Темно-вишневый "Шевроле" был найден к вечеру того же дня. Свидетели не запомнили его номер, они даже путались в определении марки автомобиля, Инженер-конструктор Белобородько, толстый старик с густыми седыми усами, бредший в это время на ненавистную службу, куда он вынужден был ходить, даже находясь на пенсии, сказал, что видел нечто "вроде "Мерседеса", обтекаемой формы". Еще меньше могла сказать бухгалтер малого предприятия "Мультипресс" Зайцева. Во-первых, Зайцева находилась от места событий дальше, чем Белобородько, а тот не добрел до подъезда, из которого вышел Петляков, метров тридцать. Во-вторых, она уже, похоже, пожалела, что впуталась в эту историю, то есть, добровольно согласилась давать показания. В третьих, ее познания в зарубежном автомобилестроении, несмотря на молодость, были еще скуднее, чем у престарелого конструктора.
В общем-то там были свидетели и кроме Белобородько и Зайцевой - еще человек пять-шесть, о которых говорили конструктор-пенсионер и бухгалтер "Мультипресса". Но эти свидетели, очевидно посчитали, что их показания ничего не изменят не только в сложившейся системе мироздания, но и в ходе расследования факта убийства полковника милиции Петлякова и старшего сержанта Безуглова.
Вообще-то необъявившиеся свидетели были правы - машина, та самая, "красная", как одинаково определили ее цвет Белобородько и Зайцева, нашлась совершенно случайно. Преступник, можно сказать, подбросил ее. Будучи брошенным около законсервированной стройки, в месте, где машины, тем более такие, обычно не паркуются, иномарка привлекла сначала внимание подростков, а уже потом - стражей порядка отдела УВД Ленинского района. Просто удивительно, как шустрые и смышленые ребятишки не удосужились открыть дверь и завладеть валявшимся на переднем сиденье пистолетом.
Вот когда пистолет, наконец-то, нашелся, он положил конец профессиональным спорам. Техэксперт капитан Чернышев никак не мог взять в толк, из чего же "шмаляли" в Петлякова и Безуглова - уж слишком устрашающим оказался калибр: одиннадцать миллиметров с десятыми. Свидетель Белобородько успел разглядеть даже то, что пистолет-пулемет был таким, "как по видео показывают", то есть у него это явно ассоциировалось с Узи, но Чернышев отлично знал, что две современные модели, мини-Узи и микро-Узи, сделаны под патроны калибра 9 мм "парабеллум", здесь же было нечто помощнее.
Но в конце концов в руки Чернышова попал этот произведенный в США пистолет-пулемет Ингрэм десятой модели, стреляющий как девятимиллиметровым "парабеллумом", так и приспособленный под патроны сорок пятого калибра "аутоматик колт пистол". Этот самый сорок пятый калибр и оставался еще в обойме в количестве шести патронов. Значит, на месте было расстреляно двадцать четыре. Счет, что называется, сходился - на тротуаре на месте убийства было найдено двадцать четыре отстрелянных гильзы.
Старший следователь областной прокуратуры советник юстиции Епифанов, возглавивший следственную группу, не пришел в восторг от действий сотрудников "уголовки", разыскивавших красный "Шевроле" (или "мерседес", или "вольво", или "пежо", или "опель" - Белобородько все эти модели очень напоминали ту, в которой укатил убийца), не говоря уже о поисках стрелка-исполнителя. Разумеется, о составлении фоторобота не,могло быть и речи - во-первых, потому, что описания свидетелями внешности преступника заметно разнились, а во-вторых, Епифанов понимал, что киллер явно заезжий - тип оружия окончательно укрепил его в этом предположении.
- Солидная хреновина, - покачал головой Епифанов, подбрасывая на ладони патрон знаменитого сорок пятого калибра. - Говоришь, у нас Ингрэмы не очень в ходу?
- Честно говоря, - ответил Чернышев, - я его в первый раз вижу вот так, "живьем". А насчет того, что штуковина солидная, это верно. Две пули Петлякову в голову угодили, так теперь впору в закрытом гробу хоронить, если в морге что-нибудь не придумают. Профессионал работал, гадство, короткими очередями стрелял. Ни отпечаточка, ни следочка нигде не оставил. Одно не понятно - зачем же он тогда "машинган" оставил?
С женой погибшего Петлякова Епифанов был знаком, поэтому, направляясь к ней на следующий день, он испытывал чувство более чем тягостное.
Лидия Петровна, пышнотелая сорокалетняя брюнетка, выглядевшая лет на пять моложе своего истинного возраста, за сутки превратилась в старуху и, как показалось Епифанову, даже заметно похудела. Но держалась она с поразительным спокойствием. Только исходивший от Петляковой сильный запах валокордина да набрякшие красные веки свидетельствовали об истинном ее состоянии.
- Лида, - начал Епифанов, - я понимаю, что никакие слова соболезнования Бориса Алексеевича уже не вернут, но все же... Я хотел бы тебе чем-нибудь помочь.
- Спасибо, Виктор, - лицо Петляковой выражало только бесконечную усталость. - Я должна передать тебе одну вещь. Борис велел...
А вещью этой оказалась кассета от портативного магнитофона. Епифанов внимательно послушал ее один раз, потом еще и еще... Это был диалог Петлякова и незнакомца, который уже через две-три минуты прослушивания незнакомцем быть перестал...
... История эта случилась еще в июле. Давая интервью корреспонденту областной газеты, Петляков упомянул о некоем Хасане, одном из "авторитетов". Упомянул потому, что кличка эта, на "фене" обозначавшая кавказца, часто мелькала в оперативных сводках в связи с разного рода "разборками". Реакция оказалась не совсем предсказуемой. Тотчас же после появления материала в печати в редакцию газеты позвонил некто Алиб Хасанов и потребовал опровержения. Одновременно он подал в суд на начальника горотдела внутренних дел, обвиняя последнего сначала в диффамации, а затем и в клевете. Несмотря на то, что в интервью упоминалась только кличка, суд счел жалобу Хасанова вполне достаточным основанием для того, чтобы в рекордно короткий срок рассмотреть дело по обвинению Петлякова Б. А. в нанесении морального ущерба и потребовать от последнего выплаты Хасанову в виде компенсации ни много ни мало одного миллиона рублей.
Еще года три назад подобная ситуация показалась бы фантастической - в первую очередь самим судьям. Не просто офицер милиции, а начальник горотдела обвиняется в нанесении морального ущерба! Впрочем, и сейчас, обратись с подобным иском рядовой, незаметный обыватель, его шансы выиграть дело равнялись бы нулю.
Но Алиб Хасанов не был рядовым обывателем. У него было с десяток квартир в разных частях города, две иномарки, еще одна иномарка, зарегистрированная на временно (несколько лет подряд) неработающего сына, загородный особняк... И еще много разной движимости и недвижимости было у Хасанова, владельца как минимум двух солидных фирм и, по слухам, "опекавшего" еще с десяток. Посему он с полным правом мог ощущать себя гражданином цивилизованного государства и рассчитывать на справедливую защиту своих прав и свобод.
Петляков же обжаловал приговор суда в кассационном порядке, вполне обоснованно мотивируя свое несогласие с решением служителей Фемиды (или мамоны) тем, что кличка "Хасан" достаточно распространена в преступной среде, что он, давая интервью, имел в виду совершенно другого человека, а вовсе не Хасанова А. М. Полковник заявил, что у него и в мыслях не было инкриминировать гражданину Хасанову те правонарушения, о которых он достаточно ясно упомянул в интервью - не тот, как говорится масштаб.
Суд кассационной инстанции оставил протест Петлякова без удовлетворения. Тогда полковник дал еще одно интервью областной газете, более развернутое. Появилась об этом событии заметка и в "Труде".
Буквально через два дня после второй газетной публикации ушел в отставку начальник областного управления внутренних дел генерал-лейтенант Ковалев. А еще через день и состоялся визит Хасанова к Петлякову...
Епифанов уже заучил наизусть последнюю фразу, произнесенную Хасановым: "С Ковалевым мы разобрались - кышнули его. Теперь - твоя очередь. Так или иначе, но тебе тут не сидеть." После этого секунды через три-четыре послышался громкий стук - очевидно, Хасанов захлопнул за собой дверь. Последнее слово, стало быть, осталось за ним. Или это было предпоследнее слово?
"Мы разобрались..." Мир перевернулся, что и говорить.
Преступник - в этом Епифанов относительно Хасанова был уверен - приходит к стражу порядка и сообщает о том, что они, преступники, уволили его начальника, в открытую сообщает. Они же и назначат нового начальника облуправления? Тогда ситуация похуже, чем в Соединенных Штатах начала века - тогда мафия могла купить полицейского начальника такого уровня, убить его, если потребуется, но ни в коем случае не назначить его.
Или Хасанов блефовал? Обычное хвастовство "горячего южного человека". Он, конечно, обладает весом и влиянием, этот Хасанов, но, возможно, не настолько большим, чтобы "кышнуть" начальника облуправления.
Если он говорил это под влиянием эмоционального всплеска, то "так или иначе, но тебе тут не сидеть" звучит чуть ли не миролюбиво - тут угрозы пострашнее были бы, мат бы прозвучал...
Уже выяснилось, что темно-вишневый "Шевроле" похищен за три дня до убийства Петлякова в соседней области. Ясно, преступление спланировано от и до. Епифанов представил, как этот автомобиль перегоняли сюда. Возможно, это происходило даже днем. Возможно, его даже останавливали гаишники. А что с них толку, если сумма взятки может раза в три-четыре превзойти месячный заработок?
Владелец "Шевроле", оптовый торговец рыбой, даже не стал заявлять об угоне. Такие сейчас правила игры. "Тачка" как пришла, так и ушла, а голова дороже. Почему же так быстро удалось отыскать владельца?
И пушку на месте оставили, с несколькими патронами в обойме. Все это - демонстрация возможностей? Похоже на то...
* * *
Необходимая ретроспекция.
10 сентября. 0 час. 30 мин.
Южнороссийск.
На квартире генерального директора фирмы "Тристан" Полякова мягко и неназойливо закурлыкал телефон. Хозяин, высокий, начинающий полнеть мужчина лет сорока, с аккуратной прической, одетый в атласный халат, накинутый поверх белой сорочки с галстуком, торопливо поднял трубку. Такая экипировка, не очень подходящая ко времени суток - время отсчитывали огромные старинные часы в кабинете Полякова, с маятником почти до пола - и поспешность, с которой он подошел к телефону, указывали на то, что oн ждал - звонка ли, визита ли.
- Владимир Алексеевич? - осведомился голос в трубке. - Минут через двадцать мы готовы передать вам подарок. Вы готовы встретить нас?
- Да-да, - быстро произнес Поляков. - Разумеется.
- Вот и хорошо.
Нажав на кнопку на трубке радиотелефона, Поляков бросил ее на огромный, обтянутый серо-зеленым бархатом диван и возбужденно заходил по комнате. Потом он подошел к книжному шкафу, потянул одну из секций на себя. Секция очень легко выдвинулась - по полу она перемещалась на роликах. На стене позади убранной секции размещался плоский ящичек из нержавеющей стали, выступавший на половину толщины шкафа, в котором сзади была сделана ниша, так что на двух полках книги помещались только в один ряд. Поляков видел во многих фильмах шкафы, где книжные секции открывались, словно двери, и обнаруживался тайный ход. Не очень любивший ломать голову над всякими техническими штуковинами, хотя и закончивший в свое время технический вуз, Поляков вполне резонно рассудил, что проверенный опытом вариант устройства потайного шкафа является лучшим вариантом.
Отперев ящичек магнитным ключом - вот это уж действительно новинка, ни один "медвежатник", даже сумевший подобраться к этому сейфу, не дотумкает, в чем секрет запорного устройства - Поляков вынул из него две пачки зеленых бумажек. Потом немного подумал и вынул еще и третью. Захлопнув дверцу сейфа, он аккуратно поставил секцию книжного шкафа на прежнее место, а деньги опустил в карман халата. .
Человек, недавно позвонивший ему, оказался пунктуальным - как и во всем остальном. Ровно через двадцать минут раздался звонок в дверь.
Поляков прошел в прихожую довольно вместительной пятикомнатной квартиры - результат объединения двух- и трехкомнатной в одно помещение - открыл дверь тамбура, подошел к наружной двери и поглядел в специальный глазок. Это устройство напоминало перископ с подсветкой изнутри, и посетитель, подходивший к двери, был виден сбоку и сверху. Поляков сначала даже думал установить телеобъектив на входе, но потом не стал этого делать: дверь и перегородка, в которую она встроена, сработаны из толстых листов титанового сплава, очередь из АКСа такую преграду не пробивает (опробовано!). Так что в случае опасности можно не спеша вызвать охранников, дежурящих в отдельной двухкомнатной квартире на первом этаже.
Сейчас Поляков наблюдал уже знакомого ему мужчину, которого про себя окрестил усохшим культуристом. Так как объектив наблюдательного устройства находился немного сверху, бросались в глаза большие залысины - "рога" - и гладко зачесанные назад волосы.
Поляков нажал кнопку сбоку от двери, и толстые стальные ригели вышли из нее. Но и это было еще не все. Даже сейчас дверь было трудно открыть, тем более, что снаружи на ней располагалась только небольшая круглая ручка. Только освободив блокировку навесов, становилось возможным сдвинуть с места тяжеленную махину. Теперь дверь открывалась легко - навесы работали с помощью гидроусилителей. Но теперь закрыть открытую дверь становилось намного труднее. Для -того, чтобы закрывать дверь с такой же легкостью, существовал переключатель, как бы заставляющий кинематическую схему устройства "переворачиваться". Поначалу Поляков путался в кнопках и рычажках и тихо тосковал, но потом освоился и вспоминал конструктора, разработавшего этот технический шедевр всего за двести долларов, с некоторой долей восхищения - вот ведь, ничего особенного человек из себя не представляет, а надо же, такую штуковину сочинил.
Поляков быстро и уверенно проделал манипуляции с кнопками и рычажками, и перед ним предстал человек с широкими плечами, державший в правой руке атташе-кейс темно-вишневого цвета. Поляков кивнул ему и указал рукой на открытую дверь в квартиру. Вообще-то этот широкоплечий поджарый мужчина представился ранее Иваном Васильевичем, но Полякова смущала нарочитая... он даже не мог подобрать нужного слова - фольклорность, что ли - имени-отчества. Конечно, на самом деле его зовут не так. Поляков говорил ему "вы", стараясь избегать таких оборотов речи, где надо бы употребить "Ивана Васильевича".
- Прошу, прошу, - Поляков легонько взял гостя под массивный и жесткий (железобетонный мужик какой-то!) локоть и провел его в кабинет.
- Надо вскрывать, - спокойно сказал "Иван Васильевич".
- Что?
- Эту штуку, - "Иван Васильевич" поставил кейс на письменный стол. - Тут кодовый замок. Если подбирать код, то провозишься до морковкиных заговен. А если взламывать, то рискуешь получить вместо бумаг кучку пепла.
- ?..
- Там может быть вмонтирован пиропатрон.
- Но ведь эти документы все равно подлежат уничтожению, - улыбнулся Поляков.
- Вы должны убедиться, что это именно те самые документы.
- Но вы же все проследили?
- Мы все проследили, - ровном голосом произнес "Иван Васильевич", - но вы должны убедиться.
- А как же поступать в том случае, если нельзя взламывать замок? - вздохнул Поляков.
- Надо взрезать кожу сбоку, - едва заметно пожал массивными плечами "Иван Васильевич".
Представителю класса "новых русских", очень богатому человеку даже по меркам нуворишей, было жаль портить такую хорошую вещь.
- Давайте все таки взломаем замок, - сказал он.
- Дело ваше, - ни один мускул не дрогнул на красновато-загорелом лице "Ивана Васильевича".
Поляков принес кусачки и плоскогубцы из дорогого набора, где все инструменты были покрыты хромом, и "Иван Васильевич" в несколько секунд расправился с кодовым замком. Опасения насчет сжигающего устройства оказались излишними.
- Вы их переоценили, - улыбка у Полякова получилась самодовольной, но ему, откровенно говоря, было наплевать, как он будет выглядеть в глазах "Ивана Васильевича". Развязав тесемки толстенной ледериновой папки, Поляков бегло просмотрел содержание нескольких листков и произнес удивленное "охо-хо". Осмотр одновременно и взволновал и удовлетворил его.
- Очень хорошо, - сказал он.
- Вот и хорошо, что хорошо, - подвел черту под историей с кейсом "Иван Васильевич". - Но остаются еще два объекта. Как поступать с ними?
Похоже, что и "Иван Васильевич" не был абсолютно железобетонным - что-то неуловимо смягчилось в нем, когда он понял, что работа его удалась и получила высокую оценку.
- Два других... объекта "под колпаком". А точнее говоря - под стальной крышкой, - тут Поляков подмигнул. - Передавайте Владимиру Филимоновичу привет к скажите, что я очень оценил его участие. А вот об этом, - Поляков вынул
из кармана халата три пачки и одну за другой опустил их в карман пиджака "Ивана Васильевича", - говорить совсем не обязательно. Это мой личный подарок вам.
"Усохший культурист" не стал возражать.
А Поляков, естественно не стал дожидаться, когда с нарочным дойдет привет до Владимира Филимоновича. Он плюхнулся на диван, подхватил трубку, нажал на кнопку с цифрой "8", потом, дождавшись ровного гудка, набрал заветные "095", а после этого номер, о существовании которого знал не очень широкий круг людей, точнее - очень узкий.
- Филимоныч? Разбудил тебя? Не спал еще, говоришь?
* * *
Телефон в начале дня десятого сентября зазвонил у Эвелины Красницкой около восьми утра. Красницкая наглоталась на ночь седуксена и димедрола, поэтому с трудом разлепила веки. Ей показалось, что она видела дурной сон. Но через несколько секунд Красницкая все вспомнила и простонала. Увы, все происшедшее не было сном. В такой ситуации она, пожалуй, оказывалась впервые. А тут еще этот проклятый телефон.
- Доброе утро, - голос показался ей знакомым. И он, голос, являлся частью кошмара, который продолжался, начавшись вчера поздним вечером. Нет, наверное, кошмар все же начался тогда, когда она впервые услышала этот голос. От кошмарного сна спасает пробуждение, а чем спастись от кошмара яви? Сном?
- Доброе, - пробормотала Эвелина и спросила: - Кто говорит? - хотя была абсолютно уверена в том, что узнала говорившего.
- Вы же прекрасно знаете, кто говорит, - собеседник лишал иллюзий, безжалостно поворачивал лицом к ужасной действительности. Голос был жестким, властным, но в нем не чувствовалось и тени раздражения. - Через полчаса я буду у вас. Приведите себя в порядок и оденьтесь.
- Какого черта вы мне приказываете?! - уж она-то могла себе позволить и гнев и раздражение.
- Я не приказываю, я настоятельно советую. После того, что произошло вчера вечером, вам просто необходимо прислушиваться к советам.
- Ага... - протянула она. - Теперь я понимаю. Вы же меня подставили, вы посадили меня в дерьмо, а теперь будете мне советовать.
- Прекратите, - произнес голос. Спокойно произнес, без намека на окрик. - Время сейчас работает не на вас. Вы уже отняли у самой себя не менее трех минут. Повторяю: приводите себя в порядок, одевайтесь, возьмите с собой только самое необходимое. Возможно, вам на какое-то время придется выехать из города.
- Что-о?! Какого... - она не договорила, потому что из трубки послышались короткие гудки.