- Объединим усилия, - ответил Вячеслав Иванович. - В смысле, оба подхода хороши. А начните все же с Федора. Я подозреваю, что люди его типа без постоянной опеки долго оставаться не могут. Одних тянет на раскаяние - перед своими, хотя они прекрасно понимают, чем такие признания, как правило, заканчиваются. Другие изыскивают возможности тихо смыться. Отъехать куда подальше, чтоб на какое-то время лечь на дно, а там, глядишь, и забудется. Разные есть пути скрыться от своих, а уж от чужих - тем более. Поэтому не теряйте времени. Через него выходите на Багрова. Одновременно - наблюдение. Ребятки, такое дело, надо поднапрячься. Я вам, к сожалению, оперативников добавить просто не могу. Ни из своего управления, ни из МУРа, понимаете ситуацию? Иначе сорвем операцию. Сам могу поучаствовать - тайком от министерского начальства. И еще один мелкий вопрос. Денис, у тебя, я слышал, стажеры появились?
- Есть… - не очень охотно отозвался Денис. - Молодые, натаскиваем. Но в этой операции я их задействовать не собираюсь. Рано еще.
- Отлично! - обрадовался Вячеслав Иванович. - А у меня как раз есть для них задания по душе. Юрке надо обеспечить охрану. Потому что в свете разворачивающихся событий его фигура кое для кого становится весьма нежелательной. Вот… - Он словно задумался. - Да, и еще одна женщина. Не молодая уже, но еще и не старая. А упрямства достанет на троих зрелых стерв.
- И проживает на Ленинском проспекте, неподалеку от меня, - в тон ему пробубнил Денис.
- Ты чего, неужто хватило совести слежку за родным дядькой учинять?!
- Забыл? Это вы с дядей Саней сами тему поднимали.
- А-а, ну да, это другой вопрос, - успокоился Грязнов. - И к ней бы надо приставить. Незаметно. Смогут, племяш?
- И не сомневаюсь, - улыбнулся Денис и обратился к сотрудникам: - Совещание закончили, тактические проблемы - по ходу дела. Я - на связи. Макс, естественно, тоже. Загружайте его до макушки. Техника и все остальное - на ваше личное усмотрение. Операцию назовем… - он задумался - как?
- Кодовое название "Раскрутка", - с улыбкой подсказал Сева Голованов и посмотрел искоса на Демидыча, который продолжал сидеть насупившись.
Но все отнеслись к предложению серьезно, а Денис строго оглядел присутствующих:
- Нет возражений?.. Принимается. Приступаем.
И Филипп первым, с ходу, приступил к выполнению своей части общего плана.
Но ни мобильный, ни домашний, ни рабочий телефоны Федора Мыскина не отвечали. Точнее, по рабочему-то ответили, но грубым мужским басом:
- Кого надо? Куда звоните?
Спрашивать в такой ситуации Мыскина было неразумно. Да и голос явно не принадлежал Феде. Неужели оказался прав Вячеслав Иванович? Надо же! Первый шаг, и сразу - мимо!
Оставив Щербака налаживать с товарищами наблюдение за офисами "Юпитера", Филя кинулся к Федору домой. Мыскин проживал на Люблинской улице возле метро "Текстильщики" в старом пятиэтажном доме. Один или с родней, как-то из-за недостатка времени не успел узнать Филипп. Может быть, и один, раз домашний телефон теперь не отвечает. Но мог и сам смыться, и семью с собой забрать, если таковая у него все же имеется. Но при любом варианте побег он себе организовал очень не вовремя. Хотя, что способен продиктовать в определенный момент обыкновенный человеческий страх, никто не может предсказать…
Глава четвертая
"Пруха"
1
Что такое настоящее везение?
Это смотря как подойти к теме. Можно, например, воспользоваться в качестве иллюстрации одним бородатым анекдотом.
Новый русский, будучи на Британских островах, где все эти "наши" обожают нынче скупать "движимость" и недвижимость, каким-то чудом затесался в высший свет (что практически маловероятно) и даже оказался за одним карточным столом с представителями древнейших англосаксонских фамилий. И, не зная иных игр, он предложил им сыграть в знаменитое российское "очко". Научил, показал пару раз, и игра началась. А закончилась она тем, что наш соотечественник, в буквальном смысле, очистил карманы всех, кто с ним садился играть. Наконец, он вернулся домой, в Россию, и рассказывает приятелям, как это ему удалось.
- Я скидываю ему карту, он: "Еще". Снова даю, он: "Еще. Теперь достаточно, берите себе". Ну я набираю восемнадцать, выкладываю. А он говорит: "А у меня "очко", двадцать одно". Я - ему: "Покажите, сэр". А он - мне: "Вы что, не верите слову джентльмена?!" Сразу покраснел весь! Надулся! Прям такой важный стал! Ах, думаю, мать твою! И тут мне сразу "пруха" пошла!
Примерно в этом направлении двигались и мысли Фили Агеева, прибывшего в Люблино. На настойчивые дверные звонки ему никто не ответил. Ни шороха шагов за дверью, ни сдавленных страхом перешептываний - мертвая тишина. Которая, между прочим, вполне могла оказаться действительно "мертвой", если у того же Феди на минутку сдали нервы. Но проверить свои сомнения Филипп почему-то не решался, хотя вскрыть обычный английский замок было делом плевым. Решил подождать немного, а тем временем провести рекогносцировку на местности. И уже чуть позже он поневоле вспомнил тот старый анекдот, подумав при этом, что в его положении результат может появиться лишь в том случае, если он сумеет расположить к себе людей. Решил так, и тут же пошла ему самая что ни на есть "пруха"…
Первые же старушки на лавочке у подъезда, в котором отродясь не было никаких кодовых замков, охотно вступили с ним в диалог. Оказывается, они все знали Феденьку, который тут же, во дворе, на их глазах, и вырос. Примерный был мальчик, к любой технике подход имел - телевизор там починить, радиоточку с кухни в комнаты перенести, утюг поправить, пылесос, если чего, ну и все такое прочее. И родители у него - люди приличные, тихие, на "Москвиче" работали. Прежде, конечно, теперь-то давно уж нет - ни завода, ни работы. Вот они в деревню и перебрались, на зиму только сюда приезжают.
А где деревня? Ой, да где ж, в самом-то деле? Стали дружно вспоминать. Для начала вспомнили, что где-то на Оке, потом одна ветхая старушка удивленно всплеснула руками:
- Ой, девушки! Что ж вы такие беспамятные! Мы ж еще смеялись, помню! Надо ж им было сто верст киселя хлебать, чтоб в те же Лужники и приехать!
Точно, деревня на Оке Лужники называется, потому и смеялись - близкий, мол, свет. Вот там они.
Удалось также выяснить, что Федюша уехал к своим старикам, повез им там всякого, примерный сынок, ничего не скажешь, уважительный. А главное - безотказный, чего попросишь, завсегда спроворит.
Оставалось узнать, на чем Федор поехал и где его гараж, если таковой имелся, в чем Филипп и не сомневался теперь. Таким умельцам, как Мыскин, гараж - второй дом.
Старушки охотно показали, где находятся гаражи. Там всякие есть - и капитальные, и ракушки, да и народ местный постоянно крутится, подскажут, если чего.
Подсказали.
- Вон, мил-человек, - пожилой дядька в замасленной ковбойке и обрезанных по колени серых джинсах махнул рукой в сторону похожего на него, будто родного брата, разве что росточком поменьше, мужика в голубой бейсболке и так же одетого, - видишь паренька? Это Митяй, механик, приятель Федькин, ты его поспрашай, он знает.
Митяй, в свою очередь, так же радушно встретил незнакомца, интересовавшегося Федором Мыскиным. Похоже было, что здесь, в старом уже московском рабочем районе, проживал совсем непохожий на остальных столичных жителей народ. Добродушный, спокойный, не подозрительный.
- Федька-то где? - Митяй прямо через шапочку поскреб затылок. - А те зачем?
И это был первый вопрос действительно по делу. На этот случай ответ у Фили был заготовлен заранее.
- Да было, понимаешь, дело, одолжил он мне по нужде одну штучку… - Филя достал из кармана завернутое в обрывок газеты небольшое устройство для сканирования помещений на предмет обнаружения всяческих типов подслушивающих приборов, чуть приоткрыл край газеты и показал Митяю. - Сечешь в технике? Типа "акулы", слыхал? Дорогая штучка.
Тот неопределенно кивнул:
- Ага. Ну и че?
- Так я отдать обещал, а его нету дома. Не знаешь, когда появится?
- Федька-то? - И парень пожал плечами. - Так он же в Ступино уехал. К предкам. Отпуск, что ли?
- Да? А говорил, что собирался в Лужники, - проявил свою информированность Филя.
- Ну. Там же десяток верст всего от его Лужи до города. Знаешь где?
Филя лишь развел руками: мол, откуда, знал бы, так и не спрашивал!
- Тогда либо дожидайся, когда появится, - продолжил Митяй, - а не хочешь, можешь мне эту хреновинку оставить, я потом передам. Вон его гараж-то. Можешь и сам положить, если мне не доверяешь! - Парень ощерился в ухмылке. - Только у нас с ним… сам понимаешь. Он мне и ключи от гаража всегда оставляет, когда уезжает.
- Хороший гараж-то. - Филя оценил кирпичную кладку стен, взглянул на решетку вытяжки, на крашенные зеленью железные двери. - Капитально стоит, - добавил с одобрением. - Небось сами возводили? И правильно, молодцы, а эти, которые нынче кругом шныряют, азиаты всякие, они разве могут сделать путем? Халтурщики… А тут видно - с умом постарались.
- Ты внутри не видел! - загорелся Митяй желанием похвастаться перед хоть и незнакомым, но явно же своим мужиком, да и разве стал бы Федька чужаку всякую свою секретную технику одалживать? Это ж тебе не молоток или там пассатижи! Знал же Митяй, в какой конторе служит его приятель и чем там занимается. А сам он между тем с неторопливой торжественностью открывал ключом большой висячий замок, который затем вынул из петель и отворил не всю створку ворот, а лишь узкую дверцу в ней - для прохода. - Вон погляди! Мы внизу и подвал оборудовали по первому разряду - для солений-варений Федькиных предков. И температура, скажу тебе, круглый год плюс полтора-два, вот так! Никакой холодильник не сравнится. Заглянешь? - спросил с готовностью отворять и все следующие дверцы и люки, которые тут имелись.
Филя, улыбаясь, машинально кивнул, а глаза его так и прикипели к хромированным трубам "кенгурятника", возвышающегося над мощным передним бампером здоровенного черного джипа, высокий квадратный корпус которого терялся в темноте гаража.
- Ух ты! - с откровенной завистью протянул, как выдохнул, Филипп. - Твоя тачка? - и с уважением посмотрел на Митяя.
Тот так и согнулся от смеха.
- Ну ты и скажешь! - хохотал он. - Да откуда у меня такая?! С чего ты взял?
- Так у Федора, я знаю, эта… ну… - сделал вид, что вспоминает, Филя.
- Да ту "Ладу" он давно продал, - перебил его Митяй, - у него сейчас "форд" этот, как его? "Фокус", вот! Не новый, правда, но бегает прилично. А моя "шестерка" вон в ракушке гниет. А этот "фриц" не его, кто-то с фирмы попросился, на время, постоять.
- А, понятное дело. Так погреб, говоришь, сами сделали? Вот это мне, Митяй, очень интересно. У меня предки тоже деревенские, под Луховицами обитают, ну и всегда, особенно по осени, тащат столько всего, будто мы тут, без них, голодаем!
- Это точно, - весело подтвердил Митяй.
- Вот я и подумал, что, может, и мне неплохо бы под гаражом?.. А чего? Земля та же, кушать не просит. И гараж у меня капитальный. Нет, не такой, как у вас, попроще, железный, но все-таки. Как считаешь?
И Митяй, снова загоревшись, стал с ходу излагать свои соображения по поводу рытья котлована, бетонирования, устройства гидроизоляции и прочих тонкостей, сопровождавших важное строительное мероприятие. Филя слушал краем уха, кивал, подогревая интерес, а сам исподволь оглядывал передок мерседесовского джипа. Если это был тот самый, который нужен, правда, в такую удачу почему-то верилось слабо, то на клыках и вертикальных трубах "кенгурятника" наверняка должны были сохраниться хоть какие-то следы столкновения с Юркиным автомобилем.
Судя по протоколу осмотра вдребезги разбитого транспортного средства, принадлежащего Гордееву, произведенному экспертами-криминалистами прямо на месте происшествия, а затем, повторно, на площадке в Хамовниках, куда доставили обломки (а интерес в данном случае могли представлять лишь следы, оставленные джипами на багажнике Юркиной машины), особенно сильный толчок пришелся на правую заднюю сторону его "форда". Это было четко зафиксировано. От этого удара машину частично развернуло и вышвырнуло на встречную полосу движения, прямо в лоб ни в чем не повинному "жигуленку". Значит, у этого джипа, если он - один из тех, которых задействовали на Комсомольском проспекте, должны были остаться следы синей краски на переднем бампере с левой стороны. Либо справа. Ну и на трубах "кенгурятника", естественно, тоже. А если их уже убрали, все равно останутся следы зачистки. Да ведь все и не зачистишь, толковый анализ обязательно покажет.
И теперь, чтоб не терять больше драгоценного времени, но и не разочаровывать собеседника, искренне увлеченного своим рассказом, Филипп, сославшись на занятость, попросил того прерваться, записал номер его домашнего телефона, пообещав сегодня же, до конца дня, подъехать, чтоб дослушать и заодно существенно отблагодарить за консультацию.
- Ты чего больше любишь, нашу белую или заморское пойло? - поинтересовался Филя совсем уже панибратски.
- Можно и беленькой, но я вообще-то предпочитаю по пивку. А сам как?
- Дюжина, скажем, "хамовнического" устроит?
- А у меня лещ - вот такой! - прямо-таки засиял Митяй и широко, по-рыбацки, развел руки в стороны. - Из прошлогодних Федькиных запасов!
- Отлично, старик, договоримся. Ты мне только планчик небольшой потом изобрази, знаешь, чтоб и такому дураку, как я, было понятно, - смеясь, кивнул Филя и отдал наконец Митяю газетный сверток. - Сунь его куда-нибудь, потом передашь Федору с нашей к нему благодарностью. А кстати, он надолго отбыл-то? Полный отпуск или так, с удочкой на бережку посидеть?
- Не, - отмахнулся Митяй, - с удочкой-то его предок посиживает, дядь Коля. А Федька совсем не по этой части. Говорил про недельку, может полторы. Ну ладно, рыбку-то я тогда достану? - Он кивнул на гараж, где в глубине наверняка и был люк в погреб. - Ты тогда прямо сюда и подходи, там, за гаражами, столик есть, посидим, лады?
- Ага, давай в пять, паря, я тоже постараюсь, чтоб не задерживаться. Заразил ты меня, ей-богу, своей идеей! - радостно заверил Филипп, пожал Митяю руку и скорым шагом отправился из двора на улицу, где была припаркована его "девятка".
Ехать он никуда не собирался, ему необходима была срочная связь с коллегами. Он уселся в машину и вынул телефонную трубку: разговаривать при постороннем он не стал.
2
Любопытная получалась штука. Вот, значит, размышлял Турецкий, на Юрку Гордеева повесили, по сути, убийство человека в дорожно-транспортном происшествии - пусть непреднамеренное, но кому от этого легче? Причем кто конкретно повесил? Следователь Заборов? Формально, получается, он, а по чьему указанию? Ведь без конкретного указания здесь обойтись не могло.
Предположим, Заборов этот - упертый дурак, решил, вопреки мнению своего коллеги из Генеральной прокуратуры Александра Борисовича, "упростить" обстоятельства происшествия и убрать из протоколов дознания все, что не укладывалось в самую примитивную, лежащую на поверхности версию. Итак, пьяный либо просто не справившийся с управлением адвокат грубо нарушил дорожные правила, результатом чего и стала авария со смертельным исходом. Но ведь уже существует криминалистическая экспертиза. Он пренебрег ею, то есть совершил служебный подлог. А на что рассчитывал? Разве не пришла ему в голову мысль о том, что те же Турецкий с генералом Грязновым никоим образом не выпустят результатов дальнейшего расследования происшествия из своего поля зрения? Но если и это его не остановило, то какова причина его "упертости"? Все то же самомнение, иначе говоря, врожденная дурь?
Вряд ли. Василий Петрович не показался Александру Борисовичу полным идиотом, а Турецкий привык верить своим впечатлениям, которые его обманывали чрезвычайно редко. Опыт все-таки. Значит, и причина здесь другая.
Следователь Заборов "озвучил" версию не свою, а чужую, и очень кому-то необходимую. Кому, например? А тому в первую очередь, кто так ловко организовал это ДТП, и более того - продолжает искренне верить в собственную неуязвимость. Поэтому и наплевать этому человеку, что будет потом со следователем Заборовым, если того захотят притянуть к ответу за полное его служебное несоответствие. Одним больше, одним меньше - какая разница! И человек этот настолько силен, что тот же Заборов даже и не решился возразить, а послушно изложил подсказанную ему версию. И теперь он должен подготовить постановление для задержания виновника уголовного преступления. Почему? А чтобы настырный адвокат не лез не в свои дела, а еще лучше - отдохнул бы некоторое время за решеткой, пока нужда в нем не отпадет окончательно. Вот тогда, "разобравшись" наконец со многими неясностями в деле, следователь с чистой душой сможет подписать постановление об освобождении из-под стражи господина Гордеева ввиду его невиновности. А чем он рискует? Карьерой? Или хороший гонорар важнее? Вот он и скажет: ну извини, коллега-юрист, с кем не бывает? Ошиблись. А впрочем, тебе же и на пользу пошло.
Здесь есть своя логика. Но она будет вовсе отсутствовать, если тот же Заборов хотя бы на минуту усомнится в том, что его решение о взятии под стражу человека, находящегося в больнице, будет немедленно опротестовано в вышестоящих инстанциях. А если он, зная об этом, все равно прет на рожон? Может быть, им сейчас важен именно сам факт, в этом-то все и дело? Пока посадят, пока выпустят… Система действует со скрипом, колеса проворачиваются, может, и верно, но медленно. А жизнь не стоит на месте, дела делаются порой стремительно, особенно криминальные. Вот и решение… Ибо в конечном счете проблема вовсе не в Гордееве, а в том человеке, которого он взялся защищать, - в Гусеве. Вот ее-то они - те! - и хотят решить максимально быстро. А тут Юрка со своей дурацкой папкой!
Александр Борисович, памятуя о совете Вячеслава Ивановича не притягивать раньше времени Костю Меркулова к решению этих мелких, в сущности, вопросов, все же решил, что сам он, даже и в новом своем качестве, будучи помощником генерального прокурора, тем не менее не должен вносить в чужое расследование частной инициативы. Есть определенный порядок, есть закон, которому необходимо следовать и не создавать при этом никакой путаницы и сумятицы. И следовательно, хочешь не хочешь, а Костю ввести в курс дела придется. Увы, но от этого теперь уже никуда не денешься.
Ну, к примеру, на основании чего вдруг явится в Хамовническую межрайонную прокуратуру достаточно известный там - и не только по причине места своего проживания - госсоветник юстиции Турецкий и потребует предоставить ему для ознакомления материалы следствия по делу… и так далее? Что это, понимаешь, за своеволие? Куда это годится?