4
За срочными делами Турецкий и Грязнов не забывали о своей договоренности - попытаться разобраться сотрудникам "Глории" и Юре Гордееву в их "благородном" деле и помочь восторжествовать справедливости. Ну а вопрос наказания виновных - это уже вторично. Это - потом. Но, как случалось нередко в подобных же случаях, когда надо о чем-то срочно спросить человека, его не оказывается на месте, более того, он в командировке и вернется только на следующей неделе. А спросишь другого - засветишь свой интерес, глядишь, хуже будет. И так во всем. Дни беспощадно утекали, а новой, значительной информации не прибавлялось.
Лишь одно обстоятельство успокаивало и уберегало от поспешности и обидных ошибок. Егор Савельевич Гусев давно уже обжил свои нары и резких изменений в жизни не ожидал. В его положении не то что день-другой, а даже месяц уже особой роли не играли.
Между прочим, машинку Ирины "вежливые ребята" привезли неделю спустя на эвакуаторе обратно на стоянку. Аккуратно поставили на место и передали сторожу - для Ирины Генриховны - ключи от машины вместе с другими причиндалами. Сами на шестой этаж подниматься не стали. Ирина, собираясь выезжать, позвонила мужу. Но Александр Борисович приказал ей отойти от транспортного средства и не подходить, пока не разрешит специалист, который немедленно подъедет для осмотра авто. Ирина пригорюнилась, но ослушаться не посмела - все у этих мужиков не как у людей!
Грязнов тут же перезвонил в Экспертно-криминалистический центр и попросил о личном одолжении некоего Сережу Мордючкова, которого, кстати, знал и Турецкий. Александр Борисович однажды вместе с ним работал по весьма неприятному уголовному делу. Естественно, что и Сережа отлично помнил его. А гонорар даже и обговаривать не было смысла, ибо он не зависел ни от времени года, ни от состояния финансовой системы в стране: литр - он, как говорится, завсегда литром и остается.
Сережа приехал, облазал и обнюхал всю машину от днища до крыши и от фар до заднего номера и сказал, что все чисто. Слава богу, хоть тут ошиблись. Или, вернее, не угадали.
Ирина, присутствовавшая при проведении экспертизы, вежливо поблагодарила участников и села в свою "дэу", на которой не осталось никаких следов аварии. Возникло даже подозрение, что им попросту подсунули совершенно новую машину. Однако, найдя какие-то признаки, Ирина заявила, что машина именно ее, и ничья другая, - словом, она села, завела мотор и… укатила. Куда? А кто знает этих эмансипированных женщин, непосильным музыкально-педагогическим трудом зарабатывающих свой хлеб насущный?
Сережа, проводив умчавшуюся машину гордым орлиным взором, спрятал свой гонорар в чемоданчик криминалиста и отбыл, вежливо откланявшись.
Грязнов заметил, что он не отказался бы от легкого фуршета в честь события. А Турецкий и не мыслил иного. Тем более что следовало обсудить последние новости, например почему машину не начинили прослушкой.
Сели, "причастились", закусили, чем бог послал. Грязнов поднялся, подошел к Нинкиной двери, заглянул в ее комнату.
- А где принцесса?
- Ой, и не спрашивай, у них с матерью свои тайны.
- Значит, мы одни, - сделал точный логический вывод Грязнов, - и можем говорить открытым текстом.
- Так точно, мой генерал.
- Виделся с Ванькой Куницким, - сообщил Вячеслав. - Ну из УВД ЮВАО. Спрашиваю, между делом, как, мол, там твой зам? В том плане, что он у меня работал, а теперь у него. "Да так, - отвечает, - себе на уме". Я жду продолжения. Говорит: "Если кого окучить, лучше специалиста нет". Я его про примеры, а он так, неохотно, конечно, кто ж захочет себя подставлять, даже косвенным образом? "Всего, - говорит, - хватает". Ну и ушли от темы. Но теперь уже он не отстает, будто почуял что. "А зачем тебе?" - спрашивает. Я - ему: "Ваня, ты меня что, первый год знаешь? Интерес имею. Но не тот, что ты думаешь. Ты, - говорю, - ершовскую сестрицу знаешь? Из Следственного комитета?" Саня, сядь, не стой, а то упадешь.
Турецкий, который поднялся к холодильнику, чтобы достать сыр, присел, с интересом глядя на Грязнова.
- "Еще как, - отвечает, - странно, что ты спрашиваешь". - "Почему?" - "Так на ней уже пробы ставить негде! Слава, - говорит, - если у тебя намечается разовое мероприятие - это еще куда ни шло. Но к врачу потом все равно сходи. Блядища, каких свет не видывал". Представляешь? Вот я и подумал, что для создания полноты картины нужно учесть и это обстоятельство. Нехорошо, конечно, Саня, использовать такую женщину по ее прямому назначению, а потом выставлять ей какие-либо требования, типа шантажа получится, но… Опять же у Дениски и крупный специалист есть по этой части - Филя. Эти сучки ему почему-то сразу верят, а когда поезд ушел, не особо и огорчаются. Особый дар у человека, ничего не поделаешь. И потом, нам же для чего? Для установления истины, не больше. А если ведет дело не она сама, а ее кто-то грамотно и ловко направляет, тогда тем более, пусть тому, а не нам станет стыдно. Ты как?
- Вопрос, конечно, интересный. Я побоялся, что ты мне предложишь рискнуть.
- Да за кого ты меня держишь? Нет, тут нужен помоложе, погорячее, понахальнее. Чтоб она и сама загорелась. Она сейчас в разводе. Значит, способна удариться во все тяжкие. Но это - потом, когда более-менее сойдутся концы. Но имей в виду, можно и такой дипломатический, понимаешь, ход применить.
- Оставим в уме. Но почему машинка оказалась пустой? - сменил тему Турецкий.
- Да я тоже не перестаю об этом думать. Честностью, во всяком случае, здесь и близко не пахнет. Он ничего не знает о нашем интересе, как считаешь? Юрка там или ребята нигде не прокололись? Или родительница на свидании с сыном? Там же уши - во! - Грязнов обозначил руками гигантский размер ушей.
- Тогда он наверняка поставил бы. Разве не интересно знать, о чем болтает жена помощника генерального прокурора?
- Или - наоборот. И по той же причине. Ты, кстати, эту квартирку-то проверял?
- Забыл, когда в последний раз. Да брось ты, кому это нужно?
- Пошли на площадку. Дай мне отверточку или ножик какой-нибудь. И фонарик захвати на всякий случай.
Несмотря на вялое сопротивление Турецкого, которому просто не хотелось вставать с места, Грязнов, захватив с собой стул, вытащил друга на лестничную площадку.
- Подержи, чтоб я не навернулся, - сказал он и, взгромоздившись на стул, открыл крышку ящика с разводкой проводов из соседних квартир. Проследил телефонную линию, залез внутрь ящика, посопел и довольным тоном сказал: - Ну вот, Саня, теперь у тебя полный порядок. Они не фантазировали, на, держи, - и протянул Турецкому маленькую железную шайбу с присоской-магнитом. - Примитив. На Митинском радиорынке - три копейки.
Турецкий, растерянно глядя на элементарный "жучок", закрепленный на телефонном проводе, вспоминал, не говорил ли он в последнее время чего лишнего. Да нет. Он вообще по городскому телефону никогда ни о чем серьезном не говорит. Тем более о служебных делах. Тогда зачем же было ставить? В расчете на дурака? На болтливость супруги, которая вдруг решится обсуждать с подругами по телефону рабочие проблемы своего мужа? Или это просто способ тактичного напоминания: не будь дураком, мы же все равно все про тебя знаем? Не зацикливайся, мол. Тогда уж поставили бы прослушку на всю квартиру, что ли!
- А насчет проверки квартиры, это ты зря отказываешься. Надо было Сереже ее показать, - сказал, слезая со стула, Грязнов. - Но насколько я знаю, спецслужбы так не работают, значит, самодеятельность. А это мог вполне сделать, Саня, тот охранник, который привозил сюда Иркины документы.
- Хорошо, если это так. Но во всем этом имеется один существенный минус: мы никогда не докажем, кому "жучок" принадлежит.
- Напротив, если ты еще не успел смазать отпечатки пальцев того, кто ставил его, докажем. Мы ведь примерно знаем, кто это мог быть? Попертый со службы Владимир Багров, так? Но если он так и не уволен? А? Тем проще. Да и Брусницыну будет трудно объяснить нам свою ошибку - уволил, не уволил? Игрушки, что ли? Положи-ка "жучка" в целлофановый кулек, а я его отдам куда следует. Как насчет продолжения банкета?
- Фуршета, не путай, - поправил Грязнова Турецкий.
- Пусть так, но я уже что-то разглядел у тебя в холодильнике, там, внизу, в лежачем положении, а? Или скажешь, что это "можайское молоко", которое продают в похожих бутылках?..
И они принялись обсуждать другие, не менее животрепещущие темы, пока не явилась из своей художественной студии Нинка. Дочь нагло заявила, что она хочет есть, готова слопать все, что подвернется под руку, и будет лучше, если никто мешать ей не будет. Друзья, прихватив бутылку с остатками спиртного, удалились в комнату, а Нинка устроилась на кухне. Но после короткого ужина она явилась в комнату к телевизору и выгнала мужчин обратно, на кухню. Женщины - что делать!
Уже стало темнеть. Позвонил Юра Гордеев и, явно обрадовавшись, что друзья вместе, напросился немедленно приехать, мотивируя свое желание увидеться появлением каких-то весьма важных документов.
- Подождем? - спросил Турецкий у Грязнова. Тот кивнул. - Приезжай, Юра, - не очень трезвым голосом пригласил Турецкий.
Чтобы вести в дальнейшем важный разговор, заварили много крепкого кофе. Но тут явилась наконец Ирина и, оценив степень важности беседы двух генералов, прогнала их вместе с кофе в большую комнату. Однако этому воспротивилась Нинка, и тогда они перешли в ее комнату: надо же было обсудить вопрос, какие это очень важные документы могли появиться у Гордеева. Странно только, что Юра до сих пор не приехал. Оказывается, прошло уже не менее двух часов - даже для Москвы это слишком. Или он передумал? Вряд ли. Значит, другие дела задержали? Но какие, если он сказал, что уже едет? Одни вопросы, и все без ответов, черт возьми!
Наконец, и Грязнов устал ждать. Сказал, что отправляется домой, а если Юрка, сукин сын, сегодня все-таки приедет, то Саня может сказать ему все, что они оба о нем думают. Бессовестный! Сколько полезных дел они могли бы еще сегодня переделать, кабы не он!
В общем, в разгар всей этой чехарды из комнаты, где работал телевизор, донесся тревожный крик Нинки:
- Это же дядя Юра!
Они успели захватить самый конец эпизода из "Дорожного патруля".
От разбитых и чадящих каким-то странным дымом обломков машин двое милиционеров в сверкающих серебристыми полосками накидках ДПС под руки оттаскивали в сторону человека, который оборачивал к автомобилю залитое кровью лицо.
Если бы не Нинка, которая с расширенными ужасом глазами повторяла: "Это же дядя Юра! Дядя Юра!", они бы не узнали в том человеке Гордеева.
Грязнов, ни слова не говоря, немедленно позвонил по своему мобильнику дежурному по городу. И тот сообщил ему, что в курсе происшествия. Водитель жив, доставлен в институт скорой помощи имени Склифосовского в состоянии средней тяжести. А тяжелая авария при въезде на Комсомольский проспект со стороны Остоженки явилась следствием того, что были грубо нарушены правила дорожного движения. Два внедорожника преследовали, как показали свидетели ДТП, гордеевский "форд" и вытолкнули его на встречную полосу, где в него врезались "Жигули" шестой модели, водитель которых погиб на месте. А джипы немедленно скрылись с места происшествия. Вот, собственно, и вся информация. Утешало лишь то, что Юра жив. А средняя тяжесть - дело поправимое.
Грязнов вызвал машину - самим садиться за руль было бы непростительным легкомыслием, и они помчались в Склиф.
Там быстро нашли врачей, принимавших пострадавшего в аварии Юру, нашли даже медсестру, делавшую Гордееву укол, после чего тот благополучно заснул. С самим же Юрой, естественно, переговорить не смогли, не будить же человека. Ознакомились и с диагнозом. Всего хватало - и сотрясение мозга, и многочисленные травмы, и гематомы, и даже оставалась неясность с парой ребер, завтра рентген покажет - ушиб у него или перелом. Сегодня же пострадавшего, который еще пребывал в шоке, не стали мучить.
Среди вещей Гордеева были его паспорт, служебное удостоверение, автомобильные права и прочее, обозначенное в протоколе как служебные документы, но никаких деловых бумаг обнаружено не было. Возможно, они остались в разбитой машине.
Турецкий на всякий случай поинтересовался у старшей медсестры, не было ли у пострадавшего еще каких-нибудь документов - служебных бумаг, папки?
- Так уже спрашивали, - раздраженно ответила та.
- Кто спрашивал? - вмиг навострил уши Турецкий.
- Так звонили, интересовались, я ответила - документы при пострадавшем. А какие вам еще нужны?
Турецкий не ответил, лишь переглянулся с Грязновым.
- Да, - крякнул с досадой Вячеслав Иванович, - вот и дождались наконец, вот и началось, Саня. Теперь, брат, только держись! Нюхом чую! - и погрозил пальцем темному, затянутому дождевыми тучами небу.
- Так считаешь?
- Уверен. Раскусили. Но и завязли сами. Откуда же он ехал?..
Турецкий подумал, что если бы они сейчас ответили себе на этот вопрос, то наверняка догадались бы, какие "важные документы" могли находиться в машине Гордеева.
- Ну что, - угадал его мысли Грязнов, - подъедем на место? А то ведь увезут обломки, век не отыщешь. Если их уже не обшмонали и не вывезли куда подальше…
И они отправились в "устье" Комсомольского проспекта.
5
Выбравшиеся из министерской "Волги" с мигалкой и сиреной в ночное время у места аварии двое генералов - Турецкий тоже не преминул надеть китель - произвели на руководителя дежурной оперативно-следственной бригады соответствующее впечатление.
Он сразу "проникся" особой важностью, к сожалению, типичного, по его убеждению, дорожного происшествия. Он, естественно, не мог видеть сегодня вечерней телевизионной передачи "Дорожный патруль" и потому ничего не знал о материале корреспондента, опиравшегося в своем репортаже с места трагического события на показания нескольких свидетелей и умозаключения сотрудника ДПС, который первым подоспел к месту столкновения машин и вызвал "скорую". Врачи немедленно увезли одного пострадавшего и зафиксировали смерть второго, однако, чтобы извлечь покойного из разбитых "Жигулей", требовалось вмешательство специалистов из МЧС.
Когда прибыла дежурная группа, свидетели уже разошлись, оставив милиционеру свои показания. Но старший следователь Хамовнической межрайонной прокуратуры советник юстиции Заборов, бегло ознакомившись с ними, высказал коллегам соображение, что все эти свидетельские показания - чушь собачья. Ну да, как же! Некие таинственные дьявольские силы, разместившиеся в двух джипах, взяли, по выражению одного из случайных свидетелей, бывшего военного летчика - это ж подумать, сколько ему лет! - "в коробочку" и в буквальном смысле "выпихнули" синий "форд" на встречную полосу, устроив ему лобовое столкновение с "Жигулями", которые мчались с явным превышением скорости в крайнем левом ряду. Фантастика! Ну просто цирковой номер! Но этого мало, оказывается, и сами джипы, устроив такое вот кровавое представление прямо перед храмом Святого Николая в Хамовниках, тут же умчались в направлении Хамовнического Вала, где и затерялись. Объявленный "Перехват" ничего не дал. Да и что там какой-то, понимаешь, запоздалый "перехват" перед потусторонними силами!
В общем, советнику юстиции картина была предельно ясна. Все страхи - сплошная чепуха, а вот в том, что пьяный водитель "форда" не справился с управлением и устроил ДТП, сомнений нет. Хорошо еще, что автомобили - один с разорванным, развороченным правым боком, а второй смятый и сдавленный в гармошку - не вспыхнули!
"Да, это очень удачно вышло, что не вспыхнули", - отстраненно подумал Турецкий, понимая всю чудовищность своей мысли и тут же оправдывая себя тем, что, к сожалению, такова жизнь. Она не останавливается и продолжает диктовать свои жесткие законы. Он-то знал больше, чем его младший коллега из Хамовнической прокуратуры, и своими знаниями делиться не собирался. В конце концов, судебно-медицинская экспертиза покажет, что водитель "форда" был не пьян, а эксперты-криминалисты найдут на корпусе машины следы действий тех джипов, что взяли Юру "в коробочку". Скорее всего, тот бывший военный летчик не ошибался, уж он-то наверняка был высоким профессионалом, раз прошел великую войну и живым остался. Ну а что не обнаружили те джипы, так то в порядке вещей. В них ведь сидели тоже профи, с которыми нашим дорожным патрулям не хрена и тягаться.
- Хорошо, что не вспыхнули, - повторил уже вслух Турецкий и, предъявив Заборову свое удостоверение помощника генерального прокурора, продолжил: - В этом "форде" ехал человек, который вез мне чрезвычайно важные документы. Вероятно, об этом узнали те, кому совсем не следовало знать. Что и стало причиной аварии. Но мы с вами, коллега, давайте пока оставим сказанное между нами, это оглашению не подлежит. В клинике, куда доставили пострадавшего, документов при нем не обнаружили, значит, они должны были остаться здесь. Скажите мне, криминалист уже осматривал машину?
- Да, но… - слегка растерялся "коллега" Турецкого. - В общих, так сказать… С "Жигулями" нам все ясно, оторванный от сильного лобового удара двигатель раздавил водителя. А подушек безопасности на наших машинах не делают. Личность его уже установлена. Это…
- Потом, - остановил его Турецкий. - Он - случайная жертва и к нашему делу отношения не имеет. Меня интересует "форд".
- Александр Борисович, - позвал Грязнов, который вместе с одним из оперативников осматривал "форд" с той стороны, на которую пришелся удар встречной машины. - Подойди-ка посмотри. По-моему, это - то самое, нет?
Правая передняя дверь машины была вмята внутрь с такой силой, что разглядеть что-либо на правом сиденье, рядом с местом водителя, было просто невозможно. А вот через выбитое боковое стекло Грязнов углядел-таки угол черной папки, прижатой к сиденью металлом растерзанной двери.
- Она? - спросил Грязнов, уступив свое место Турецкому.
Александр Борисович протянул руку внутрь, даже пощупал темный уголок и ответил:
- Она. - И, обернувшись к эксперту-криминалисту, сказал: - Давайте попробуем аккуратненько отжать металл и достать эту папочку. Только осторожно, чтоб ничего не порвать, не испортить.
Общими усилиями с помощью автомобильного домкрата смятую дверь удалось немного отжать, и Александр Борисович вытащил из машины черную Юркину папку. Тот с ней таскался постоянно, и Турецкий хорошо знал ее. Расстегнул "молнию". Эксперт посветил ему фонариком. Кипа бумаг… Ага, вот оно, наконец.
"Заявление. В Генеральную прокуратуру Российской Федерации. Я, Гусев Егор Савельевич, обвиняемый по статьям Уголовного кодекса РФ №…"