- Так вы б сразу так и говорили - я, мол, из суда, этот… как его… адвокат. А то ходят из газет всякие, никакого понятия о чужом горе! Все выпытывают, что да как. А потом в газетах невесть чего печатают! Ну вы проходите, гражданин судья, то есть… как вы там? Да, адвокат. Вы, конечно, можете попробовать с ней поговорить, но она в таком состоянии… Уж и не знаю.
Гордеев поблагодарил старушку, которая проводила его в комнату, где сидела, укрывшись большим пуховым платком, вдова Маковского. Гордеев закрыл дверь и сел напротив нее на стул. Взгляд ее был совершенно безжизненным.
- Здравствуйте, - поздоровался с ней Гордеев.
- Здравствуйте, - эхом отозвалась она, глядя в стену.
"Разговаривает - уже хорошо!" - подумал Гордеев.
- Я сейчас вам кое-что скажу, и очень вас прошу, внимательно выслушайте меня, постарайтесь понять то, что я говорю, - попросил он. - Только очень внимательно! Потому что я хочу вам помочь. Хорошо?
Она совершенно безразлично покачала головой.
- Я скажу, а вы сами решите, хотите со мной разговаривать или нет. Это ваше право. Я настаивать не буду. - Как адвокат, Гордеев знал, как такой метод разговора действует на собеседника. По крайней мере, он будет вас слушать. А остальное зависит от тебя самого, от твоего актерского таланта, таланта красноречия и убеждения.
- Я не журналист и не буду вас пытать никакими вопросами. Вы, если сочтете нужным, сами расскажете мне то, что считаете необходимым. Так вот, я не журналист, я адвокат. Адвокат Зайцева.
При этих словах она осмысленными, наполненными бессильной злобой глазами посмотрела на Гордеева.
- Но это не значит, что я всеми правдами и неправдами буду стараться защищать его, не разбираясь, кто прав, а кто виноват, - продолжал Гордеев как можно более спокойным голосом. - Я сам хочу разобраться в этом деле. Я хочу понять. Я хочу узнать, кто это сделал. Мне нужна правда. И если я выясню, что это все же дело рук Зайцева, я клянусь вам, я засажу его за решетку на всю жизнь. Я даю вам слово! Теперь так. Мне нужно, чтобы кто-то мне помог, и в первую очередь я надеюсь на вашу помощь. Рассказываю по порядку - все события, как вы знаете, проходили и проходят на фоне выборов в губернаторы. А это уже сплошная грязь и разобраться в ней крайне сложно. Меня нанял брат Зайцева, но это не имеет никакого значения. Изучив материал, пообщавшись с людьми, хоть как-то замешанными в этом деле, я пришел к выводу, что вся верхушка, почти все кандидаты - одно большое гнилое яблоко, понимаете? Осиное гнездо! Все копают друг под друга. В биографии каждого найдется столько компромата, сколько достаточно для того, чтобы сесть за решетку. А теперь - убийство вашей дочери. Вы меня слушаете?
Она кивнула. Руки ее дрожали. Из глаз катились слезы.
"Все же какой-то реакции я добился, - отметил про себя Гордеев. - Что-то будет дальше? Либо она выставит меня за порог, либо все-таки поговорит со мной".
- Так вот. Убить вашу дочь мог каждый из них. Еще неизвестно, Зайцев это был или нет. И даже, скорее всего, нет. Каждый из них, понимаете! А что же я смогу сделать против всей этой верхушки, когда вы отказываетесь со мной разговаривать, отказываетесь мне помогать? Вчера я попытался поговорить с вашим мужем, потому что, как я понял, он знает что-то определенное. Но он не захотел со мной разговаривать. И вот, его нет в живых. И он даже не успел никому поведать то, что он знает. Его специально убрали, понимаете? Это я вам говорю откровенно. Что еще больше доказывает то, что ваш муж что-то знал про них! Его убили, потому что он мог разорить это осиное гнездо, о котором я вам говорил. А теперь, когда все так связано, я могу найти убийцу и вашей дочери, и вашего мужа. Теперь все зависит только от вас. Решайте, в силах ли вы мне помочь, или нет. Решение за вами. Вы можете выгнать меня прямо сейчас, это ваше право. Но тогда, возможно, мы никогда не найдем настоящего преступника. Пожалуйста, помогите мне… и себе. Постарайтесь что-нибудь вспомнить, может быть, ваш муж вам что-нибудь говорил.
Гордеев закончил свою тираду и перевел дух, наблюдая за реакцией Маковской.
Та в нерешительности молчала, только плечи ее и губы дрожали от безмолвного плача. Гордеев предпринял еще одну попытку:
- Помните, вчера вы сказали, что за безвинно убиенных нужно мстить? Я с вами полностью согласен. Но кто должен мстить? Вы сами? Нет… Закон! Справедливость! Я - адвокат. Я представляю закон. И я возьму на себя эту миссию. Вспомните, ваш муж, он ведь тоже олицетворял закон…
- Да, - вдруг с надрывом произнесла она. - Но хотел мстить сам, не через закон, а через себя!
- Хорошо. Ему это можно было. Уже сама его личность, его праведный гнев олицетворяли закон. А как он хотел мстить и, самое главное, кому?
- Кому? Зайцеву! - Она долго и значительно смотрела на Гордеева. Адвокат видел, что она постепенно приходит в себя.
- Конечно, - сказал тот. - Я вам еще раз повторяю, если я буду точно знать, что это сделал Зайцев, я засажу его за решетку, несмотря на то что я его адвокат! Так расскажите мне об этом подробнее.
- Мой муж хотел убить Зайцева, как только узнал об этом! - веско и совершенно спокойно произнесла уже совершенно взявшая себя в руки Маковская. - Он приготовил пистолет. Он был взбешен. Нет, "взбешен" - это не то слово. Слишком слабое… Я не знаю - это были гнев, ненависть… Вместе с горем и скорбью. А все вместе - самая настоящая чума. Я думала, что он не остановится, а будет убивать всех, всех, без разбора. Но потом вдруг все это куда-то исчезло… Он успокоился. Нет, это он внешне успокоился, а внутренне он озлобился еще сильнее.
- Скажите… А он что-то знал? Ну, об убийстве?
Она смотрела на Гордеева глазами, наполненными слезами.
- Он ничего мне не говорил… Только все ходил куда-то. Говорил, что встречается с одним человеком, который нам очень важен.
- Чем важен?
- Ну… Кажется, он может что-то сообщить…
У Гордеева засосало под ложечкой.
- Что это был за человек, вы не знаете?
- Нет, я была убита собственным горем и не обращала внимание на то, что происходит вокруг… - покачала головой Маковская.
- Ну вспомните что-нибудь. Может быть, какое-то неосторожно выроненное слово…
- Слово? Было только одно слово - "смерть"! И в глазах его была смерть. И во всех его действиях. Вот посмотрите… - Она встала, подошла к столу, выдвинула ящик и достала оттуда какой-то дырявый лист бумаги.
Гордеев взял его. Это был не лист. Это был то ли небольшой плакат, то ли фотография какого-то человека. Что это за человек, сказать было очень трудно, потому что вместо лица у него были сплошные дыры от пуль. Остались кое-как различимыми лишь седые клочки волос, несколько морщин на дырявой щеке и такое же продырявленное ухо.
- Что это? - спросил Гордеев.
- Разве вы не видите? Это мишень.
- А дыры - от пуль! Этого человека ваш муж почему-то ненавидел?
- "Ненависть" - это слишком слабое слово в сравнении с тем, что он чувствовал и что чувствую я!
- А теперь подумайте, кого ваш муж ненавидел больше всего на свете? Кто это на мишени?
- Убийца нашей дочери! - уверенно сказала Маковская.
- Значит, это он и есть?… Но кто именно?
- Я не знаю, - пожала плечами она.
- Да, вы правы. Не дело так скоропалительно рассуждать! Но и это уже кое-что! Разрешите мне взять это с собой? - попросил Гордеев.
- Возьмите, - после некоторого колебания согласилась женщина. - Я вам почему-то верю, хоть вы и защищаете Зайцева… У вас глаза хорошие.
- Спасибо вам огромное. Если вам еще что-нибудь придет в голову, вот мой номер сотового телефона. Звоните в любое время. - Гордеев написал ей номер мобильника.
Мысли его кружились в нескончаемом вихре, когда он шел по улице.
"Это замечательная удача, - размышлял Гордеев. - Ведь кого, как не убийцу собственной дочери, Маковский мог сделать мишенью! Но, с другой стороны, хоть, конечно, и логично, но вдруг это не так? Вдова же сказала, что он ненавидел всех. Вполне возможно, что это своеобразная разрядка. Он мог взять первую попавшуюся под руку фотографию. Хотя при чем здесь разрядка? У человека убивают дочь, а он идет разряжаться - стрелять по какому-то неизвестному мужику. И правильнее и логичнее было бы пойти прямиком к убийце и вышибить ему мозги, раз и навсегда разрядиться! Это, возможно, говорит о том, что до убийцы было не так-то просто добраться… Да что я мелю-то, в конце концов! А до кого из них легко добраться! Конечно, трудно! В любом случае эта улика - большая удача. Да, "улика" - громко сказано. Маленькая тоненькая ниточка! Но, возможно, она сослужит хорошую службу!"
Разрешение на посещение заключенного Гордеев получил у вечно недовольного Спирина.
В комнате для свиданий местной тюрьмы было душно и неуютно. Зайцев, высокий худощавый человек с умными, но очень усталыми глазами, сидел на стуле, постукивая пальцами по поверхности стола. На его изможденном лице остро обозначились скулы и подбородок, нос заострился. Седая щетина покрывала его лицо, будто иней, руки нервно дрожали. По всему облику Евгения Павловича было видно, как много он пережил за последнее время. Тем не менее держался он довольно вальяжно.
- Принесли бы вы мне, что ли, Юрий Петрович, сигар покурить… - мечтательно произнес Зайцев. - По сигарам я соскучился что-то. В передачи их класть не разрешают… Вы курите сигары?
- Нет, - ответил Гордеев, про себя подумав: "Ну и ну! Человека в убистве обвиняют, а он о сигарах думает. Ну ничего. Скоро с него вся эта спесь сойдет. Будет как миленький "Приму" курить!"
- А я вот курю. - Мечтательно закатил глаза Зайцев. - Люблю кубинские, "Монтекристо" или "Партагас"… Хотя врачи говорят, что вредно. Ну а что сейчас не вредно-то? Жить, как говорится, тоже вредно. Вот я… Жил-жил, и дожил…
- Евгений Павлович, вы знаете, что Маковского убили? - решил перейти к делу Гордеев.
- Знаю, - кивнул Зайцев. - Уже сообщили. Убирают всех, кто хоть что-нибудь знает. Понимаете? У них это все ловко получается!
- Но вы понимаете, что это был наш последний шанс?!
- Ну вы уж прямо скажете! - отмахнулся Зайцев. - Безвыходных ситуаций, Юрий Петрович, не бывает! Обязательно где-нибудь дверка потайная найдется.
- Вы всегда так оптимистичны и жизнерадостны? Или только в экстремальных ситуациях? - поинтересовался Гордеев.
- Я говорю прописные истины! Уж кому как не вам знать. Вы же адвокат, знаете всякие такие уловки.
- Вас послушать, так все дела должны быть выиграны, - усмехнулся Гордеев.
- Чьи? - улыбнулся Зайцев.
- А вот это вопрос! Действительно, чьи?
- А это зависит уже от мастерства юриста! - поднял указательный палец Зайцев. - От того, кто больше этих потайных дверок найдет - адвокат или прокурор.
- Да… И все же Маковский мог стать нашим спасением… - сокрушенно покачал головой Гордеев.
- Не знаю, кем там он был, а вот бабу его жалко! - сказал Зайцев. - Это ж свихнуться можно! Сначала ребенок, потом муж! Не дай бог кому! Даже врагу такого не пожелаешь! Выйду - обязательно о ней позабочусь.
- А вы знаете, я ведь у нее был вчера. - Гордеев решил рассказать Зайцеву о своем визите.
- У кого?
- У вдовы.
- Да? Ну и как она, расскажите, - заинтересовался Зайцев. - Совсем, наверно, никакая.
- Конечно, горем придавлена. Но не такая уж плохая, чтобы не сообщить мне нужную информацию.
- Вы что, к ней за информацией приходили? Нашли время! Ей и так тяжело, а вы со своими вопросами!
- А вам не тяжело здесь сидеть?
- Я - мужчина, я - солдат! - с пафосом произнес Зайцев. - И у меня дочь не умирала! Я могу и потерпеть! Как говорится, везде люди…
- Ну, знаете, Евгений Павлович! Вы привередливый клиент. Я же для вас стараюсь. - Гордеев задумался. - Хотя нет, не только для вас. Я и для нее, и для девочки тоже, для Сони. И для себя, в конце концов.
- Вот это вы правильно! Ценю! - Зайцев протянул руку и довольно фамильярно похлопал Гордеева по плечу. Того даже передернуло.
- Ее отец определенно что-то знал, - сказал адвокат.
- Да. Это несомненно.
- И еще… Кажется, у него был свидетель…
- Правда? - встрепенулся Зайцев.
- Но это еще точно неизвестно. И не будем об этом пока. Но вот что мне дала вдова. - И Гордеев вынул из сумки плакат-мишень.
Зайцев с любопытством посмотрел на этот дырявый лист.
- Это что? Мишень?
- Именно. Причем Маковский разряжал в этого человека целые обоймы. Видно, была причина…
- Вот так ненависть! - сказал Зайцев, рассматривая мишень. - Постойте, так это, судя по всему, он и есть! Убийца!
- Я тоже так подумал сначала, - кивнул Гордеев.
- Но потом…
- Нет, потом не было… Я подумал и просто немного засомневался. Нельзя торопиться с выводами…
- Да что тут сомневаться-то. Ведь все логично.
- В любом случае, это какая-то зацепка.
- Замечательно…
- Но как определить, кто это?
- По уху может быть? Экспертиза и все такое. Видите, остаток уха сохранился? - Зайцев взял у Гордеева изрешеченное изображение.
- Издеваетесь? "Экспертиза"! Тут же не Москва. Кто мне разрешит? Все ставят препоны. Особенно этот… следователь, чтоб его, Спирин! А если даже добьюсь, сколько ждать потом результатов! Нет, это не выход…
Зайцев, до сих пор внимательно изучающий мишень, вдруг резко отложил ее, пронзительно посмотрел на Гордеева и произнес:
- Я знаю, кто это.
Гордеев всем телом подался к Зайцеву.
- Значит, у Маковского были все основания подозревать его… - промямлил Зайцев. - Я, честно говоря, тоже не раз о нем думал…
- О ком, Евгений Павлович? Кого подозревать?
- Видите эту родинку на щеке, - Зайцев указал на коричневое пятнышко. - И три маленькие родинки в форме треугольника на виске! Вертикальная, а не горизонтальная морщина на подбородке!
- Да вы просто физиогном какой-то, - хмыкнул недоверчиво Гордеев.
- Ну уж не знаю, гном или не гном, но эти все приметы я знаю точно! И особенно эти клочковатые волосы! "Благородная седина", как он называет!
- Кто же это, Евгений Павлович? Ну не томите!
Зайцев откинулся на спинку стула, внимательно и сурово глянул на Гордеева. Потом перевернул мишень и на свободном от дыр уголке написал: "Это Ершов!"
10
Лиде казалось, что все происходящее с ней - просто дурной сон. Сначала она успела вывести из гаража Кравцова машину и спокойно поехала к одной из своих старых подруг - развеяться. Затем, поздним вечером, когда она отправилась в Москву, ее остановили на дороге. Ее буквально выдернули из кабины, грубо и беззастенчиво обыскали, посадили в милицейский воронок и куда-то повезли. Теперь люди в милицейской форме тащили ее по длинному коридору с грязными стенами темно-оливкового цвета и заплеванным полом.
- Что происходит? - возмущенно кричала Лида. - Куда вы меня ведете? Перестаньте хватать меня своими грязными лапами. Да что ты вцепился в меня, в конце концов? Отпусти, я сама пойду куда надо.
- Заткнись, - грубо ответил один из милиционеров, крепко державший Лиду чуть выше локтя. - У нас приказ. Перестань орать.
- Какой еще приказ? - не унималась она. - Вы с ума все посходили, что ли? Или вам своя работа не дорога? Когда об этом станет известно вашему начальству, вы все полетите отсюда к чертовой матери.
- Заткнись, - еще раз выдавил из себя молоденький мент сквозь зубы. - Приказ начальства. Не выеживайся, если хочешь быть живой-здоровой.
- Вот падаль! - взвилась от негодования Лида. - Ты мне угрожаешь? Отведи меня немедленно к телефону. Я имею право на один звонок, даже если меня в чем-то обвиняют.
- Никаких звонков, - вступил в разговор второй милиционер. - Девочка, ты думаешь, куда попала? В бюро добрых услуг? Телефон, факс, может быть, еще чашечку кофе?
- Может быть, - зло ответила она. - Между прочим, я юрист, и хорошо осведомлена о своих правах и ваших обязанностях. Я фиксирую все ваши нарушения, о них немедленно будет доложено кому следует, и вам непоздоровится.
- Ага, мы поняли, - ответили Лиде и грубо втолкнули в мрачный кабинет.
Из-за стола поднялся маленький упитанный человечек. Форменные брюки так плотно обтягивали его толстенькие ножки, что казалось, швы сейчас не выдержат и лопнут. Человечек начал оживленно бегать по комнате из угла в угол, приговаривая:
- Так-так-так, кого привели? Девочку молоденькую. Хорошо. Ой, как хорошо. У нас девочек много, скучать не будет. Проституция? Мошенничество? Незаконная торговля? Распространение наркотиков?
- Убийство, - веско произнес один из сопровождающих Лиду.
- Какое убийство? - закричала она. - Вы озверели тут все? Или вы просто буйнопомешанные? Что за бред? Идиоты! Отпустите меня!
- Ай, какая невоспитанная девочка! Как нехорошо. Мало того что убила невинного человека, так еще и ругается некрасивыми словами. Безобразие! Форменное безобразие! - запричитал человечек. - Ведите ее в камеру, сопроводительные документы мне на стол.
- Э-э, - попыталась было возразить Лида. - Немедленно дайте мне позвонить…
Но ее уже снова тащили по коридору, по узким железным лестницам, мимо бесчисленных дверей с решетками. Наконец остановились возле одной из них, загремели замки, послышались смеющиеся женские голоса, дверь открылась. Лиду впихнули в темное помещение, дверь тотчас же закрылась, ключ повернулся в замке.
Лида оказалась в малюсенькой камере с железной решеткой на узеньком окошке под самым потолком и с тусклой лампочкой, болтавшейся на тонком проводе.
Когда глаза привыкли к полутьме, Лида рассмотрела несколько женщин, сидевших на длинных нарах и с любопытством рассматривающих новенькую.
- Привет, - наконец произнесла одна из них.
- Добрый вечер, - ответила Лида. - Извините за глупый вопрос, но где я?
В камере удивленно присвистнули.
- Ты что, малахольная? Как это где? В Жаворонковой деревне.
- Где-где? - Лида не могла поверить своим ушам.
- Где-где! - сварливо передразнили ее. - Тебе в рифму ответить? В тюрьме ты, дорогуша.
- Ничего себе, - только и смогла произнести Лида, которая с детства знала, что тюрьма в Андреевске носит именно это поэтическое название - Жаворонкова деревня…
- Ты откуда здесь? - продолжала разговор обитательница камеры.
- Сложно сказать. Вообще-то меня остановили на улице, вытащили из машины, заломили руки, надели наручники и приволокли сюда.
- Понятно. Значит, наркотики. Нашли все-таки? Прятала плохо? - подключилась к разговору долговязая девица с серьгой в носу и ярко-красными прядями в волосах. - И меня так же взяли. Хотя я товар в приборную доску заховала, все раскрутили, твари поганые.
Последнее словосочетание девица произнесла на два тона выше, чем предыдущую речь, явно рассчитывая на внимание людей, находящихся по ту сторону двери. Ей тотчас же ответили сильным ударом дубинки по железу. Женщины засмеялись.
- Вишь, не нравится им правду про себя слушать, - обратилась к Лиде первая ее собеседница. - Так что? Наркота?
- Да нет же! Ничего у меня не было, я в жизни этим не занималась, - чуть не плача отвечала Лида. - Я вообще не понимаю, что происходит.