четырьмя часами девятого сентября. Но это все случилось чуть позже. А пока на месте были опрошены горничная, дежурная по этажу, дежурный администратор. Тот факт, что "кажется к нему приходила какая-то женщина" не должен был привлечь особенного внимания персонала гостиницы, так как женщина покинула номер до двадцати трех ноль-ноль, администратор и дежурная по этажу на этом настаивали в своих показаниях.
Старший инспектор уголовного розыска, выехавший "на труп" и опрашивавший служащих гостиницы без особого энтузиазма, явно не горел желанием искать неизвестного или неизвестную - скорее всего неизвестную - оставившую отпечатки пальцев в номере. Обычная рутина: буханули, потрахались, мужика настиг кондратий, Таких случаев в практике сколько угодно встречается. На насильственную смерть явно не похоже. А у старшего инспектора других дел было выше головы, у него и семейных неприятностей хватало - сократили на службе жену, сын-подросток не хотел идти в восьмой класс, вот уже неделю вместо школы болтался неизвестно где. Да и три звездочки в тридцать пять лет с соответствующим окладом не могли служить стимулом к горению на работе.
Бутылка с остатками шампанского на дне была вскоре подвергнута химанализу, который установил полнейшее отсутствие каких-либо посторонних химических соединений ("Абрау-Дюрсо" - это не какая-то подпольная "контора", продукцией которой запросто отравиться можно), да и в организме Лобанова кроме мизерного процента алкоголя ничего не обнаружилось.
* * *
10 сентября, пятница.
Город Южнороссийск.
В эту пору года погода в этих краях обычно стоит теплая, даже жаркая. "Бабье лето" приходится на первые числа октября. Осень этого года исключением не стала. В кронах деревьев разве что только намек на желтизну, цветы на клумбах и в палисадниках горели и пылали - преобладали алые, золотистые, темно-розовые, карминные оттенки.
Только иногда по утрам опускался густой туман, чтобы уже через полчаса после восхода солнца рассеяться, оставив после себя едва уловимую влагу и прохладу.
Остатки тумана реяли в воздухе и в это утро, когда начальник горотдела УВД полковник Петляков вышел из подъезда своего дома и направился к поджидавшей его служебной "Волге". Петлякову надо было сделать не больше десяти шагов, чтобы открыть дверцу автомобиля, сесть рядом с водителем и, коротко поздоровавшись, сказать обычное свое "погнали".
Он успел сделать три или четыре шага. Молодой мужчина с внешностью, которую принято называть незапоминающейся, спокойно встал из-за "Шевроле" темно-вишневого цвета, припаркованного на противоположной стороне улицы, неторопливо поднял пистолет коробчатой формы с торчащей из рукоятки длинной обоймой, столь же неторопливо прицелился в полковника, дал короткую очередь, потом подождал, когда из "Волги" выскочит водитель в милицейской форме с погонами старшего сержанта, и уложил его.
Дальше действия стрелка обрели повышенную скорость - словно совершенный, надежный механизм перевели в иной режим работы. Через пару секунд он уже сидел за рулем "Шевроле", и еще секунд через десять автомобиль рванул с места и, пролетев по узкой полупустынной улочке, мощеной синеватым камнем, свернул и скрылся в квартале, застроенном старыми одноэтажными кирпичными домами.