- Всему свое время, - возразил Турецкий, строго глянув на Валерия. - Володя ознакомится с ним раньше, поскольку ему необходимо как можно быстрее начать работать по этой версии. Потом, разумеется, все документы лягут тебе на стол. Не плачь, у тебя будет чем заняться! Я, между прочим, еще не все вам рассказал!
И Александр Борисович, пододвинув поближе лежавший у него на столе факс от Вутервуда, коротко изложил полученную из Штатов информацию.
- Слава, - поинтересовался он, - я едва не забыл… Думаю, Денис не откажет тебе в этом: Леонид Ильич Славский прибывает в Москву послезавтра, номер рейса и время прилета имеются - это чартер. Необходимо его встретить и "попасти", нельзя выпускать его из вида ни на минуту. Гале необходим сменщик, а Володя будет занят.
- Я все понял, - кивнул Грязнов. - Конечно, кто-нибудь из ребят Дениса подключится, я договорюсь.
- Вот и отлично. Теперь ты, Валерий: пока то да се, пока господин Славский добирается до нашей общей родины, у тебя чуть больше суток на то, чтобы найти повод и возможность пообщаться с его кузиной, не раскрывая истинной причины нашего интереса. Капитан Романова в самые сжатые сроки, на что я весьма надеюсь, соберет о ней все сведения… Верно, Галя?
- Верно, Александр Борисович… Мне тоже не светиться?
- Желательно. Уж как-нибудь постарайся… В общем, как видите, на ближайшие двое суток работы хватает всем. А результаты я жду утром, в день прилета Славского, - я имею в виду, по его сестре… Генерал Баканин, с которым я уже поговорил, эту деву смутно, но помнит. Вроде бы в свое время она вела весьма лихой образ жизни, в последние годы он о ней ничего не слышал. Всем все ясно?
И, поскольку вопросов ни от оперативников, ни от Померанцева не последовало, Александр Борисович завершил совещание. И первое, что сделал после того, как все, кроме Славы Грязнова, ушли, предъявил претензии собственному шефу.
- Костя, - сердито произнес он, - я, конечно, тронут твоим повышенным вниманием к этому делу, но, как и предупреждал тебя сразу, ребят ты напряг! Где это видано, чтоб даже у Валеры после совещания не возникло ни единого вопроса?! Тебя постеснялся, чтоб дураком в глазах высокого начальства, не дай-то бог, не показаться!
- Ну, знаешь… - Меркулов обиженно посмотрел на Сашу. - Даже в школе бывают открытые уроки!
- Вот именно, что в школе!
- Ребята, брэк! - остановил перепалку Слава Грязнов. - Чего это вы? Я думал, как обычно, посидим, на троих сообразим, расслабимся и побалакаем о деле…
- В рабочее время?! - свирепо нахмурился Меркулов. - А выговорешник своему другу Турецкому выхлопотать не хочешь?
Неизвестно, чем бы завершилась неожиданная перепалка, но в этот момент на столе у Саши ожил селектор и послышался голос бессменной секретарши Меркулова Клавы:
- Саша, Константин Дмитриевич у тебя?
- У меня!
- Передай, его срочно вызывает к себе Генеральный!
Таким образом у Меркулова и появилась возможность покинуть этот кабинет, не растеряв ни грамма чувства собственного достоинства.
- Ты чего такой нервный? - покачал головой Слава, дождавшись, когда Костя закроет за собой дверь.
- Я не нервный… Просто терпеть не могу, когда в процессе работы кто-нибудь висит над душой… Вот, забыл отдать Яковлеву протокол дознания любовницы этого типа, я его перед совещанием из папки достал, перечитать хотел, да не успел…
- Да ладно тебе, давай сюда, я передам. Володя сейчас наверняка в департамент поехал, у него там дела есть.
Вячеслав Иванович взял из рук Турецкого бумаги, мельком глянул в них и убрал в папку, а Саша неожиданно нахмурился:
- Слушай, у меня такое чувство, что я упустил что-то очень важное.
Он прикрыл глаза, попытавшись сосредоточиться, а Грязнов, поняв, что на коньячок сегодня рассчитывать не приходится, незаметно вздохнул. И, подождав немного, поднялся:
- Слушай, Сань, ты тут думай, а я, пожалуй, поеду, а то упущу Володьку и он эту Соркину не прочтет… Ты чего?
Турецкий внезапно подскочил на стуле и не просто открыл, а широко округлил глаза:
- Как, ты сказал, эту девку зовут?!
- С-соркина… - слегка вздрогнул от неожиданности Слава. - Соркина Софья Эдуардовна… А что?
Ничего не ответив, Саша молниеносно ткнул пальцем в селектор, и через несколько секунд в кабинете раздался голос Померанцева:
- Да, Александр Борисович?
- Валерий, вернись на минуту… Яковлев уже ушел, не знаешь?
- Знаю, - немного обиженно проворчал важ-няк. - Вот он тут сидит, напротив меня, ждет, пока я…
- Давайте оба сюда!
- Есть!
Еще через три минуты они входили в кабинет Турецкого. При этом Валерий прямо с порога бросил быстрый взгляд в тот угол, где еще недавно сидел Меркулов, и на его физиономии явственно обозначилось облегчение.
- Значит, так… Я был не прав: дело Дубко сейчас сядете и прочтете для начала оба…
- Уже! - буркнул Померанцев. - Володя потому и задержался, чтобы…
- Молодцы, - усмехнулся Саша, - поправили шефа… Но в следующий раз, пожалуйста, свои вопросы и аргументы высказывайте непосредственно в процессе совещания… Независимо от того, кто таится по углам!
Все четверо дружно заулыбались, после чего Турецкий продолжил:
- А теперь, ребятки, едва нами не упущенное, очень важное обстоятельство: упомянутая Вячеславом Ивановичем любовница Дубко и двоюродная сестрица Славского - одно и то же лицо. То бишь Софья Эдуардовна Соркина.
Последовавшая за этим сообщением немая сцена, с точки зрения, Саши была ничуть не хуже финальной сцены знаменитого "Ревизора"…
11
- Ну и что ты обо всем этом думаешь? - Яковлев вопросительно прищурился на Померанцева, только что закрывшего папку с делом об убийстве Мирослава Дубко по кличке Муся Аркан.
- Думать мы с тобой сейчас вместе будем, - заверил его Валерий и, достав мобильный телефон, пощелкал кнопками, отыскивая в записной книжке номер Романовой.
- Галка? Ты где?… Твоя, с позволения сказать, машина правильно делает, что не заводится, поднимайся обратно… Нет, ко мне… Да.
- Верно, - кивнул Володя. - Лишняя работа нам при сроках, выделенных твоим шефом, ни к чему.
Капитан Романова, появившаяся в кабинете Померанцева через несколько минут, выглядела недовольной и, вопреки обыкновению, слегка растрепанной.
- Честное слово, - заявила она с порога, - сама не понимаю, зачем я эти проклятые колеса приобрела! Метро - куда лучше… А что тут у вас стряслось?
- Ну, насчет колес история известная, называется "не гонялся бы ты, поп, за дешевизной", - фыркнул Валерий. - Ну а насчет "стряслось" - садись, устраивайся поудобнее и слушай…
Галочка это и сделала, прекрасно понимая, что из-за пустяка Померанцев ни за что не вернул бы ее с дороги при нынешнем дефиците времени.
- Таким образом, солнце мое, - завершил Валерий свой инструктаж, - сведения, которые ты будешь собирать об этой дамочке, нужны исключительно те, что касаются ее нынешнего образа жизни… Я бы начал с домоуправления… Или как там эта организация нынче зовется, РЭУ?
- Я бы тоже с него начала, - усмехнулась Романова, поднимаясь. - Спасибо, ребята, избавили меня от лишних хлопот!
- Чем прикроешься? - поинтересовался Валерий. - Не забыла, Турецкий не хочет, чтобы мы светились?
- Знаешь что? - Галя сердито уставилась на Померанцева.
- Все-все-все, молчу, - с нарочитым испугом замахал он руками. - И сам вспомнил: ты уже не девочка, не впервой на дело идешь… Хочешь угадаю? Наверняка под каким-нибудь предлогом в этом Дэ-Зе-Ру будешь собирать информацию по жильцам всего подъезда, где эта Сонька Золотая Ручка живет!
- Ну зачем ты так? - мягко посетовал Яковлев, после того как Романова вышла из кабинета, сердито хлопнув дверью. - Знаешь, какая Галка ранимая?
- Провинциальный комплекс у нее, а не ранимость! - жестко возразил Померанцев. - А я из нее этот комплекс при всяком удобном случае выбиваю, ради нее же и стараюсь… Ты вот можешь себе представить не просто хорошего, а очень хорошего опера с комплексами?
- Галя - отличный оперативник! Но ведь она - девушка…
- Это я давно заметил насчет девушки, - фыркнул Валерий. - Тем более ей надо избавляться от всяких там затыков… Ладно, давай по делу. Знаешь, что меня больше всего заинтересовало?
- То, что любовница Дубко-Аркана и сестра Славского одно и то же лицо? - предположил Яковлев.
- Кроме этого! Я имел в виду убийство охранника, как его?… - Померанцев вытащил из небольшой папки нижнюю, самую тонкую папку. - Вот, Хвостов Павел Петрович… Убит через три месяца после гибели своего хозяина, заметь, в собственной, хотя и съемной, квартире. Так же, как и Муся… Убийцу явно знал хорошо, впустил его к себе сам, поскольку следов взлома на двери нет. Ну то, что оба они с убийцей были знакомы, оба ему доверяли, - ясно. А вот причину, почему этого Хвостова замочили, вижу только одну: скорее всего, он знал, кто разделался с Дубко, и…
- И убийца это тоже знал? - закончил за Померанцева фразу Володя.
- Или парень оказался настолько глуп, что занялся шантажом. Короче, друг Володя, начни-ка ты с этой истории: в деле есть адреса бандюков, служивших в охране у Аркана. Двое из них считались друзьями Хвостова, один из двоих - москвич, отыскать его, если он, конечно, жив, будет попроще…
Яковлев задумчиво кивнул:
- Думаешь, Хвостов мог поделиться с приятелями чем-то, нас интересующим?
- Или с подружкой, если она у него имелась. Уж о подружке-то сотоварищи наверняка знали.
- Вообще-то, насколько тебе известно, эти все "сотоварищи" долго не живут: дай-то бог, хоть кого-нибудь из них отыскать… Ты, однако, прав, начинать надо, и на мой взгляд, не с окружения Аркана, а с окружения того парня…
- Я слышал, - подмигнул Володе Померанцев, - у тебя чуть ли не лучшая в Москве агентура…
- Неужели? - Яковлев ухмыльнулся и, крякнув, поднялся. - Всегда, пообщавшись с тобой, узнаю о себе много новенького… Ладно, Валера, засиделся я что-то, а работа заждалась… Да и тебе пора организовывать свой визит к этой дамочке!
- Ну, это мы на раз-два… Вот сейчас позвоню ей и напрошусь в гости…
Яковлев искоса глянул на Померанцева, а тот его взгляд истолковал правильно:
- Предлог теперь искать долго не надо: доследование по делу об убийстве ее сердешного друга: мол, всплыли новые улики…
- Думаешь, прокатит? - с сомнением спросил Володя.
- Вполне! Могу поспорить, мадам в наших тонкостях полный ноль!
- Дай-то бог, - кивнул оперативник, направляясь к дверям и явно думая о чем-то своем.
Телефон Кабула на сей раз, как назло, не отвечал, и Софья Эдуардовна, насмерть перепуганная звонком Померанцева, заметалась по квартире, обзывая Владимира Ивановича за его мертвецки крепкий сон (наверняка дрыхнет!) сволочью и мерзавцем… Господи, что еще могло случиться такого жуткого, что она понадобилась этому типу аж из самой Генпрокуратуры?! А вдруг?…
Соркина, пораженная внезапной мыслью, замерла посреди кухни: а вдруг из-за американских родственников ее хотят "привлечь" за связь с иностранцами?! Из головы перепуганной Сони в этот момент почему-то напрочь вылетело, что времена, когда это было реально, давным-давно канули в прошлое. Дурацкая мысль зацепилась в мозгу, увязав такой вариант с близким приездом братца… И какого черта его сюда понесло?! Все из-за него, паршивца!
Она посмотрела на свои дрожащие руки и снова кинулась к телефону. Бесполезно: Кабула либо не было дома, либо он и впрямь дрых, приняв, как обычно, на грудь. Телефона его охранной фирмы Соркина не знала, о чем сейчас горько сожалела… За этими сожалениями ее и застал звонок в дверь. Издав тоненький, похожий на скулеж звук, Софья Эдуардовна покорно поплелась в прихожую и, даже не поинтересовавшись, кто там, открыла двери.
- Здравствуйте, - приветливо улыбнулся молодой и совсем на вид не страшный, а, наоборот, симпатичный, брюнет. - Вы - Софья Эдуардовна?
Соня молча кивнула.
- А я - Валерий Александрович Померанцев, я вам звонил… А вот дверь вы, Софья Эдуардовна, не спрашивая, кто за ней находится, открываете зря. В наше время, знаете ли, элементарная осторожность не помешает! Войти можно?
- Да-да, конечно… - спохватилась Соркина, поспешно отступая в глубину прихожей. И, сглотнув ком, образовавшийся в горле, попыталась взять себя в руки. - Уж простите, у меня не убрано… Может, на кухню?… Там посветлее…
- Скажу вам по секрету, - подмигнул Валерий, сделавший вид, что не замечает ее испуга, - у меня и у самого дома не убрано… Отсутствие заботливой женской руки!
На этом месте Соню немного отпустило: представитель Генпрокуратуры оказался с виду вполне веселым парнем, может, ничего страшного и не случилось? В конце концов, он мужчина, а с мужчинами Соня всегда умела находить общий язык!
- Хотите кофе? Правда, у меня растворимый…
Валерий, успевший исподтишка окинуть взглядом кухню, в которой они как-то незаметно под его трескотню очутились, и отметивший царившую тут грязищу, от кофе отказался - так же, как и от чая. Пора было успокоить напуганную его визитом хозяйку.
- Вы знаете, Софья Эдуардовна, - улыбнулся он, опускаясь с некоторой опаской в плетеное продавленное сиденье венского стула, предложенного ему Соркиной, - я ведь к вам, можно сказать, с хорошим известием!
- Да? - Соркина растерянно распахнула глаза - манера, когда-то буквально сводившая с ума покойного Аркана. Иногда она забывалась и начинала видеть себя той самой хрупкой, изящной красоткой, оставшейся в прошлом, которой была когда-то, а не сегодняшней грузной и не слишком здоровой женщиной…
- Конечно, если вам все еще небезразлична судьба вашего давнего покойного друга, Мирослава Дубко…
Софья Эдуардовна почувствовала, как у нее екнуло сердце, и, приоткрыв рот, молча уставилась на незваного гостя, который словно не заметил ее изумления.
- Представьте себе, - как ни в чем не бывало продолжил он, - спустя столько лет мы вышли на след убийцы!
- Да что вы?! - ахнула Соня, наконец начав приходить в себя и сообразив, что никакие зарубежные родственники отношения к визиту симпатичного молодого человека не имеют. Конечно, не исключено, что и визит из-за покойного Муси особых радостей ей не сулит. Однако уж тут-то ей точно бояться нечего!
- Да! - просиял Валерий. - И нам очень хочется верить, что на сей раз мы взяли верный след, а для этого вот обходим всех свидетелей, всех близко знавших его людей, освежаем, так сказать, их показания: мало ли что могло всплыть за эти годы в памяти?… Вы ведь были с ним так близки!
Софья Эдуардовна медленно кивнула и горестно покачала головой.
- Мы так любили друг друга! - выдала она вполне пафосную фразу, явно позаимствованную из какого-нибудь мексиканского сериала. - Так любили… Муся был на самом деле очень добрым человеком, и, что бы там кто ни говорил, я никогда не верила в гадости, распространяемые о нем завистниками!
И, ободренная сочувственным кивком Померанцева, Соня ощутила нечто вроде вдохновения:
- У Муси всегда было полно завистников и врагов! Между прочим, как у любого адвоката… И он же не виноват в том, что к нему обращались самые разные… э-э-э… клиенты?… Адвокат обязан защищать всех! Он и защищал, а поскольку делал свою работу прекрасно, ему, конечно, платили… Отсюда и зависть!
То, что Мирослав Станиславович Дубко, будучи криминальным авторитетом, существовал под прикрытием адвокатской деятельности, Померанцева, когда он об этом узнал, ничуть не удивило. В свое время Муся, как следовало из дела, закончил юридический факультет Киевского университета, правда, закончил он его еле-еле, благодаря авторитету собственного отца, профессора того же факультета. Но на этом не только родительская опека, но и вообще всякие отношения с родителями были прерваны - по инициативе Аркана, перебравшегося в Москву после какой-то скандальной истории, случившейся в его родном Киеве. С точки зрения Померанцева, биография Муси свидетельствовала еще и о том, что бандитами не только становятся, но еще и родятся: трудно предположить, что домашнее воспитание в сугубо юридической семье могло поспособствовать тому, что один из двоих сыновей профессора стал тем, чем он стал…
- Вам, вероятно, до сих пор тяжело все это вспоминать? - аккуратно прервал словесный поток Софьи Эдуардовны Валерий.
- Вы правы, - тут же среагировала она. - Будь Мирослав жив, вся моя судьба была бы другой! Уж точно не жила бы сейчас в чужой, в сущности, квартире в качестве сторожа, да еще в условиях, когда каждый рубль приходится клянчить…
- Да что вы? - посочувствовал Померанцев. - Значит, квартира эта не ваша?
Одновременно при упоминании "каждого рубля" ему невольно припомнилась сумма, фигурирующая в отчете американского приятеля Турецкого: хотел бы он получать ежемесячно такие "рубли"!..
- Ну, не совсем чужих людей, конечно, - поправилась Соня, слегка смутившись. - Очень дальних родственников… Седьмая вода на киселе… покинувших когда-то родину…
- И что же, вы сами это все оплачиваете?!
- Ну, не совсем. - Софья Эдуардовна поморщилась и неохотно продолжила, кляня себя за неосторожный язык: - Какую-то сумму они, конечно, присылают… Но скоро будут слать и вовсе гроши, уже предупредили!
Она снова забыла о том, что перед ней не просто симпатичный молодой человек, а работник Генпрокуратуры: так уж была устроена Сонечка, бывшая красотка, что в присутствии мужчин всегда расслаблялась, начисто забывая, что былое обаяние, с помощью которого она когда-то вертела кавалерами, давным-давно испарилось.
- Представляю, как вам трудно живется, - подыграл Валерий. - Бросить на вас огромную квартиру и ни разу здесь с тех пор не появиться!
- Это бы еще полбеды! Уж поверьте, лучше бы они и правда обо мне забыли! А то один из хозяев обещал вот-вот нагрянуть: наверняка прослышали, что цены на недвижимость у нас сейчас просто сумасшедшие, и за все хорошее решили выкинуть меня на улицу без гроша в кармане!
- Какая неблагодарность! - покачал головой Померанцев. - И что же вы, собираетесь покорно все это воспринять?
- Слава богу, у меня пока что есть друзья, остались от прежних времен!
- В наше время это такая редкость, - поддакнул Валерий, не ожидавший, честно говоря, что ему удастся разговорить Соркину так быстро.
- Володечка меня не бросит, сам сказал… Кстати, если вы собираете какие-то сведения о Мусечке, - Софья Эдуардовна все-таки вспомнила о цели визита Померанцева, - Володечка вам многое может рассказать, он и тогда очень помогал следствию… Только те, кто им занимался, явно были подкуплены Мусиными врагами, понимаете?
- Вполне возможно, - легко согласился Померанцев. - А Володечка - это тот, который был начальником охраны?
- Что вы, совсем нет! Я того начальника терпеть не могла, очень подозрительный тип! Он - представляете? - даже на похоронах не был! Я имею в виду Володю Клабукова… Владимира Ивановича, мы с ним одни тогда только и горевали по-настоящему, больше никому не верила и не верю!..
- Да, я вас понимаю, - удовлетворенно кивнул Валерий. - Что меня удивляет, так это то, что после смерти вашего друга, насколько знаю, на вашу долю из его наследства не досталось ничего… Кстати, вы не в курсе, кто завладел его особняком?