Антон почувствовал себя неуютно. Кое-как выдавил, что, может, и видел, да только сам этого точно не знает. И вообще на свете масса других, гораздо более приятных тем для разговора.
И действительно, в следующие четверть часа выяснилось много полезных вещей. Что попса - отстой, а рок-н-ролл - глоток кислорода, что "Лед Зеппелин" лучше "Дип Пепл", что наше кино хуже европейского, а европейское - хуже американского, что местная анаша хуже голландских "шишек", что заниматься спортом - вредно для здоровья, что сексом заниматься - лучше, чем не заниматься, что сочинять и петь на сцене почти так же здорово, как готовить у плиты, и, наконец, что Геннадий Несторович Клюев - добрейшей души человек, простодушный и доверчивый, действительно не знал о связи своей жены с шеф-поваром Маратом Гусевым. Почти до самого конца.
- До какого конца? - равнодушно спросил Денис, внутренне трепеща.
- До того, как они сбежали.
- Так они все-таки сбежали? Но с чего ты взял?
- Я слышал, как пару недель назад Марат уговаривал Татьяну удрать на Черное море. У него там, дескать, есть где остановиться и все начать заново. Ну и грамотно они, конечно, удрали. Сперва Татьяна исчезла, а Марат еще был на работе, думаю, чтобы от себя подозрения отвести, только на следующий день слинял. А уж где она это время пряталась, я не знаю, - Липовских подмигнул.
- Ты просто детектив, - похвалил Денис проделанную аналитическую работу.
- А то!
- Только я не понял, ты сказал: "Почти до конца". Значит, Клюев все же узнал как-то?
- Я не уверен, - поскреб затылок Липовских. - Только в последние дни он какой-то смурной стал и подозрительный, чего раньше не водилось. Все за женой приглядывал… - Липовских встал: - Так, мне на сцену пора. Ты же будешь до конца здесь? У нас потом свой сейшн намечается, тусняк, только музыканты и приближенные особы. Приходи, будет круто!
- Обязательно! - пообещал Денис и немедленно удрал. У него уже дьявольски болели уши.
Итак, кое-что прояснилось. Но не все. Окончательные ответы можно было получить только у самого Клюева. Узнал он об измене жены или нет, оставалось загадкой. И все еще было неясно, какую роль во всей этой истории играла горничная Аня Стоцкая.
Денис поднялся в свой люкс, достал ноутбук, подключился к Интернету. Проверил почтовый ящик. Там было два сообщения от Макса.
…
"Больные в Склифе чувствуют себя лучше и норовят сбежать"
И
…
"Студень посылку получил, результатов пока нет".
Денис выключил компьютер, зашел в ванную. Подкрасил рыжеющую бороду и брови. Посмотрел на себя в зеркало со всех сторон, остался доволен. Обязательно надо сфотографироваться, а то когда еще у него будет такой дурацкий вид.
Денис вспомнил вкус пива "Гессер" и вдруг, к собственному неудовольствию, понял, что хочет воспроизвести эти ощущения. Ах да, есть же бар! Он порылся там, но пива не нашел вовсе. Ну и ладно.
Денис надел теплую куртку, достал из сумки шапочку, чтобы замаскировать свою приметную лысину, и вышел из номера. "Лексусом" решил не пользоваться, Лариса Жолдак жила недалеко, и это было кстати. Днем Денис разжился картой города и теперь знал, как пробраться к ней дворами буквально за десять минут. Лариса Жолдак жила в двухкомнатной квартире в пятиэтажном доме на бульваре Победы, который пересекался с улицей имени Двадцати шести бакинских комиссаров. Денис обратил внимание, что большинство улиц и проспектов в городе носят классические советские названия, видно, эпидемия переименований Придонска не коснулась. Между тем никакого сильного влияния или даже присутствия в городе компартии или другой "красной" силы не чувствовалось. Видимо, это шло от консерватизма городских властей - пятидесяти-шестидесятилетних мужиков, скорей всего, и в союзные времена, занимавших теплые места. Ну ничего, подумал Денис, вот станет мэром Райнис, он вам покажет капитализм с человеческим лицом. Или Кравцов! Тот ведь вообще всех жить обещает научить. И появится тут сквер Рокфеллера или площадь Абрамовича.
Денис позвонил портье и заказал пять бутылок пива "Гессер". Так, на всякий случай, пусть будут. И не в баре, а в холодильнике.
На выходе из номера его задержал телефонный звонок. Денис вернулся:
- Алло?
- Дорогуша, куда же ты пропал? - сказал добродушно-обидчивый голос. Это был Белозерович.
- Я сам тебя весь вечер искал! - оперативно соврал Денис. - Только сейчас уже, боюсь, поздновато.
- Конечно, поздно, - капризно возразил Белозерович. - У меня же режим! Я должен хорошо выглядеть. Увидимся завтра, ладно? А сейчас, дружок, позови, позови свою мадам. У меня к ней деловое предложение.
- Ее нету, загуляла где-то. Но я ей все передам.
- Э нет, - захихикал Белозерович. - Я сам ей все передам. Просто скажи, чтобы завтра с утра позвонила в телецентр.
Денис пожал плечами и оставил для Аллы записку.
Глава вторая
Лариса Жолдак жила скромно. Это Денис понял, едва переступил порог ее квартиры. Старые выцветшие обои, облезлые плинтусы.
- Я понимаю, Денис Андреевич, - сказала она вместо приветствия, - маскировка маскировкой, но я вас уже второй день жду!
- Извините. - Он снял куртку и поискал, куда бы ее повесить.
Лариса показала на гвоздь в стене.
- Все немного сложнее, чем мы себе представляли, - сказал Денис. - Куда проходить, на кухню?
- Почему на кухню? В комнату, пожалуйста. Мы с дочкой пирог печем, сейчас чай пить будем.
В комнате все стены оказались увешаны фотографиями различной давности с одним и тем же сюжетом: это были групповые школьные снимки, как правило, черно-белые, и все - выпускных классов. Денис внимательно рассмотрел некоторые из них. На самой старой, немного выцветшей, стоял год выпуска - 1969-й. Какое эти снимки могли иметь отношение к Ларисе?
Денис повернулся к хозяйке с немым вопросом.
- Это квартира моего отца, - сказала Лариса. - Я переехала сюда, когда ушла от мужа.
- А когда вы ушли от мужа?
- Когда поняла, что он слишком слаб, чтобы быть поддержкой в моей борьбе.
Она одержимая, подумал Денис. Хорошо еще, что не пришельцев искать просит. Хотя как знать.
- Нет, я имел в виду дату. Когда это произошло?
- Три недели назад.
Теперь стало понятно, почему квартира в таком состоянии. Здесь еще недавно жил одинокий пожилой мужчина, для которого, видно, интерьер не имел особого значения.
Денис решил вернуться к Евгению Галину.
- А ведь ваш муж, кажется, обеспеченный человек, да?
Лариса внимательно посмотрела на него. Потом сказала:
- Вы с ним уже разговаривали? Что вы о нем знаете?
- Я с ним не говорил. Я посчитал делать это неразумным - до того, пока не встречусь с вами. У него вроде бы в городе какой-то бизнес, кажется, алкогольный завод? - Денис намеренно ошибся.
- Не алкогольный, а безалкогольный, - поправила Лариса. - И не в городе, он в поселке, в двадцати километрах от Придонска. Давайте оставим моего мужа в покое, он никакого отношения к делу не имеет. К сожалению, Евгений перепуган, так же как все остальные… Вы, кажется, интересовались фотографиями? Это все папины ученики.
- Он был учителем?
- Он был директором школы, - с гордостью сказала Лариса. - Почти тридцать пять лет.
- Когда он ушел на пенсию?
- Он не уходил на пенсию.
Денис точно помнил, что в справке, которую достал для него Турецкий, было сказано: "…64-летний Дмитрий Антонович Жолдак сидел с двумя друзьями-пенсионерами в пивной "Радуга".
- То есть он работал в школе?
- Конечно.
Ага, сообразил Денис, это кое-что меняет. У Жолдака просто уже был пенсионный возраст, он, наверно, как и положено после шестидесяти лет, получал пенсию, но все равно продолжал работать. Так что эта фраза: "с друзьями-пенсионерами" - ничего не меняет… Нет-нет, она была внесена в отчет не случайно. Сидел в пивной. Пил пиво. С друзьями. Какими друзьями? Друзьями-пенсионерами. Значит, и сам такой же. А то, что он был директором школы, осталось вне справки, как несущественная для следствия деталь. Здесь может быть зарыто какое-то животное, может, щенок, а может, что и покрупнее.
- Значит, ваш отец был депутатом гордумы и директором школы, - повторил Денис. - Причем много лет. Значит, его многие знали.
- Здесь половина жителей города - его ученики. В том числе и Кравцов.
- Анатолий Кравцов тоже был учеником Дмитрия Антоновича? - удивился Денис.
- Да что вы все за мной повторяете, как попугай?! - громко возмутилась Лариса.
В комнату испуганно заглянула девушка лет пятнадцати - шестнадцати.
- Мамочка, все в порядке?
Выражение лица у Ларисы моментально изменилось. Она смотрела на дочь с огромной, всепоглощающей любовью.
- Да, детка, познакомься с нашим гостем. Это…
- Я знаю, это журналист из Москвы. - Девушка протянула Денису узкую ладонь. - Меня зовут Лада. Мама, а… пирог не сгорит?
Лариса ойкнула и унеслась на кухню.
Денис улыбался и внимательно рассматривал девушку.
- И откуда же ты знаешь, что я журналист?
Лада немного покраснела.
- Я… Мне… Я видела вас по телевизору.
- Вот оно что… - Денис точно знал, что по телевизору его видно не было, он сидел в зале, а публике представили только Аллу.
Значит, Ладе его кто-то показал. Или просто рассказал про лысого верзилу с маленькой черной бородкой. Любопытно, кто бы это мог быть?
- Я пойду маме помогу, - сказала Лада.
Через пять минут они пили чай. Пирог был с вишней и орехами, какого-то неземного вкуса. Впрочем, Денис уже начал привыкать к тому, что в Придонске все его кормят чем-то необыкновенным. Лариса ласково посмотрела на дочку, Лада положила на блюдце небольшой кусочек и ушла к себе в комнату.
- Денис, извините, что сорвалась. Сама не понимаю, что со мной. С тех пор, как вы приехали, я все жду какого-то чуда, сама не понимаю, на что надеюсь…
Денис махнул рукой: ерунда, мол, не берите в голову. Тогда она спросила:
- Что вы имели в виду, когда сказали, что всё сложнее, чем вы себе представляли?
- Видите ли, Лариса, я частный детектив, и, хотя мне не в первый раз приходится работать в провинции, обычно я и остаюсь частным детективом. С теми или иными трудностями, но мне удается добиться сотрудничества местных органов правопорядка. А здесь, с этой "журналистской" легендой, у меня связаны руки… С другой стороны, приехать в Придонск как частный детектив я тоже не мог. Если ваше подозрение о коррупции властей в городе оправдано…
- Вы должны вывести их на чистую воду! - воинственно заявила Лариса.
- Лариса, ради бога, оставьте ваш пафос, перестаньте, давайте говорить по сути дела. Лучше объясните, почему вы не сказали мне еще в Москве, что ваш отец был директором школы? Почему не сказали, что он был депутатом гордумы?
Женщина горько усмехнулась.
- А что это меняет? Что, разве от этого он перестал бы быть тем, кем был? Для меня он отец, а потом уже - все остальное. Или вам, чтобы взяться за какое-то дело, необходимо, чтобы жертва была важной персоной?
- Нет, это не так, по возможности, - мягко сказал Денис. - Просто тогда я бы еще в Москве владел информацией, которую узнал только здесь. Возможно, сделал бы несколько иные выводы. А потеря времени в нашей работе - непозволительная роскошь. Понимаете?
Она кивнула.
- Поэтому я очень вас прошу, Лариса, расскажите все, что знаете, все, что, по-вашему, может иметь отношение к делу. А там… посмотрим. Возможно, у меня появятся еще вопросы.
- С чего начинать?
- С Кравцова. Он тоже учился у вашего отца?
- Да. Мы были одноклассниками. После школы Кравцов ухаживал за мной, хотел жениться, но… ничего не вышло.
- Вы ему отказали?
- Не совсем.
Денис предположил: может быть, Лариса думает, что, убивая ее отца, Кравцов мстил за тот отказ? Но это же бред, столько лет прошло. Хотя кто знает, может, у них в юности была какая-нибудь история из ряда вон.
- У вас сохранились нормальные отношения?
- Едва ли. Не было никаких отношений. Ведь в начале восьмидесятых он уехал из города, да так, что те, кто его когда-то знал, и думать о нем забыли. А вернулся лет шесть лет назад, просто возник из ниоткуда в девяносто восьмом году. Был уже при деньгах, занялся бизнесом, стал активно дружить с мэром и прочими шишками. Нахальный, наглый, самоуверенный. Нагнал тут на всех страху. В городе поговаривают, что он - близкий друг Полковника. Полковник - это вроде как местный уголовный авторитет. Вам уже говорили о Полковнике?
- Немного. А какие у Кравцова могли быть основания желать смерти вашему отцу?
- Отец сказал на сессии депутатов гордумы, что, как патриот родного города, он не желает, чтобы Придонском управлял мафиози. И постарается не допустить этого. У отца был авторитет, и еще он не привык кого-то бояться. А Кравцова к этому времени уже боялся весь город, все давно поняли и увидели, что для него преград на пути к намеченной цели не существует, ни в моральном, ни в материальном плане. Он привык всех держать в кулаке. И когда Кравцов заявил, что собирается стать мэром, это было принято как нечто само собой разумеющееся, как стихия, которую можно лишь констатировать, но упаси бог встать на ее пути.
- Значит, вот так Дмитрий Антонович и сказал, что не допустит мафиози к власти?
- Дословно. Я хорошо запомнила, потому что папа долго обдумывал свое выступление, и это происходило при мне.
- Вы его отговаривали?
- Нет, я знала, что это бесполезно. Я лишь попросила не лезть на рожон и не говорить ничего такого, о чем мы все потом можем пожалеть.
- Выходит, он вас не послушал? - заметил Денис.
- Выходит, нет. В конце концов, отец решил, что ограничится одной фразой. Дескать, так будет весомее. И так и оказалось. Уж весомее некуда. - Она отвернулась.
Денис дал ей время успокоиться и спросил:
- Что отец вам рассказывал об этой сессии? Может, кто-нибудь еще выступил против него и за Кравцова?
- В том-то и дело, что нет. Все подавленно молчали, кроме Ракова, конечно. Это верный пес Кравцова, шестерка, как в таких случаях говорят. Вообще, все понимали, что отец прав, но осознавали свою беспомощность. Но и открыто за Кравцова никто не выступал. Какой в этом был смысл? Впрочем, кажется, еще Куралов что-то сказал.
- Это театральный режиссер?
- Да какой он режиссер! - махнула рукой Лариса. - Сходите как-нибудь в театр, сами посмотрите. В общем, Куралов сказал, что без юридических доказательств обвинять кого-либо в преступлениях нельзя.
- Между прочим, здравая мысль, - заметил Денис. - А о каких преступлениях шла речь?
- Об убийствах.
- Подробней, пожалуйста.
- Были еще два депутата, которые выступали против Кравцова. Только это было еще немного раньше. Серегин и Типицкий. Серегина убили, а Типицкий просто исчез.
- Что значит исчез? Сбежал?
- Не знаю. Никто не знает. Бросил все: фирму, дом… Как будто его тут и не было. Может быть, напугали его сильно, а может, что и похуже случилось. Вам бы встретиться с их женами…
- Всему свое время. Расскажите об этих людях подробней.
Лариса рассказала, что Серегин и Типицкий тоже, как и ее отец, довольно резко выступали против Кравцова. Им обоим было лет по сорок пять - сорок семь, они были деловыми партнерами, владели строительно-монтажной фирмой "Пирамида", к услугам которой Кравцов неоднократно прибегал, например, когда строил свои универсамы и оздоровительный центр. На этой почве у них с Кравцовым возникла ссора, Серегин и Типицкий подали на него в суд, утверждая, что Кравцов не расплатился по счетам. Однако в возбуждении дела им было отказано. Серегин и Типицкий были депутатами городской думы, и когда Кравцов публично заявил о том, что хочет стать мэром, они высказались категорически против. Вскоре после этого Типицкий бесследно исчез, а затем погиб Серегин. Какие-то хулиганы забили его насмерть, когда он ночью зачем-то поехал на строительный объект, где никакие работы в это время суток не велись. Но это дело замяли, хотя Дмитрий Антонович Жолдак обращался даже и в областные органы правопорядка. Хулиганов не нашли. А через две недели после гибели Серегина Жолдака сбила машина.
- Как его забили? - спросил Денис, с удовольствием доедая свой пирог.
Лариса уставилась на него в недоумении. Денис понял ее взгляд: его вопрос прозвучал несколько по-садистски. Ну и что с того, если работа такая?
- Я говорю, вы знаете, как его забили? Чем конкретно? Знаете?
Она кивнула и через силу произнесла:
- Металлическими прутьями.
Денис понял, что это были не хулиганы. Металлический прут - очень удобное оружие во всех смыслах, в том числе и в юридическом, - с формальной точки зрения оно холодным оружием не является.
- Таким образом, в городском совете у Кравцова больше не осталось противников? - медленно проговорил Денис. Он вспомнил двух других хулиганов, тех, что пристали к ним с Аллой в Ростове. Впрочем, на хулиганов-то они как раз не сильно были похожи.
- Да. А после того, как дело моего отца было закрыто, Кравцов позвонил мне и сказал: "Если и дальше будешь суетиться, в один прекрасный день скушаешь в столовой котлетку и отойдешь в лучший из миров, где соединишься с папочкой".
- Вот это да! Об этом вы тоже мне говорите впервые.
Она вздохнула и ничего не ответила.
- У вас есть свидетели этого разговора?
- Откуда? - горько усмехнулась Лариса.
- К сожалению, - сказал Денис, - даже если бы свидетели имелись, это не стало бы веской уликой против Кравцова. Понимаете, любой суд расценил бы этот эпизод всего-навсего как телефонную угрозу, к тому же потребовал бы необходимых доказательств, что с вами говорил именно Кравцов, а не человек с похожим на него голосом. Ладно, примем к сведению и пойдем дальше. Что вы сделали после этого? Именно тогда вы поехали в Ростов, в адвокатскую контору "Щит и меч"?
- Да. - Она помолчала. - Денис, вы мне не верите? Не верите, что был такой разговор?
- Если бы я не верил, то меня бы тут сейчас не было.
Но Денис сказал не совсем правду. Он сейчас думал о субъективном правосудии, о ситуации, в которую частный детектив попадает сплошь и рядом: может ли он заранее убеждать себя в виновности того или иного человека?
- Лариса, вы уверены, что Кравцов позвонил вам после того, как дело о гибели вашего отца было закрыто?
- Как я могу ошибаться?! Отца сбили четырнадцатого июля. Дело закрыли двадцать первого августа, о чем мне тут же любезно, - она усмехнулась, - сообщил лично наш прокурор Федишин. Наверно, закрыли бы и раньше, но я насела на прокурора, добилась у него приема и потребовала самого тщательного расследования, угрожая скандалом в прессе. Я и раньше догадывалась, что Кравцов тут многих купил, но вот, оказалось, что и прокурора тоже.
- Подождите-подождите, а как насчет тех свидетелей, что видели вашего отца бредущим по улице и якобы пьяным?
- Знаете, кто эти свидетели? Раков и его водитель, которые "случайно" проезжали мимо.
- Вы с ними разговаривали?